Всё даст им война

То, что Саше для поддержания жизнедеятельности не нужен был сон, вовсе не означало, что он не уставал. Просто усталость, навалившаяся на него, была не из тех, которые можно было бы исцелить сном. Разве что вечным… Ранее не склонный к подобным размышлениям и откровенно бесившийся от нытья клиентов: «доктор, кажется, я хочу покончить с собой», Саша всё чаще натыкался на нечто подобное в своей голове. Конечно, не всерьёз. Конечно, он тут же пытался переключиться на что-то иное, но… Слишком быстрый ум вампира теперь играл против него самого. Рано или поздно, проскакав по знакомому кругу мыслей, вампир возвращался к мыслям, которые психологи называли «суицидальными», а Саша — «интересными». Правда, особенного интереса к ним Саша не испытывал. Интерес означал какой-то восторг, какую-то увлечённость, в конце концов, а вампир… Нет, он осознавал некоторую исключительность подобных мыслей в своей голове, но не более. «Интересными» называл скорее по инерции, цепляясь за привычную игру в выдумывание слов для описания своего состояния, как Робинзон за календарь. Правда, Робинзон в конце книги, кажется, к людям вернулся. В себе Саша был не уверен. Вампир чувствовал, как собственная голова предаёт его: в начале — агорафобия, теперь — неподъёмная подавленность и усталость, общее безразличие к происходящему… А ведь всего несколько дней назад, когда Яр вызволил его из подвала, он почти был готов вновь завоёвывать свой город… Теперь всё было иначе. Саша, в пику усталости, пытался развить бурную, насколько мог, деятельность — хотя бы перетаскивать стулья, хотя бы пытаться разговаривать с Яром, хотя бы подслушивать прохожих, считать чаек, пролетавших перед стеклом балкона, читать наизусть незабытые стихи… Это немного помогало отвлекаться от внутреннего диалога с самим собой, ранее — невероятно увлекательного, а теперь же начавшего откровенно пугать. Естественно, ничего из этого делать не хотелось — даже ныть о своей несчастной доле, хотя раньше, будучи нормальным, он этим несколько злоупотреблял… Саша ощущал себя прибором, у которого почти сел аккумулятор. Он знал, в целом, что с ним происходит. Предпочитал называть это «сплин» и роднить красивое английское слово со словом «спать». Потому что, стоило Саше остаться наедине со своими мыслями, когда от него ничего никому не требовалось, начинало отвратительно сильно хотеться в спячку. Правда теперь — спасибо чародею, рассчитывать на неё не приходилось. По венам бежала человеческая кровь, наполняя тело жизнью и силой, возвращая Саше давно позабытый облик, а вместе с ним — и слабое ощущение того, что ему хочется и дальше продолжать существовать. «Интересные» мысли, конечно, предлагали от этой крови избавиться — например, легонько оцарапав Женю, который, после возвращения долга жизни, совсем вампира не боялся, даже наедине с ним оставался спокойно… Однако здесь бунт поднимало уже тело: Саша откровенно боялся боли, сопровождавшей действие проклятия, да и любой боли боялся. Оставался, конечно, ещё один вариант — израсходовав эту кровь, не искать новую. Однако что-то Саше подсказывало, что и он не сработает… Возможно — оптимизм. Хотя во время сплина его, кажется, не должно было остаться вовсе. — Я видел, что ты воровал донорскую кровь. — Саша тронул Женю за плечо. — Ты сможешь достать такой для меня? Чародей поднял взгляд на вампира, хотя это было не обязательно, пару раз моргнул, будто бы вспоминая только что заданный вопрос. Потом кивнул и поспешил отвернуться, пряча то ли улыбку, то ли ревность… Саша не был оборотнем, и не мог сказать точно. Они, всё также молча, дошли до кухни. Там Женя принялся за уничтожение пачки с печеньем, которую вчера притащил Яр, а Саша отволок одно из кресел на балкон и устроился в нём, рассматривая Питер, сегодня — особенно солнечный. Здесь ему было спокойно. Питер лениво шевелился за стеклом — безопасный и не замечающий Сашу: дымили трубы, блестели не успевшие высохнуть лужи на крышах, носились наглые чайки… Также, как и века назад, но всё-таки немного по-другому. Вампир надеялся, что кушетка у психолога, ранее занимавшего эту квартиру, стояла именно на этом огромном балконе. Саша любил этот город. Любил, пожалуй, больше всех жителей, которых застал… Даже больше Насти, хотя и не признавался себе в этом. И только где-то в глубине души понимал, что психолог, наверняка, вытащил бы из него и этот аспект. Вместе с признанием себя последней тварью, осмелившейся жить после смерти возлюбленной… Вернее — не осмелившейся жить, а струсившей отправиться вслед за ней. Саша свернулся на кресле в клубок, и повернул голову в сторону, где, предположительно, мог раньше сидеть психолог. Вчера там сидел Яр и, избегая смотреть на резко помолодевшего вампира, листал книжку. Молодой оборотень был для вампира чем-то вроде Питера. Движущейся картинкой — завораживающей, но не отвлекающей от собственных мыслей, которые почему-то в