Жажда делать зло

Ту Серёжину тетрадь Олег запомнил на всю жизнь, хотя держал её в руках лишь дважды. Она была сожжена в тот же день, когда Олег и Серёжа закопали маленький трупик на пустыре, но в памяти так и осталась: пожелтевшие страницы, исписанные неаккуратным крупным почерком с длинными хвостами у букв, чёрная обложка, на ней — блестящая наклейка с белой вороной. Вопреки страхам и сомнениям, у Серёжи всё получилось. Его соцсеть, первая российская соцсеть, быстро привлекла тысячи, а потом и миллионы пользователей. Серёжа решил, что теперь можно показать Олегу свою тетрадь, которую он всё это время прятал под матрасом и никому не говорил о её существовании. — Это мой жизненный план, — сообщил он, улыбаясь и ёрзая на месте, со своей потрёпанной тетрадкой в руках. — Я ещё на первом курсе начал всё расписывать, ну, знаешь, от скуки сидел фантазировал, как может сложиться моя жизнь в идеале, и увлёкся… Это потрясающе, но я всё предсказал! Смотри! Я отстал от плана всего на несколько лет! Он показал Олегу страницу, на которой был описан путь Серёжи к успеху. То, что казалось Олегу со стороны серией хаотичных действий, на самом деле было планомерной работой: разработка соцсети, поиск помощников и спонсоров, долги, кредиты. Когда Олег хотел посмотреть, что написано на других страницах тетради, Серёжа спешно захлопнул её и унёс: «Ещё не время! Прочтёшь — не сбудется». Всё сбывалось, как по написанному. Перед Серёжей замаячили большие деньги. И большие проблемы — это он понимал. Если что-то он и понимал в бизнесе, так это то, что в нём каждый хочет тебя утопить, предать и обмануть. Но с этим можно будет справиться. Главное — дело выгорело. На своём пути к успеху Серёжа неоднократно психовал и хотел всё бросить. Пожалуй, спокойствие и поддержка Олега помогли ему больше, чем нереалистично смелые фантазии в тетрадке. Серёжа где-то пропадал, а когда возвращался, вцеплялся в Олега и щебетал: «Мы съедем отсюда, Олеж, давай присмотрим квартиру? Я хочу где-нибудь в центре. Или лучше свой частный дом?» Олег чувствовал себя так, будто из страшного артхаусного фильма вдруг попал в сказку со счастливым концом. Они с Серёжей действительно переехали в просторную квартиру в центре Питера. Серёжа на этом останавливаться не собирался: пролетело полгода, и началось строительство Башни. Олег приезжал на стройку — видел, как сооружают эту громадину. Он от этого зрелища ещё долго отойти не мог. Многоэтажное офисное здание в центре Питера? И это строят для Серёжи? Серьёзно, для Серёжки Разумовского, рыжего пацана с навязчивыми сверхидеями? Он может себе это позволить? Не было уже никакого Серёжки. Был Сергей Викторович Разумовский, программист, бизнесмен, создатель первой российской соцсети «Вместе». Один из самых богатых людей России в своей возрастной категории и, кроме того, филантроп: Серёже очень хотелось привести в порядок детдом, в котором они с Олегом выросли. Серёжа был погружён в работу, но и про Олега не забывал и обращался с ним, как с очередным проектом: любовно обновлял и улучшал. Олегу он так и сказал, не намекая, а прямо ставя перед фактом: «Всё изменилось. Ты должен соответствовать». Олег не заметил, как из старой олимпийки и штопаных джинсов переоделся в дорогие чёрные рубашки, водолазки и брюки. Серёжа настоял на том, что Олегу нужно получить водительские права. Дальше Серёжа вбил себе в голову, что Олег непременно обязан что-нибудь возглавить в его компании, а для этого ему нужно было образование. Серёжа настаивал: «Хочу, чтобы ты занимался охраной. Для начала не всей, а только одним отдельчиком». Это была безумная идея — поставить Олега во главе службы безопасности целой компании, когда у него за плечами не было никакого опыта управления. «Как это нет опыта? — возразил Серёжа. — Ты в армии дюжиной пацанов командовал. И я не говорю, что ты сразу прям станешь начальником. Естественно, тебя умные люди всему научат». И Серёжа действительно устроил его в свою компанию, как когда-то мечтал, для начала на незначительную должность, чтобы постепенно повышать его, и Олег проделал свой путь от охранника к главе службы безопасности «Вместе». Олег старался соответствовать, как мог, неизбежно лажал по пути, говорил глупости в присутствии потенциальных Серёжиных инвесторов, никогда не высыпался и часто опаздывал. И то, что Серёжа до сих пор не бросил его, радовало, но слегка удивляло. Домработницы у Серого были, личный повар был, охранники были, могли бы быть и любовники, но для чего-то ему нужен был именно Олег, которого пришлось существенно