* * *
Если у клуба и была вывеска с названием, Бэлла ее не заметила. Внутри же царил полумрак, так что она не видела почти ничего. Перед уходом она переоделась в обычную одежду, хотя Костья предупредила: скоро и от нее придется избавиться. У клуба имелся свой, специфический, дресс-код: проходить можно либо в нижнем белье, либо вообще без него. Вначале Бэлла заартачилась было, однако Костья убедила ее: в одежде она привлечет к себе еще больше нежелательного внимания, чем без нее. Логично хотя после ночи в «Великолепие» Бэлла еще не успела соскучиться по приключениям. Впрочем, женщина лет сорока на входе встретила их так приветливо и пригласила раздеться таким обыденным тоном, что настроение быстро сменилось. Бэлла , глядя, как Костья раздевается до трусов и топа, невольно улыбнулась. — Не думала, что дресс-код и на тебя распространяется. Костья посмотрела на нее и уголком губ улыбнулась События этой ночи приняли неожиданный оборот, и Бэлла боялась, как бы снова им с Костьей не рассориться — или ей не утратить самообладания — до фотосессии. Костья твердо настояла: Бэлле необходимо вжиться в роль. Интересно, что было правдой, а что игрой в жизни самой Дарьи? — Хлысты, наручники, стеки, повязки на глаза — в общем, любой реквизит для игр можно взять напрокат внизу, справа, — сказала привратница. Бэлла сдала ей одежду и получила взамен пестрый кусочек картона с номером. — У меня карманов нет, — сказала она Костье. — Число запомнила? — Да. Костья забрала у нее номерок и вернула его женщине. — Больше никаких задержек, идем. — Она вручила Бэлле стек и за руку повела вниз. Клуб представляла собой имитацию подземелья: всюду канделябры, клетки; полы — каменные, между комнатами — арочные переходы с деревянными наличниками; мебель больше похожа на средневековые орудия пыток; из стен торчат крючья с веревками и лебедки. Костья не соврала: в одном нижнем белье Бэлла чувствовала себя вполне комфортно. Прочие посетители обращали на нее внимания не больше, чем на нового гостя, когда вечеринка в полном разгаре. И еще кое-что: связанных мужчин здесь было куда больше, чем женщин, тогда как Бэлла привыкла, что женщинам роль подчиненной отводится автоматически. — С мужиками я тебе играть не дам, —предупредила Костья, когда они проходили мимо двух мужчин. Одного приковали спиной к стене, а член его убрали в подобие металлической клетки; второго поставили к стене лицом. Обоих гостьи охаживали плетями и прочими инструментами пыток. — Да я не в претензии, — быстро ответила Бэлла ЦК. В кресле, похожем на трон, сидела женщина в короткой красной сорочке; длинноногая, в высоких красных сапогах. На коленях у нее лежал мужчина с голым задом, и она порола его шлепалкой. Бэлла готова была поклясться, что голозадый называл женщину мамочкой. — Сюда. — Костья провела ее через арку в другую комнату, где к деревянному забору была привязана женщина: на глазах лента, одежда только выше пояса. Присмотревшись к ней, Костья пошла дальше, к деревянному столу, на котором лицом вниз лежала еще одна связанная — и полностью оголенная — женщина. Стоящий рядом мужчина шлепал ее по заду голой рукой. На бледных ягодицах алели следы от его пятерни. Остановившись неподалеку, Костья обняла Бэллу и тихо сказала: — Просто смотри. Мужчина обрушил ладонь на ягодицу и выждал некоторое время, чтобы ударить вновь. Женщина стонала — в экстазе. Почувствовав на себе чужой взгляд, мужчина посмотрел на Бэллу с Костьей и ударил женщину так, что шлепок, наверное, услышали в соседней комнате. Затем отошел в сторону. — Куда это он? — шепотом спросила Бэлла. — Уступает место нам, — ответила Костья. — Место? Нам? — Да, теперь мы можем поиграть с ней. Округлив глаза, Бэлла замотала головой. — Ни за что. — Мы ведь за этим и пришли. — Я думала, мы только