присутствие Яра не скатывались в «интересные». Вчера они, ведя неспешную деловую беседу, просидели здесь больше двух часов, и Саше не было ни скучно, ни страшно. Однако сегодня всё было совершенно по-другому: в оставленной ими комнате Яр выслушивал от Кирилла лекцию по тренировкам и, судя по тону, которым отвечал, был не в восторге от необходимости носиться по дому туда-сюда, Женя хрустел печеньем и запивал водой из баклажки и, кроме этих звуков, Саша не слышал ничего. Питер двигался молча — не гудели машины, не стучали подошвы людей на улице, не звенели трамваи, даже чайки, разевавшие клювы в полёте, делали это молча. У вампира, в начале посчитавшего, что ему после громогласного крика Жени заложило уши, начинали закрадываться подозрения, что всё не так просто. Полная тишина для Саши, всё время заточения жившего только звуками, была чем-то пугающим, давящим. — Жень, а почему так тихо? — вампир даже головой потряс, но ничего не изменилось. — Купол тишины, он внутри защитного, как в матрёшке. — чародей, судя по звуку, пытался вытрясти из пакета крошки. — Они ломают верхний, и поэтому должны быть слышны щелчки. — Но нас от них спасает магия. — закончил за него Саша, снова поворачиваясь к Петербургу. Женя подтащил к креслу Саши табуретку и уселся рядом, сложив руки на коленях. Вампир слышал от своего приятеля, как-то обращавшегося за помощью к чародеям, мол, они настолько сильно ценят тишину, что в Институте не слышно даже шагов. Саша бы там точно свихнулся, да и Женя, судя по тому, что пересел поближе, тоже не был любителем тяжелого молчания, особенно в условиях нависшей над ним неизвестности… — А почему ради тишины надо было так орать? — милостиво нарушил молчание вампир. — Первородное заклинание, вроде твоего. Обращение к магии должно в точности повторять то, которое его вызвало. — чародей слабо улыбнулся, и добавил почти извиняющимся тоном. — Теми же словесными конструкциями. Лечебные вообще почти всегда трёхэтажные. — То есть, ты должен то же самое повторить, что и тот ебанутый? — перевёл на человеческий Саша. — Примерно так… — И первородные хрен снимешь? — уточнил вампир, касаясь шеи. — Тот, кто наложил, может снять щелчком пальцев. Даже если первородное. — чародей поджал губы. — А вот если оно чужое, то нужно сопровождающее заклятие, но его подобрать сложно — сам видишь. Но если подобрать, то уже всё легко и просто. — А то, что нас защищает, оно… Оно вообще долго продержится? — вампир неопределённо махнул рукой куда-то в сторону улицы. — Пока они не определят, из чего я его сотворил, и какие для его снятия нужны заклятия. Упадёт этот купол, я наложу новый, и так можно долго. — расфокусированный взгляд чародея метнулся в сторону окна. Он явно рассматривал свой защитный купол — тот, который видели только чародеи. Вампир скосил глаза, приглядываясь к рукам Жени — слегка подрагивающим. Вчера тот говорил Кириллу, что для боевых заклинаний нужны замахи, а вот защитные… Про защитные Женя не сказал ничего. Но ещё вчера, когда чародей, со странно одухотворённым лицом создавал нынешний купол, он стоял на месте, и ни разу не взмахнул рукой, даже, кажется, запястьем не шевельнул. Его движения тогда были хирургически точны… — А как ты в тишине поймёшь, что купол упал? — Саша протянул руку вперёд, пародируя движения чародея. — Тебе типа больно будет, когда он сломается? — Я тебе всё равно не объясню. — Женя пожал плечами. — Я почувствую… А вы услышите. — В каком смысле? — Саша повернулся к нему. — Купол тишины… Он ограждает только от звуков. — То есть, вас возьмут тёпленькими? Женя чуть нахмурился, и посмотрел на Сашу, будто ожидая, что тот сейчас растворится в воздухе, что тот и сделал, метнувшись за спину чародею — слишком быстро для его взгляда. Вампир наклонился к его уху и шепнул: — А меня холоднень… Губы обожгло. Острая боль заставила вампира отпрянуть. Саша коснулся губ и с ужасом осознал, что они обледенели и слиплись. Лёд, впрочем, тут же начал таять. — Это что нахрен было только что? — поинтересовался вампир, заставляя тонкую корочку льда разломиться. Обеспокоенный Женя вскочил с табуретки, опрокинув её, и Саша с удивлением обнаружил, что тот смотрел на обледенелые губы вампира с тем же самым шоком. — Это не ты. — констатировал вампир, на всякий случай отодвигаясь чуть дальше от чародея. — Это не я. — Женя неверяще коснулся своего уха, будто пытаясь понять, каким образом ему это удалось. — Но, боюсь, это — моя магия… — То есть, любого, кто подкрадётся, вот так шандарахнет? Женя вспыхнул, и Саша понял — не любого… Вчера ночью он слышал весь дом. Каждую комнату, каждый закоулок. Ночью вампиру, как единственному неспящему, было невероятно скучно, а потому ни одно слово, произнесённое в доме, не ускользнуло от его внимания. Он слышал, как чародей целовал своего оборотня. Вампир знал, как отличить звук поцелуя от других звуков, и не мог ошибиться. — Я не знал, что теперь так