How Do I Make You Love Me?

— Подожди, нет-нет, — Джослин попыталась было возмутиться, но тут же была остановлена. Камило поймал её ладонь, сжимая своими. — Но ты ведь буквально запретила мне танцевать с другими, — прошептал парень вкрадчиво, приблизившись к самому её лицу. — Я не запрещала, — слабо возразила Джослин, но он уже её не слушал, развернувшись в сторону патио, где собрались все гости. Оттуда доносились звуки музыки, и Камило, крепко переплетя свои пальцы с её, направился именно туда. На стуле в стороне сидел молодой мужчина с гитарой, а рядом с ним та самая девушка, Бьянка. Мужчина с мечтательной улыбкой перебирал струны гитары, и Бьянка запела, кажется, первые строки песни, за ней запел и мужчина, их голоса сплелись в удивительно гармоничный дуэт. Именно в этот момент Камило, останавливаясь чуть поодаль танцующих, резко привлёк к себе Джослин, разворачивая и спиной прижимая её к своей груди. Рука юноши уверенно легла на её талию, вторая скользнула вниз по обнаженной руке, ловя пальцы. — Прежде чем я узнал твоё имя, я уже чувствовал это, — чуть изменяя слова песни, прошептал он Джослин на ухо, вторя певцам. По рукам девушки пробежали мурашки, и когда Камило снова резко развернул её к себе, опуская руки на талию, а она интуитивно положила руку ему на плечо, её вторая ладонь снова оказалась в плену чужих пальцев. Джослин не знала этого танца, но ей это и не требовалось — юноша уверенно вёл её, прижимая к себе, разворачивая, и снова тесно вжимая в своё тело. Его пальцы скользили по её плечам, спине, касались талии. Джослин чувствовала, как сбилось дыхание, этот танец, страстный, горячий, бесстыдный в какой-то степени, и в иное время ей было бы неловко танцевать так с парнем у всех на виду, но Камило… Он не давал ей ни секунды передышки, его руки, уверенно касающиеся её тела и вызывающие потоки мурашек по коже, его губы, постоянно оказывающиеся в опасной близости, и те моменты, когда он прижимал её к себе, чтобы снова отстранить, а затем обнять ещё крепче. — Мне нравится, когда ты называешь меня сеньорита, — пела Бьянка, щёлкая пальцами и покачивая бёдрами. — Я хотела бы притвориться, что ты не нужен мне, но каждое прикосновение… ох, да. — Но каждое прикосновение… — прошептал Камило, повторяя за певицей и глядя Джослин прямо в глаза. Движения становились всё быстрее, но девушка не чувствовала, что сбивается, наоборот, всё казалось чертовски правильным, руки Камило направляли её, не давая ошибиться. Каждый шаг, каждый вздох в унисон, и Джослин с каждой секундой чувствовала себя всё увереннее, улавливая ритм и уже самостоятельно прижимаясь к юноше, касаясь пальцами его шеи, щеки и скользя затем ладонью вниз по груди, при этом не прерывая зрительного контакта. Она ощущала, что танец захватил её, увлёк, не давая прервать этого страстного ритма. — Я хотела бы притвориться, что ты не нужен мне, — выдохнула Джослин в припеве, практически прижимаясь губами к губам парня, и Камило продолжил вместе с ней: — Но каждое прикосновение… И снова разворот, её спина вжалась в его грудь, движение бёдер, пальцы юноши легли на её живот, скользнули в сторону, обхватили талию, и он снова развернул Джослин лицом к себе. — Назови меня по имени, и я приду за тобой, — Камило прошептал вслед за дуэтом слова песни, выдыхая их у самого уха девушки, и она задрожала. — Я зову тебя, тебя, — повинуясь, отозвалась девушка почти беззвучно. — Ох, мне стоит бежать? Но ты заставляешь меня возвращаться к тебе, — губы парня коснулись её виска. Голоса дуэта затихли, песня подошла к концу, и зазвучали последние гитарные аккорды, но Камило не поспешил отстраниться, обнимая Джослин. Её затуманенное сознание не воспринимало это как что-то неправильное и, боже, как же сильно ей хотелось не останавливаться, но музыка закончилась, повисла тишина, и только сейчас девушка будто осознала происходящее. — Ну, сын, — нарушая тишину, хмыкнул Феликс. Долорес пискнула, и Джослин медленно повернула голову, к своему ужасу осознавая, что если не все, то большая часть Мадригалей наблюдали сейчас за ними. Если гостям их танец не показался чем-то необычным, то семья Камило не сводила с них взглядов. — Камило, — позвала Альма, и Джослин быстро сделала шаг назад от парня. Глядя на него, она качнула головой, Камило поднял было руку, собираясь