Библиотекарша

      Первым делом с утра к Бэлле подошла Татьяна. Пожилую архивистку Бэлла не видела уже два дня, с памятной речи Петровой.       — Как поживаешь? — спросила Татьяна.       — Неплохо, — улыбнулась Бэлла. — Пообедаем сегодня вместе?       — Сегодня я не ем, — ответила Татьяна, и Бэлла вспомнила, что та обедает всего несколько раз в неделю. — А вот поговорить с тобой хотелось бы.       — Э-э… хорошо. — Не понимая, о чем собирается с ней беседовать Татьяна, Бэлла огляделась.       — Я видела, как вчера вечером ты покидала комнату Купер в компании Костьи, — тихо произнесла Татьяна.       Бэлла похолодела. Она и думать не думала, в каком виде покидает комнату 402. Не помнила, обнимались ли они с Костьей, оправляла ли она на себе одежду?       — Это с ней ты встречаешься? — спросила Татьяна, и Бэлла кивнула. — Ты влюблена в нее. Похоже, возраст имеет свои преимущества: умудренная жизненным опытом, Татьяна сразу глядела в корень, понимая, что секс — далеко не главное в отношениях.       — О, Татьяна… — Бэлла уронила голову на руки.       — Все действительно так плохо?       Бэлла, не поднимая взгляда, кивнула.       — Я знала ее мать, — сообщила Татьяна.       — Правда?       — Да. Ирина была главным спонсором. Она не просто жертвовала библиотеке деньги — хотя и помногу, — она нам сопереживала. Интересная была женщина и очень милая. Мне ее не хватает.       — Костья говорила, что она умерла, пока она училась в колледже.       — Свою дочь Ирина обожала. Она была для нее всем. Ее смерть стала настоящей трагедией, ударом.       — Трагедией? Вы знали что Костья скрывает пол и до сих пор не доложили об этом Петровой? — У Бэллы встал ком в горле в предчувствии дурных вестей.       — Да. Разве она не рассказывала тебе про свой пол? А Ирина покончила с собой.       У Бэллы перехватило дыхание. О том что Купер скрывает свой пол она знала. Но вот про момент с матерью своей биографии Костья умолчала.       — Как это случилось?       Татьяна грустно покачала головой.       — Она сильно изменилась после того, как ее бросил муж. Он ушел к юной модели, с которой познакомился на балу в Эрмитаж-музее. Скандал вышел серьезный. Как бы там ни было, я говорю тебе об этом не потому, что люблю посплетничать, а потому что знала Костью Купер еще девочкой которая не скрывала свой пол. Она сильно любила Ирину и после ее гибели так и не оправилась. Тебе, пожалуй, не стоит с ней встречаться. Бэлла кивнула. Ей стало жаль Костью, но еще больше она жалела, что она не рассказала о своей трагедии. В ночь после дня рождения Бэллы она делилась сокровенным, однако самую важную — болезненную — часть исповеди опустила. Как и то, что спала когда-то с ее боссом.       — Вы меня предупреждаете? — уточнила Бэлла.       — Предупреждаю — громко сказано. Просто, принимая решение, учитывай сказанное мною.       — Было бы что принимать.       — Не торопись. Говорю тебе: я знаю Костью уже давно и считаю ее достойным человеком, очень интересной. В то же время о ее любовных похождениях я тоже наслышана, в журналах то и дело появляются заметки. В Москве она одна из самых завидных холостячек. Такие не способны на продолжительные отношения. Если честно, Ирина была бы, наверное, в ужасе от поведения дочери. Хотя большая часть девушек, с которыми она встречалась, скорее всего только рады: о них написали в прессе, они неплохо провели время, да и потом — они встречались с самой Костьей Купер! Впрочем, ты не из их числа, когда-нибудь тебе придется принять серьезное решение. Если Костья не дает тебе желаемого, будь готова порвать с ней. Или к тому, что порвут с тобой.       У Кузнецовой до сих пор стоял ком в горле. Не это Бэлла хотела слышать.       — Я пыталась разойтись с Костьей, но у меня не получается, — призналась она. — Я не смогла уйти.       — Не казни себя. Может, время неподходящее? Я всегда говорю: если не знаешь, что делать, то ничего и не делай.       — Спасибо, — облегченно сказала Бэлла.       Слава богу, Татьяна перестала давить.       — Но, — назидательно подняла палец старая женщина, — придет день, и ты сердцем почувствуешь, что настал момент действовать.

