Всё даст им война

На следующий день синяка на щеке Ярослав не обнаружил, хотя удар Кирилла был такой силы, что мог бы спокойно обеспечить ему сотрясение. Злости на старшего оборотня он позволить себе не мог — Кирилл был кругом прав, к тому же, именно он, после бегства рогатой девушки, влил в Ярослава две бутылки совершенно отвратительного, пахнущего спиртом портвейна, попутно втолковывая, что что-то более крепкое из-за быстрого метаболизма мгновенно выветрится. Из квартиры Кирилла чародей притащил вяленное мясо. Оно было жёстким, и вязало челюсти почти также, как мертвечина, но тошноты оборотень не чувствовал. Кирилл есть не стал, и пить портвейн — тоже. Ярославу было откровенно всё равно. Он пил, ел, слушал старшего оборотня и кивал, заранее соглашаясь со всеми обвинениями в сторону своих родителей. Щека после удара долго не хотела проходить, голова была ватная, и вскоре Баярунас понял, что напился так, как не напивался даже на студенческих попойках. Его трясло. Он, кажется, разрыдался, выл, глядя в пустоту. Его поглощал страх, нервный и будто бы обесцвеченный, и даже алкоголь почти не помогал от него избавиться. Ярослав слушал, как Кирилл ругает вампира, решившегося на охоту в сопровождении неподготовленного, а также — за то, что тот позволил оборотню вызвать суккуба. Кирилл ни в чём не винил Ярослава, и тот впервые за долгое время малодушно сдался, позволив хвалить себя, глуша портвейном голос такой же пьяной, как и он сам, совести. Страх перед миром нечисти был сильнее, чем вина перед этим самым миром. На Ярослава свалился нечеловеческий выбор, о котором он не просил. Он выбрал не убивать, почти стал жертвой сам, и… подставил своего вампира. В тот угол, где сидели Саша и Женя, Ярослав старался не смотреть. Вампир был в том состоянии, в котором рисковал оказаться сам оборотень, не появись вовремя Женя и Кирилл. Обоняние, притупленное портвейном, не позволяло нормально различать запахи на таком расстоянии, тем более, что эмоции Саши, за исключением приступов паники, были не слишком сильны. И, всё-таки, из того угла доносился только запах эмоций чародея. Ничего больше. Когда Ярослав, остановив руку наркоманки, заставил её выронить осколок, было точно также. Никаких эмоций. Вообще. Это было страшно. И вот теперь в таком же состоянии пребывал вампир. Краем глаза оборотень видел, что тот сидит на ступенях, не меняя позы, изредка вполголоса отвечая на вопросы Жени. Кончиками пальцев целой руки Саша водил по пыльному полу, то ли рисуя там что-то, то ли пытаясь вдавить под ногти мелкие кусочки обвалившейся штукатурки. Мысль про штукатурку затронула ту сторону личности Ярослава, которая помогала ему сдавать зачёты с бодуна, и в любом состоянии убеждать родителей, что с ним всё в порядке, а списание крупной суммы с карты — это не более, чем подарок одному из многочисленных приятелей на день рождения. Ярослав вспомнил, что этот дом теперь принадлежит ему, и штукатурка в нём отслаиваться не должна. Неготовый к такому повороту вещей Кирилл сперва подумал, что Ярослав протрезвел. На самом деле это было не так. Баярунас отчётливо осознавал, что это — всего лишь одна из стадий опьянения, но грех было ей не воспользоваться. Поэтому проснувшийся на полу, Ярослав обнаружил на своём лице телефон, в который, перед тем, как вырубиться, аккуратно, насколько это вообще было возможно в его тогдашнем состоянии, выписал номера необходимых людей. У телефона оставалась ещё половина заряда. Насчёт некоторых удобств Баярунас подумать успел: по крайней мере заряжать телефон он надеялся в ближайшем фастфуде. Для многого, за исключением, может быть, такой необходимой вещи, как душ, фастфуд тоже подходил. Но это всё равно не отменяло необходимости настолько скоро, насколько это возможно, озаботиться началом строительства. Сейчас, конечно, на улице стоял жаркий, даже душный август, и необходимости в отоплении он не испытывал, но ему совершенно не хотелось узнавать на собственной шкуре, как жилось многочисленным питерским бомжам зимой. Судя по информации, полученной за последние сутки, жилось им очень недолго. Из коридора пахло чем-то острым и пряным. Женя полулежал на ступенях, склонившись над огромной общей тетрадью. Он явно мучался от отсутствия стола. Ярослав прекрасно представлял, как сильно в такой позе может затечь спина. Оборотень, нарочно громко топая, подошёл к нему, тот чуть приподнял голову на шум, кивнул ему, и снова принялся просматривать страницы. Не зная, что сказать, Ярослав присел рядом на ступени. Перед чародеем, помимо тетради, лежал чуть изогнутый рог. Сейчас, глядя на Женю, Ярослав не мог поверить, что именно этот человек смог мгновенно сориентироваться, и, не дав демонице опомниться, послал в неё светящееся заклятие настолько метко, что не задел ни оборотня, ни суккуба — только отрубил рог. Ей, правда, сильно легче от этого не стало — судя по всплеску эмоций, боль от попадания заклятия была нестерпимой. Страницы в тетради Жени все не заканчивались, Ярослав пытался считать их, но сбивался, когда счёт переходил за сотню. Когда Женя отлистал до первой страницы, стало ясно, что в начале составления этого талмуда чародей горел энтузиазмом оформить все как полагалось в видео с эстетикой обучения: страницы пестрели цветными ручками и закладками. Потом эта страсть к красоте в чародее поутихла, свое взяла лень, и на более поздних страницах лишь изредка попадалась небрежная волнистая линия под особенно важным определением, а закладки и вовсе пропали с концами. Видимо, именно от их отсутствия чародей теперь и страдал, будучи не в силах обнаружить необходимое заклинание. Ярослав протянул руку к рогу. Именно рог распространял странный аромат пряностей, приведший оборотня сюда, манящий и опасный одновременно, как и его владелица. — Не трогай. — предупредил Женя. — Поранишься. — Затянется. — пожал плечами оборотень, все ещё не касаясь рога. — Не надо, пожалуйста. — чародей перевернул тетрадь, чтобы не потерять страницу, которую читал. — Край очень острый получился. Тон его казался едва ли не извиняющимся, но оборотень себя не обманывал. Чародей вины не ощущал, смотрел спокойно, но Ярослав чувствовал подавленное раздражение. Оно было ярким. Неестественно ярким. Оборотень просто не мог разозлить чародея настолько сильно одним единственным глупым действием. Хотя… Ярослав на всякий случай поднял руки в примиряющем жесте, и даже отодвинулся от Жени. Чародей, каким бы мирным и безопасным ни выглядел, тоже принадлежал к миру нечисти, который явно был молодому оборотню не рад. Иначе уже две попытки полакомиться собой Ярослав объяснить не мог, и его, как никогда, пугало выражение «бог любит троицу». — Ты меня боишься, что ли? — взгляд Жени показался Ярославу не то насмешливым, не то — благодарным. — Опасаюсь. — честно признался оборотень. Чародей скромно улыбнулся, будто польщенный ответом оборотня. Ярослав ещё раз вдохнул его запах и запутался окончательно. Женя был действительно благодарен Ярославу за страх перед ним. Видимо, слишком многого о мире нечисти молодой оборотень ещё не понимал. Если то, что сделал Женя вчера, было недостаточным поводом для того, чтобы его побаиваться, то на что были способны остальные чародеи? Об этом стоило спросить Кирилла. Причем — вчера, когда подобный вопрос можно было оправдать пьяной болтовней. Впрочем, вспоминая вчерашний разговор, Ярослав не