Моя дорогая Б. !
С днем рождения тебя.
Не люблю опаздывать, однако мы оба знаем: в данном случае выбора у меня не было.
Надеюсь, подарок тебе пригодится.
И кстати, в обмен на него отдай свою отвратительную тряпичную сумку.
В салоне меня уверили, что все твои книги прекрасно поместятся в новую.
Во внутреннем кармашке лежит ключ от номера в отеле «Волчья стая».
На месте тебя ждет вечерний наряд, а настоящий подарок получишь, когда освободишься с работы.
До встречи, К.К
— Может, поторопитесь? — напомнила о себе девушка — курьер. — Ой, да… — Бэлла вытряхнула содержимое потрепанного рюкзачка на пол (чтобы девица не видела) и отдала старую сумку курьерше. Ощутив на мгновение укол сожаления, Бэлла решила, что больших сожалений рюкзачок все же не стоит. — Вот это просят доставить назад? — спросила курьерша, держа сумку, будто она — радиоактивная. — Да, забирайте.* * *
Бэлла и Татьяна устроились за столиком в парке, на роскошной девятиакровой лужайке, где полно киосков фастфуда, столиков, стульев и есть даже карусель; с двух сторон она ограждена улицей Воздвижения и Московской улицей, с восточной стороны — библиотекой. — Тут так мило, — заметила Бэлла. — Нам следовало выбраться сюда раньше. Про себя она подумала, что обед доставил бы еще больше удовольствия, если бы не саднил анус. — Раньше этот парк был настоящей жемчужиной, но периодические наплывы туристов все портят. Приезжие валят сюда толпами ради всякой чепухи: кинофестивалей, Недель моды… Чего здесь только не устраивают! Прежде я считала парк продолжением библиотеки. Знаешь, что прямо под нами — архивы? Библиотечные архивы? —Не может быть. — Может, может, — покивала головой Татьяна и открыла контейнер с фруктовым салатом. — В 1980-х места для книг стало катастрофически не хватать. Даже после того, как многие коллекции переместили в соседние здания. Тогда было решено использовать тысячи акров подземного пространства, прямо под парком. Архивы с библиотекой соединяет тоннель длиной в шестьдесят два фута. — Поразительно! — огляделась Бэлла. — А эта карусель просто очаровательна. — Правда? Я к ней никак не привыкну. — Так она здесь недавно? — Да. Ее поставили лет десять назад. — Татьяна, прищурившись, взглянула на украшение у Бэллы на шее. — Интересный кулон. — О, спасибо, — поблагодарила Бэлла, машинально накрыв замочек ладонью. — Петрова когда-то носила такой же. Бэлла пораженно взглянула на Татьяну. Вновь обретя дар речи, она, запинаясь, проговорила: — Ни разу не видела ее с таким кулоном. — Она его давненько не носит. Раньше надевала каждый день, потом сняла. Сильно покраснев, Бэлла схватилась за бутылку воды и принялась отвинчивать крышку. Только бы Татьяна не увидела предательского румянца. — С тобой все хорошо? — поинтересовалась архивистка. — Да… просто мне душно. Не стоило есть сэндвич с тунцом. Простите. — Бэлла, что происходит? Бэлла боялась говорить, однако мысли в голове роились такие, что не поделиться переживаниями она не могла. — Я… встречаюсь с одним человеком, — медленно проговорила Бэлла, и Татьяна кивнула, ободряя ее. — Кулон — его подарок. Это украшение не простое, оно очень много значит и для него, и для меня. Мой друг знает Анастасию, и выходит, что очень близко. — Анастасия собирается замуж, она помолвлена. Хочешь сказать, она и с твоим молодым человеком встречается? От этой мысли у Бэллы чуть не скрутило живот. — Нет… по крайней мере теперь не встречается. Хотя… кто знает. Бэлла резко встала, и голова закружилась. Ей не хватало воздуха, перед глазами мелькали мушки, а перед мысленным взором — мучительные образы. — Мне надо с ним поговорить. — Бэлла, все мы когда-то с кем-то встречались, и прошлое так легко никуда не уходит. В твоем возрасте это трудно принять, однако в жизни возможно всякое. — Да, всякое, согласна. Но разве так я должна узнавать подобные новости? Он должен был сам рассказать обо всем. Это ведь суть отношений — быть откровенными друг с другом. Татьяна задумчиво кивнула. — Бэлла, запомни: прежде чем действовать, постарайся успокоиться. Мы, женщины, часто забываем о хладнокровии и в сердцах можем наговорить такого, о чем после жалеем. — Если мои подозрения оправдаются — а они скорее всего оправдаются, — то я прежде всего пожалею, что вообще начала эти отношения.