Всё даст им война

Лифт приехал поразительно быстро. Тесный и маленький, испоганенный граффити, настолько узкий, что Кириллу пришлось проходить в него боком. У Жени же с этим проблем было гораздо меньше. — Я думал, оборотни живут где-то за городом. — признался чародей, разглядывая наклейки от бананов, приклеенные на зеркало. — У меня нет столько денег на транспорт. — буркнул Кирилл. — Оборотням Совета нельзя заниматься коммерческой деятельностью, чтобы ничто не отвлекало от дел государственных… Живём охотой. Оборотень произнёс это спокойно, как нечто обыденное, и Женю передёрнуло. Мало того, что его собеседник был убийцей — с этим чародей за время пребывания в магическом мире, кое-как смирился, но этому убийце денег, сворованных у жертв, ещё и не хватало на транспорт и, видимо, нормальную квартиру. В том, что в подобной парадной окажутся хоромы, ради оплаты которых стоило убивать, Женя очень сильно сомневался. Он не ошибся. От квартиры, куда привёл его Кирилл, веяло достоевщиной в самом худшем её проявлении. Пол — в отпечатках собачьих лап и человеческих ботинок, стены с неровно наклеенными обоями, пыль, свисающая из углов клоками. Единственным ярким пятном в серо-жёлтом обшарпанном интерьере коридора был красный пуфик, расположившийся прямо под вешалкой. Кирилл тут же исчез в кухне, не произнося ни слова. Повесив, по примеру оборотня, куртку на вешалку, чародей с тоской взглянул на пуфик. Раньше ему говорили, что сидеть на таких нельзя — испортится осанка, но теперь ровная спина была последним, что беспокоило Женю. В конце концов, ему ведь не запретили? Женя опустился на пуфик и устало вытянул ноги. Клонило в сон, оно и понятно — время неумолимо приближалось к трём часам ночи. Он не представлял, каким образом собирается доехать до дома после приватного разговора. Тратиться на такси не хотелось, да и, по правде, после предостережений оборотня, не хотелось вообще оказываться на улице одному. Женя потёр лоб и шепнул «не спать». Магия разлилась под кожей приятным теплом, а после — растворилась, забрав с собой усталость. Одно из простейших первородных заклинаний, оно начало получаться у Жени с первых же дней обучения. Он хорошо понимал древнего чародея, в момент абсолютного бессилия шептавшего эти два слова так отчаянно, что магия откликалась на его мольбу. Кирилл выглянул из кухни, держа в руках какой-то странный аппарат, больше всего напоминавший портативную колонку, и заметив, что Женя занял пуфик, и тяжело вздохнул. — Нельзя было? — уточнил Женя, уже собираясь вставать. — Да нет, почему… Я на ней сплю обычно. — Кирилл что-то нажал, и на боку колонки загорелся светло-голубой кругляш. — Если тебя не беспокоит собачья шерсть на одежде — сиди. — Мы на «ты»? — уточнил Женя. — На любезности потратим слишком много времени. — оборотень вернулся из кухни с двумя кружками чая, сел напротив чародея прямо на грязный пол. — Хорошо. — чародей потянулся к кружке. — Ты… Что со мной будет дальше? — Во-первых, уже не с тобой, а с нами. — поправил Кирилл, отхлёбывая из своей. — В двух словах: свои среди чужих, чужие среди своих, гонения, позор, возможно — смерть, но последнего я постараюсь не допустить… — А всё остальное… — приподнял брови Женя. — Уже неизбежно. Извини. — Ясно. — протянул чародей, ставя кружку на пол. Ему резко расхотелось пить чай. Захотелось отгородиться прочным защитным куполом от всего мира, и жить так, пока про него не забудет вся на свете нечисть. Потом — может быть вернуться, но скорее всего — нет. К чёрту их. — Слушай, я не психолог… — Кирилл раздражённо дёрнул кружкой. — И успокаивать тебя я не собираюсь. — Я и не психую. — Ты психуешь. — оборотень втянул воздух. — А ещё боишься, не уверен, и… Всё остальное я озвучивать не буду. Странно, что ты при всём этом наборе со мной себя чувствуешь спокойно. — Странно. — согласился ошарашенный Женя. Кирилл читал его, как открытую книгу. Причиной этому было, наверняка, не только и не столько оборотничье чутьё. Скорее, причина крылась в том, что Женя был идиотом и позволил себе больше отведённого. — Ты, наверное, хотел спросить, что нам теперь делать? — поинтересовался оборотень спустя несколько минут обоюдного молчания. — Извини за бестактность, просто я тоже хочу спать. — Ну и что же нам теперь делать? — Женя не слишком правдоподобно изобразил заинтересованную улыбку. — Стоять на своём. — пожал плечами оборотень. — Гнуть свою линию. Не отступать и не сдаваться. Просто пойми, если нам не удастся победить — тебя аккуратненько уберут с арены. Как меня когда-то. — Разве это плохо? — с горечью спросил чародей. — Я не просил меня туда вводить, и, наверное, это правильное решение. Да и ты, вроде, ну… — У тебя есть деньги, Евгений? Влияние? Стая, в конце концов? — уточнил Кирилл. — Те, кто спасут тебя от смерти, даже если ты её заслужишь? Женя покачал головой, сцепляя руки на коленях. Вкрадчивый голос оборотня, казалось, проникал куда-то под черепную коробку, просверливая виски. — Сейчас ты уже — объект игры. — продолжил Кирилл. — В Совете все играют со всеми. Вампиры не против твоих идей. Они — против оборотней и чародеев, то же самое и с чародеями. Им плевать, что именно ты сказал. — Если всем плевать, что именно я сказал, то… — Сделай так, чтобы тебя услышали. — пожал плечами оборотень, так, как будто предлагал что-то совершенно обычное. — Заставь их. — И как ты себе это представляешь? — фыркнул Женя. — Без особого труда. — Кирилл покосился на кружку чародея, заметив, что тот к ней так и не притронулся. В этот момент, наверное, стоило засмеяться, встать, хлопнуть дверью, как-нибудь на попутке добраться до собственной квартиры, завалиться