поломать и вложить кучу денег, чтобы из обычного дворового парня без образования получился начальник охраны, а иногда, по особым случаям, ещё и личный водитель и телохранитель в одном лице. Зачем Серый продолжал держать его рядом с собой? Олег спрашивал его напрямую, Серёжа злился и говорил: «люблю», «мой друг» и так далее, и Олегу не то чтобы это было принципиально, но он думал, что не очень-то это похоже на любовь, скорее упрямство, помноженное на привязанность Серого к хорошему парню, который поддерживал его в трудные времена и усердно тёр полы, окна и плиту в скромной квартирке в Красногвардейском. Лишь однажды Серёжа сказал что-то более похожее на правду: «Я тебя вытащил со дна, хотя вообще не обязан был. Будь добр, теперь делай то, что я говорю». Серёжа видел, что с Олегом что-то не так, и искренне злился из-за его недовольной мины. — Я не понял, тебя что-то не устраивает? Ты в чём меня обвиняешь, в том, что я разбогател и не послал тебя к чёрту, а наоборот, вывел тебя за собой в люди? Ты меня удивляешь. Есть же простая пацанская мораль, как в этих твоих фильмах, не знаю… «Ты меня поддерживал, ты мне как брат, так что живи со мной, брат, пользуйся моими деньгами, брат», — произнёс Серёжа с интонациями несуществующего туповатого персонажа. Олег про себя отметил, что братьям, вообще-то, в штаны рукой не лезут, но промолчал. — Просто живи и наслаждайся, это так трудно? Нет, это не было трудно. Тяжело было только поначалу, когда приходилось очень много вкалывать, учиться новому и выдерживать груз такой ответственности, которую Олег раньше не мог вообразить. Он соглашался, что Серёжа прав, и старался не возникать. Заткнись и работай — эту формулу он знал хорошо.

***

Олег приехал домой раньше, чем Серёжа. Он всегда приезжал раньше, чем Серёжа. Иногда господин Разумовский буквально ночевал на работе. Он никогда ещё так много не работал, как в этот период, но теперь Олег не мог на него ворчать, вытаскивать «подышать свежим воздухом»: Серёжа действительно занят слишком важными делами, его нельзя дёргать. В квартире было стерильно чисто, в просторных комнатах пусто: любимый Серёжин минимализм, пастель, пластик и металл — Серёжа говорил, что в Башне всё устроит иначе, с большим шиком, с картинами, со скульптурами. Полы скрипели от чистоты: Серёжа не скупился на клининг. На кухне трудился Андрей, нанятый повар. — Будете ужинать сейчас или подождёте Сергея Викторовича? — спросил он. — С чего вдруг я должен его ждать? — спросил Олег таким тоном, что Андрей машинально попятился назад на кухню. — Принеси ужин сейчас, пожалуйста. Подобные вопросы его раздражали. А вы с Сергеем Викторовичем вместе позавтракаете? А вы не знаете, когда Сергей Викторович приедет? А когда он, а где он, а что он… Прислуга иногда слишком много себе позволяла. Они вздумали, что Олег с Сергеем — семейная пара, единый организм. Олегу казалось, что повара и уборщицы смотрят на него, как на нелепый придаток к Разумовскому, и каждый насмешливый взгляд, тень иронии в голосе, полунамёки, были ли они реальными или только мерещились, Олегу они были невыносимы. Их можно было понять. В этой квартире не жил больше никто, кроме Серёжи и Олега. Здесь располагался рабочий кабинет Серёжи, его спальня, спальня Олега, гостиная. Логично было заключить, что этих мужчин связывают особые отношения. Они не спали вместе. Олег этого не хотел, и, кроме того, так было практичнее: у обоих был неспокойный сон, то бессонница, то кошмары, разговоры во сне, так что лучше было отгородиться друг от друга стенами. Лишь изредка они засыпали вместе в Серёжиной постели после быстрого секса. Олег бы и сексом это не назвал: так, дрочка друг об друга, хоть и приятнее, чем одному, и со временем он привык, и чужие голоса, улюлюкающие в голове, постепенно исчезли. В постели наконец остался только Серёжа, его аккуратные руки и горячий рот. Серёжу всё устраивало, по крайней мере, он говорил, что устраивает, и Олег решил, что Серёжа, капризная принцесса, врать бы не стал, если бы был чем-то недоволен. Олег опустился на диван в гостиной. Эти кожаные диваны, идеальные обеды на больших тарелках с ресторанной подачей, он любил всё это, он был в восторге от этого, после всех перенесённых неудобств богатая жизнь опустилась даром с небес, и в то же время она вызывала необъяснимое раздражение. А ведь первое время, когда они переехали сюда, Олег был самым счастливым человеком на земле. Он никогда себя так не чувствовал: богатство ощущалось как желание сожрать весь мир и одновременно готовность взорваться. А