могу. — беспокойство Жени прошло, будто его и не было – едва он убедился, что Саша вполне способен оттаять самостоятельно. — А… — Если тебе нужен подопытный — давай поймаем кролика. — Саша, заметив знакомую искру научного интереса в глазах чародея, метнулся за рожок, в котором чернели угольки от вчерашнего костра. — Я отказываюсь. — Но… — Никаких «но». — буркнул Саша, вспоминая, каким жалящим было прикосновение кислоты к шее, и для веса добавил. — Яр мне запретил. Женя непонимающе воззрился на вампира. Конечно, насчёт запрета на опыты Саша врал, вот только чародей, похоже, и вовсе не понимал механику договоров. Да и не знал, кажется, про специфику его с молодым оборотнем деловых отношений… — У меня договор. С Яром. — пояснил Саша. — Я для него — что-то вроде вассала. — Вассал моего вассала… — начал цитировать Женя, но под тяжёлым взглядом вампира будто бы стушевался. Саше эта формулировка уже порядком поднадоела – он устал её слышать из каждого утюга. — Примерно так. — вампир всё ещё не рисковал приближаться к чародею. — Так вот, Яр запретил мне участвовать в твоих экспериментах… — Ты, что, больше не хочешь избавиться от проклятия? Женя смотрел на него так, как будто бы почва только что ушла у него из-под ног. Саша не обманывал себя. Чародей хотел не помочь вампиру, а добавить в свой арсенал новое проклятие, удовлетворить научный интерес, и так далее… И Саша, быть может, позволил бы ему, но… С Женей-то вампир никакого договора не заключал, и заключать не собирался. Свобода от долга жизни перед чародеем Саше вполне себе нравилась, а значит, никаких больше исследований. Тем более, раз уж Женя научился бросаться этим проклятием, и мог добыть себе других подопытных. — Жень, а это прям такой насущный вопрос? — уточнил вампир. — Ну, в плане, вроде как, нам предстоит драться с оборотнями там, с вампирами… — И чародеями. — добавил он. — Нет уж, с чародеями сам дерись. — Саша снова коснулся губ, к которым уже потихоньку возвращалась чувствительность. — Оборотни и вампиры хотя бы понятные… Женя явно хотел возразить, но потом махнул рукой, поставил табуретку обратно и уселся к окну созерцать Питер. Саша прикинул расстановку сил. Кирилл гонял Яра по лестницам вверх и вниз. Он вполне мог успеть, но… Нет, чародея в одиночестве сейчас оставлять было нельзя ни в коем случае. Может, вампиру и сложновато было сложить в голове общую картину происходящего, и помощник детектива Ярослава Холмса из него выходил совершенно никудышный, но вот к деталям Саша был куда внимательнее. Например, к той незначительной детали, что Женя буквально вчера попытался покончить с собой, а Кирилл, после того, что было ночью… Просто ушёл тренировать Яра. Вампир помнил, что такое «любовь». До сих пор помнил, как долго добивался свою рыжую девочку. Как ревновал, как бросался за неё на обидчиков. Как потерял, и что боль ревности была куда сильнее, чем боль потери. От неё невозможно было отвлечь, и Саша просто сел рядом с чародеем в кресло, дожидаясь, заговорит ли тот снова. Женя так и не заговорил до самого прихода Кирилла. Он явился один, и Саша тут же предпочёл оставить их наедине. Отыскать щенка не составило труда. — Ну, что, втёрся в доверие? — шёпотом поинтересовался Саша, глядя, как Яр пытается развесить футболку на просушку. — Отъебись, пожалуйста… — судя по тому, насколько сильно, даже в сравнении с обычным темпом, колотилось у оборотня сердце, Яр вложил в эту реплику все оставшиеся силы. — Он голодный, как тварь, и поэтому злой… Совсем меня загонял. — Что, он уже готов назначить тебя преемником? — продолжал ехидничать Саша. — Смешно тебе? — Яр гневно обернулся в его сторону, шумно вдохнул, и тут же принялся кашлять. — Я же чувствую, что не смешно. Это был удар ниже пояса. Синие глаза оборотня будто бы прожигали его насквозь, а ещё этот долбаный нюх, как у собаки… Саша мысленно изо всех сил пожелал грёбаному оборотню подхватить насморк. — Если серьёзно, то я всё слышал. — вампир хмыкнул. — Ты зря потел. — А то я не понял. — Ярослав лёг на спину и закрыл глаза, видимо, ожидая, пока милосердная смерть заберёт его грешную душу. — Он ко мне относится, как к несмышленому щенку… — Таких и любят… — Саша приложил палец Яру к губам — тот даже не пытался перейти на шёпот, так что рисковал быть услышанным. — А у Кирилла вообще, похоже, ну… Фетиш на несмышленых. Яр вскинул брови, но внимательно выслушал пересказ ночных событий. За это время его пульс успел прийти в относительную норму, и оборотень уже не пытался отдать концы прямо на полу. — Ещё одна тайна. — сосредоточенно двигая губами прошептал Яр. У него вышло, но с лёгким присвистом. — Давай мы тебе во время ограбления украдём доску, и ты будешь на ней красными нитками отмечать эти свои тайны. — Ограбления? — Яр даже сел. Саша вздохнул. Слух у оборотней был, конечно, получше людского, но все равно слабенький. Кирилла, несколькими этажами выше объяснявшего Жене, что грабить магазин