мог поручиться, что получит внятный ответ, тем более — ответ, который удовлетворил бы его внутреннего тайноискателя. Кирилл, как выяснилось вчера, кладезем знаний об остальной нечисти не был, к тому же, был абсолютно уверен в том, что вампиры — зло во плоти, а с этим Ярослав, несмотря на все к нему уважение, согласиться уже не мог. — Смотри, меня опасаться не надо. — чародей встал, отряхиваясь от пыли, и с наслаждением разминая затёкшие от сидения в неудобной позе конечности. — Магия — штука сложно контролируемая, травмоопасная, и все прочее… Но чародеи изучают ее с целью защиты — и только. По крайней мере, я могу ручаться за себя. Последняя фраза заткнула рот оборотню, уже было собравшемуся возразить, что само по себе ружье никого никогда не убивало, но… Чародей понимал это и сам, пускай и с трудом, и пытался отрицать. Женя не был опасным идиотом, Ярослав скорее назвал бы его «честным копом». Наличие даже одного такого в разбирательстве резко усложняло процесс. Светлые, добрые, легко подвергающиеся манипуляции, уверенные в том, что их действия направлены на пользу общества, они вызывали у присяжных симпатию, и Ярославу приходилось потратить гораздо больше времени, чтобы доказать, что сторона защиты не целиком состоит из «хороших копов», что там есть ещё и «плохие копы», и «серые кардиналы», и «путаны» — вроде Александра. Эту терминологию Ярослав разработал сам для себя, ещё до судебной практики. Смотрел юридические триллеры, определял архетипы, которые там использовались, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что кино — это преувеличение, но преувеличение, как ни крути, изначально основанное на реальности. Ярослав научился узнавать в людях гипертрофированные кинематографичные образы и давить на людей. Не так, как в кино, конечно… Там почему-то очень любили, когда обвиняемых оправдывают, а оборотень не мог себе позволить такой роскоши. — Я больше не буду пытаться трогать твои вещи… — заверил Баярунас, заметив, что чародей от него чего-то ждёт. — Скажи, где Александр? — В подвале. — не стал скрывать Женя. — Я замуровал там продух, ну… На всякий случай. — Чтобы он не сбежал? — Ярослав фыркнул — паника Александра при попытке выйти на улицу была слишком велика для побега. — Чтобы он не решил погреться на солнышке. — Женя осторожно обернул рог в бумажное полотенце и сунул в рюкзак, стоявший тут же на ступенях. — Если уж на то пошло, у нас больше не открываются окна и двери, так что, если захочешь погулять — зови меня. — То есть, ты хочешь сказать, что мы замурованы? В эмоциях чародея проскользнула лёгкая профессиональная гордость. Такую же Ярослав замечал у отца, когда тот одним метким указанием помогал сыну в деле, которое грозило превратиться в «висяк». — Мы не замурованы. — чародей провел по воздуху рукой, будто бы касаясь невидимых нитей, взгляд его расфокусировался — Женя рассматривал что-то, чего Ярослав при всем желании не смог бы увидеть. — Мы заперты чуть более хитрым способом. — То есть, я отсюда без твоей помощи никак не выберусь. — подытожил оборотень. — Попахивает захватом заложников. — Вы не в заложниках. — Все, кто захватывает заложников, именно так и говорят. — Ты меня вообще слушал? — с нажимом поинтересовался чародей. — Я тебе любую дверь и окно могу открыть, когда захочешь. — Сделай так, чтобы я тоже смог открывать двери. — потребовал Ярослав. — Ты подвержен гипнозу. — упёрся чародей. — Вампир может использовать тебя, чтобы выбраться. Что-то в его эмоциях оборотню не понравилось. Чародей говорил уверено, должно быть, вампир сболтнул ему вчера, однако… Женя беспокоился, как бы не сболтнуть лишнего. — Ты тоже… подвержен гипнозу. — догадался Ярослав. — Если бы вампир захотел сбежать, твои магические замки бы его не остановили… Повисло молчание. Не было сомнений, что оборотень понял все верно, вот только зачем Жене… Ярослав вгляделся в лицо чародея, пытаясь отыскать на нем признаки садизма, коварный замысел, да хоть что-то кроме честности и отчетливого отпечатка осознания… В этот момент чародей громко щёлкнул пальцами. По дому пронеслась волна треска и звона, но внешне ничего не изменилось. — Это было действительно идиотской затеей. — пояснил чародей. — Ты свободен. Можешь идти, куда и когда захочешь. — Только я? — Ты, я и Кирилл. — Женя закатил глаза, всем видом демонстрируя, что оборотень ему надоел, впрочем, к такому у Баярунаса был вполне выработанный иммунитет. — Александр теперь заперт в подвале. — Что за тяга к запиранию людей? — оборотень скрестил руки на груди. — Почему ты держишь его там? Что за бред про «поваляться на солнышке», он семьдесят лет там просидел… — Твой вампир, как бы тебе так сказать… В состоянии глубочайшей депрессии. Он произнес это безразлично, со знанием дела. В запахе снова скользнуло бешенство, и Ярослав вдруг осознал, что, в отличие от Кирилла, Женя-то как раз виновником произошедшего видел одного Ярослава. Для чародея вампир был предметом неодушевленным, но ценным, вроде хорошей кофеварки, которую Ярослав по незнанию сломал. — Суккубы питаются эмоциями. — Женя взвалил на плечи рюкзак, и пошел вниз, явно ожидая, что оборотень направится вслед за ним. — И тебе не повезло столкнуться с низшим… Они себя не контролируют, высасывают до дна. — И вы с Кириллом так все время живёте? — уточнил Ярослав, догоняя его. — Спасаете кого-то, охотитесь, ночуете в заброшенных домах, спасаете кого-то, фаерболлами швыряетесь… Вы типа как… — Ты насмотрелся фэнтези. — констатировал Женя, с долей ностальгии в голосе. В нем будто бы на секунду мелькнул образ мальчишки, мечтавшего в детстве стать полицейским. — Обычно все не так интересно. — То есть, мне повезло? Самому себе Ярослав сейчас напоминал «болтливого напарника», но ничего не мог с этим поделать. Хорошие копы по-другому раскалывались редко. Немного лести, правильный вопрос, и… — Тебе не повезло. — выдавил Женя, останавливаясь у целой стены с надписью «9¾», которую Ярослав совершенно точно прошиб своим телом ещё вчера. — Нихрена это все не весело… — Наверное, ты просто привык. — легкомысленно брякнул оборотень. — Кризис среднего возраста, все такое, но я-то… Чародей с силой схватил оборотня за запястье, не очень четко шепнул пару слов, метнулось секундное жертвенное отчаяние, надежда на чудо и страх… А потом Женя провалился сквозь стену, почти как в Гарри Поттере, только быстрее, и втащил за собой оборотня. — «Только не тупик?» — уточнил Ярослав. — Это вы так колдуете? — Первый чародей, который смог пройти через стену, очевидно, был в тупике… — Женя щёлкнул пальцами и привалился спиной к стене, через которую они только что просочились. — Что, в «Гарри Поттере» было по-другому? — Можете оба заткнуться? — грубо уточнили из угла подвала. — Кирилл думает… Баярунаса кольнуло ощущение дежавю, но он снова повернулся на голос Александра — сухой и безжизненный. Выцветшие до прозрачности глаза, казавшиеся живыми и цепкими ещё вчера, снова были стеклянными. Вампир отвёл взгляд от вошедших и сосредоточил внимание на шахматной доске с отломленным углом, над которой склонился Кирилл. Естественный свет в подвал больше не проникал. В продух был аккуратно засунут кирпич и, судя по тому, насколько идеально он закрывал все отверстие, засунут не без помощи магии. Ни вампир, ни оборотень в свете не нуждались, им все было прекрасно видно. Чародей же явно растерялся в полной темноте, и