через пару месяцев как будто бы слегка затошнило. Он слышал, что деньги способны сводить людей с ума, особенно тех, у кого денег отродясь не было, но думал, что это глупость, оправдание для безумств отдельных личностей. Оказалось, что это не далеко от правды. Свалившееся на него (причём совершенно незаслуженно) богатство придавило его и придушило. Что он сделал, чтобы получить эти деньги? Просто вовремя присосался к правильному человеку, как паразит. В голове последние несколько дней сидела совсем уже дурацкая мысль: «Тебе место не в этих хоромах, а в тюрьме». Олег помнил про краденые кошельки, помнил и про пять фотографий с чёрными лентами в правом нижем углу. Ну и зачем ему это помнить сейчас? Всё это было с Олежей, Олежины преступления и ошибки не имеют никакого отношения к Олегу Давидовичу, сидящему в этой комнате на этом диване, со скрещенными на груди руками, ни в чём не вымаранными. Дело шло к полуночи. Олег всё ещё ждал Серёжу. Сам не знал, зачем, просто хотел увидеть его, по привычке сказать что-нибудь нелестное про повара (Олег из ревности часто критиковал его блюда, как бы ни было трудно придраться). Серёжа пришёл, и не один. — Привет, Се… О боже! — голос Олега тут же сломался и стал как будто бы детским. — Кто это тут у нас? К ногам Серёжи испуганно жалась белая собачка, похожая на болонку, но скорее беспородная. Серёжа торжествующе улыбался — только такой реакции и ждал. Он уже давно не видел на лице Олега такого удивления и радости. — Сотрудница на улице подобрала, — сказал Серёжа. — Хозяев так и не нашла. Я решил, что она может пожить у нас. Ты как думаешь? — Как я думаю?! — Олег уже сидел на корточках и пытался прикоснуться к собаке ладонью, но та уклонялась от его руки. — Конечно, она может пожить у нас. Кроха прожила безымянной несколько дней. Олег присматривался к ней и долго подбирал кличку. Серёжа предлагал какие-то вычурные имена древнегреческих богинь, но ничего более нелепого и вообразить было нельзя при взгляде на это милое создание. — Цирцеями и Пасифаями будешь своих ворон называть, — отрезал Олег. Он знал, что у Серёжи есть странная мечта завести ручных ворон. Собака боялась их обоих поначалу, но к Олегу вскоре привыкла. — Пенка, — сказал Олег в какой-то момент, внимательно глядя собаке в глаза, и она склонила голову набок. — Пеночка. У неё была вьющаяся белая шёрстка. На первый взгляд не похоже на морскую пену, но Олег провёл с ней достаточно времени, чтобы настроиться на поэтичный лад и увидеть больше, чем видит глаз. — Пеночка, — решил Олег и потрепал Пеночкину холку.

***

Строительство Башни завершилось, по этому случаю Серёжа организовал масштабное мероприятие. Олегу мероприятия нравились. Главное — ни с кем особо не говорить, потому что рискуешь нарваться на зануду или же ляпнуть какую-то глупость по незнанию, а так, в остальном, следить за порядком и чувствовать себя важным и внушительным было неплохо. В тот вечер Серёжа пообещал Олегу: «Ты наконец-то увидишься с Марго!». Не то чтобы Серёжа прятал от Олега свою подругу, она сама пропала куда-то несколько лет назад: как вышла замуж, так и пропала. Серёжу это обидело даже: брак это, конечно, серьёзно, но это ведь не повод обрывать связи со своими друзьями? А недавно Марго вновь нашлась. Олег помнил её Риткой, блондинистой девочкой с последней парты, дёрганой, «шебутной», как говорила учительница русского. У Ритки была не очень хорошая успеваемость и откровенно плохая репутация. А в тот вечер Олег вряд ли узнал бы её, если бы Серёжа не указал на неё рукой. Женщина в чёрном костюме стояла у окна, сцепив руки на груди и глядя на всё и всех хмурой совой. Она наверняка чувствовала себя лишней — Олег это понял просто потому, что сам чувствовал себя так же на таких вечерах, когда к Серёже съезжались важные шишки и даже какие-то знаменитости. Она гордо задирала нос, чтобы смотреть на остальных гостей будто свысока. Чёрный брючный костюм был ей великоват. Она явно много времени уделила причёске: жидкие светлые волосы были красиво уложены, но лицо выдавало её усталость. Может, ей бы стоило хоть немного косметики нанести, а не заморачиваться с волосами. Она выглядела так, будто давно не спала. Она ждала Серёжу и Олега и обрадовалась им. — Олежа Волков! — улыбнулась Марго и обратила на него свой взгляд — бегающие, водянистые глаза. — Здравствуй! — Привет. Очень рад тебя видеть. — Очень рад? Точно? Она смотрела выжидающе, улыбаясь и хлопая ресницами. Она, наверное, намекала на то, что в детдоме их отношения закончились откровенно плохо. После того, как