выгоднее, чем больницу, и из соображений гастрономических, и из логики, Яр уже не слышал. Надо было это запомнить. — Ограбления. — подтвердил он. Яр вздрогнул. Конечно, он валялся на голом полу без футболки, но вампиру всё-таки хватило ума — сообразить, что виноваты в этом были вовсе не сквозняки. — Какой ты, всё-таки, интересный. — вслух подумал Саша, подходя к окну. — Вчера мне задвигал про далеко идущие планы, про то, как обойти законы нечисти, про это… убежище, которое будет моим, если всё сложится. А сейчас боишься нарушить закон, чтобы все здесь не сдохли от голода? — Обойти закон и нарушить — это разные вещи. — с отчаянием выговорил Ярослав. — То есть, ты у нас рыцарь. — Саша метнулся к Ярославу и присел перед ним на одно колено. — Убивать — это можно, но только тех, кто вне закона, и обходить законы можно, потому что это ты просто всех перехитрил, и ничего не нарушил, и врать нельзя… — Да, Саш, потому что… — Нет, ученик мой. Кирилл всю недотренировку пытался объяснить пацану, что самое важное — схватить противника и не дать ему вырваться. Сдавить и не выпустить. Раздавить. Все оборотни дрались так. Саша на себе прочувствовал: клыки, сжимающие горло, тяжелый неподъёмный вес, и мёртвая хватка… Быть может, Кирилл стал бы отличным наставником для какого-нибудь оборотня, вот только Яр пока оборотнем не был. — Что, загипнотизируешь? — оскалился Яр, ожидая, пока Саша соберётся с мыслями. — Было бы проще. — Александр скрестил руки на груди. — Ты бы тогда просто убил, и либо перестрадал, либо повесился… Бесишь меня. Как с тобой сложно. Голос сорвался на последней фразе. К горлу подкатил ком. Это было не в первый раз, а началось ещё в подвале с Кириллом. В такие моменты казалось, что мозг просто не выдерживает навалившегося на него груза, и подобным образом пытается освободиться… — Саш… Яр положил руку ему на плечо, заглянул в глаза, хотя это было не нужно. Он ведь и без этих идиотских жестов чувствовал всё то, что бурлило внутри вампира. Острое разочарование, детское желание разреветься, злость на себя самого за слабость и бесполезность… И самое отвратительное — полное отсутствие контроля над собой и своими эмоциями. Бессилие. Саше хотелось опуститься на колени и завыть, но он вдруг понял, что не в состоянии пошевелиться. Вернее, в состоянии, но если он двинется с места и докажет своему запутавшемуся в самом себе сознанию, что способен на это, его будет уже не остановить… Он отберёт у Жени им же отданный талисман, и проглотит его. И никто, и ничто его не остановит, даже то, что он никого ещё не убил для Ярослава, а значит — предатель, а значит — девятый, самый страшный круг ада… На спину ему опустилась рука Ярослава, второй оборотень неловко обнял его за талию. Не слишком сильно, но Саша понял, что вырваться ему, если что, не дадут. Яр не лип к нему, обнимал просто потому что исполнял договор, не более того. Соприкасались только их руки, и немного — бока, только из-за неудобной позы, в которой вампира застало обострение сплина. — Терапевтические объятия. — шипящим шёпотом сообщил ему на ухо оборотень. — Не вырывайся. Попытайся расслабиться. От тех мест, где к нему прикасался Ярослав, по телу вампира будто бы проходили волны тепла. Они согревали, лезли в самое сердце, и от этого почему-то хотелось рыдать. Саша сжимал зубы изо всех сил, чтобы сохранить хоть какие-то остатки гордости. Тело будто бы само хотело уйти от прикосновений, и изнутри, где-то в районе рёбер, появилась тупая ноющая боль, как будто бы изнутри что-то расширялось, сминая остатки бесполезных органов. Он привык быть в одиночестве, привык к тому, что ни на кого, кроме себя, рассчитывать не должен, ведь это — то, что делает нечисть нечистью, это необходимо, чтобы выживать… А теперь он жался к оборотню, который всего лишь предложил его обнять, и чувствовал, как накатывает на него осознание, сколько лет он прожил свыше отмеренного ему изначально срока, и как бездарно растратил… — Яр… Отпусти. — потребовал Саша. Оборотень тут же безропотно рассоединил руки, отпуская вампира, который с удивлением обнаружил, что теперь может просто сесть. — Помощь от приступов агорафобии? — выдохнул Саша, боясь, что голос снова сорвётся, но, как оказалось, это было излишней мерой предосторожности. — Обращайся. — Яр вытянул руки вверх, и наклонился, хрустнув костями. Видимо, сидеть ему было ещё неудобнее, чем Саше. — Так что они там говорят по поводу ограбления? — Что тебе туда нельзя. — вампир пожал плечами. — Кирилл говорит, что у тебя слишком видная морда, а Женя этого не отрицает. — Ну и хорошо. — Ярослав посмотрел на Сашу, прислушивающегося к диалогу наверху. — А что они там ещё говорят? Саша многозначительно промолчал. Они уже не говорили. За долгие годы в подвале вампир успел выучиться подслушивать не только разговоры, но и движения. К тому же, теперь его не отвлекали звуки с улицы, и едва заметное шуршание ткани, шелест волос