* * *

      В субботу, когда Бэлла проснулась, Костья успела прислать ей СМС:

Жди меня к полудню.

      Сквозь тонкие занавески на окнах пробивался солнечный свет. Прикроватный вентилятор едва справлялся с жарой, однако с включенным кондиционером Бэлла спать не любила — слишком уж он сильный нагоняет холод. Бэлла взглянула на часы: одиннадцать. Она честно пыталась убедить себя не звонить Костье, но едва покинув кровать, набрала ее номер. Ответила Костья после первого же гудка.       — Только не говори, что только что проснулась, — зевая, проговорила она.       — Ну… не так давно, — улыбнулась Бэлла.              Какой милый у нее голос, хоть Костья и обвиняет ее в лености.       — Не больно-то активно с твоей стороны.       — Сегодня же суббота.       — Вот именно. Одевайся, мы едем по магазинам.       — Зачем?       — Сегодня тебе понадобится новый наряд.       — С какой стати ты берешь меня с собой по магазинам?       — Просто ты не понимаешь, как сильно я желаю тебе хорошего. — Бэлла ничего не ответила, и Костья спросила: — Дашь мне шанс?       — Не понимаю, о чем ты.       — Позволь осчастливить тебя сегодня, этой ночью. Согласна?       — Согласна, — сказала наконец Бэлла и тут же вспомнила слова Татьяны: «Придет день, и ты сердцем почувствуешь, что настал момент действовать».

            