Серёжа начал с ней встречаться, Олег не раз цеплялся к ней по каким-то мелочам и выводил её на ссору, а это было несложно: Ритка была такой возбудимой, что только тронь и получишь бурю. Ритка любила атаковать противника мощным словесным потоком, шквалом обвинений и матерни, в котором сопернику легко завязнуть и потонуть. Олег считал Ритку неадекватной истеричкой, но гораздо позже понял, что её реакции на его реплики были более чем адекватными: никому не захочется слышать в свой адрес «деревенщина белобрысая» и «подстилка». — Точно, Рит, — вымученно улыбнулся Олег. — Реально рад. Она замотала головой: — Не-не, я тебе не Ритка теперь. Тебе разве Серёжа не объяснил?! Я Марго и никак иначе. — Как скажешь. Серёжа оставил их вдвоём. — И почему Марго и никак иначе? — поинтересовался Олег. — Разве не очевидно? Чтобы покончить с прошлым и жить настоящим. — И как, получается? Ты чем сейчас занимаешься? Серёжа говорил, ты мед окончила. Марго дёрнула плечом: — Сейчас временно безработная. Ой, не будем про это, ладно? Лучше ты мне про себя расскажи. Серёжа постоянно мне про тебя трындел, но… — Она неопределённо покрутила в воздухе руками: «Сам понимаешь, трындеть Серёжа может что угодно, а я хочу услышать твою версию». Олегу нравилось с ней. Обычно светские разговоры у него не клеились, тем более с женщинами. С Марго было проще, потому что они когда-то давно знали друг друга и могли не плясать на цыпочках, говорить прямо, общаться так, как будто они друзья, хотя они никогда ими не были. Олег никогда не считал Ритку Воронцову сильно красивой девочкой, не обращал на неё внимания. Марго и теперь не производила впечатления девушки с обложки, впрочем, Олегу вообще было сложно делить женщин на красивых и некрасивых; в любом случае, ему нравилась усталость, которая появилась на её лице. Ему казалось, что эти тени и морщинки делают её привлекательной, хотя другой на его месте сказал бы, что Марго помятая и иссушенная. Марго смеялась невпопад, теребила кулончик на шее. — Может, сходим куда-нибудь? На выходных? — Олег сам не понял, зачем предложил это. Марго помотала головой, размышляя. — С Серёжей? Олег закатил глаза: — Да чё всё с Серёжей-то да с Серёжей? Нет, вдвоём, я и ты. — Это свидание, значит? — Дружеская встреча. Ты же замужняя дама, какие свидания? — Ага, — она фыркнула. — Мужу глубоко похер. Считай, что его нет. — Тогда, получается, можно и на свидание? Марго перестала улыбаться и смеяться. Она ещё что-то бормотала, посмотрела по сторонам, будто взглядом искала Серёжу, задала пару уточняющих вопросов, прежде чем согласиться. Олег никогда не был на настоящих свиданиях с девушками, если не называть посиделки у подъезда и распитие алкоголя свиданием. Но, кажется, всё шло правильно: они ходили в рестораны, говорили по большей части о самом очевидном — о содержимом своих тарелок, об одноклассниках и о Серёже, а после Олег подвозил Марго до её дома, и она неизменно шутила: «На чай не приглашаю, чай попьёшь с Серёжей дома». Серёжа ничего не знал об их встречах — был так занят, что не замечал отъездов Олега в неурочное время. Так что некому было остановить Олега и спросить: «А что вообще происходит? Что ты делаешь?». Олег вспомнил Светочку. Она работала во «Вместе» почти с первого дня основания компании, и с Серёжей была знакома ещё с университета. Олег ей нравился. Серёже было достаточно всего один раз увидеть, как Света ловит Олега в коридоре и как они мило беседуют у окна. Со следующей недели Светочка во «Вместе» уже не работала. Но Олегу и на Свету было плевать. А Марго его заинтересовала. Было три свидания. На четвёртом Олег понял, что было бы логично с ней переспать, а она, вроде, тоже этого ждёт. Можно было бы и спросить, конечно, но зачем спрашивать, когда можно поставить перед фактом: всё, я вроде достаточно в тебя вложился, приличия соблюдены, поехали. Марго в тот вечер выпила много вина. Олег тоже выпил. В памяти всплыли другие девушки, питерские окраины, дешёвое пиво или энергетики, неловкость… желание опьянеть, чтобы перестать стесняться. Он не стеснялся теперь. — Ну что, едем? — Куда? — Марго изогнула бровь, выглядывая из-за опустошённого бокала. — Я номер в отеле снял. — М-м, в отеле. А в Башню нельзя? Олег скривился: — Нежелательно. Сотрудники увидят… Сотрудники увидят — и что? И тогда есть риск, что Серёжа обо всём узнает. Но ведь он в любом случае рано или поздно узнает. Они сели в машину. Город заносило снегом в тот вечер. Олег взмолился, чтобы не было пробок. Нечего растягивать этот тягучий вечер ещё сильнее. — А можем