и мокрый звук соприкосновения губ давал ему полную картину происходящего там. Кирилл, всё-таки, не был полным кретином. Наверное, вблизи от Жени почувствовал, что ему сейчас особенно необходимо было подтверждение при свете дня… В любом случае, Саше это внушало некое подобие уверенности в том, что, по крайней мере, в ближайшее время им не предстоит столкнуться с ещё одной попыткой самосожжения. — Они что-то более конкретное обсудить успели? — уточнил Яр, которому надоело наблюдать за молчащим Сашей. — Какой магазин хотя бы… — Пока сошлись только на том, что нам нужен большой. — вампир развёл руки в стороны, чтобы продемонстрировать его величину. — Женя постарается сшибить порталом как можно больше прилавков, пока Кирилл поймает нам ужин. — А ты? — А я на шухере. — вампир развёл руками в стороны. — Если на нас вдруг… кто-нибудь нападёт, я должен буду их задержать. Яр серьёзно кивнул, но, судя по его виду, всё ещё не мог уложить в голове, что он не будет препятствовать ограблению. — Нахрен тебе книга, если ты её так хреново читаешь? — уточнил Саша, чувствуя, как эмоциональные качели заставляют его закипать. — Ты уже существуешь в другой парадигме ценностей. Всё. — Ограбления запрещены. — промямлил Яр. — От них слишком много шума, и это выдаёт наше существование. — Слушай, давай возьмёмся за руки и сдохнем, а? — прошипел Саша, легонько хлопая его по щеке. — Мы, по этим же законам, уже давно должны были… Оборотень мотнул головой, приходя в себя. Быть может, его тоже стоило обнять, но они с Ярославом договаривались только на то, что Саша будет для него убивать. Ни на что больше. Яр вернулся в норму самостоятельно. Выпрямился, успокоился, и Саша тут же узнал в нём того, кому поверил вчера. Того, кто с видом Наполеона смотрел на Петербург с балкона и, захлопнув наконец книжечку с законами, сообщил: «это пиздец», а потом добавил «это всё надо менять». Того, кто пообещал Саше этот дом, если они захватят Петербург, и это не прозвучало смешно. — Всё, я не собираюсь подыхать. — Яр поднялся с пола. — Пошли к ним. — Ты-то там зачем? — удивился Саша. — Там интернет лучше ловит. — оборотень решительно сдёрнул непросохшую футболку с подоконника и закинул её на плечо. — Подберу вам место для контрольной закупки. *** Саша первым скользнул в портал. Острые, по словам Жени, края, показались горячими, но своё любопытство вампир приструнил, и трогать не стал уже во второй раз. Женя, сосредоточенный на своём колдовстве, только проводил взглядом их с Кириллом. Зачем Саша пригнулся, прячась за стойками, сказать он не мог. Портал, ослепительно сияя, разверзся прямо посреди здоровенного гипермаркета, и вряд ли люди, закупающиеся там, способны были следить ещё и за двумя существами, появившимися оттуда. Саша, по уговору, сразу же понёсся к выходу. Наушники ему Яр одалживать не стал, справедливо опасаясь, что вампир пропустит шум, издаваемый приближающимися блюстителями порядка, и потому вой сигнализации и людские крики приходилось воспринимать наживую. Вампир, которому надоело уворачиваться от спасающихся в панике людей, взмыл мышью под самый потолок. Будто и не было семидесятилетнего перерыва, будто бы он ежедневно тренировался, и часами туда-сюда носился над своим городом… Кто-то сдуру врезал по пожарной сигнализации, и сверху полилась вода. Благо, не святая, а простая, но всё равно ощущать капли на тёмной шёрстке было неприятно. Саша с интересом уставился на происходящее снизу. Светящееся колесо портала, своими краями разрезающее всё на своём пути, мчалось сквозь подсвеченные стойки и стэнды. Звенело разбитое стекло, искрились разорванные провода, и люди, подскальзываясь в воде, падали. Кого-то било током, кого-то настигал портал. Рядом со светящимся колесом нёсся огромный, размером с пони, серый волкодав. Основным источником паники был, конечно, портал, но и оборотень тоже наводил страх на окружающих. Он убивал. Убивал каждого, до кого добирался. Без сожалений и раздумий. Он просто ломал им шеи, не выбирая и не давая шанса вырваться. Кому-то прыгал на спину, кого-то кусал за шею. В него стрелял кто-то из охранников, и несколько даже попало, но пули были не серебряные, и потому Кирилл их, кажется, даже не заметил. Его серая морда вымокла в крови, размываемая водой. Это была уже попросту бойня, а не ограбление. Отдельные фразы, доносившиеся до слуха вампира, казались нереальными, сюрреалистичными… Вампиру хотелось зажать себе уши, чтобы не слышать криков умирающих. Нет, Саша знал, как кричат, умирая. Убивал сам, не далее, чем вчера. Но ему всё казалось, что в его случае было по-другому… Женя явно примеривал передвижение портала, чтобы не терять Кирилла из виду, но вампир с трудом представлял, каково ему было открывать портал пошире, чтобы перехватить брошенный туда труп. Хотя… Может, и было в этом что-то романтичное. Внезапно острая, колющая боль пронзила тело вампира. Как будто в его рёбрах наживую