книгами и ждать, пока всё не успокоится. Серьёзность оборотня, ледяное дыхание магии на кончиках пальцев, будто бы подталкивавшее к чему-то, красный пуфик, на котором он сидел посреди разваливающейся квартиры… Всё это складывалось в фантасмагорию, которую Женя никак не мог уложить в раскалывающейся на части голове. Было бы логично сейчас глупо и истерично расхохотаться в лицо оборотню, продолжавшему подробно и обстоятельно разъяснять, что он, Женя — теперь слишком ценная игрушка не только для чародеев, но и для всего Совета, что дороги назад нет, что оборотни за него, но не смогут этого показать, что нужен он сейчас всем, в качестве союзника или мишени — не важно, и что он может сделать очень многое… Женя сделал решительный глоток чая, успевшего подостыть. Было бы правильным сойти с ума прямо сегодня, здесь и сейчас. Женя бы, наверное, действительно, свихнулся, но у него не было повода. Кирилл говорил верные вещи, его низкий, чуть усталый голос, завораживал, магия позволяла не чувствовать себя усталым, кружка с подстывшим химозным чаем позволяла занять руки, и всё постепенно становилось на свои места. — Подожди… — чародей с осторожностью отставил от себя быстро опустевшую кружку. — Так зачем оборотням помогать мне? Ограничения, ведь они… Для всех. — Это политика. — Кирилл покачал головой. — К тому же, оборотни тебе не помогут. Они будут на твоей стороне, и не станут мешать. Это уже много. — Да уж… — чародей посмотрел на окно, сумерки уже начинали таять. — Это много, но… — Я помогу тебе, Жень. — оборотень поймал взгляд чародея. — Я защищу тебя. Я сделаю всё, что в моих силах. Фамильярное обращение царапнуло, но Женя не обратил на это внимания. Он уже сидел в квартире Кирилла, уже пил его чай, уже слушал его, не перебивал. Этот оборотень обещал ему быть рядом, доверял. Кирилл уже спас ему жизнь и обещал делать это снова и снова. Ему не было страшно назвать чародея «Женей», он имел на это полное право. — Я буду… благодарен. — Женя сообразил, что Кирилл ждёт его ответа. — Ты хочешь ещё что-то спросить? — оборотень поморщился, отворачивая от себя колонку. — Что это за штука? — чародей потянулся к прибору. — Отпугиватель летучих мышей — чтобы клыкастые твари не подслушивали. — пояснил оборотень. — Ультразвуковой. Ты вообще не слышишь, а вот вампиры от такого вешаются. Больше ничего? Извини, я просто немного её слышу. Раздражает страшно, уже давно хочу выключить. Женя кивнул, встал с пуфика, не став смотреть, как оборотень с явным наслаждением выключает отпугиватель. В тот момент, когда Женя с любопытством изучал сложную систему из восьми замков, ни один из которых не был магическим, и пытался отгадать, что надо повернуть, чтобы выйти из квартиры, Кирилл приблизился к Жене со спины. — Четвертый сверху. — подсказал оборотень, потянулся через плечо Жени и с видимым усилием дёрнул щеколду. — Подожди меня на площадке, хорошо? — Я домой… — Женя обернулся, непонимающе глядя на Кирилла, набрасывающего на плечи куртку. — Я провожу. — оборотень снова зевнул. — Я взрослый человек. — возмутился чародей. — Я могу добраться до дома сам. — Вот именно, что ты взрослый человек. — Кирилл особенно выделил последнее слово. — А охотиться на тебя могут взрослые вампиры или нанятые ими взрослые демоны, да и другие чародеи, которые знают твой адрес — тоже не самая лучшая компания. Так что… Увы, в ближайшее время ты от меня не отделаешься. — Тебя послушать — так смысла туда ехать сейчас вообще нет. — буркнул Женя, скрещивая руки на груди. — Это то, что я до тебя пытаюсь донести. — Кирилл снова широко зевнул. — Кровать у меня найдётся. Завтра я тебя спокойно провожу, и ни сама поездка, ни моё возвращение, не будут такими сложными, как сейчас. Женя пристыженно кивнул — он не подумал, что Кириллу придётся ехать с ним, и тем более — возвращаться назад. Оборотень тем временем передвинул щеколду, повернул ручку второго снизу замка, видимо, удовлетворился этим, и ушёл куда-то налево по коридору. Чародей остался у двери, и, просто из любопытства осторожно провёл над замками рукой. Все, кроме тех двух, которые двигал Кирилл, были сломаны и служили не более чем украшением двери. Знал ли Кирилл об этом? Зачем было вешать столько, почему он не заменял сломанные замки новыми? В чём была причина? Женя собирался подумать об этом, когда ляжет, но уставший мозг просто выключился, едва чародей коснулся кровати и щёлкнул пальцами, снимая заклятие, подпитывавшее его энергией. * * * Утро для Жени началось без двадцати двенадцать — его разбудило цоканье когтей в коридоре, и недовольное собачье ворчание. Чародей сел на кровати и с интересом прислушался. Шаги у собаки были довольно тяжёлыми, но ничего больше Женя определить не смог. Чародею легко было поверить в то, что непрошенный телохранитель способен его защитить, независимо от формы… Любопытство, всё-таки, терзало, однако останавливало ещё и то, что, возможно, оборотень не захочет показывать ему вторую свою форму. В коридоре ржаво заскрипела щеколда, и Женя мгновенно подскочил с кровати: — Кирилл? — позвал чародей. — Ты… Ты куда? Женя высунулся в коридор, застав оборотня с занесённой над вторым замком рукой. — В патрулирование. — оборотень продемонстрировал тёмно-серебристый медальон на длинной цепочке. — Вчера было полнолуние, так что… Я должен проверить, всё ли в порядке. — Ясно. — чародей сел зашнуровывать кроссовки. — А ты, если не секрет — куда? — в свою очередь поинтересовался Кирилл. — С тобой. — пожал плечами Женя. — Ты ведь сказал, что в ближайшее время я от тебя не отделаюсь. Вот и ты от меня — тоже. Или ты собирался запереть меня здесь, пока не вернёшься? — Здесь