посмотреть. — Неправильно думала, — возразила Костья и вручила ей стек. — Погоди секунду. Она подошла к женщине и что-то сказала ей. Лица ее Бэлла не видела и потому не могла догадаться, о чем Костья ее спрашивала. Наконец она жестом пригласила Бэллу. Та неохотно подошла; вблизи отметины на ягодицах женщины казались ярче. Бэлла отвела взгляд. — Она согласна на стек, — произнесла Костья. Бэлла взглянула на него как на умалишенного. — Не стану я бить эту женщину. — Она сама этого хочет. Что еще важнее, за этим мы сюда и пришли. Она погладила Бэллу по голове и, чуть сменив тон,добавила: — Либо ты ее, либо я тебя — позже. Впрочем, позже я проделаю это с тобой обязательно. Разница лишь в том, как усердно я тебя обработаю. Бэлла заглянула в ее изумрудные глаза и ощутила знакомые спазмы. Она поняла: отшлепать эту женщину — не так уж и плохо. Может, у нее нет своей Костьи, вот она и пришла в этот клуб — получить то, что Бэлле способна дать лишь одна девушка на свете. Бэлла замахнулась, как учила Костья, и она указала на ягодицы жертвы. Напомнила, что важно бить по попке, а не по задней поверхности бедер — она слишком чувствительна. Бэлла медлила, однако хватило одного взгляда на Костьи— та кивнула, ободряя, — и она, прикусив губу, опустила стек на розовый зад. — Можно и посильнее, — сказала Костья. Её что, заводит это зрелище? Бэлла — ради еще большей открытости — взяла и спросила напрямую: — Ты возбуждаешься? Костья покачала головой. — Нет. — Подойдя ближе, она прошептала: — Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не растянуть тебя вон на той скамье, с завязанными глазами. Ты бы сопротивлялась, я сорвала бы с тебя трусики, взял шлепалку и показала этим любителям, что такое настоящее садомазо. Вот тогда и возбудилась бы. Сердце в груди забилось быстрее. — А теперь, — продолжала шептать Костья, — ударь эту женщину еще четыре раза, и мы уйдем. Скажи ей, пусть считает. Дрожа, Бэлла как можно властнее обратилась к женщине: — Считай. Костья кивнула. Бэлла ударила, не сильно, но уверенно. — Раз, — отчетливо сказала женщина. Костья одними губами произнесла: «Жестче». Бэлла опустила стек резче, и звук от удара резанул по ушам. — Два! Бэлла дрожащей рукой подняла стек. — Пусть она кончит, — сказала Костья . Бэлла вытаращилась на нее, однако женщину ударила сильнее. Та застонала, не так громко, как под ударами предыдущего истязателя, но все же — прогресса Бэлла добилась. — Три, — чуть напряженнее произнесла раба. Бэлла хлестнула с неожиданной — даже для себя самой — силой, и женщина завизжала в экстазе. Низким голосом она выкрикнула: — Четыре. Костья забрала у Бэллы стек и повела ее к лестнице.
* * *
На улице ждала приятная прохлада. Снова одевшись, Бэлла немного успокоилась, и в то же время она гадала: осталась ли худшая часть ночи позади? В принципе, спасибо Костье, что сводила ее в клуб, дал почувствовать, каково это — самой орудовать стеком. Поразительно, но в Бэлле не проснулось ничего от настоящей госпожи. Оказывается, Костья не навязала ей место рабыни, оно для Бэллы естественно. Да, удовольствие она получала изысканное, сильное, однако надо было убедиться, что все на своих местах. Побывав в чужой шкуре, она теперь лучше понимает свою сексуальность. И хотя звучит это нелогично, признание рабской роли позволит легче преодолеть испытание фотосессией. Бэлла не раскроет себя всю, она сыграет другую. Подлинную себя, свою изюминку, она прибережет для игр с Костьей. Надо лишь убедительно сыграть госпожу перед камерой. Бэлла прониклась еще большим уважением к таланту Дарьи Громовой. Костья тем временем достала из кармана телефон. — Тина, у меня к тебе просьба. Сможешь приехать ко мне через двадцать минут? Нам с Бэллой потребуется твой гений. В ответ на вопросительный взгляд Бэллы Костья лишь подмигнула ей.