просверлили дыру. Сашу не раз ранили, и рёбра ломали в том числе, но эта боль была чересчур неожиданной, и он, потеряв ориентацию в пространстве, бухнулся на какую-то розовую лошадь, подвешенную у самого окна, видимо — с целью завлечь посетителей. Снаружи выли сирены, но Сашу волновало не только, и не столько это… Он, напрягая подслеповатые мышиные глаза, пытался разглядеть в толпе кого-то, двигающегося чересчур быстро. Однако никого подозрительного там, снаружи, не было. Только люди, которым удавалось добежать до вращающихся дверей и покинуть помещение, скапливались снаружи и вытаскивали телефоны, поднимали их вверх, фиксируя происходящее. Саша клацнул клыками. Пора было заканчивать. В конце концов, не вечно же другая нечисть должна была это терпеть… Боль, в начале невероятно острая, почти прекратилась, и вампир, неловко доковыляв по плоской спине лошади до края, свалился вниз, тут же расправляя крылья. — Сваливаем. — скомандовал Саша, появляясь перед Кириллом. Тот смешно проскользил по полу, но свою недобитую жертву не бросил — несопротивляющегося уже мужчину приложил головой о ближайший прилавок, и швырнул в портал, вслед за ним проскочил сам, Саша нырнул туда последним. То, во что портал превратил второй этаж, впечатляло. Острые края проделали здоровенную круглую дыру сквозь несколько квартир, превратив их в одно залитое кровью, заваленное телами и стойками с продуктами, помещение. Женя стоял посреди этой картины, улыбаясь странной улыбкой, после которой он устроил в доме тот странный восстановительный шторм. Саша скосил глаза на руки чародея, уже не трясущиеся. — Надо всё это привести в порядок. — произнёс Кирилл, поднимаясь с пола. — Освежевать и как-то заморозить. Его одежда была безнадёжно замарана кровью, он тяжело дышал. Женя сделал несколько шагов, и остановился прямо напротив него, продолжая улыбаться: — Let it go… Чародей развёл руки в стороны, и из его ладоней полился свет — холодный, зимний, морозный, но Саша не смог насладиться этим извращённо-прекрасным зрелищем. В том же месте, где ранее, как ему показалось, просверлили дыру, появилась новая, острая боль, как будто изнутри его чем-то жгли. Саша, стараясь не попадать под потоки голубого света, поковылял к лестнице, но не дошёл, а свалился прямо на пол, стремительно замерзающий прямо под его ногами. Боль всё не хотела прекращаться. Она не распространялась, вроде бы не ухудшала физическое состояние вампира, но привыкнуть к ней было невозможно. — Жень, прекращай, ты же в него попал! — Яр, судя по звукам, скатившийся с лестницы, бросился к чародею наперерез, подныривая под ледяными лучами. Брезентовая толстовка от холода, идущего с пола, не спасала. Саша сообразил, что жгущаяся изнутри боль была почти такой же, как и от соприкосновения со льдом. — Не попадал я. — на удивление быстро отреагировал Женя, пытаясь проморгаться. — Саш… Саша выразительно закатил глаза. Даже дышать было больно, и он перестал — дыхание уже давно было скорее привычкой, чем необходимостью, как и все остальные процессы жизнедеятельности. Ему надо было просто восстановиться, облечь плотью источник боли, и… — Саш, что с тобой? — тёплая, почти горячая рука молодого оборотня опустилась ему на лоб. — У тебя лоб холодный. — Потому что он — холоднокровное. — Женя встряхнул головой, будто бы прогоняя остатки своего странного транса. — Это нормально. — У меня какая-то херня под рёбрами. Холодная. — для того, чтобы это произнести, пришлось всё-таки набрать воздуха, и перетерпеть новую вспышку боли. — Вытащите… Кирилл, появившийся в поле зрения Саши, посмотрел на него со скепсисом, уже привычным. Но по крайней мере, вампира он услышал, и даже размахнулся, чтобы проломить ему грудную клетку и избавить наконец от источника боли. В том, что Кирилл на это способен, после увиденного Саша, почему-то, не сомневался. — Да стой же… — Яр ухватил Кирилла за руку, прилагая все усилия, чтобы не дать ему коснуться вампира. — А если он прикажет тебе с моста прыгать, ты тоже прыгнешь? — Он проворонил какого-то чародея, и тот, похоже, чем-то в него долбанул. — Кирилл ухватил молодого оборотня за запястье, отцепляя от себя. — Он сказал нам сваливать, хотя я никого не заметил. Наверное, на это была причина… — Никто в меня не попадал… — прохрипел Саша. — Оно просто началось. Сейчас. — Значит, это была магическая ловушка. — продолжил настаивать Кирилл. — Которая сработала на тебя… Саша вырвался из-под тёплых рук Яра и свернулся на полу, пытаясь убаюкать боль, которая больше не распространялась, но всё ещё жглась изнутри. — Откуда им было знать, что мы полезем грабить именно этот магазин? — Яр дёрнулся, пытаясь освободиться от хватки Кирилла. — Что мы вообще не выйдем из этого дома с повинной и поднятыми лапками? — Да потому что это было, чёрт подери, очевидно. — Саша полез себе под одежду, и прикоснулся к коже на груди, нащупывая источник боли. Ох, как же он не хотел этого