безопасно. — уверенно произнёс Кирилл. Женя протиснулся мимо оборотня, с интересом наблюдавшего за ним, осторожно коснулся магией замков, заставляя нужные шестерёнки повернуться. Дверь распахнулась. — Так может почти любой первокурсник. — Женя отозвал магию из замков. — А я подвержен гипнозу. Я бы открыл. — Ясно… — протянул оборотень, провожая взглядом дверь, которая вот-вот должна была удариться о стену. — Я могу перед патрулированием проводить тебя до института или домой. — Патрулирование секретно? — деловито поинтересовался Женя, придерживая дверь. — Я не должен видеть, как оно происходит? — Это происходит как медленная прогулка. — оборотень прислонился к косяку двери. — Если, конечно, ничего чрезвычайного. — И часто… Чрезвычайное? — вскинул брови Женя. — В полнолуние запрещено охотиться, чтобы убийства не вызывали ненужных ассоциаций. — пояснил оборотень. — Так что почти никогда. Разве что кто из молодых зарвётся… — Вот и отлично. — подытожил чародей, забирая с вешалки свою куртку. — Значит, пройдем твои три улицы, и после этого ты проводишь меня до Института. Кирилл хмыкнул, пускай не возразил, но посмотрел на Женю таким взглядом, что чародею сразу же перехотелось хоть раз ещё пытаться принуждать оборотня к чему-то. От оборотня исходила такая уверенность в правоте своих действий и решений, что Женя стушевался тут же, но ничего не сказал. Чувствовалось, что Кирилл согласился на предложение чародея то ли из соображений вежливости, то ли вообще — из чувства жалости к убогому. Последнее казалось более вероятным и обидным, и фраза Кирилла: «Все в порядке, я действительно не подумал, что запирать тебя в квартире — плохая идея», к тому же — брошенная через плечо, только подтвердила Женины опасения. Они вышли на улицу. По небу неслись клочковатые облака, то и дело заслонявшие солнце. Ветер свистел в арке — единственном выходе из двора. Женя поежился, представив, что его ждёт на патрулировании. Едва вступив в арку, чародей понял, что опасения его не напрасны. На прямой, как все Петербургские, улице задувало ещё сильнее. Нет — холод был Жене не страшен — ветровка защищала надёжно. Бедой были волосы, которые ветер тут же бросил чародею в лицо. Женя промедлил, стараясь запихнуть их под капюшон, но помогло не сильно — ветер был сильный, и капюшон служил замечательным парусом. В конце концов, он сдался, отдавая свою шевелюру на растерзание. Тем временем, оборотень, видимо привыкший к прогулкам в одиночестве, даже не подумал подождать замешкавшегося чародея, и Жене пришлось ускоряться, чтобы его догнать. — Я не эксперт, но, по-моему, ты можешь как-то… Повлиять на погоду. — предложил Кирилл, не оборачиваясь. — В теории — могу. — Женя пристроился за его правым плечом. Немного помогло — высокий оборотень, всё-таки, был для ветра какой-никакой преградой. — Но это… Использование магии в своих целях. — Вчера ты… — Вчера я пытался защититься. — Женя нервно провел по лицу, пытаясь заправить волосы за уши. — А это… Нет необходимости. — Вам это запрещено? — Кирилл даже повернулся. — Странно… Чародеи, вроде бы, никогда сами себя не ограничивали. — Запрета нет. Есть этический момент… Можно использовать магию, только если по-другому вообще никак. — пояснил чародей, оглядываясь на прохожих и надеясь, что он не слишком громко говорит. — Выключу ветер — уроню чей-то змей. — И что? — искренне удивился Кирилл. — Я сам — идиот, что забыл дома резинку. — буркнул Женя, на всякий случай хлопая себя по карманам. Резинки там действительно не было. — А… Телепортировать себе резинку ты не можешь? — поинтересовался Кирилл. — Ты же этим никому не навредишь. — Прямо посреди улицы? — чародей покачал головой. — Порталы светятся — привлеку внимание… Ничего, потерплю. — Ну, как знаешь. — остаток фразы оборотень будто бы проглотил. Он засунул руки в карманы джинс, посмотрел на верхние этажи здания, прищурился, что-то выглядывая. Женя, задравший голову вслед за ним, ничего толком не разглядел. Окна тянулись вглубь улицы бесконечными сине-серыми рядами, изредка чернели открытые окна… Чародей перевел непонимающий взгляд на Кирилла. Тот, ничего не объяснив, двинулся к явно заброшенному зданию, будто его потянуло канатом. Женя, не рискнув спрашивать, бросился вслед за оборотнем. Что-то было не так. Чародею не хотелось накаркать, но то, как нервно и, в то же время осторожно, оборотень вытащил из кармана медальон, явно указывало на то, что нечто «чрезвычайное» всё-таки произошло… Оборотень остановился около обшарпанной двери парадной, дёрнул ее за ручку, но та не поддалась. Из замочной скважины торчал небольшой ключ, повернутый наполовину. Вряд ли кто-то мог по чистой случайности забыть ключ в таком положении. Попытка Кирилла его провернуть тоже не увенчалась успехом, разве что — ручка ключа немного погнулась. Чародей присел около замочной скважины, коснулся магией замка и принялся восстанавливать сломанную изнутри конструкцию. Это был долгий и сложный процесс. — Ты… можешь распахнуть окно? — поинтересовался оборотень. — Я не смогу в него залезть. — на секунду оторвавшись от процесса и оценив высоту до окна, сообщил Женя. — Потерпи. — Там умирает оборотень. — почти прорычал Кирилл. — Не сможешь залезть — я подсажу. Открывай. От приказного тона захотелось заартачиться, но Женя вовремя напомнил себе, в каком он сейчас положении. Кирилл, фактически, исполнял сейчас роль полицейского, да и в целом… Окно рядом с парадной, мягко скрипнув петлями, распахнулось внутрь: повернуть щеколду, державшую его, оказалось совсем просто. — Хватайся за подоконник. — тихо проинструктировал Кирилл, ставя руки так, чтобы Женя смог на них наступить. — И не