***

      Магазин одежды приткнулся на боковой улочке Ленина-Некрасова, совсем недалеко от дома Бэллы. Впрочем, если бы не Костья, она никогда бы этот магазин не заметила. Назывался он «ЦУМ», и здесь — в отличие от прочих дорогих салонов и бутиков — на витринах не стояли манекены. Окна были занавешены красными бархатными шторами.       Костья придержала дверь открытой, Бэлла вошла… и ахнула при виде дикого смешения стилей рококо, барокко, стимпанка и Алисы в Стране чудес. Не хватало только мерцающей пыльцы фей в воздухе.       Стены были покрыты фотографическими фресками, изображающими девушек с призрачно-бледной кожей, развевающимися светлыми, розовыми и похожими на сахарную вату волосами; щеки их краснели румянами; платья в стиле рококо изящно сочетались с элементами панковской или сказочной моды: военные бутсы, корсеты, крылья бабочки. Мебель: резные кресла, зеркала в медных рамах и пятиярусные хрустальные люстры — словно взяли из фильма о Марии-Антуанетте.       Одежда — на разбросанных среди предметов мебели вешалках — висела отнюдь не старинная. Это были современные интерпретации моделей из самых романтичных моментов развития моды со времен елизаветинской эпохи.       — Памела сегодня здесь? — спросила Костья у одной из консультанток, миниатюрной женщины с голубыми глазами и выбритыми висками (почти как у Бэллы). Бэлла тем временем облокотилась о полку и чуть не уронила фарфоровую чашку с позолоченной кромкой.       — Она в задней комнате, — ответила консультант.       Костья взяла Бэллу за руку и повела в дальнюю часть салона через лабиринт вешалок с платьями, столов и шляпных стоек. За следующей бархатной занавеской оказалась комната поменьше, заставленная полудюжиной витрин.       — Здравствуй, Купер, — сказала высокая рыжая женщина и поднялась ей навстречу из эдвардианского кресла в темно-зеленой с золотым обивке.       — Памела. — Костья поцеловала ее в щеку. Бэлла с трудом удержалась от ревности. Интересно, эта Памела — тоже в «клубе по интересам»? До чего же противно, когда всюду мерещатся соперники. — А это моя подруга, Бэлла. Бэлла взглянула на Костью. «Подруга»? Странный эпитет. Хотя… кто они с Костьей в действительности? Любовники? Партнеры по садомазо?       — Приятно познакомиться, — искренне улыбнулась Памела и пожала Бэлле руку. — Чего бы вам двоим хотелось? — Бэлле нужна маска, — ответила Костья, вызвав недоуменный взгляд Бэллы. На ум сразу пришли глупые маски для Хэллоуина, однако Памела отвела клиентов к одной из витрин. Под стеклом лежали разноцветные, изящно украшенные полумаски для бала: золотые, бледно-лиловые, черные, цехиновые, оперенные, с вуалью и ленточками.       — Эта выложена двумястами стразами Сваровски, — пояснила Памела, заметив, как Бэлла присматривается к золотой маске в центре. Консультант по имени Полина достала кольцо с ключами, открыла стеклянный ящик и подала маску Бэлле.       — Примерь, — подбодрила ее Костья, заметив, что Бэлла колеблется, и помогла ей надеть маску. Бэлла поразилась, как ясно видно сквозь прорези и какая маска прочная — по сравнению с кусками картона, которые надевают люди под Новый год.       Полина поднесла зеркало, и Бэлла, взглянув на себя, улыбнулась.       — Красиво.       — Как легко и приятно, — заметила Костья, — иметь дело с решительной женщиной.       Она одобрительно улыбнулась, и в животе у Бэлла разлилось тепло. Приятно было удовлетворить Костью вне спальни. Похоже, есть еще шанс открыть новую грань в их отношениях.       Бэлла сняла маску и отдала ее Памеле.       — Что-нибудь еще? — спросила та, направляясь к стойке с регистром.       — Пока все, — ответила Костья. — Мы вернемся, если не найдем ничего в других местах. Снаружи их ждал «Мерседес».       — Что ты задумала? — спросила Бэлла, принимая у Костьи черный пакет.       — Сегодня мы идем на бал BDSM, — сказала она, открывая перед ней дверь машины. Костья вела сама; Бэлла сидела рядом, на переднем сиденье. Так куда лучше, чем когда за рулем шофер и атмосфера кажется жутко формальной.       — Боже мой, что это?       — Ну, это не совсем бал, просто крупная вечеринка. Однако BDSM — обязательная ее часть. Бэлла судорожно сглотнула.       — Ты уверена, что меня стоит брать? В смысле, мне нравится то, чем мы с тобой занимаемся, но на публике…       — Какая такая публика? Вечеринка только для своих. Я и сама не планировала на нее идти, однако наш недавний спор из-за Анастасии натолкнул на мысль, что необходимо развеяться.       — Мы ведь даже и не спорили, просто…       — У нас вышло недопонимание? Называй как хочешь. — Она накрыла ее руку своей. — Я подумала, что на бал все же пойти стоит. Для нас обеих это будет полезно.       — Петрова тоже придет?       — Нет. С какой стати?       — Ты ведь говорила, что она — из вашего… сообщества или как там?       — Говорила. Знаешь, она покинула нас после помолвки. Жених у нее приверженец классики.       Классики? В каком это смысле?       — А я? Приверженка классики?       Костья рассмеялась.       — Ты просто восхитительна.       — Вот только не надо снисхождения, — попросила Бэлла, чувствуя себя донельзя глупо.       — Как можно! Разве не видишь, я с ума по тебе схожу! Утром ты проснулась, ни о чем не подозревая, а у меня весь день для тебя расписан и ночь тоже. Видишь, я постоянно о тебе думаю. Ты пленила меня, Бэлла. Я одержима тобой. Будто околдована одной из фей на фресках в «Гвиневере».       Бэлла посмотрела в окно на проплывающий мимо город.       — Ну и куда мы теперь направляемся?       — В «Лубутен». Разве можно идти на бал без хрустальных туфелек? — подмигнула она ей.