к тебе поехать, если хочешь, — предложил Олег на очередном повороте. — Или ты живёшь не одна? — Живу одна. С недавнего времени. Но не надо… лучше в отель. — А что так? Квартира твоя? — Ага, счас. Съёмная. И… не убрано у меня, короче. — Марго помолчала и тихо пробормотала: — С деньгами у меня не очень. — Попроси у Серого. Вы же друзья. И кстати… — Этот вопрос Олег уже задавал, но Марго увиливала от ответа каждый раз: — Кстати, куда ты исчезла так надолго? Два года ни одной весточки от тебя не было, Серёжа так дулся. — Да так… активная социальная жизнь была! — засмеялась Марго как-то совсем странно. — Я же замуж вышла, все дела… А насчёт Серёжи… не хочу я у него ничего просить. Не хочу быть содержанкой миллиардера. — А я, значит, его содержанка? Марго всплеснула руками и весело запротестовала: — Чего? Я этого не говорила, заметь. Это ты сказал! Это, значит, твои тараканы уже. Она ещё что-то тараторила, а Олег внимательно смотрел на дорогу. Он думал об отеле, о том, где лучше припарковаться, о завтрашних делах — завтра ведь на работу. Лишь бы не думать о том, что сейчас происходит. «Я везу свою бывшую одноклассницу в отель, чтобы трахнуть её, пока мой недо-парень-недо-друг ничего не знает». В номере было душно. Олег включил свет. Он почти разозлился: тут даже не удосужились проветрить, и кондиционера в номере нет? Марго села на кровать, глянула на внушительную люстру и покачала головой: — Давай без особой иллюминации. — Она включила прикроватную лампу, и Олег без возражений погасил верхний свет. Он сел рядом. От Марго пахло духами и жаром. Олег стал примериваться. Надо будет снять с неё пиджак, в котором ей уже явно жарко, потом блузочку, потом стянуть брюки, — интересно, виден ли до сих пор тот шрам под коленом от неудачного падения с велосипеда, — потом снять лифчик, хотя, вообще-то, она такая бойкая, что может и сама проявлять инициативу, и тогда всё пойдёт иначе, Олегу такое не очень-то нравится, впрочем, ему вообще мало что нравится, главное быстрее начать и как-нибудь кончить. Всё по порядку, чёткая последовательность действий. Как разделать курицу. Интересно, другие люди, собираясь заниматься сексом с кем-то, тоже сравнивают партнёра с курицей? Или они так горят страстью, что ни о чём не думают? Олег всегда думает слишком много. Олег придвинулся к ней. Она сама сняла пиджак. Он провёл ладонью по её волосам — на ощупь ломкие. Всегда было неловко начинать предварительные ласки. Проще было бы опрокинуть на спину, раздеть наскоро, не находя сопротивления — если только очень вялое, — стянуть бельё и толкнуться в мокрое и горячее, находя утешение в том, что трение в любом случае приятно, и не так уж и важно, кто под тобой. Олег раздевал Марго, оставаясь полностью одетым и перехватывая её за запястья, когда она пыталась прикоснуться к нему. Он опрокинул её на подушки, отметил, что почему-то действительно возбуждён. Марго наконец молчала, смотрела на него с выражением лица, которое Олег не мог и не хотел расшифровать. Теперь она точно была для него очень красивой, почти что мёртвой. Олег прощупывал её — мягкие ткани и острые кости, и это ощущалось приятно. С Серёжей тоже было приятно, но не так. В Серёже чувствовалась сила, непредсказуемость и напор, он так не замирал. Снятая с Марго одежда обнажила её слабость, выпирающие рёбра и тонкие руки — Олег чувствовал, что ему ничего не стоило бы буквально переломать Марго, если бы захотелось. — Я хоть немного тебе нравлюсь? — вдруг спросила Марго. — Конечно. Ты… ты очень красивая. Он не врал, но этот вопрос его разозлил. От её ломаной улыбки Олегу стало стыдно, будто он сделал что-то не так, но не мог понять, что именно. Он вообще не понял, что произошло дальше, запомнил только злые руки, отталкивающие, как пружина, задушенное «Как же вы все меня заебали» и «Всё, хватит уже». Марго встала с кровати, дрожащими пальцами застегнула обратно лифчик. Олег с досадой смотрел в спину, усыпанную родинками, и хотел дёрнуть Марго за руку, повалить обратно на кровать. Возбуждение резко нахлынуло именно в тот момент, когда Марго затрепыхалась в его руках, начала вырваться. Теперь, потянувшись к ней, Олег на полпути уронил руку. Плевать. Пусть одевается. Ничего не получится. — Я тебя чем-то обидел? — спросил Олег. Марго только фыркнула. — Скажи честно, ты делаешь это, чтобы отомстить Серёже? — спросила она, кинув злой взгляд из-за плеча. — Вы поссорились с ним? Олег опирался спиной на изголовье кровати и смотрел, как Марго надевает блузку и путается в её завязках. — С чего ты взяла? — С чего я