заваливайся на бок. Так я тебя не поймаю. С помощью Кирилла влезть действительно получилось. Но, едва перевалившись животом на подоконник, пачкая уже и без того не слишком белую рубашку, Женя понял, что Кирилла при всем желании без помощи магии втащить сюда оборотня не сможет. Слишком уж велика была разница в их телосложении и росте. — Порядок? — уточнил Кирилл снизу. — Я-то нормально… — начал, было, Женя, наблюдая, как оборотень осторожно отходит назад. — Тогда отойди от окна. — посоветовал Кирилл, начиная разбег. Отойти от окна Женя не успел — рухнул на пол, уворачиваясь от серой туши, махнувшей над ним с нечеловеческой скоростью. Огромная собака неуклюже проехала несколько метров по паркету, и чуть не снесла обеденный стол. — Только бы не заметили… — прошептал Женя. Природа заклинания явно была воровская, но чародея это не сильно беспокоило. Работало — значит работало, и человека, внезапно прыгнувшего почти на два метра в высоту, да ещё и обратившегося по дороге в собаку, прохожие не должны были запомнить. — Извини. — ставший вновь человеком Кирилл протянул Жене руку, и чародей с готовностью ухватился за неё. — Стоило раньше предупредить. Он произнес это отстраненно, будто бы по инерции договаривая остаток фразы. Чародей даже не стал отвечать — оборотень все равно бы не услышал. Теперь, когда Женя закрыл их от людского внимания, настороженность оборотень больше не прятал. Он, поводя из стороны в сторону так и не исчезнувшими собачьими ушами, изо всех сил прислушивался к заброшенному дому, вдыхал его воздух… — Четвертый этаж. — Кирилл совсем уж бесцеремонно вышиб плечом дверь из квартиры, в которую они влезли, и пошёл к лестнице. — Хорошо-хорошо… — Женя упустил момент, когда оборотень снова стал собакой, и смог лишь проводить его взглядом. Парадная была просторной, величественной даже, Женя не мог это не отметить, даже поднимаясь по лестнице бегом и не имея возможности рассматривать лепнину на стенах. Ему приходилось смотреть под ноги: низкие ступеньки, должно быть, сделанные специально, чтобы дамам не приходилось задирать подол платья, поднимаясь по ним, совершенно не подходили для быстрого бега, и чародей то и дело спотыкался. Забравшись на четвертый, Женя, тяжело дыша, оглянулся по сторонам. Кирилл большей конкретики не дал, да и слышно его не было. Однако звать оборотня на помощь чародею не пришлось — и так было ясно, где именно случилось то «чрезвычайное». Перепутать было бы невозможно. Сытая кровью магия клубилась в воздухе, наполняла неведомой и опасной силой, манила и тянула к себе. Женя заставил себя отвлечься — сосредоточиться на происходящем в физической реальности, но, все же, не смог до конца отпустить ощущение всемогущества, коснувшееся его в тот момент. Крови, уже засохшей, было много: на стенах — брызгами, на полу — пятнами. Следы побоища тянулись сквозь пролом в том конце коридора в квартиру, дверь в которую уже была снесена — то ли Кириллом, то ли вчерашним чрезвычайным… Женя решительно подошёл к данному проёму и прежде, чем успел испугаться, шагнул внутрь. В конце концов, тот оборотень умирал, да и присутствие Кирилла… Должно было защитить. — Господи… — Женя судорожно втянул воздух сквозь зубы. Кирилл чихнул и с досадой посмотрел на Женю. Чудовище, возле которого оборотень стоял на коленях, пугало, даже не шевелясь. Его передние лапы были разной длины. Одна — покрытая жёсткой побуревшей от крови шерстью, вторая — где-то от сгиба, была розоватой, морщинистой. Обе лапы заканчивались здоровенными белыми когтями, но Женя был уверен, что на розовой короткой лапе они были не такими острыми… На морду чародей приказал себе не смотреть больше. Ему и без того были обеспечены ночные кошмары. От медальона, который Кирилл медленно раскачивал на цепочке из стороны в сторону, фонило древней, но смирной магией. Она — заточенная в серебре, выдрессированная настолько, что подчинялась даже словам, произносимым не чародеем, а оборотнем, была безопасна. Оставив Кирилла смотреть на чудовище, Женя шагнул к юноше, лежавшему у стены. По всему было видно, что он умирает — ненормально бледная кожа, застывшая грудная клетка без признаков дыхания. Пускай сейчас он, судя по магическому фону, находился в некоем подобии комы, помощь ему требовалась срочно. Он не походил на оборотней, каких Жене приходилось видеть. Те, по большей части, были здоровяками вроде Кирилла, а этот… Хрупкий подросток лежал, прижимая к себе правую руку, вернее — то, что от нее осталось. Рукав свитера был пустым. Кирилл не мог отвлечься от чудовища. Должно быть — добивал, обезвреживал, а значит — именно на Женю ложилось все остальное. Умирающему, если уже не умершему оборотню нужно было чудо… Чародей развел руки оборотня в стороны, чтобы открыть доступ к шее. Так надо было — сквозь самое незащищённое место добраться до крохи магии, позволявшей жить, заставить ее загореться вновь… Чародей бережно отодвинул ворот и без того подранного свитера, и чуть не обжёгся о незнакомое плетение магии: шею юноши уродовали буро-коричневые неровные линии, хаотичные и, на первый взгляд лишенные смысла. Они походили на след от удара молнии, но магии в них было столько, что Женя просто не мог ошибиться. Это было первородное проклятие, упоминаний о котором чародей раньше нигде не встречал. Оборотень должен был выжить — хотя бы чтобы рассказать Жене, что именно выкрикнул доведенный до отчаяния маг… — Жень… — отвлёк его Кирилл. — Ты только спокойнее… Чародей, уже вспоминавший особенности медицинской магии, в которой не был специалистом, опустил руки. — Я спасу его. — твердо произнес Женя. — Не беспокойся… Справлюсь. — …упыря? — уточнил Кирилл, судя