боялся отойти от стенки. С прошлого посещения здесь стало явно чище, и больше не воняло. Труба, раскореженная Ярославом, вернулась на законное место. Однако это место, как и любая другая камера, вовсе не выглядело уютным. Странным было, что в этой импровизированной тюрьме чародей запер не только подопытного, но и напарника. — Давно играете? — шепотом спросил у Александра Ярослав, без зазрения совести оставляя Женю подпирать стенку и присаживаясь на лежбище рядом с вампиром. Александр демонстративно протянул целую руку к уху, и потёр его — так, словно Ярослав не шептал, а кричал: — Мы играем с того момента, как Кирилл отправил своего чародея спать. — вампир сходил конем по диагонали, и показал Ярославу на свой рот, будто бы показывая правильные движения. Поучиться было чему — шепот вампира был упругим, не рассеивался, и достигал только ушей собеседника. — Играем, разговариваем… — И как тебе соперник? — Надо отдать ему должное, двигать фигуры он научился. Вампир повернул к Ярославу плешивую голову, и оценивающим взглядом осмотрел оборотня: — Тебя отпустило? — поинтересовался он. — Методы Кирилла, вроде как, сработали… — неуверенно произнес Ярослав. — Везёт. — подытожил Александр, и снова передвинул коня по диагонали. — А моя фортуна, всё-таки, от меня отвернулась… Если в первый раз такой необычный способ игры можно было списать на задумчивость, то теперь не выходило. Тем более, от вампира не пахло ни хитростью, ни радостью холодного расчета. От него все ещё не пахло никакими эмоциями, и это пугало. Кирилл всё-таки соизволил повернуть голову к Жене, и Ярослав заметил, каким усталым выглядел старший оборотень. Он не спал всю ночь, находясь взаперти вместе с пугающе безразличным вампиром, терпел коней, которых вампир двигал по диагонали, наверное, слушал излияния трехсотлетней тоски и печали… От старшего оборотня пахло тяжестью долга и душащей жалостью. Должно быть, даже его заботило столь плачевное состояние ещё вчера — язвительного и бойкого вампира, может, и не слишком эмоционального, но стойкого и готового на все, лишь бы жить на этой земле дальше… Нельзя ведь было просидеть всю ночь наедине, и… не понять. Интересно было смотреть, как придирчиво Кирилл оглядывает своего временно потерявшего зрение напарника. Сколько они уже были вместе? Годы? Века? Дедушка говорил, что оборотни, поедающие людей, могут прожить до четырехсот, а чародеи — и вовсе вечны… Так насколько же привязанным к своему партнеру нужно было быть, чтобы спустя множество опасностей, приключений, да и просто — жизни бок о бок, смотреть на слепо озирающегося в кромешной темноте чародея с такой искренней заботой? Кирилл ощутил искреннее облегчение, увидев чародея выспавшимся. Ярослав вытащил телефон, включил на нем фонарь, и уложил рядом с собой. Александр тут же прижался к стене, заслоняя глаза ладонью, зато Женя сориентировался и, чуть жмурясь, смог приблизиться к остальным. Как только чародей двинулся с места, Александр громко выдохнул и, отодвинув от себя доску, пересел ближе к краю, запрокидывая голову. — Ты что-то придумал? — низкий голос Кирилла после упругого шёпота Александра резанул по ушам. — Я не могу его снять. — руки чародея легли на шею Александра, заставляя нити проклятия двинуться с места. — Блокада, Ленинград, девочка, сестру которой я выпил…- начал вампир чуть придушенно. — Заорала: «ты больше не поранишь человека», и потом появилось это… — Я все это уже слышал. — буркнул Женя, с явной неприязнью касаясь шеи вампира. — Если бы я был специалистом по расшифровке, этого бы хватило, но — сам понимаешь… — И… Получается, для тебя вампир бесполезен? — уточнил Кирилл. — Ну, без других чародеев ты не в состоянии это все расшифровать и снять? — Мое дело — комбинация и применение. — Женя расположил большие пальцы под кадыком Александра, погладил сплетение нитей проклятия. — Я могу попасть одним из обережных заклятий наугад, подобрать нужную их комбинацию или, например, проклясть его чем-то несовместимым с этой… штукой. Но такие эксперименты я не могу проводить, так как такой проклятый всего один. Если Александр умрет от моих действий, второй попытки не будет… Это недопустимо. Ярослав выключил фонарь. Женя явно рассматривал не физические проявления, а что-то внутри вампира, исчезновение источника света чародей даже не заметил. Александр сидел смирно, как на приеме у врача, косился на чародея, но даже не пытался выказывать недовольство. — Зачем тебе так нужно это проклятие? — Баярунас посмотрел на Женю, чуть придвинувшись к вампиру. — Потому что это «тайна», Ярик. — вздохнул Кирилл, потирая виски. — Нет тайны. — пожал плечами младший оборотень, кривясь от неприятного слуху обращения. — Ты же чувствовал, что Александр не врал, когда говорил, как именно его прокляли. — О-о… — Кирилл возвёл глаза к потолку. — Он вообще не врёт последние несколько часов. — Да потому что я в таком состоянии сейчас, что мне уже вообще всё равно, что вы там из меня вытаскиваете. — неожиданно рявкнул вампир, заставив Женю, чьи руки начали светиться мягким зелёным, вздрогнуть и дёрнуться в сторону. С шеи Саши потекла какая-то желтоватая слизь, впитываясь в майку. — Извини. — Женя быстро шепнул что-то ещё себе под нос, и слизь бесследно исчезла, а вампир зашипел от боли, прижимая ладонь к шее, будто пытаясь унять жжение. — Больно, сволочь… — Александр согнулся пополам, будто бы это могло помочь. — Жень, выпусти нас с Яриком. — потребовал Кирилл, молча наблюдая за мучениями вампира и не заметив, как Ярослава передёрнуло. Чародей отвлёкся от созерцания страшноватой картины и провернул в воздухе рукой, выпуская их. *** Ярослав оценил, как давно не возвращался в зону комфорта, когда осознал, что шаверма вызывает у него чувство ностальгии. Кирилл одобрительно хмыкнул, глядя, с каким наслаждением Баярунас её уплетает. Сам он снова не стал есть. Наверное, его подташнивало из-за усталости. Ярослав слегка неудобно чувствовал себя, поедая шаверму при Кирилле, однако голос разума услужливо напоминал, что вчера тот напоил его отвратительным портвейном, и достаточно долго выслушивал пьяный бред. Непринуждённости в их общение это не добавляло. Кирилл, очевидно, Ярослава равным себе не считал, и скрывать это не собирался. Даже очевидная забота, вроде предложения пойти позавтракать, была с отпечатком «ты без меня, немощный, забудешь поесть, так что мой долг — проследить». Наверняка, он прогнал Женю спать примерно также… «Отец-военный» — услужливо классифицировало подсознание. Упёртый зашоренный неэмпатичный наивный… Почему-то этот тип, несмотря на все отталкивающие черты, вызывал у Ярослава симпатию. Может, потому что самому Ярославу достался отец-прокурор, сделавший всё по новейшим канонам воспитания, и уверенный, что сын будет благодарным… — Ты научишь меня охотиться? — спросил Ярослав, выбрасывая в мусорку жирный пакет из-под шавы. — Оборотни тренируются годами, чтобы просто научиться загонять жертву… — шепнул Кирилл, поплотнее запахивая куртку. — Я не говорю уже про то, чтобы её убить… Всё это время для них охотится стая. Шёпот, точно такой же, как у Александра, в очередной раз поразил молодого оборотня. Одно это умение превозносило настоящую нечисть над скромной фигурой Ярослава, только ступающего на свой путь. — Вчера ты сказал, что меня надо будет привести в стаю… — начал Ярослав. — Но ты меня не послушал, сговорился