The Many Lives of Stygian

      На этот раз, когда Стиджиан последовал за нитью, он побежал без колебаний.       Филомина летела прямо над ним, издавая то тут, то там ободряющее чириканье. Вместе они побежали к центру города, не обращая внимания на взгляды немногих оставшихся пони.       Они ускорили шаг, услышав новые крики. Они завернули за один угол, потом за другой и увидели источник хаоса.       Пони завизжали и разбежались во все стороны. Разбитое стекло валялось на земле перед разбитым витриной магазина. Внутри жеребец стрелял лучами неоново-зеленой магии, казалось бы, наугад, уничтожая полки и товары.       Стиджиан опустил голову и оскалил зубы. — Давай сделаем это.       Когда Филомина издала пронзительный визг, он бросился на пони, который выстрелил в него точечными зарядами энергии. Один из них соединился, пробив дыру в его животе. Секунду спустя он снова был на копытах, рана заживала. Еще один пробил ему грудь, и снова его зрение лишь на мгновение потемнело, прежде чем он, спотыкаясь, поднялся и продолжил атаку, оставив за собой короткую вспышку пламени.       Жеребец внутри начал впадать в отчаяние, выпуская луч за лучом. Несмотря ни на что, Стигиан приблизился, его глаза горели нескрываемой яростью. Когда он прыгнул, клянясь сжечь жеребца своим следующим выстрелом, Филомина снова завизжала. — Подожди!       Она встала между ними. Случайный луч магии ударил в неё, и она вскрикнула, рухнув на землю грудой пепла. Стиджиан закричал и нырнул к куче, но она в мгновение ока тоже вернулась, в полном порядке, хотя и потеряла несколько перьев. Она указала на ошеломленного пони и каркнула что-то, что прозвучало как «смотри».       Так Стиджиан и сделал. Когда его дыхание замедлилось, он увидел амулет, плотно обернутый вокруг его шеи, и соответствующую неоново-зеленую ауру вокруг его глаз. Он увидел безумное выражение печали, болезненную красноту на морде жеребца, как будто после недели траура. — Амулет, — сказал Стиджиан. Он вспомнил похожие амулеты, с которыми сталкивался тысячу лет назад с Стар Свирлом. — Это овладевает тобой, искажает твои мысли. — Он вытянул копыто. — Сними его, друг. Давай просто поговорим, хорошо?       Жеребец шлепнул копытом в сторону. — Если это так, то мне все равно. Меня больше ничего не волнует. — Он топнул копытом и крикнул: — Меня слишком долго игнорировали. Мне это надоело. Надоело, что с тобой обращаются как с дерьмом. Давай посмотрим, надоел ли я им после этого. — Эй, — настаивал Стиджиан. — Пожалуйста, ты должен все переосмыслить. — Он положил копыто на плечо жеребца, точно так же, как Стар Свирл сделал с ним. — Ты сильный, хорошо? Ты сам себе пони, и для этого тебе не нужен амулет. И если есть кто-то, кто сейчас может поверить в твою силу, то это я. Как друг.       Жеребец уставился на него широко раскрытыми глазами. Он задрожал, на глазах у него выступили слезы, и он раскрыл объятия, словно прося о теплых объятиях.       Затем аура вокруг его глаз ярко запульсировала. Он запрокинул голову вверх и закричал от ярости, рыча, изо рта у него летела слюна. Он нацелил свой рог и направил поток мощной магии на Стиджиана, уничтожив его как раз в тот момент, когда Филомина безуспешно пыталась отвести луч магии в сторону.       Когда Стиджиан пришел в себя, он услышал звук плача.       Его глаза распахнулись, и он съежился. Жеребец перед ним катался по полу, бесцельно метаясь, когда огненный шар поглотил его.       Филомина нависла над ним, безуспешно пытаясь раздуть пламя. В конце концов, крики становились все слабее и слабее, пока тишина не заполнила магазин.       Пока Стиджиан наблюдал за этим, его губы дрожали, Филомина медленно приземлилась рядом с ним и прижалась головой к его боку.       Это было бесполезно. В отличие от него, у жеребца не было возможности вернуться к жизни.       Горячие слезы потекли по щекам Стиджиана. Здесь был пони, нуждающийся в помощи, и он потерпел неудачу, очень серьезную. Он отвернулся, не в силах вынести это зрелище, вместо этого сосредоточившись на разрушенном городском пейзаже и далеких криках.       Он сделал паузу. Теперь было еще больше тонких огненных нитей, десятки дорожек пересекались, как неровный шрам.       Итак, Стиджиан сделал единственное, что, как он знал, он мог сделать. Теперь Филомина следовала за ним, он выбрал одну и последовал за ней.