по шуму, поднимаясь на ноги. Он подошёл к лежавшему, грубо дёрнул его за угол рта, рискуя порвать тонкую восковую кожу. Дав Жене убедиться в том, что во рту у существа действительно был, пускай — один, но характерно-вампирский клык, Кирилл брезгливо вытер руку о джинсы. — Эта клыкастая тварь чуть не убила молодого оборотня. — Кирилл мотнул головой в сторону того места, где лежало чудовище. Женя не стал оборачиваться. — Пацана луной обратило, он не успел со зверем договориться, и вот… А тут — этот. Лапу ему отрубил и потом… — Оно ему руку откусило. — чародей дотронулся до культи вампира, прямо до мяса, странно-обескровленного и жёсткого. Бешенство, сквозившее в словах оборотня, было очевидно. Оборотень ли, вампир ли… Это существо нужно было Жене живым и, желательно — способным отвечать на вопросы. — Он. — поправил Кирилл. — Он не контролировал себя. И очень хотел человечины, а наткнулся на… мертвечину. Ослаб из-за потери крови, и вот теперь… — Луна — не луна… — Женя осторожно потянул едва ли не урчащую магию из коридора. — Они напали друг на друга. Ни одному из них нельзя дать умереть… Закон о… — Ненападении… Пара лет вашей тюрьмы — третьей не задействованной в конфликте стороны, если виновны оба… — закончил за него Кирилл. — У оборотня на шее укус вампира. Можешь полюбоваться… Но ведь есть ещё и законы стаи. Женя не стал поднимать взгляд, хотя хотелось — с каким-то злодейским удовлетворением глянуть на взволнованного оборотня… Магия вампира сейчас дрожала под пальцами чародея, переплетаясь с магией дома, этот процесс нельзя было пускать на самотёк, иначе Женя рисковал обратить проклятого вампира в камень или наоборот — оказаться в доме, состоящим из гнилой плоти. Чародей даже не мог сказать, чего ему хотелось меньше. — Что за законы? — спросил Женя, коротко дёрнув рукой, чтобы развести потоки магии в стороны. — Обращённых луной могут… простить, если их никто, кроме оборотней не видел и они не причинили никому вреда. — Кирилл подошёл к чудовищу, ласково погладил между ушей. — Этот вампир — свидетель… Из-за какого-то вампира убьют оборотня… Лучше отойди. — Нет. — чародей не двинулся с места, угрожающе поднял руку. — Ты его не тронешь. А я не трону твоё чудовище. — Или что? — рыкнул Кирилл, поднимаясь и становясь на голову выше Жени. — Или всех нас погребёт под обломками этого дома. — не повышая голос проговорил Женя. — Дом рухнет, если вампир умрёт. Кирилл закатил глаза, нервно дёрнул плечом, но смолчал. Чародей, не сводивший с него взгляда, медленно опустил руку. — На вампире — новое проклятие. — почти извиняющимся тоном пояснил Женя. — Он — опытный образец. Кирилл отвернулся, снова сел рядом с чудовищем, глядя на него, как на любимого пса. — Он может стать обратно — нормальным оборотнем? — чародей рискнул оставить вампира. Тому всё равно пока не угрожала опасность. — А смысл? — жёстко произнёс Кирилл. — Раз уж действуем по букве Законов, то я должен его убить прямо сейчас. Будь добр — хотя бы здесь не лезь. — Я никому не скажу, что его видел… — Женя, поколебавшись секунду, всё-таки сел рядом и положил руку на морду чудовища, покрытую жёсткой свалявшейся шерстью. — Вампир… Он слаб. Он пойдёт на что угодно, если ты на него зарычишь также, как на меня… Они оба забудут друг о друге и будут жить. Оборотень дёрнул уголком губ, покачал головой: — Ты слишком… Человек. Женя коротко выдохнул. Рука оборотня на морде чудовища, до того — напряжённая, теперь расслабилась — от слов чародея ему будто бы стало легче… Странная немая благодарность оборотня посреди поля битвы. Спасённые (пока что наполовину) жизни, почти миновавшая беда, решённые вопросы… Это было ощущение победы. Маленькой, но… — Бляшка вернёт его, когда я прикажу. — Кирилл коснулся медальона, который теперь лежал на груди чудовища. — И ему понадобится твоя помощь. — Как именно? — Женя закатал рукава, готовясь колдовать. — Твоя… Кровь. — оборотень явно замялся не от того, что стеснялся своей просьбы, скорее подбирал объяснение, которое бы удовлетворило и без того напуганного чародея. — Нужно будет, чтобы он доказал своему зверю, что способен и в человеческой форме добыть им еды. — А… — чародей инстинктивно отшатнулся назад. — Назвался спасителем — будешь спасать. — взгляд Кирилла снова опасно потемнел. — Я не могу охотиться сейчас, у тебя прошу только немного крови, даже не мясо. Будь другие варианты, я бы предложил. — Но я же чародей… — робко поправил Женя. — Человек ты… — оборотень наклонился почти к самой макушке чародея и шумно вдохнул воздух. — Поверь тому, кто на вас охотится. От низкого голоса оборотня Женю передёрнуло. Он отшатнулся от оборотня, и пускай логика говорила о том, что немного крови — это действительно немного, но… Всё-таки оставаться в одной комнате с хищником, который без стыда говорил о том, что ест людей… Было страшновато. — Перегнул. Извини. — небрежно сообщил Кирилл. — Не стоило нагнетать. — Не извиняйся… — Женя сделал ещё шаг назад, едва не споткнувшись о вампира. — Ничего страшного… Вот. Он смело поднёс руку к клыку вампира, провёл ребром ладони прямо по острому клыку, не успев толком почувствовать боль, обернулся к Кириллу, демонстрируя капающую на пол кровь. Тот благодарно кивнул и прошептал пару слов на незнакомом Жене магическом наречии. В теле чудовища что-то глухо ухнуло, и его будто бы начало втягивать внутрь, сворачивать и перекраивать… Чародей смотрел, не в силах оторваться от зрелища того, как «бляшка»-медальон возвращает чудовищу человеческий облик. Медленно, очень медленно укорачивались уродливые конечности, втягивались когти, исчезала шерсть… Женя чувствовал, что процесс, наверняка, мучительный. Магия