делать… — Не очевидно. — продолжил настаивать Яр. — Они не имеют никакого основания даже пытаться причинить вред нам. У Жени нападение было первым правонарушением. Там, максимум — два года в тюрьме оборотней. У тебя вообще нарушений нет. У Саши — срок давности уже истёк лет сорок назад. У меня сложнее, но, юридически, я мог… — Правила игры поменялись, Яр. — про Сашу, скорчившегося на полу, кажется, все забыли. — После нашего нападения — да. Саша не видел Яра, но сердце молодого оборотня стучало так заполошно, что вампир отчётливо представлял, с каким праведным гневом он смотрит сейчас на старшего оборотня. Пацан был актёром даже получше Саши. Будь сейчас вампир на месте Кирилла, он даже не заподозрил бы, что Яр ещё вчера вознамерился поменять эти самые правила игры, а не служить их защитником, каким представлялся теперь своему учителю… Но Саша просто наблюдателем не был. Его раздирала на части острая боль, ледяной снежинкой засевшая где-то в ребре. Надо было сделать то, чего не дал сделать Кириллу младший оборотень. — Сегодня вы развязали войну. — задыхаясь, сообщил Яр. И не стал добавлять, как вчера: «…которая даст нам всё». Саша изо всех сил впился клыком себе в губу, и продрал кожу на груди, напротив источника боли. Под толстовкой не было видно, но он прекрасно чувствовал, как мясо расходится, пропуская руку вампира к костям. Позволяя нащупать, где именно ощущался холод… Кость там была совершенно обычная. Целая. Без дыры, такой же комнатной температуры, как и тело вокруг неё. Саша со стоном вытащил из себя руку, и плоть сомкнулась. Натёкшую в толстовку кровь надо было слизать, пока она не приморозила его к полу, но сил двинуться не было. — Жень… — позвал вампир. — Внутри всё нормально… Но чародея не было рядом. А ведь это его магия сегодня с утра заморозила Саше рот. Может, зароненное тогда проклятие разрасталось теперь, подобно тому, что не давало вампиру ранить людей? Или Женя решил подобным образом отомстить за отказ в участии в экспериментах? Что ж, сейчас Саша уже всё понял, и готов был на ещё одно поливание кислотой, только бы не чувствовать эту бесплотную ледышку в своём теле… Вампир попытался приподняться, но ему не удалось — рука проскользила по льду, и он едва не ударился лбом о твёрдую поверхность. И как Кирилл с Яром умудрялись оставаться на ногах? Саша попытался сосредоточиться, унять подступающую панику и прислушаться. Чародей перелистывал страницы своей тетради этажом выше. Выходит, он тоже не знал, что делать? Это начинало походить на какой-то кошмар… Первая вылазка, и сразу — под проклятие? Ещё одно? Разве Саша мало страдал за свою жизнь? И на кого ставилась эта ловушка? Происходящее никак не складывалось воедино. Он будто сидел в посудной лавке, придавленный совершенно незаметным слоном к двум фарфоровым собачкам, и нихрена не понимал. — Ты уверен, что это — магия? — уточнил Яр у Кирилла, наконец соизволив вспомнить о своём вассале. — А на что ещё это похоже? — старший оборотень шумно принюхался. — Он сытый, пахнет здоровьем, и утверждает, что внутри тоже целый. Магия какая-то. Саша не выдержал и захныкал. Слишком точны были ассоциации, слишком реальным казался теперь ужас, когда-то испытанный. То давнее проклятие в него бросили в открытую, и это было хотя бы честно, пускай и жестоко… Он и тогда-то справился тогда еле-еле… А теперь он чувствовал, как подло подсунутая фантомная снежинка сводит его с ума, и даже навредить своему обидчику не мог толком… Да и что бы он сделал, окажись этот чародей перед ним? Загипнотизировал? Вряд ли беспринципная сволочь, расставляющая ловушки на вампиров по всяким гипермаркетам, окажется подверженной гипнозу вампира, находящегося на грани между сплином и суицидом… Чародеи всегда — люди, а значит, и ранить его вампир не сможет. Превратить его жизнь в кошмар? Если он тут не сдохнет — обязательно. — Яр, оторви мне голову. — попросил Саша. — Ты не выполнил договор. — Яр почти ласково погладил его по щеке. — Ты для меня так никого и не убил… Девятый круг ада, и всё прочее… — Да срал я на ваш ад, и на ваш рай… — вампир сложил три пальца вместе, и потянулся ко лбу… В ясном небе отчётливо громыхнуло. Саша сглотнул, и двинул руку к животу. Главное было не перепутать, потом — к левому плечу, или к правому. Матушка, кажется, говорила, что у католиков всё неправильно… Защипало в глазах. Кирилл и Яр синхронно чихнули. Вампиру показалось, что он слышит над домом, погруженным под купол тишины, шорох перьев. Будто ангел уже вылетел за ним, и через несколько секунд боль прекратится вместе с жизнью, сгорев в священном огне. — Да как же вы достали… Отряд самоубийц, чтоб вас… — вдруг рыкнул Яр и, ухватив Сашу за руку, резко двинул её в сторону, выворачивая. — Откушу, понял? То ли почувствовав, то ли разглядев в Сашином взгляде, что тот не понял, Яр не стал ничего говорить больше, а просто перекинулся в пса, и впился ему в руку. Сила челюстей