МНЕ ПОНРАВИЛСЯ НАШ ВЧЕРАШНИЙ РАЗГОВОР О ЛИТЕРАТУРЕ.
ПРАВДА, ЗАКОНЧИЛСЯ ОН СЛЕГКА НЕОЖИДАННО.
ПРЕДЛАГАЮ ПРОДОЛЖИТЬ ЕГО СЕГОДНЯ ЗА УЖИНОМ.
ЗАЕДУ ЗА ТОБОЙ В ШЕСТЬ.
К.К
Бэлла воровато огляделась и спрятала записку в сумочку. – В чем дело, Кузнецова? Тебе что, зарплату натурой выдают? – спросил Лёша. – Нет, – ответила Бэлла, убирая книги в сторону. – Просто меня записали в жюри литературной премии. – Понятно. Кстати, один чувак просил передать тебе вот это. – Лёша протянул ей подарочное издание большой книги с полуобнаженной брюнеткой на обложке. Увидев ее короткую челку, Бэлла вспомнила бурлеск-шоу. Называлась книга «Дарья Громова . История в фотографиях». Гм, знакомое имя… Библиотечных ярлычков на книге Бэлла не обнаружила. – Ч-что это? – пробормотала она. Алексей пожал плечами. – Я думал, ты занялась исследовательской работой. Она быстренько пролистала книгу: черно-белые снимки изображали поразительной красоты блондинку в разной степени раздетости, а содержание некоторых так и вовсе заставило Бэллу раскраснеться. В середине между страниц закладкой лежал небольшой белый конверт; на фото Дарья Громова сидела на спинке самого обыкновенного дивана: волосы светлыми волнами омывают плечи, на руках – черные перчатки по локоть; черный бюстгальтер; чулки в сетку на подвязках; туфли на шпильках дюйма четыре длиной. В конверте лежала белая карточка, какие обычно прикрепляют к букетам цветов. Тем же убористым почерком, что и на квитке-самоклейке, на ней было написано:ЭТО ТЕБЕ ЗАДАНИЕ НА ДОМ.
Снова опасливо оглядевшись, Бэлла спрятала карточку в конверт. И только тут она поняла, что Костья не приглашает на ужин – он приказывает явиться.***
В шесть вечера Бэлла спустилась в вестибюль библиотеки и вышла в теплый летний вечер. Если честно, она и не ждала, что Костья Купер приедет. Проработав целый день, она убедила себя: и книга о Дарьи Громовой, и записки – все это шутка, розыгрыш. Наказание за излишнее любопытство и вторжение на частную территорию. И тем не менее пульс немного участился, когда Бэлла стала спускаться по мраморным ступеням к улице Воздвижения. Она застенчиво оправила простецкого покроя юбочку, обмахнулась романом в мягком переплете. – Где книга про Дарью Громову ? Бэлла испуганно повернулась. Костья стоял прямо позади нее, такой шикарный, что Бэлла чуть не ахнула: темный костюм, галстук насыщенного фиолетового цвета; кожа легкого золотистого оттенка, тату на лице придают больше брутальности глаза смотрят прямо на Бэллу, а она боится даже вздохнуть. Вновь она поразилась красоте его лица: резким, четким и правильным чертам, одновременно утонченным и полным мужественности. – Что-что? – Я прислал тебе подарочное издание одной книги. Вряд ли оно уместилось бы в твоем помятом рюкзачке, – заметил Костья, неприязненно глядя на заплечную сумку фирмы «Гэп». – Все, что мне нужно, в него прекрасно умещается, – ответила Бэлла. – Моя книга, надеюсь, тоже. Поправив лямки рюкзака, Бэлла призналась: – Нет, книга не влезла. – Так вернись за ней. – Простите? – Вот пристал, а! – Что ты на меня так смотришь? В записке я четко и ясно дал понять: книга – твое задание на дом. Значит, ее надлежит забрать с собой. Разве нет? – Да, но… с какой стати вы даете мне задание на дом? Костья улыбнулся, и на щеках у него образовались ямочки. – Хочу побыть твоим учителем. – Внезапно он сделался серьезным и пристально взглянул на Бэллу. – Ты еще удивишься, как много тебе предстоит выучить. Бэлла тяжело сглотнула. – Да ладно, сделай мне одолжение, – произнес Костья. Вздохнув, Бэлла молча согласилась подыграть ему – только в этот раз! – и отправилась обратно в библиотеку. – Живее, – поторопил ее Костья. Бэлла обернулась и одарила его злобным взглядом. Костья лишь рассмеялся в ответ – громко и от души, так что Бэлла сама не сдержала улыбки. Да, тип он привлекательный, но это же безумие – позволять ему собою командовать! В чем дело? Может, Бэллой овладело любопытство – хочется узнать, что Костья задумал? – или ею движет врожденное стремление всем угодить? Или – что хуже всего – Бэллу просто влечет к Костье? Так и не найдя ответа, она бегом вернулась к своей стойке, схватила книгу и одной рукой прижала ее к груди. Ох и тяжелая, зараза! Гм, что, если Бэлла сейчас выйдет – а Костьи и след простыл? Впрочем, чего нервничать? Ушел и ушел, каких только странностей в Москве не происходит! Бэлла сразу же заметила Костью, он так и ждал ее на