с вампиром и отправился охотиться на суккубов. — констатировал Кирилл. — Я понять не могу, тебе приключений не хватило? Почему нельзя было просто дождаться, пока родители отвезут тебя в стаю? На кой тебе понадобился вампир? — Родители бы никогда не отпустили меня в стаю. Сказали бы, что я должен справиться сам, и я бы даже попытался справиться… А Александр… — Он тебя называет Яриком. — сообщил Кирилл. — Мне кажется, вы успели за прошедшие сутки достаточно сблизиться, чтобы общаться без этих формальностей. Время теряешь. — Значит, будет Шуриком. — мрачно констатировал Ярослав. — Так вот, Шурик бы сдох там на солнце, если бы не я… Почему ты его бросил? — Потому что он… — Кирилл тяжело посмотрел куда-то поверх домов. — Это как пристрелить захромавшую лошадь, ну или… — Ясно. — оборвал Баярунас. В дальнейшем подборе метафор Ярослав не нуждался. Понятие слабый-сильный для таких, как Кирилл, было определяющим, и переубедить их не вышло бы в любом случае, так что не стоило тратить время — лишь кивнуть понимающе, чтобы заслужить расположение. Жаль только, что Кирилл также чувствовал его эмоции, и приходилось изображать согласие ещё и на внутреннем уровне. Ярослав научился делать это ещё в детстве, оправдываясь перед отцом. Он представлял, что логика того, кто его обвиняет — его логика, представлял, как бы ощущал раскаяние. Потом, уже за пределами досягаемости того, кто его обвинял, возвращался в себя — тщедушного подростка со слишком уж умной головой и лживой душой. Подростка, который знал о том, как подобрать ключ к каждому, как заставить почувствовать вину искренне, а не как Ярослав… Подростка, который с самого детства научился получать от этого удовольствие. — А ты мне адрес стаи скинуть не можешь? — уточнил Ярослав, и тут же понял, что вот этого вопроса задавать точно не стоило. Кирилл тут же помрачнел, горечь долга и тяжесть ответственности проступили в его эмоциях ярче обычного: — Нет, Ярик. — Яр. — твёрдо поправил Ярослав. — Хотя бы Яр. Мне двадцать шесть, а не шесть с половиной. — Нет, Яр. — повторил Кирилл с лёгкой улыбкой. — Боюсь, что без сопровождения и поручительства тебе там рады не будут. — А если ты меня проводишь и, ну… Поручишься за меня? — уточнил Ярослав. — Я готов учиться, тренироваться, и всё такое прочее… — Боюсь, если ты появишься там вместе со мной, нас с тобой тут же разорвут на клочки. Ярослав шокированно моргнул. Что-то не складывалось… Ещё вчера, приводя Баярунаса в чувство серебряным амулетом, а после — на обеде с родителями, Кирилл говорил о том, что он — представитель законной власти. Ночью он был так предан оборотням, а теперь собственная стая готова была разорвать его на клочки… Что успело измениться за несколько часов в подвале? Неужели беседа с Александром так переменила его? Или же дело было в том, что Александр его укусил, и именно поэтому солнце так плохо влияло на него? То есть, гибриды рас были возможны, и сейчас он шёл рядом с гибридом вампира и оборотня? — С недавнего времени моя стая считает меня террористом, помогающим террористу-чародею. — пояснил Кирилл. — Ты решил перестать пить свои колёса не в самое спокойное время. Твои родители не привели тебя в стаю вовремя, и нарушили законы стаи, ты подрался с вампиром, а это — нарушение закона о ненападении рас друг на друга… В общем, ты сейчас, мягко говоря, вписываешься в нашу с Женей компанию, и все мгновенно сочтут тебя подельником, заявись ты один, со мной, или в сопровождении кого-то без кристально чистой репутации… Ну или кого-то, кто сможет запутать стаю в их же законах так виртуозно, как твой отец. — А вы с Женей… — Женя сказал правильные вещи при всём собрании нечисти. То, чего не надо было говорить, а теперь, благодаря спасённому тобой Шурику, рискует найти оружие направленное против вампиров. — Кирилл нервно влез в карман джинс, ничего там не нащупал, и ускорил шаг. Он, видимо, делал это не в первый раз, потому что разочарование в его эмоциях было притуплено. — А я пытаюсь сделать всё возможное, чтобы его идеи не обернулись войной на уничтожение среди вампиров, оборотней и чародеев… Ну и чтобы Женю не убили. — Ты хотел убить Сашу. — вдруг понял Баярунас- Он не бесполезный, он… опасный. Но почему тогда просто не остановить Женю? Он ведь не сумасшедший, он поймёт, что война недопустима, и… Даже если не можешь уговорить остановиться, то почему бы не убить именно его? Саша ведь не виноват. — Потому что Женя должен завершить то, что начал. — отрезал Кирилл. — Против него вся нечисть, но он обязан изменить наш мир к лучшему… А убить его я всё равно не смогу. — Ты любишь его? — Он самый искусный чародей на территории страны. Произнесено это было так поспешно, что Ярославу не понадобилось больше никаких свидетельств. Страшная жизнь мира нечисти почему-то не так пугала, когда прямо перед глазами молодого оборотня было яркое, как блики на волнах Невы, подтверждение тому, что даже здесь, пускай вот такая «я убью ради тебя невинного вампира» любовь существовала. — Почему Женя хочет уничтожить вампиров? — Он не хочет уничтожать вампиров, оборотней, чародеев, кого бы то ни было… — Кирилл хмыкнул. — Ты вообще видел Женю? У него с магией, как я понял, примерно та же история, что и у тебя — с «тайнами». Если он уже начал с чем-то разбираться — за уши не оттащишь. Он увидел интересное проклятие и вцепился, вот только проклятие это выглядит как нечто уж очень подходящее для уничтожения вампиров, а там и до оборотней недалеко, и до всех остальных… — И единственный способ остановить его — лишить подопытного? — Ну, единственный… Реальный. — А из нереального? — Решить все мирным путём. — А передать вампира в руки… Другим чародеям? Кому-то, кто просто расшифрует проклятие и освободит от него? — Яр. — Кирилл остановился, как вкопанный, и развернулся к Баярунасу всем телом. — Хватит уже. Ты думаешь, самый умный? Думаешь, сейчас пять минут, доедая шаверму, придумаешь выход из ситуации, от которой весь мир нечисти охренел? И ты, кстати, со своим тайноискательством и нападением на вампира не последнюю роль во всем этом сыграл. Сейчас такое напряжённое время, что ты своим вот этим вот поступком, фактически, войну вампирам объявил. — Я хотя бы ищу выход. — А зачем искать, если он уже существует? — вкрадчиво поинтересовался Кирилл. — Вампир умирает, мы очень извиняемся перед Женей, он перестает пугать общественность нечисти. Я бы убил вампира ночью, но серебряный амулет пропал… Живо встала перед глазами странная картина: удар Кирилла, слишком сильный для отрезвляющей пощёчины, потом — портвейн, чтобы он спал и не услышал крика Саши из подвала, потом Женя, чей человеческий слух не уловил бы шума борьбы из подвала. Конечно, если бы он последовал. Все чисто: вампир в депрессии нашел способ умереть, например, проглотив отобранный у Кирилла амулет, а оборотень — какая жалость, не успел его остановить… Даже Ярослав бы поверил. «Быть нечистью — значит думать в первую очередь о себе» — сказал сам Александр, и он вряд ли обвинил бы Кирилла, если бы тот, спасая чародея, убил его. Впрочем, Саша вряд ли был способен вообще кого-то винить сейчас. Отсутствие эмоциональной реакции хоть на что-то, апатия, принятие своей роли подопытного кролика… Да хотя бы то, что он перестал требовать от всех окружающих крови. Женя не соврал, говоря о депрессии. И в этой депрессии виноват был лично Ярослав, как бы он ни