взяла?! А что, есть какие-то другие причины? Всё это я уже проходила. Сначала Серёжа пытался сделать вид, что он натурал, с моей помощью. А я блять, я-то думала, что в меня реально кто-то влюбился в первый раз в жизни! Теперь ты. Ты думаешь, я куплюсь во второй раз? Вы меня заебали. Два бревна, господи. Я не хочу быть твоим утешением или волшебной таблеткой. Я не хочу быть куклой, об которую можно потереться членом, чтобы вдруг стать «нормальной ориентации». Олег опешил от такого резкого отпора. Он не думал, что Марго знает о нём так много, что видит насквозь, и уж точно не ожидал, что она придаст этому акту такое значение. Ну, потрахались бы и всё, какая разница, какие у них при этом мотивы? — Зачем ты тогда на свидания соглашалась? — спросил Олег. Марго нахмурилась удивлённо, будто он спросил что-то глупое. — Ты в рестораны звал. Что я, дура, чтобы отказываться? — А сюда ты зачем поехала? Тут Марго отвела глаза, неловко помотала головой. — А сам-то как думаешь? — она нервно хмыкнула. — Что мне ещё остаётся делать? Скажи. Чё мне делать? У меня ничего нет. Я к двадцати пяти годам умудрилась стать разбитым корытом. И тут я узнаю, что мой приятель сказочно разбогател. А его друг проявляет ко мне интерес, на свидания зовёт. — Она замолчала и зыркнула на Олега: дальше сам понимай. — Тебе нужны деньги? — прямо спросил Олег. — И ты подумала получить их от меня? Она кивнула. Олег устало выдохнул. Раз деньги нужны, чего ерепениться начала? Играла бы уже свою роль до конца, не сахарная, не растаяла бы. Вслух он этого не сказал, и потом порадовался, что не сказал. По-человечески её можно было понять. Устала, не захотела, обиделась. Может, и хорошо, что не стала терпеть и себя насиловать. — Если у тебя проблемы, так бы и сказала. Серёжа бы и так дал деньги. И не пришлось бы со мной кувыркаться. Марго усмехнулась. — Ты серьёзно так думаешь? Мне всё больше кажется, что мы с тобой знаем двух разных Серёж Разумовских. Да я просила уже! Я уже просила у него денег. Пришла, прямым текстом попросила о помощи. Так он прочёл мне такую лекцию о том, что в жизни всего нужно добиваться самостоятельно, своим умом и способностями… — Она вздрогнула, сморщила нос и замотала головой, будто увидела что-то гадкое. — Мне кажется, он был не в себе. Он говорил прям как Евгений Валерич на выпускном, помнишь?.. И ведь он правдивые вещи говорил, но… как-то так противно он всё это говорил, что я ещё неделю вспоминала его слова и вздрагивала. Я даже не знала, что такое бывает — что чьи-то слова вспоминать так же противно, как… ну, другие всякие вещи. Олег задумался. Он вспомнил тот раз, когда он попросил у Серёжи большую сумму денег, чтобы анонимно отправить финансовую помощь кое-какой семье в Ростов. Серёжа дал добро без лишних вопросов. Видимо, они с Марго действительно имели дело с двумя разными Разумовскими. — Деньги Серёжу изменили, это правда, — признал Олег. Марго пожала плечами: — Не знаю. Тебе виднее. По-моему, он всегда был таким же, какой он сейчас, просто сейчас всё заметнее. Он и раньше, когда вы жили на Ладожской и мы созванивались, говорил про свои проблемы, а про мои почти не спрашивал. И когда мы встречались в школе… он про тебя говорил, и про себя, а мной как будто вообще не интересовался. Фу! Надоел! Как так получается, что все наши разговоры с тобой сводятся к нему?! Олег усмехнулся: — Не хочешь про него — давай про себя что-нибудь расскажи. — А что рассказывать-то? — Например, почему ты не хочешь пускать меня в свою квартиру. — Я не хочу про это! — взвилась Марго. Она часто так говорила на свиданиях, обрывала себя на полуслове: «Не надо про это», злилась на себя и молчала. — Что рассказывать? — уже тихо повторила Марго и села в кресло. — Хочешь побыть моей Оксаной Пушкиной, послушать рассказы разведёнки? Олег пожал плечами. Ему было уже всё равно, остаться или уехать. — Могу и Оксаной, и кем угодно, если ты хочешь. Значит, разведёнка уже? Когда успела? Марго прикрыла глаза, задумалась и перечислила факты: — Я вышла замуж два года назад. Брак был не очень удачным. Глеб был… херовым мужем. И, наверное, я была плохой женой. И мы развелись. Вот, недавно. Олег принял к сведению и не нашёл, что ответить. Марго молчала. Она опять думала об их общем друге. Так получалось, что всё действительно сводилось к нему. — Что касается Серёжи… — сказала Марго. — Если подумать, Серёжа был лучшим из моих кавалеров. Определённо, лучшим. — Серьёзно? — Ага. Он не любил меня, но это единственная моя претензия. Все остальные не только не любили, но ещё и били, и