* * *

      Местом проведения бала выбрали отель «Великолепие», столетнее здание в георгианском стиле, в дальнем конце Южного Бутово. Некогда он служил пристанищем для усталых моряков. Ныне же, претерпев обновление, представлял собой ультрамодный бутик-отель.       — У этого места богатая история, большое прошлое, — сказала Костья. Бэлла вцепилась ей в руку. Причем боялась она вовсе не упасть на булыжной мостовой, а испортить новые туфли: шикарные, из черного сатина, с фирменной красной изнанкой, на каблуках в четыре сантиметра, выложенных стразами в форме снежинок. Это была не обувь — произведение искусства!       — Я вовсе не о прошлом беспокоюсь, — ответила Бэлла. — Меня волнует настоящее. Название «бал садомазо» все не шло из головы, устрашало.       — В этот отель доставили выживших после крушения «Титаника», — продолжала Костья. — Их держали здесь, пока американские власти не закончили дознание.       — Поразительно, — отозвалась Бэлла, хотя больше беспокоилась о катастрофе, которая ждала ее впереди. Костья научилась чувствовать ее страх. Она ободряюще похлопала ее по руке и сказала:       — Расслабься и запомни: этой ночью тебя не коснется никто, кроме меня. Ясно?       Бэлла кивнула, хотя спокойнее не стало. Она и сама не могла понять, чего страшится. Когда тебя «касается» кто-то еще, кроме твоего спутника, — это слишком уж специфическое развлечение. Однако больше пугала перспектива оказаться среди «своих». Даже если все на этой вечеринке будут просто пить вино, заедая его сырными кубиками, они будут знать, кто и как из присутствующих выражает свою сексуальность.              Узнают и о Бэлле. Сегодня игра между Костьей и нею перестанет быть личной. Не шли из головы и слова Татьяны. Костья и Бэлла рука об руку поднялись по ступеням ко входу. У самых дверей Костья остановилась и велела:       — Надень маску.       Про нее-то Бэлла совсем забыла, хоть и несла ее зажатой под мышкой — маска не влезла в вечерний клатч. Костья помогла спутнице скрыть лицо и надела собственную — обыкновенную, черную — маску. На ней был смокинг в тон, на Бэлле— потрясающее платье «Морган ле Фей», того же цвета, больше похожее на костюм: лиф — из шелковой органзы и сатина, запахивающийся спереди и закрепленный сзади черной лентой на поясе. Низ представлял собой модифицированную версию юбки с фижмами (в середине вырез, прикрытый непрозрачным тюлем), а под ней — небольшой шелковый подъюбник. Бэлла утешалась тем, что она не похожа на себя саму. Можно притвориться кем-то другим.       Взяв Костью под руку, она вошла с ней в вестибюль отеля — узкий, украшенный похожими на пальмы растениями в горшках; на стене висела голова лося, под высоким потолком — канделябр. За старой деревянной стойкой гостей дожидался портье в малиновой жилетке и круглой шапочке. Впечатление было, что Бэлла в одном из фильмов Стэнли Кубрика.       — Добрый вечер, — поздоровался портье.       Костья протянула ему похожую на кредитку черную карточку. Сверившись со списком, портье вернул карту владельцу.       — Правила игры вы узнаете в бальной зале. Приятного вечера, мистер Купер. Костья отвела Бэллу в узкий бар, обшитый деревом, скудно освещенный и оборудованный длинным диваном. Посередине их встретила высокая женщина в мерцающем серебристом платье и пурпурной маске, украшенной зелеными перьями и блестками в тон. Волосы ее были собраны на макушке в изящный шиньон; накрашенные фиолетовой помадой губы блестели.       — Добро пожаловать, друзья. Прошу в бальную залу. И помните: все номера — в распоряжении гостей. В каждой комнате — реквизит и туалетные принадлежности, используйте их по своему усмотрению. Двери ни в коем случае не закрывать. За нарушение этого правила вас немедленно выпроводят из отеля. Костья кивнула. Вопросительного взгляда Бэлла она будто и не заметила. Взяла ее за руку и повела дальше.