была натянута до предела, и чародею бы хотелось помочь ей, но он не мог, к тому же, чувствовал, что делать этого нельзя. Кирилл вдруг крепко взял его за запястье и дёрнул к себе за спину. — Лежи! — приказал оборотень, и Женя понял, что это — не ему. Вампир сидел, не подчинившись оборотню. Вряд ли это было элементом бунта, скорее — он не до конца осознавал себя в пространстве, потерянно моргал, стараясь обнаружить источник звука и сориентироваться. — Я сказал «ляг». — повторил оборотень. Вампир помотал головой, потянулся левой целой рукой ко рту, осторожно ощупывая клык, наконец, сконцентрировал взгляд на оборотне и отчётливо произёнёс: — Сам ляг, дядь. Женя высунулся из-за спины Кирилла настолько, насколько позволяла никуда не исчезнувшая хватка. Ото рта вампира к лужице, растекавшейся у его головы, тянулись блестящие ниточки незасохшей крови, перемешанной со слюной. Бурые линии проклятия на шее пульсировали, должно быть довольно болезненно, вампир дрожал от слабости, но продолжал упрямо смотреть на оборотня до тех пор, пока по всему его телу не прокатилась судорога, и ему не пришлось отвернуть голову на бок, чтобы не захлебнуться в хлынувшей изо рта крови. Её было немного, едва ли больше кружки. — Второй раз. — пояснил Жене Кирилл. — Я услышал, как он шевелится, и… Вот. Что с ним? — Со мной — фиаско. — услужливо сообщил вампир, вытирая рот пустым рукавом. Больше он объяснить ничего не успел — закашлялся, сплюнул новую порцию крови. Кирилл, кажется, осознавший, что опасности от вампира не исходит, отпустил руку чародея, и Женя тут же зажал порез на ней, продолжавший кровить. Вампир в таком состоянии вряд ли бы смог причинить ему вред, но находиться рядом с ним, капая на пол свежей — человеческой — кровью, Жене не всё равно не хотелось. — Имя. — потребовал Кирилл, возвращаясь в роль допрашивающего. — Казьмин Александр Сергеевич. — вампир провёл по горлу рукой, будто бы ощупывая проклятие, активная фаза которого, кажется, подошла к концу. — триста два года от роду, паспорта не имею, проживаю… Проживал — здесь, в подвале. Александр покосился за спину Жене — туда, где на месте чудовища уже лежал человек, и вдруг дёрнулся к Кириллу, доверительно заглядывая в глаза, почти умоляюще заговорил: — Не убивал… Его — не убивал. Усталая наглость разом слетела с вампира. Пережитый ужас, кажется, только сейчас нагнал юношу, до того — вытесненный дезориентацией пробуждения и болью от проклятия. На эту резкую деградацию смотреть было почти мерзко. Чародей отвёл взгляд. Кирилл что-то ответил, переходя на шёпот, но Женя не стал прислушиваться — испуганные и почти слезливые интонации вампира раздражали, а ничего больше он всё равно бы не расслышал. К тому же, чародей перестал чувствовать магию, исходившую от бляшки. Это сейчас было важнее, чем пытаться подслушать перешёптывания двух нечестивцев. Женя чуть повернул голову оборотня, по человеческим меркам казавшегося ненамного старше вампира. Бляшка на его шее была горячей, и на коже уже начинал отпечатываться ожог. Чародей сжал руку в кулак, заставив кровь из пореза капать на губы молодого оборотня. Сперва не произошло ничего, но, спустя несколько капель, оборотень медленно открыл глаза, заморгал от солнечного света и резко сел, уставившись на Женю, втянул воздух… — Нападёт. — флегматично предупредил Александр откуда-то сзади. Прежде, чем Женя успел что-либо предпринять, Кирилл оказался за спиной у молодого оборотня, с силой зажимая тому рот и что-то втолковывая на ухо. — Больной скорее жив. — подытожил вампир, и Женя, поймав его голодный взгляд, поспешил зажать рану рукавом ветровки. — Ты не паникуй, от этого кровь только сильнее пойдёт… — Не приближайся. — Женя предупреждающе поднял руку, готовясь установить щит. — Я тебе жизнь спас. Вампир, своим движением заставив Женю дернуться, сел по-турецки и принялся деловито выпутываться из свитера, державшегося на честном слове. Ехидство, вернувшееся к упырю, наверное, должно было обрадовать чародея, но он слишком хорошо понимал, что Александр просто ни во что его не ставил. Кем Женя выглядел для ожившего вампира? Явно не тем, с кем нужно было считаться, перед кем раболепствовать, как перед Кириллом. Вампир воспринимал его, самое лучшее — как равного себе, и это было почти оскорбительно. — Чародей, значит… жизнь мне спас… — Александр с раздражением дёрнул запутавшиеся нитки. — И я взамен не должен никому говорить о том, что видел? Женя с тоской посмотрел на Кирилла. Сказал ли он вампиру о необходимости изучения проклятия? О роли Александра в этом изучении? Должен был… Вряд ли мог забыть. Но почему, в таком случае, чародей не вызывал у вампира хоть каплю уважения или хотя бы благодарности? — Господа, знакомьтесь… — привлек их внимание Кирилл. Александр, все ещё боровшийся со свитером, сверкнул глазом сквозь одну из многочисленных дыр. — Баярунас Ярослав Игоревич. — произнес оборотень, отпущенный Кириллом. Руки старшего оборотня все ещё лежали на его плечах, но по виду Ярослава можно было сказать, что эта мера предосторожности уже излишняя. Дикого в больших голубых глазах оборотня не было. Больше не было. — Баярунас? — переспросил вампир, чуть глухо. — Литовский граф? — Потомок. — Ярослав смирно сложил руки на коленях. Вампиру всё-таки удалось освободиться от свитера, и он поднялся, сделал несколько шагов в сторону оборотня и протянул ему культю, оставшуюся от правой руки: — Александр. Неприкрытое издевательство потомок графа снёс на удивление спокойно: ничуть не изменившись в лице, обхватил руку вампира чуть выше раны и коротко встряхнул, заслужив уважительный взгляд Кирилла. Вампир кивнул, прислоняясь