на наркоту подсадить пытались, да и… много чего было, в общем. Серёжа на фоне остальных просто ангел. — Сколько? — М? — Сколько было этих «остальных»? Много? — Много. Олег кивнул. — Тяжело было, да? — Да. Иначе и быть не могло, наверное. Олег же прекрасно всё помнил. Ритку Воронцову с четырнадцати лет в детдоме трахали. Можно было ожидать, что дальнейшая её жизнь сложится не самым лучшим образом, как и у многих других воспитанниц детдома. Марго рассказывала ему о тех, кого знала. Кто-то после выпуска справился со взрослыми проблемами, кто-то так и остался большим покалеченным ребёнком и окончательно сломался. — Я после выпуска… пыталась новую жизнь начать, а ничего не получилось, — сказала Марго. — Я не хотела, чтобы меня Риткой звали, думала оставить всё это дерьмо в прошлом, думала, вот отмоюсь и заново жизнь начну, не позволю, чтобы с «Марго» обращались так же, как с «Риткой». А оказалось… оказалось, всем всё равно, кого изуродовать, Марго или Ритку. Олег слушал. Он уже не хотел выспрашивать подробности, но Марго сама продолжала: — Это просто пиздец как обидно, знаешь. На меня либо вообще не смотрят, либо смотрят как на кусок мяса, третьего не дано. И ты такой же, как все. А другого я не заслуживаю. Нет, правда. Я понимаю, что я нормальным людям не могу нравиться. Посмотри на меня… высушенная вобла. Такой родилась и такой буду. Я могу нравиться только психам и насильникам. И голубым. — А Глеб твой был кем? Психом? — Олег даже не подумал разубеждать её. Марго подумала и кивнула. — Меня из-за него и уволили. Я медсестрой работала в больнице. И я воровала для него препараты. Он их перепродавал… и сам тоже пользовался иногда… — Марго состроила глупую рожу и пробубнила: — «Да чё ты, Маргош, никто не узнает, да всем похуй, да напизди главной медсестре, ну чё ты, ещё всего разок принеси». Мне повезло, что меня всего лишь уволили, я вообще-то сидеть должна. — Она поморщилась и прикрыла лицо рукой. — У тебя есть сигареты? — В кармане пальто возьми. Марго встала у окна, приоткрыла форточку и закурила. Пальцы свободной руки впились в подоконник. Марго злилась, чтобы не плакать. — А у меня Разумовский спрашивает: «Где ты была эти два года?». Где? Мне в рифму ответить? Я как будто в аду оказалась. Я за эти два года несколько раз чуть ли не сдохла. Глеб запретил мне общаться с подругами. А с друзьями — тем более, так что с Серёжей я перестала созваниваться. И я думала, что это нормально, я думала, ну, любит, ревнует. Потом я забеременела. Случайно. И этот уёбок… ну, естественно, я попросила у Глеба денег на аборт… денег не было, но зато он избил меня. Выкидыш. И самое дурацкое… я думаю, что это и к лучшему, так лучше, чем если бы я всё-таки родила от него. И мне вообще не было жалко… мне себя было жалко, а Женьку… я думала назвать ребёнка Женей, если бы всё-таки пришлось рожать. Зря, не надо было имя давать, зачем, всё равно в итоге Женька — месиво. Так и снился пару раз — месивом. Говорят, если имя даёшь, привязываешься, но я не привязывалась… Потом я ещё целый год не знала, что делать… я не могла Глеба выгнать — он же платил за квартиру, к тому моменту меня уже уволили. Мне пришлось свою подругу, Юльку, просить, чтобы её парень… ну, он из милиции, он участковым тогда был… чтобы он мне помог… это было какое-то чудо, не знаю, что он сделал с Глебом, но он отъебался от меня. Олег так и продолжал сидеть на кровати. Можно было бы подойти, что-то сказать, руку на плечо положить, но зачем? Марго повернулась к нему лицом. — Я не гордая, Олеж. Я всё равно пойду просить помощи у Серёжи. Опять. Пусть хоть отпиздит, хоть лекцию прочтёт. Когда я узнала, что он разбогател, я подумала: ну всё, пойду, как побирушка, просить у богатенького друга милостыню. А что ещё мне оставалось делать? У меня стоял выбор: спиться или уйти в монастырь. Олег кивнул, почувствовал что-то знакомое. Марго продолжала: — Потому что жить вот так… надоело. Мне много не надо, просто чтобы это всё прекратилось, чтобы нищета эта ёбаная прекратилась, хочу, чтобы меня не били больше и не трахали, когда я не хочу. Понимаешь? Чтобы не били и не трахали… Олег кивнул: — Я понимаю. — Куда тебе… — Марго обидчиво фыркнула, окинув его взглядом. — Понимает он. Ты такой шкаф, кто к тебе полезет, кто тебя тронет? Всегда таким мужикам, как ты, завидовала. Олег подумал о чём-то своём и предложил: — Хочешь, я его грохну? Марго шмыгнула носом и посмотрела заинтересованно и растроганно: — Кого? — Мужа твоего. Найду и прирежу. Марго засмеялась. — Я столько раз это делала в своих мечтах… Не