пытался себя утешать. — Он хотел тебя убить. — своевременно напомнил Кирилл. — Твоя рука отросла, может, ты и простил его… Но он — однорукий, беспомощный вампир, беспринципная тварь, которую, вдобавок, лишили смысла существования. Как думаешь, его доконает депрессия, или воля к жизни пересилит, если он найдет смысл в том, чтобы отомстить тебе? Ярослав уставился на собственную руку, ничем от предыдущей не отличавшуюся, разве что — ногти были ненакрашены. Что-то не сходилось в размышлениях Кирилла. Что-то важное. Даже не беря в расчет, что смерти Саши Ярославу не хотелось… Тайна. Он прикусил язык, но суровый взгляд Кирилла уже настиг его. Ярослав вдруг понял, что единственное обстоятельство, пока что защищающее его от этого сильного и опытного оборотня — принадлежность к той же расе. И Ярослав нырнул в кого-то другого — жалкого, почти раболепно восхищенного умом оборотня и его планом, готового на все, понимающего необходимость смерти вампира, верящего в какие-то там идеи чародея, но насмехающегося над его наивностью… Сработало. Кирилл покровительственно кивнул, и даже не удивился, когда Ярослав прошел мимо 22-го дома, и направился куда-то дальше по улице. Ему надо было подумать и побыть в одиночестве. Гулять у Ярослава откровенно не выходило. Он даже завидовал той части своих нервных коллег, которым помогали прогулки на свежем воздухе, правильное питание и спортивные тренировки. Баярунаса же прогулки ничуть не успокаивали: успевшие приесться «атмосферные» питерские улочки, проспекты и набережные нагоняли тоску, и Ярослав против воли ускорял шаг, стремясь вернуться обратно в свой офис. Прогулка имела смысл, только когда у неё была цель, и оборотень, в конце концов, о такой цели вспомнил. Приют для кошек, с которым уже полгода бодалась его не в меру принципиальная коллега зоозащитница, располагался через пару остановок метро. Он мог бы пообещать им защиту от зоозащитницы, но не стал. Даже представляться не стал, параллельно наметанным глазом отмечая нарушения, упомянутые коллегой: выдача зверей на руки непонятно кому, отсутствие паспортов у животных, исходившую из приюта вонь… Мелькнула крамольная мысль попросить вдобавок к коту ещё грамм триста хомячков, но Баярунас всё-таки сдержался. Вряд ли в таком заведении были хомячки… *** Женя откликнулся на стук в стену не сразу, но пустил без особых вопросов. После очередного удара кулак просто провалился в стену, и Ярослав уже привычно шагнул сквозь каменную кладку. Кирилла в подвале не наблюдалось, Саша и Женя сидели друг напротив друга на лежбище. С прошлого раза почти ничего не изменилось, разве что вампир снова сидел без футболки, и кожа на его шее выглядела чуть более похожей на человеческую. Кот, не ожидавший, что новый хозяин потащит его сквозь очевидно твёрдую стену, попытался дать дёру, но Ярослав удержал его за антиблошиный, но уже очевидно нерабочий ошейник. Чародей обернулся на истошный мяв, и тут же улыбнулся, убирая руки от Сашиной шеи. — Твой? — чародей слез с лежбища, подошёл почти вплотную, потянулся погладить кота между ушей. — Ненадолго. — твёрдо произнёс Ярослав, стараясь не слишком пугать чародея, но у него, видимо, не особенно хорошо вышло. Чародей пару секунд всматривался в оборотня, но потом до него вдруг дошло. Выражение его лица тут же напомнило Баярунасу о его коллеге. Она выглядела точно также, собираясь в очередной раз проехаться Ярославу по ушам со своим «они обижают братьев наших меньших». Однако, в отличие от неё, чародей всё-таки смог сложить в своей голове то, что его единственного подопытного стоит периодически кормить, и кормить кровью. Из него вполне мог бы выйти прекрасный владелец домашнего питона. — Тебе не обязательно на это смотреть. — Ярослав прижал кота к себе поплотнее. Животина чувствовала страх чародея и, кажется, что-то начинала подозревать. — Ты прав… — Женя как-то хитро провёл рукой над запястьем Баярунаса, оставляя на его коже семь цифр. — Позвони, когда закончите, хорошо? Рванувшегося в стену вслед за чародеем кота Ярослав еле удержал. Впрочем, необходимости в этом не было. Стена стала твёрдой, если бы даже кот успел, он бы просто застрял в бетоне. — И что ты предлагаешь мне с ним делать? — вампир развернулся к оборотню полностью, совершенно нечитаемым взглядом рассматривая кота, начавшего истошно вопить. — Ну ты же как-то убил Алёну Ивановну. — Ярослав залез на лежбище с ногами, не заботясь о его чистоте. — Ну и у меня кровь пил… — Алёну Ивановну? Кошку, что ли? — вампир печально посмотрел на оборотня. — Это когда было-то, Ярик? — Это, Шурик, было вчера днём. — напомнил Баярунас, уставившись в ничего не выражавшие глаза вампира. То ли триста лет назад подобное обращение Александров не бесило, то ли вампиру и впрямь было всё равно… Спустя несколько секунд вампир всё-таки поправил: — Саша. — Яр. — с готовностью откликнулся оборотень. — Так вот, Яр… — продолжил Александр. — Вчера я, видишь ли, слегка утратил способности к гипнозу, а это значит, что кусать этого кота надо будет во время честной схватки, а я не горю желанием остаться ещё и без глаз. — Как так утратил? — не понял оборотень. — Гипноз — это что-то вроде ментальной схватки. — пояснил вампир. — Твой разум против разума того, кого гипнотизируешь. Если твоя воля сильнее, то соперник тебе поддастся… Если же нет — ничего не выйдет. — И ты сейчас хочешь сказать, что не пересилишь кота? Саша скользнул по Ярославу сочувствующим взглядом и перетёк в лежачее положение, устроил здоровую руку под головой. Импровизированная подушка валялась по другую сторону от Баярунаса, но вампир даже не попытался её забрать. — Кони ходят буквой «Г». — зачем-то сообщил Ярослав, чтобы хоть как-то разбавить кошачьи вопли. — А-а… — протянул Саша, совершенно незаинтересованно. — За столько лет в подвале наедине с шахматной доской ты мог бы стать гроссмейстером. — Ярослав повернулся к нему. — Ну или хотя бы мастером… — Я думал начать… Играть, развивать мозг, раз уж я тут заперт. — вампир подтянул ноги к груди, устроился, будто согрелся, замер, одной из голых стоп касаясь штанины Ярослава. — Но всё время откладывал, думал — завтра обязательно… Так и не начал. Оборотень кивнул. Они несколько минут промолчали, но потом Саша вдруг робко попросил: — Убей его или отпусти. У меня барабанные перепонки сейчас лопнут. Ярославу и самому не нравился этот кошачий аккомпанемент, но чтобы настолько… — Может, ты всё-таки попробуешь? — предложил Ярослав. — Ну, вибрато, все дела… — Я же объяснил уже… — буркнул Александр, пытаясь целой рукой прикрыть уши. — И, может, это ты попробуешь? Ты же хотел научиться убивать? Саша потянулся к футболке и попытался натянуть её вокруг головы, одним концом прижав к лежбищу, а второй удерживая рукой. Наверное, это должно было помочь от кошачьего концерта. Наглость была зашкаливающей. Ярослав уже сделал всё, что было в его силах: и кота привёл, и поддерживающий разговор, насколько он был возможен, обеспечил, а теперь от него требовали живодёрства, причём требовали нагло и бескомпромиссно… А, впрочем… Баярунас с каким-то остервенением стащил пиджак и рванул футболку через голову. Саша лишь страдальчески прикрыл глаза и отвернулся к стене, не оценив героизма Баярунаса, ощущавшего себя сейчас, как минимум, матросом, бросающимся грудью на пулемёт. Сердце застучало быстрее, и оборотень понял, что это — не мандраж, а