к стене. Стоять ему стало тяжело, и это было заметно, но садиться он не стал. — Так… Значит, Женя — в Институт… Покажешь, что тебе не страшно — тронуть тебя там при всех не посмеют. — Кирилл, не заметив, что лишил чародея возможности нормально представиться, обвел присутствующих взглядом. — А я поеду дальше разбираться с этими двумя. — Мы же все уже разобрали. — тут же возмутился Александр. — Больше никаких с вами дел иметь не желаю. Вы мне оба не нравитесь. — Ты нам нравишься ещё меньше. — осадил его Кирилл. — Но родители Ярослава должны знать, кто откусил руку их сыну, и из-за кого их сын ещё жив… — Мне двадцать шесть! — услышал Женя возмущенный возглас Ярослава, уже спускаясь по лестнице. Его ухода, казалось, не заметили. Парадная, коридор, квартира… Женя хотел, было, дочинить замок и покинуть дом обычным путём, но силы почему-то резко закончились. Будь чародей чуть драматичнее, он бы напоследок пошутил о том, что пойдет прыгать из окна. Тем более, что это было чистейшей правдой. Драмы не вышло. Асфальт предсказуемо мягко спружинил, даже без непосредственного участия Жени. Магия снова пожалела. * * * На этот раз Институт оказался за облепленной неоновой лентой дверью магазина для взрослых. Лента, сверкавшая всеми вырвиглазными цветами радуги великолепно скрывала свет краев портала. Институт умел прятаться, когда это было необходимо, но гораздо успешнее он отыскивал тех, кто был ему нужен. Увы, сейчас Женя был одним из них… И у него не было сомнений в том, кто именно его искал — в Институт было почти физически необходимо, а такое проворачивать имели право только руководители… Чародей вздохнул, собираясь подняться по лестнице. Но в двери — определенно ведшей из Института, а не из магазина, возник рогатый силуэт, и Жене пришлось посторониться. Девушка-суккуб сделала несколько шагов вниз по ступеням, и, видимо, только тут заметив застывшего чародея, остановилась. Женя мотнул головой, мол, проходи, но та не двинулась с места. Чародей пожал плечами и начал подниматься по лестнице. Поравнявшись с девушкой, он сделал шаг влево, намереваясь ее обойти, но именно в этот момент девушка неожиданно «отмерла», и тоже шагнула, оказываясь на дороге у Жени. Должно быть, она не имела в виду ничего дурного, собиралась уступить ему дорогу, и чародей бы простил ей эту неловкость, если бы она не отшатнулась вправо, когда Женя попытался исправить положение, обойдя ее… — Просто на месте стой. — рявкнул чародей неожиданно для себя самого. Девушка послушно кивнула, блестя испуганными глазами. Сверкнули золотом метки на кончиках больших витых рогов — кто-то из чародеев обозначил свою над ней протекцию, чтобы она проводила с ним время… В известном смысле. — Стоять на месте у меня отлично получается. — суккуб, шагнувшая было в сторону, замерла на месте, расставив ноги, окончательно загородив проход. Женя тяжело и матерно вздохнул. Почему-то именно эта девчонка окончательно добила его шаткое духовное равновесие. На какое право голоса он вообще рассчитывал, если даже суккубы слушались его, ну… Вот так… — Впервые вижу, что вы ругаетесь. — суккуб, кажется, ничуть не обидевшаяся, залезла на перила. Женя с досадой посмотрел на девушку, пытаясь припомнить, видел ли он ее раньше. В ней не было ничего необычного для суккуба: синие волосы, куча браслетов на запястьях, глаза, искрящиеся от голода, который легко можно было спутать с восхищением… От других ее отличали разве что особенно отросшие рога — видимо, она была неплоха, раз ее защищали так долго. — Так что с вами? — суккубу, кажется, было все равно, что собеседник уж точно не настроен с ней… — Получил материал для исследований. — размеренно произнес чародей. — Разве это плохо? — девушка подобрала ноги и упёрлась ими в перекладину перил. — Я не уверен, что мой… напарник позволит мне их провести. — чародей качнул рукой. — И что я вообще… Успею начать. В Институт нужно было. Тянуло внутрь, как наркомана, перед которым только что разровняли дорожку кокаина — не то, чтобы у Жени был опыт… Девчонка задерживала, и у него не было оправданий. Ладно бы — она предложила ему закурить, так нет же… — И почему ваш напарник… Может вам не позволить? — поинтересовалась суккуб, проигнорировав последнюю фразу. — Препятствовать науке, ведь ну… Вы не любите, когда так делают. — Он лучше меня понимает… А может быть вообще случайно не… Я не уверен. Суккуб улыбнулась — мягко, заинтересованно, и осторожно уточнила: — А вы спрашивали? Женя приподнял брови. Суккуб, возомнившая себя самой умной, тут же потупилась, осознав, видимо, свою ошибку. Ну конечно же, по её мнению, все проблемы решались разговорами… Может быть, ещё — постелью. — Изыди, пожалуйста… — попросил чародей. Конечно, изгнать её он не мог. Обряды существовали, но хитрые демоны просто перестали называть кому-либо — даже друг другу, свои имена и, в отсутствие ритуалов изгнания, расплодились до такой степени, что совершили сексуальную революцию только чтобы прокормиться… Девушка покорно вздохнула, развернулась на перилах, и спрыгнула прямо на клумбу. Женя хмыкнул — какая интересная демонстрация характера. Что он должен был сейчас почувствовать? Вину за то, что прогнал навязчивую собеседницу? Сочувствие к бедной-несчастной-рогатой-твари? Он не почувствовал ничего… Совсем ничего. Даже мстительное удовлетворение от того, что хоть кто-то на этой земле его ещё слушался, куда-то делось… Лента пару раз моргнула фиолетовым, потом зелёным, потом — оранжевым… Руководительница кафедры, «владычица», как её звали в группе адаптации — единственная, у кого чисто в теории имелись полномочия так настойчиво вызывать подчинённых, оказалась у