надо. Ты шутишь же? Олег покачал головой. Почему она вообще так подумала? Он разве улыбался, пока это говорил? — Мы с тобой дружим с миллиардером, у тебя ещё и в ментуре связи, какие у нас могут быть проблемы? Марго продолжала хихикать. — Да он уже не лезет ко мне. Ему бухать интереснее, чем меня преследовать. Хер с ним. Проехали. — Разве ты не хочешь отомстить? — А что изменится? Сделанного не воротишь. Я дальше жить хочу, а не заниматься ерундой, око за око, зуб за зуб… Хорошо, значит, в помощи такого рода она не нуждалась. Олег стал думать, как помочь ей иначе. Как осчастливить эту поломанную и ссутулившуюся фигурку? Легче всего было бы сунуть ей денег, подарить ей квартиру… Марго докурила уже вторую подряд и захлопнула окно. Олег встал. — Я так понимаю, ничего у нас сегодня не получится. Марго неопределённо дёрнула плечами. Ни сегодня, ни позже. Олег спросил: — Довезти тебя до дома? — Я… я бы тут осталась. Можно? — Конечно. — Он стал собираться, снял пальто с вешалки. — Значит так. Из нашего с Серёжей поля зрения больше не исчезай. Мужиков в квартиру больше не пускай, никаких, вообще. Если бывший муж будет лезть — мои контакты у тебя есть, сломаю ему колени. Держись с нами на связи. Я всё устрою. Решительность Олега была и забавной, и трогательной. Марго всё ещё думала, что он шутит, а он всё ещё был абсолютно серьёзен. Она улыбнулась и подала голос: — И как ты всё уcтроишь? — Серый ищет модель для своего голосового помощника. Это… по его задумке это такая говорящая голова, искусственный интеллект для приложения его соцсети, пользователи смогут с ней разговаривать, давать команды… Короче, не важно. Я ему скажу, чтобы он тебя взял моделью. Получишь гонорар по-честному, даже унижаться не придётся. Марго блестела на него своими неспокойными глазами. — Спасибо. Она подошла к двери, чтобы попрощаться. Выходя, Олег обернулся. — Можно же сказать, что я теперь на первом месте в рейтинге твоих кавалеров? — Он начал загибать пальцы: — На наркоту не подсадил, не побил, не обрюхатил, много времени не отнял. В рестораны сводил. — А мне рыжие больше нравятся, чем брюнеты. Так что прости, ты на втором месте. — Марго послала ему воздушный поцелуй. Вскоре Разумовский представил голосового помощника социальной сети «Вместе» — Марго. Настоящая Марго присутствовала на презентации этой новой функции. Ей не понравилось, что голосовая помощница взяла от неё только внешность и голос, а не характер: говорила преувеличенно вежливо, не огрызалась и не материлась. Но зато писала без ошибок, в отличие от настоящей Марго. Волосы у голосовой помощницы были не просто светлые, а белые, будто седые, и Марго сочла это достаточно достоверной деталью. С её опытом действительно уже можно было бы поседеть. После презентации обновления Олег подошёл и похлопал Серёжу по плечу. — Поздравляю. Всё прошло великолепно. — Да. — Серёжа проследил за движениями его руки, лучезарно улыбаясь. — Кстати, можешь больше не утруждать себя и не трогать меня. Хочешь отношений с девушками — вали, я тебя не держу. Олег кивнул. Ясно. Марго обо всём рассказала. И правильно сделала, он и не просил её молчать. — Серёж, она не виновата. — Я знаю. Я её ни в чём и не виню. — Я уволен? Серёжа притворно удивился: — А я разве сказал, что ты уволен? Нет. Работай. Ты отлично справляешься. Живи здесь. Пеночку выгуливай, ты ей больше нравишься, чем я. Мы теперь будем друзьями. Всё. Странно. Олег как будто этого и ждал, как будто и рассчитывал на такой исход в тот вечер, когда впервые позвал Марго на свидание. Всё это время он шёл к тому, чтобы разрушить доверие Серёжи. И зачем? Всё ломается на глазах. Олег попытался это остановить: — Серёж, я люблю тебя. — Правда? В это стало труднее верить. Вернёмся к этому разговору, когда ты разберёшься в себе. Такого блеска в его глазах Олег ещё никогда не видел. В какой момент это произошло, в какой момент Серёжа научился улыбаться так безжалостно и смотреть так холодно? «Давай, живи в моём доме, жри на мои деньги, работай на меня, каждый день помни о том, что я дал тебе образование, работу и дом, а без меня ты был бы либо бездомным, либо вором, либо охранником в супермаркете. Живи рядом со мной, но никогда больше не смей приходить в мою спальню». Из сердца выкидывает вон, но с глаз долой убирать не хочет. Будем друзьями. Олег теперь не лучше ручной собачки. Собака — тоже друг человека. Позже Олег долго смеялся, уже один, до боли в животе. Они умудрились расстаться дважды из-за одной и той же девушки, в которую ни один из них на самом деле не был влюблён.