предвкушение. Псина, слившаяся с его человеческой сущностью воедино, за эти дни не стремилась проникнуть наружу окольными путями. Она, кажется, понимала, что её выпустят в нужный момент, и терпеливо — впервые за всю свою жизнь — терпеливо, ждала… Сейчас же… Ярослав понял, почему с превращением без посторонней помощи справлялись дети. Должно быть, оборотни вроде Кирилла, обучающиеся с детства, не испытывали острой вспышки боли при изменении формы костей… Ярослав допускал, что их организм к превращениям каким-то образом адаптировался, и это было ещё проще… Но у него вышло. С первого раза, вопреки опасениям. Изменение угла зрения и баланса тела сбивало с толку, но у него, по крайней мере, получилось стоять, не заваливаясь на бок. Кот сменил вой на шипение и попятился в угол. Он был не в восторге от Ярослава с самого начала. Оборотень спрыгнул на пол, больно ударившись лапами и ощутив волну боли, прошедшуюся вдоль хребта. Скелет псины, видимо, ещё не успел сформироваться нормально, и к подобным нагрузкам готов не был. Не сломался и ладно. Ярослав втянул в себя воздух, определяя, что кот кастрированный, и совершенно небойцовый. Таких хозяева забывали на дачах, ну или же сдавали в приют, дав наиграться детям… Однако это ничуть не умаляло опасности для оборотня. Кот, может, и не был героем уличных драк, но ведь и Ярослав тоже им не был, а кот, к тому же, сражался за нечто более ценное, чем оборотень. — Ты весишь столько же, сколько и человек. — раздалось с лежбища. — Просто прыгни сверху — сломаешь что-нибудь точно. Захотелось огрызнуться, но Ярослав не стал. Совет-то был дельным, разве что скачки, как он только что выяснил, были слабым местом псины, а это значило, что их стоило приберечь до того момента, как станет ясно, что промахнуться невозможно. Конечно, сейчас кот пятился к стене, но что мешало ему, например, рвануть в другой угол, устраивая весёлые догонялки со смертью? Ярослав приблизился к коту, и на пробу взмахнул лапой, по которой тут же получил когтями. Кот раззявил пасть и заворчал. До кожи кот не достал. Когти угодили в один из колтунов, соскользнули, не коснувшись кожи. — И ты быстрее его… — таким же скучающим тоном произнёс Саша. — Кусай за шею и сжимай челюсти, раз уж прыгать не хочешь. Ярослав рванулся вперёд, разинув пасть, и тут же получил лапой по, как оказалось — невероятно чувствительному носу… Насколько же проще было, когда он был не собой, а Целым, которое само решало, как драться, как бежать, как двигаться и кого поедать, не требуя ни от Ярослава, ни от псины никаких стратегических решений. — Ты читал Рикки-Тикки-Тави? Представь, что ты — мангуст, прыгни сверху и укуси за холку. — предложили с лежбища. Этот диванный эксперт начинал раздражать. Ярослав раздражённо тявкнул, и с силой дал коту оплеуху, не обращая внимание на когти, которые снова встретили его лапу. Кот, оглушённый затрещиной, попятился назад, и Ярослав, не теряя времени, стараясь не думать о том, что сейчас произойдёт, впился ему в шею, наполняя рот шерстью и манящим запахом свежего живого мяса. Оно было плотным, плохо прогрызающимся, пытающимся сопротивляться, но Ярослав сжал зубы посильнее, приподнял дёргающегося кота над полом, и со всей силы ударил его головой об пол, заставляя затихнуть. С лежбища раздались слабые шлепки ладони о каменную стену. Ярослав облокотился на стену и пальцами судорожно полез в рот, выковыривая оттуда шерсть. Труп кота он выронил, превращаясь. Человеческими зубами удержать его было сложно. Саша как-то незаметно сполз с лежбища, оказался рядом. Привычным жестом поднял кота за шкирку одной рукой, и, не брезгуя, полез лицом к нему в прокушенную шею, всасывая кровь. Будь у него вторая рука, он наверняка бы перевернул труп, заставляя кровь выливаться под силой гравитации, но увы. Ярослав сглотнул, и сам потянулся к коту, переворачивая его для вампира. Тот задрал голову, с причмокиванием всасывая в себя кровь животного. Выдержал бы оборотень подобное зрелище вчера, но не с котом, а с человеком? Смог бы ощутить, наконец, вкус настоящей человечины — не вяленой и не мёртвой? Спустя несколько минут Саша уронил труп на пол и уставился на Ярослава. Они сидели друг напротив друга, оба — без футболок, оба — измазанные кошачьей кровью… Странный восторг покинул Ярослава, холод подвала вдруг стал особенно ощутим, его заколотило от осознания того, что он только что сделал… Саша поднялся на ноги, и, покачиваясь, зашагал к лежбищу, влез на него, пачкая ветошь, служившую ему одеялом. Он не мог утешить Ярослава сейчас, а оборотень, в свою очередь, не должен был психовать, когда вампир — в таком состоянии. — Можешь звать чародея. — сообщил Саша, отворачиваясь к стене. *** Женя появился из подвала спустя пару часов — взъерошенный, вымотанный и злой. Руки его чуть дрожали от постоянного напряжения, а волосы, выбившиеся из хвоста, окружали его голову золотистым сиянием. Кирилл, в облике здоровенной собаки спавший на полу, тут же открыл глаза, всем видом показывая, что даже ради чародея с места не сдвинется. Полчаса, которые старший оборотень мог бы потратить на здоровый сон, были безвозвратно потеряны в попытках объяснить Баярунасу, что он самонадеянный идиот. Женя в тот момент был рядом, поэтому конкретику Кирилл вносить не стал, но Ярослав и без того вполне понимал, что старший оборотень классифицирует Баярунаса в своей голове, как «вредного идиота». Было это не слишком приятно, но необходимо. Вредные идиоты могли натворить дел, и их нельзя было обвинить, ведь определяющим в понятии «обвинение» было наличие осознания собственной вины со стороны преступника… — Нам пора. — Женя указал куда-то наверх, на потолок, но Ярослав не увидел ровным счётом ничего. Кирилл перебрался в своё обычное состояние, и встал с пола, протирая глаза. Проследив за взглядом чародея, он обречённо кивнул: — Нам пора. На лестнице раздались шаги, и из подвала появился Саша, немного щурившийся на свет. Проклятие на его шее хаотично растягивало щупальца туда-сюда, и едва ли не пульсировало, то ли усиленное действиями Жени, то ли наоборот — ослабленное и пытающееся сбежать. — Мы на Совет, и, скорее всего, надолго. — всё-таки соизволил объясниться Женя. — Во время заседания запрещено колдовать, так что я вам оттуда стену никак не открою. Александр сказал, что ему к ночи понадобится еда, так что… — Мы будем паиньками. — сообщил Саша, хмуро глядя на Кирилла и прикладывая руку к небьющемуся сердцу. Вампир действительно тут же влез на подоконник, никоим образом не выражая намерения сбегать. Он похлопал по подоконнику рукой, предлагая Ярославу усесться рядом. — Гляди, труповозка. — сообщил он, стоило оборотню приблизиться к окну. Во дворе, недалеко от входа в дом, действительно стоял катафалк. Причем, видимо, на стоянке, так как никакой подобающей приличному катафалку суеты: убитых горем родственников, тяжёлых венков, гроба с покойником, и даже курящего водителя, рядом не наблюдалось. К тому же, под ним был сухой асфальт, несмотря на накрапывавший дождик. Где-то в доме полыхнула вспышка портала… Впервые за день во взгляде вампира отразилась непоколебимая решимость, она же была и в эмоциях. — Валим. — твердо произнес Саша. — Это за нами. Другие вампиры. Будто по команде у фургона открылась задняя дверь, и наружу выглянул человек в толстовке. Лица его не было видно из-за наброшенного капюшона, а кисти рук