себя. Капюшон, закрывавший её лицо, был повёрнут в сторону клетки с недокрысой-перемышью, у которой Женя так и не запомнил породу, зато запомнил имя — «Люська». Недокрысы-перемыши в клетке менялись, но имя все они носили одно и то же. Чародей уселся в кресло, устроил руки на подлокотниках и воззрился на руководительницу. Она ещё несколько секунд разглядывала копошение питомицы в клетке, не обращая, казалось, никакого внимания на посетителя. Новичков такое немного пугало, однако Женя уже успел понять, что она ни о чём коварном не размышляла. Вообще ни о чём не размышляла, на самом деле. Просто смотрела в пространство. Если бы она строила планы по уничтожению вселенной, было бы гораздо лучше, потому что… — Зачем ты туда полез? — тёмный капюшон шелохнулся от движения её головы, но не слетел и лица не открыл. Морально к этому вопросу Женя был, разумеется, готов, но вот дать на него ответ не мог. Овладевшие им после встречи с суккубом готовность лечь под каток судьбы и стоическое спокойствие никуда не делись. — Невозможно было уже. — честно ответил он. — Они все… — Невозможно ему… — голос у владычицы был пустой, безэмоциональный. — Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Кирилл сказал, что его не посмеют тронуть в Институте, да и руководительница, несмотря ни на что, вряд ли была той, кто хотел чародею зла, но… Магия Института вокруг неё шипела и клубилась, чувствовала состояние руководительницы, выдавала её состояние чуткому чародею. — Объясни мне, что я сделал. — попросил он. — Ты, очень надеюсь, что самовольно, — тёмное пространство капюшона уставилось на чародея в упор. — Сказал такие вещи, что теперь весь Совет без исключения интересуется, чья ты перчаточная кукла. — И… Кто среди кандидатов? — Женя посмотрел в чёрное пространство. — Помимо чародеев… — Для высших чародеев ты, на твоё счастье — марионетка, Евгений. И, поверь, ты почувствуешь, если это, не дай бог, изменится. — произнесла владычица. Жене почудилось, что он видит её лицо, но это была не более чем иллюзия. — А, помимо чародеев, тебя подозревают в связях с оборотнями, вампиры — очевидно ни при чём, связь с иноземцами — фейри там или йотунами — тоже очевидный бред, и… демоны. Последние два предположения прозвучали, как анекдот, но смешными не показались. Это была едкая, ядовитая правда — факт, настолько же абсурдный, насколько и реальный. Его подозревали в связях с иностранцами и соплеменниками той синеволосой девчонки с перил. Подозревали его — Женю… Ещё позавчера не более, чем простого чародея, пускай и с навешенным ярлыком. Подозревали за одну бессмысленную речь о справедливости. — С демонами особенно непонятно. — продолжила владычица, не обратив на это внимания. — Алабай говорит, что их высший инкуб к ним вернулся, и это плохо… — Почему? — это почти никак не относилось к теме ошибки Жени, наверное именно поэтому ему стало так интересно. — Два года в нашей тюрьме. Должен был умереть. Для этого сделали многое. — ровным тоном произнесла Владычица, ногтем подковыривая шов на кармане. Наверное, и ей тоже, пускай она этого не показывала, было тяжело говорить о сгущающихся над её сотрудником тучах. — Выжил. Теперь… Очень на нас зол. — Демоны ведь ничего не умеют. — начал Женя, припоминая страницы бестиария. — Ни реакции, ни скорости, один чародей справится с… — Два чародея-охотника. — поправила Владычица. — Инкуб, называющий себя Котом, успел изувечить двух чародеев. И только под угрозой полного уничтожения их убежища, согласился проследовать за стражей… — Достойно уважения, но что с того? — чародей потёр переносицу. — Что он нам сделает? — Поднимет восстание. — пожала плечами Владычица. — У него огромное влияние, и он пользуется не совсем честными методами. Жене захотелось не слишком смешно пошутить про методы, которые мог бы использовать Кот для сбора восставших под свои знамёна, но ситуация не располагала. — Высшим не нужно спать с тобой, чтобы доставить тебе удовольствие. — в её тоне мелькнула едва заметная покровительственная, но не обидная усмешка. — Чтобы подаренные тобой эмоции дали им существовать дальше… А теперь подумай, чем может возвращение инкуба, который каким-то непонятным мне образом, умудрялся брать над кем-то контроль, сидя в тюрьме… Потому что охранявшие его, говорить отказываются. Жене, возможно, стоило бы достать двойной листочек и написать на нём эссе о последствиях появления такого существа, но он не стал. И так понятно было, что ничем хорошим. Впрочем, за эти сутки он уже успел отвыкнуть от хороших новостей. Так что мысли о восстании демонов прямо посреди Петербурга, в целом, не удивили, но он всё-таки переспросил: — А я-то здесь при чём? — Им нужен твой закон о ненападении больше всего. — Владычица скрестила руки на груди. — Рога демонов отрастают долго и стоят неподъёмно для некоторых очень хороших специалистов… Так что… Женя закатил глаза. Всё оказалось так банально… Хотя подозрение в связи его выступления с демонами выглядело теперь несколько дискредитирующим, но по крайней мере его в теории можно было опровергнуть. — И что мне теперь делать? — уже второй раз за сутки Женя задавал этот вопрос. — Да на самом деле — что хочешь. — питомица владычицы запищала в клетке, опираясь лапками на решётку, заставив её хозяйку обернуться. — Всё уже началось. Тебя так… Прорвало, что на нас всех теперь летит цунами. — Мне, что — учиться сёрфингу? — на этот раз шутка вырвалась сама собой, и Женя тут же об этом пожалел. Дверь распахнулась. Естественно — сама собой, но чародей понял, что ему пора. На самом деле ему давно уже было пора. Уходя, он услышал щелчок зажигалки. — От цунами обычно бегут, Евгений…