оборотня была такой, что Саша почувствовал, как рвутся сухожилия. В этот момент раздался оглушительный грохот. За окном на долю секунды потемнело. Яр, от неожиданности разжавший челюсти, отскочил подальше от вампира. Кирилл бросился к окну, потом залез на подоконник, силясь разглядеть, что произошло. Потом посмотрел наверх, сощурившись на всё такое же яркое солнце. — Упал балкон. — сообщил он. — Валяется там внизу. — Но смета… — Яр, снова ставший человеком, непонимающе посмотрел на Кирилла. — Всё было надёжно… — А Женя не мог несущие стены разнести? — старший оборотень замер, будто бы готовый, если что, тут же выскочить из дома. — Если бы он снёс несущие, мы бы тут не разговаривали. — слабо сообщил Саша, пытаясь растереть недооткушенную конечность. Яр вытер кровь с губ и, на всякий случай, сплюнул. Видимо, валяться отравленным ему в прошлый раз не понравилось. Саша с удивлением заметил, что и его тоже трясёт. Был ли тому виной холод, воцарившийся в этих комнатах, или вся ситуация в целом, вампир разобрать не мог. Было не до того. Все мысли его занимала месть неведомому чародею и попытки хоть как-то изолироваться от боли. Он даже не заметил, как с лестницы спустился Женя. Саша почувствовал, как его приподнимает над полом вместе с остальными. — Ты что творишь? — Саша прижал к себе взлетающую толстовку, из которой тут же выплыли шарики крови, не успевшей впитаться в ткань. Он слышал, так бывает в невесомости. Женя не ответил. Сам он твёрдо стоял на ногах в проёме двери, и поднимал всё находящееся в комнате в воздух. Предметы, стойки, из которых вальяжно выплывали товары, человеческие тела, кровь, льдинки, и трое нечистивцев… И это он, Саша, собирался мстить чародею? В этой импровизированной невесомости он, как ни старался, не мог даже сдвинуться с места, разве что — вращаться вокруг своей оси, да и то — против воли. Женя, кажется, был очень силён — Кирилл об этом говорил, но ведь у кого-то он этому научился… А значит, могли научиться и другие. Ох, не хотел бы Саша столкнуться с одним из них в открытом бою. Теперь он это осознавал ещё острее, чем утром. Оборотни тоже чувствовали себя не в своей тарелке, болтаясь между телами людей. Особенно жалко выглядел Кирилл, пытавшийся ухватиться за стены. Яр с Сашей синхронно смирились с неизбежностью. Женя зажмурился, прикоснулся к одной из стен, и ту стало обволакивать какой-то странной бесцветной, похожей на желе, субстанцией. Она распространялась от руки чародея по всей комнате, текла по стенам, полу, потолку, и Саша вдруг с удивлением обнаружил, что больше ему не больно. — Сейчас я вас отпущу. — предупредил чародей, и щёлкнул. Саша грохнулся на пол, как мешок с костями, Яру повезло рухнуть на чей-то труп, Кирилл приземлился, почти как кошка — на четыре лапы, и тут же подскользнулся. — Ты объяснишь? — поинтересовался Саша, касаясь груди, в которой больше не было льда. — Ты и дом — ваша магия сплетена. — Женя тяжело опёрся на стену. Теперь было видно, насколько он устал, хотя во время колдовства это было незаметно. — Я думал, что дом будет рушиться, только когда тебе причиняют вред… Но оказалось, и наоборот тоже работает. — И нахрена это было делать? — Саша встал, и услышал, как Яр поднимается вслед за ним. — Я же чуть не сдох от боли, ты хоть головой думал? Я там чуть не расшибся об пол, когда ты тут стены рушил… И почему сразу не сказал, что заколдуешь? Знакомая истерика сжала горло. Было до смерти обидно. Такая идиотская подстава, да ещё и от своего. Неужели Саша был таким уж хреновым напарником? Они же сражались бок о бок, в конце концов… Или они с Яром где-то просчитались, и у Кирилла с Женей был какой-то свой, более хитрый план, куда вампир не вписывался… Не мог ли чародей купол тишины наколдовать над собой, или создать иллюзию диалога? Или… — Ты нам нужен, Жень. — Яр вынырнул из-за его плеча. — А мы тебе? Кирилл тут же оказался между ними, но Саша точно знал, что в одиночку оборотень, тем более — голодный, им не страшен. Вампир прекрасно осознавал, что успеет перекинуться мышью и перекусить Жене горло прежде, чем чародей поднимет руку для заклинания. — Это было, когда мы вас нашли. Я запаниковал. — чародей поднял руки в защитном жесте, заставив вампира инстинктивно дёрнуться назад. — Клянусь чем угодно, я тебя спасал от Кирилла. — Значит, расколдовывай. — потребовал Саша, слыша, как срывается его голос. Ну только на пол повалиться, как ребёнок, не хватало… — Щёлк — и готово! Он даже продемонстрировал. — Не всё так просто, Саш. — чародей положил руку на плечо Кириллу, отстраняя его. Яр коротко вдохнул, как перед прыжком в воду и ощерился на чародея, будто бы это не Саша ему служил, а вовсе наоборот. — Ваша магия переплетена. — чародей подошёл к Саше. — Мне придётся вырвать у тебя часть души, чтобы вас разъединить. — Рви! — вампир даже дёрнулся вперёд. — Мне вообще терять нечего. Женя смерил его взглядом, а потом твёрдо произнёс: — Нет.