прятались в длинных рукавах. — Ты в курсе про то, что Кирилл… — Меня много раз хотели грохнуть. — пояснил Саша. — Я знаю, как это выглядит… — И теперь? — Теперь к другим вампирам. Если Кирилл с чародеем найдут нас в цитадели, то от оборотня не оставят живого места, а Женя… Кажется, правда, хочет помочь. Саша решительно соскочил с подоконника и заторопился к выходу. Он практически сбежал вниз по ступеням, хотя до этого тяги к физическим упражнениям Ярослав за ним не замечал. Поспешность побега была почти комической, но… Может, так всегда и происходило? Перед входом Саша снова замер, но паника его была будто бы запыленная, застарелая, совсем незначительная. С той стороны послышались лёгкие шаги человека в толстовке. Ярослав вдруг понял, что это была не совсем агорафобия. Что-то напоминающее ее, что-то… Вампир развернулся к оборотню, улыбнулся ему, сверкнув единственным клыком. Панику перекрыла вина за ложь и тяжесть долга… — Саша… — Проходите! — крикнул он, и дверь снесли с петель тяжёлым ударом. Вампира сшибло на пол дверью, оборотня он утянул на пол за собой, и хорошенько, возможно — даже специально, стукнул головой об пол, оглушая и дезориентируя. В образовавшийся проход рвануло несколько существ в таких же толстовках, как у первого. Не обращая на оборотня никакого внимания, они вздернули Сашу на ноги, и тот не стал сопротивляться, когда его поволокли прочь из дома. Ярослав вскочил на ноги и бросился вслед за вампирами. Двое вели Сашу, один держал его за руку, второй — за пояс, а ещё четверо окружали их, пристально оглядывая двор в поисках жителей, опрометчиво решивших посмотреть на похищение человека средь бела дня… Замыкающий обернулся на Баярунаса, и в голове снова завибрировал голос, отличавшийся от Сашиного, но почти такой же по силе и властности… — Слушай мой голос, я хочу, чтобы ты… В этот момент в правый бок оборотня со всей силы врезалось что-то твердое и ребристое, заставляя заорать от боли и разорвать зрительный контакт с вампиром. Ярослав не успел рассмотреть ударившего. Кто-то ещё заломил ему руки, уткнул себе в плечо, и незнакомый голос прошипел на ухо: — Не дергайся — убьют… — и сразу же, кому-то другому. — Она выстрелит, я серьёзно. Ярослав, конечно же, дернулся, причем так сильно, что незнакомец его не удержал… Однако было слишком поздно. Катафалк уже рванул с места, стремительно набирая скорость. К тому моменту, как Ярославу удалось освободиться от хватки, катафалк уже вывернул со двора. Ярослав опустился на землю, тяжело дыша. Почву будто выбило из-под ног… — Ты бы ничем ему не помог. — вкрадчиво произнёс незнакомец, кладя руку ему на плечо, не то подбадривая, не то — удерживая на месте. — Ты бесполезен против шести взрослых вампиров. Тому, кто попытался его похитить, на вид было не больше сорока. Не соответствующая возрасту и погоде плотная зелёная кепка сидела слишком высоко на его голове и, вероятно, держалась только чудом. — Кто ты такой? — поинтересовался Ярослав. — Для тебя — Кот. — он вежливо улыбнулся. — Я по твою душу. — Ты призрак, что ли? — уточнил оборотень, пытаясь изо всех сил игнорировать тот факт, что то чёрное кастрированное недоразумение могло обладать настолько материальной и сильной душой, как это существо. — Если так, то мне очень жаль твою бессмертную душу, но понимаешь ли, я… Сзади фыркнули, Баярунас обернулся и обнаружил в паре шагов от себя девушку, пытавшуюся оттереть от грязи широкие шаровары. В момент, когда оборотень повернулся, она стояла к нему спиной, поэтому Ярослав не сразу разглядел огромные витые рога, украшавшие её голову. Видимо, именно этими рогами он и получил по рёбрам: — Призраков не существует, ты что, «Сверхъестественного» насмотрелся? — она развернулась полностью, убирая в один из многочисленных карманов великоватой ей походной куртки праздничную хлопушку. — Он — наш высший инкуб. — Это Алабай, тоже высший, но суккуб. — представил её Кот. — И нам плевать, сколько ты там котов передушил и перетопил до нынешнего момента… — Вот и поговорили. — буркнул Ярослав. — Приятно было познакомиться. — Мы не договорили. — уверенно заявил инкуб. Его голос не звучал в голове чудовищной вибрацией, но всё же, сопротивляться ему было невероятно сложно. Просто потому что двое демонов-искусителей выглядели как существа, знающие что делать в подобных ситуациях. — У вас есть боевой чародей. — подсказал Кот. — Который напал на одного суккубов моего прайда… А любой чародей, способный накладывать заклинания достаточно быстро, сможет противостоять вампирам чуть эффективнее, чем небоевой оборотень… Ярослав вытащил телефон, не дожидаясь остатка объяснения. Номер Жени был в журнале звонков был погребён среди новых номеров очень важных людей, которые должны были помочь с реставрацией и обустройством Арт-центра. Как же оборотень корил себя теперь за то, что не стал отдельно подписывать чародея, и решил погрузиться в человеческие дела, чтобы голова не трещала от бесполезных попыток осознать глубину пропасти, в которую он летел. Нужный номер всё не находился, руки начинали дрожать, а время утекало… — У тебя есть время, пока они не выедут за пределы города. — Коту пришлось опуститься на мокрый асфальт, чтобы взять Ярослава за запястье. — Они не любят и не умеют возиться с трупами, так что предпочтут сжечь его на солнце, но в городе этого не сделаешь — палево. — Это чародей тебе свой номерок оставил? — Алабай, поймав взгляд Кота, присела на корточки перед Ярославом, не отрывая пяток от земли. — Будет проще, если ты его наберёшь заново. От их слов дрожь в руках куда-то делась. Уверенность Кота, восхищённый взгляд Алабай… Их мягкий и спокойный пряный запах, не раздражающий ноздри, как у вчерашней суккуба-проститутки… Казалось, даже своим присутствием они способны были успокоить любую душевную бурю. — Вы крадёте мои эмоции. — оборотень закончил набирать номер Жени, и поднёс телефон к уху. — Только лишнее. — инкуб самодовольно усмехнулся. — Если Кот вернёт то, что взял — ты, скорее всего, свалишься с панической атакой из-за чувства вины от того, что не спас вампира. — пояснила Алабай шепотом, прислушиваясь к гудкам. — А если верну я, то там всё ещё веселее: тремор, полная потеря контроля над ситуацией и своим телом, и… Ярослав приложил палец к губам, и она мгновенно затихла, рассматривая лицо оборотня… — Блять, сбросил. — Ярослав с ненавистью посмотрел на невиновный смартфон. — Звони ещё. — потребовал инкуб. — Ты больше в этой ситуации ничего не сделаешь. Оборотень хмыкнул, и снова нажал на вызов. Он продлился чуть дольше, но закончился точно такой же неудачей. — Куда пропали Евгений и его оборотень? — Алабай чуть прищурилась, наклоняя голову. — Совет, кажется… — отозвался Ярослав. — Тогда понятно, почему он не отвечает… — Кот протянул руку за телефоном Ярослава, и оборотень отдал его, не задавая лишних вопросов. — Какой, блять, Совет? — Алабай впервые повысила голос. — Вс же… Да и прошлый Совет был дня два назад… — Либо срочный, либо военный. — инкуб не без труда нашёл в телефоне Ярослава приложение для отправки SMS, которое практичный оборотень засунул на самый дальний экран, чтобы не мешалось. Эмоций демонов оборотень не чувствовал, вернее, он не мог толком в пряном аромате отличить их эмоции от эмоций, которые они, судя по рассказам Жени и Кирилла, высасывали из людей… Это сбивало с толку, и мешало анализировать ситуацию. — Как