крыльце. Такой совершенный, в идеально сидящем костюме и блестящих, начищенных туфлях. Бэлла смущенно отметила про себя, что на ней – простенькая свободная юбка и сохранившаяся еще с первого курса блузка с короткими рукавами. – Я не собираюсь таскать ее, – сказала Бэлла, вручив Костье тяжеленный том. – Только после вас, – ответил Костья и жестом пригласил ее спускаться к улице Воздвижения. Девушка осторожно пошла вниз; Костья, слегка приотстав, – следом за ней. На углу улицы Моховой их ждал блестящий черный «Мерседес». Костья открыл для Бэллы заднюю дверь. – Куда мы едем? – нерешительно спросила девушка. – Ужинать. Ты что, записку не читала? Бэлла скользнула на заднее сиденье, Костья устроился рядом. За рулем сидел мужчина в строгом костюме. Даже не спросив направления, он отъехал от тротуара. – На мне другие книги, – напомнила Бэлла. – Романы. Костья кивнул. – Кто знает, может, ты откроешь новую Юлию Шилову. Бэлла осторожно взглянула на него. – Издеваетесь? – Нет, – с улыбкой покачал головой Костья. – С какой стати мне над тобой издеваться? Кто-то ведь должен искать новых мастеров пера. Почему бы не тебе? – Ну, не знаю, – ответила Бэлла. Костья ее не убедил. Слегка замедлив ход – чтобы вписаться в дорожное движение, – машина направилась к окраине города. – Позволь спросить кое о чем, – произнес Костья. – Зачем ты перебралась в Москву? – Хотела работать в библиотеке, – убежденно ответила Бэлла. – И только? – В общем, да, – сказала Бэлла и тут же задумалась. – А что, этого мало? – Откуда мне знать? – Он с вызовом посмотрел на нее. – Сама как думаешь? Почувствовав, что ее зажимают в угол, Бэлла ответила контратакой: – Вы вот зачем сюда переехали? – Вообще-то я здесь вырос. Впрочем, если бы я родился не в Москве, точно бы сюда перебрался. Почти все мои знакомые, некоренные москвичи, бежали с родины в Петербург– в стремлении сделать себе имя. – Или просто спасались от чего-то, – добавила Бэлла, вспомнив о бабушке. О своем замечании она тут же пожалела. Впрочем, Костья решил не развивать тему. – То есть стать актрисой или моделью ты не мечтала? – спросил он. Бэлла скрестила руки на груди. Вот теперь он точно над ней издевается. – Нет, – холодно ответила она. – Занятно… Это ведь мечта всех женщин с такой внешностью. Неужели ты не сознаешь, какой красотой тебя наделила природа? Бэлла вспыхнула. Ей и прежде делали комплименты: говорили, какие у нее красивые глаза или волосы; ее даже милой называли. Бэлла – в отличие от большинства подружек – никогда не беспокоилась по поводу фигуры. Зато роста она среднего, нос у нее какой-то широкий, губы – не полные, не чувственные, не придают соблазнительного вида, как у Полины Гагариной, Карины Разумовской или Любови Аксеновой. Мужчин не влечет к ней по-настоящему, и в этом, наверное, отчасти виновата сама Бэлла. Машин на дороге стало меньше, «Мерседес» проехал чуть ли не молнией. Когда пошли кварталы с номерами, начинающимися на пятьдесят, водитель вновь свернул на улицу Воздвижения и остановился у здания, которое Бэлла сразу узнала: пятидесятидвухэтажный отель «Времена года» (творение архитектора И. М. Пея, одного из кумиров отца). Коридорный из отеля тут же поспешил открыть дверь для Костьи. Тот вышел и подал руку Бэлле. Помедлив немного, девушка приняла жест. Она и представить не могла, как отзовется ее собственное тело на это прикосновение – неприязнь неприязнью, а сквозь Бэллу будто пропустили ток. Она задрожала. Костья провел ее в вестибюль из бледного известняка, при оформлении которого художник явно вдохновлялся стилем ар-деко; потолок в высоту был не меньше тридцати футов. – Я подожду тебя здесь, – сказал Костья, вручая Бэлле магнитную ключ-карту. – Тебе в номер две тысячи двадцать. Взглянув на карту, Бэлла, однако, не взяла ее. – Зачем мне в номер? – Ты ведь не думала идти на ужин в этом? Краска прилила к лицу. От обиды ли, от смущения – Бэлла сама не поняла. – Если мне в таком виде нельзя в ресторан, тогда, может, пойдем в другое место? Костья взглянул на нее своим серьезным взглядом, с вызовом. – Ты шутишь? Я-то думал, человек с таким пытливым умом, как у тебя, захочет взглянуть на другую сторону жизни. В сознательном возрасте Бэллу преследовало одно чувство – страх. Не дай бог, оступиться, нарушить правило, не оказаться лучше других. И в то же время ее терзал страх иного рода – боязнь того, что жизнь проходит мимо. Бэлла приняла карту у Костьи....