зовут твоего вампира? — Алабай осторожно, стараясь не мешать инкубу, повернула экран так, чтобы набираемое сообщение было видно и ей, пускай в перевёрнутом виде. — Саша. — Тебе подойдёт формулировка «Евгений, блять, возьми трубку, Сашу похитили минут пять назад»? — уточнил Кот, нажимая на значок «отправить». — О, смотри-ка, он сразу прочитал… Какой умный у твоей чародейки помощник, Алабай… Ярослав кивнул. Блаженное чувство, что он сделал всё правильно, заполняло его и успокаивало. Он выполнил свою часть действий, и имел право на отдых в приятной компании, в ожидании чудесного спасения своего вампира… — Если он выключится прямо здесь, мы так ни о чём и не договоримся. — Алабай резко встала, в упор глядя на Кота. — Я постою на шухере, а то двоих сразу многовато. — Не командуй. — устало попросил инкуб, поднимаясь с асфальта и отряхивая штаны. — Пора уже отвыкать… Алабай молча вытащила из кармана потрепанную книжечку, заботливо обёрнутую в блестящую школьную обложку для тетрадей, и демонстративно прислонилась к стене. — Вы с… Сашей напали на суккуба из моего прайда… — инкуб переступил через дверь, и подал руку Ярославу. — Это, вообще-то, недопустимо, и Солнце абсолютно правильно поступила, высосав эмоции твоего вампира в отместку за нападение… Честная схватка, всё такое, но… Захотелось возразить, но то ли присутствие инкуба заставляло его отдавать контроль над ситуацией полностью, то ли он был прав. — Чародей отрубил ей рог заклинанием. Рога стоят огромных денег, ты знал? — инкуб, убедившись, что они достаточно далеко от двери, стащил кепку, которая прикрывала два коротких прямых рога — явно острых и крепких, к левому прицепилась нитка от кепки. — Я думал просто прийти и потребовать компенсации, но, благо, Солнце смогла достаточно подробно описать тебя… Великолепный прокурор, отвоевавший здание под Арт-центр… За всех демонов Петербурга не ручаюсь, но среди моего прайда много твоих поклонников: столько возможностей для высших… — Кот улыбнулся и несколько раз хлопнул в ладоши. — Я уже молчу про то, какую выгоду нам может нам принести открытие ночного клуба в подобном месте… Демон путал его в словах, то теша самолюбие, то манипулируя страхом. Самым отвратительным было, что ни трезво мыслить, ни абстрагироваться не выходило. Если он держал «прайд» под контролем подобным образом, то Ярославу бы не хотелось оказаться на месте Алабая… Хотя понимал он это смутно. Соображал в оборотне только крохотный, почти задавленный инстинкт самосохранения… От этого своеобразного гипноза нельзя было уйти, перекинувшись псиной. Псине властный хозяин нравился ещё больше, чем восхищённой человеческой части. — Так вот… — наконец перешёл к делу демон, останавливаясь в коридоре и прислоняясь к стене. — Собственно, мы с Алабай думали попросить тебя о том, чтобы вести апелляцию по моему процессу… Видишь ли, меня несправедливо осудили за нападение на двух чародеев, хотя в действительности всё было наоборот… А за повторное нападение, которое мне обязательно пришьют, даже если я их и рогом не трону, полагается смертная казнь. — Хорошо, но… — Если ты сделаешь это бесплатно, я могу пообещать тебе прощение долга чародея, и даже прощение твоего собственного долга жизни. — обозначил демон, чуть наклоняя голову набок и протягивая руку Ярославу. — Ну и… Если уж у нас начались срочные созывы Совета, я могу пообещать тебе защиту. Это выгодная сделка. — Я ничего не смыслю в законах нечисти. — выпалил оборотень. — И не могу принимать решение вот так сразу. — Вы — нечисть, слишком заняты поддержанием собственной жизни и наращиванием боевого потенциала, чтобы разбираться в собственных законах. — инкуб презрительно хмыкнул. — Поверь мне, юриста лучше тебя точно не найдётся. Но я предполагал, что ты спросишь. Кот аккуратно вытащил из кармана ту самую книжечку в прозрачной обложке. Бумага в ней пожелтела от времени и была тонкой почти до прозрачности. Судя по качеству печати, она была копией копии оригинала, отпечатанного на машинке. — Это раритет. — предупредил инкуб. — Законы нечисти. Насколько я знаю, ни у одного из прайдов такой ценности больше нет, так что осторожней с ней. — А как же знание законов… — поразился Ярослав. — Как вы можете жить, не сознавая собственных прав и… — Я и сам не представляю, Ярослав. — вздохнул Кот. — Я знаю законы наизусть и стараюсь их применять для своей защиты… Также, как Алабай, также, как и все остальные суккубы моего прайда… Но, к сожалению, мы — такая же редкость, как эта книга. Скорее всего, меня осудили и сделали всё ради моей смерти не столько из-за самой драки, сколько из желания похоронить надежду на справедливость. Из инкуба мог бы выйти неплохой адвокат. Он знал законы, горел идеей восстановления справедливости, речь у него была красивая и поставленная, к тому же, ему хотелось доверять… Слишком много пафоса, но это исправила бы пара-тройка освистываний из зала. В юридическом ему были бы рады, но, кажется, планы у инкуба были гораздо серьёзнее… «Революционер, которому есть, что терять» — вдруг осознал Ярослав. Длинно, но точно. То, как Кот говорил о своём прайде, о демонах Петербурга, то, как боялся за книгу законов, за свою чистоту перед законами, то, как скрупулёзно подсчитывал все действия Ярослава, в конце концов то, что они с Алабай бросились ему на помощь, не дав поддаться гипнозу… Он играл в свою игру, также, как и Кирилл, но по крайней мере, он делал это не из слепого патриотизма, пускай и давил, но не относился к Баярунасу, как к слепому щенку, и не предлагал… То, что должен был, по идее, предложить демон искуситель. Странную пассивность как рукой сняло. Теперь высокий демон не казался Ярославу подчиняющим всё вокруг себя. — Я ознакомлюсь с вашими законами и подам апелляцию. — твёрдо сообщил Ярослав, на всякий случай пряча за спину руки. — Я подожду здесь. — инкуб опустил руку, с долей уважения глядя на Ярослава. — И, на всякий случай… У меня нет власти заключать адские контракты. Это примерно то же, что сказать, что от укуса оборотня можно стать оборотнем. Поймав слегка шокированный взгляд Ярослава, инкуб проворчал: — У вас, нечисти, кажется, совершенно не принято хоть что-то знать друг о друге, да и о себе — тоже… От этого все проблемы. — В чём ты ещё эксперт? — фыркнул Баярунас, раскрывая книжку на одной из страниц и пробегаясь глазами по знакомым человеческим законам с некоторыми уточнениями. — Баллистическое оружие? Разведение уток в домашних условиях? — Демоны уступают нечисти во всём. — инкуб потянулся к карману, в котором завибрировал телефон Ярослава, о котором оборотень уже успел забыть. — Вы не можете нас ранить или убить, но побить-то можете, или, как чародеи — срубить рога, заставив корчиться от боли и умирать от голода, или пытать… — в глазах инкуба на мгновение мелькнул страх. — Так что оружие моего прайда — это знания. Алабай отогнала от нас вампиров обычной хлопушкой. От подобного выстрела у них могли лопнуть барабанные перепонки. Ярослав понимающе кивнул, хотя на самом деле до понимания гениальности хлопушечной обороны от вампиров ему было довольно далеко… Оборотень забрал у инкуба телефон, который тот всё равно без Ярослава бы не разблокировал. На экране блокировки высветились обои с зимним лесом, время, дата, уведомление о том, что осталось около десяти процентов зарядки и SMS-сообщение с одним единственным словом:

«Война»