коснуться плеча девушки, его губы шевельнулись, словно он собирался что-то сказать, но Джослин уже не слушала. Развернувшись, она бросилась прочь из патио. Взбежав на второй этаж, она ворвалась в детскую и, распахнув окно, поспешно выбралась на крышу. Уже совсем привычно шагая по черепице, Джослин забиралась всё выше и выше, наконец, остановившись в тени башни Бруно. Девушка села на крышу, облокачиваясь спиной о теплую стену, разогревшуюся на солнце за день. Вдалеке за верхушки гор садилось солнце, и Джослин опустила голову, пряча её между коленями. В голове роились мысли, было и стыдно, и неловко, но вместе с тем почему-то ощущения, что они с Камило делали что-то неправильное, не было. Она вспоминала их движения в унисон, понимая, почему раньше молодые люди часто влюблялись друг в друга на балах, вечеринках, дискотеках. Когда двоих захватывает мелодия и ведёт танец, окружающий мир перестаёт существовать, остаются только двое. В те минуты они были с Камило только вдвоём, наедине в переполненном людьми помещении. Тихо хрустнула черепица под чьими-то шагами, и Джослин вскинула голову. Ожидая увидеть Камило, она удивилась, заметив аккуратно шагающую к ней Долорес. То и дело взмахивая руками, чтоб удержать баланс, девушка шла по крыше и, приблизившись к Джослин, присела с ней рядом. — Он не пришёл, потому что сейчас выслушивает выговор от Абуэлы, — сообщила Долорес, хотя Джослин её ни о чём и не спрашивала. — М-м, — неопределённо протянула та. — Вы так танцевали, — Долорес улыбнулась, лукаво глядя на собеседницу. — Да… — Джослин смущённо опустила взгляд. — Это было приятно. — Приятно? Да на вас смотреть было больно, вы там чуть не воспламенились, кажется, — хихикнула девушка. — Ну чего ты переживаешь? — Камило влетит? — тихо спросила у неё Джослин, на что та пожала плечами. — Альма ругает его? Значит, она была бы против, если бы мы с ним, ну… — девушка не договорила, но Долорес и так поняла её. — Нет, не думаю, что она была бы против. Кажется, бабуля просто считает, что Камило ведёт себя слишком несдержанно. — А он может вести себя иначе? — Джослин хмыкнула, и её собеседница рассмеялась. — Вообще-то, нет. В этом весь Камило, — услышали они, и Джослин, повернув голову, увидела идущую к ним Мирабель. — Мира? — Долорес улыбнулась, похлопав рукой по крыше рядом с ними, и та тоже села. Взяв руку Джослин, она погладила её. — Но сейчас он очень переживает, что обидел тебя, — коснувшись пальцем виска и давая понять, что почувствовала это, проговорила Мирабель. — Не обидел, — Джослин пожала плечами. — Но это было довольно неожиданно, ну… этот танец. И завораживающе, — она сглотнула, чувствуя, что щёки опять начинают краснеть. — Ничего страшного не произошло, — ответила ей Мирабель. — Тебе нечего стесняться. — Вы всегда танцуете такие горячие танцы? После такого впору уже и жениться, честно говоря. — О нет, это особый танец, — Долорес хихикнула, и её лицо тоже тронул румянец. — Обычно на него парень приглашает девушку, когда хочет дать понять, что ухаживает за ней. — Видела бы ты, как она танцевала его с Мариано, — прошептала громко Мирабель, и Джослин прыснула. — Ничего себе группа поддержки, — раздалось снизу, и девушки дружно опустили головы. На земле у стены дома стоял Камило, улыбаясь. Протянув руку, он ласково похлопал по оконной ставне, и Касита услужливо выдвинула из стены кирпичи, по которым парень ловко, как по лесенке, взобрался на крышу. Останавливаясь ровно напротив Джослин, он присел на корточки и, глядя только на неё, проговорил: — Вы двое, пожалуйста, кыш. Мирабель улыбнулась и, схватив за руку Долорес, потянула её, поднимаясь на ноги. Не говоря ни слова, девушки сбежали по всё ещё оставленным Каситой импровизированным ступенькам вниз. — Не будем вам мешать! — крикнула снизу Долорес, и они обе, хихикая, скрылись за углом. — Привет, — ласково улыбнулся Камило, глядя на девушку. — Привет, — прошептала она в ответ, поднимая глаза, и юноша подал ей руку, помогая встать на ноги. Не говоря ни слова, он повёл девушку за собой по крыше, а потом просто указал на ближайшее окно, предлагая спуститься туда. И уже оказавшись в комнате, Камило повернулся к Джослин. — Не думаю, что две эти проныры не подслушивали за углом, особенно Долорес, — он снова улыбнулся, закрывая за ними окно. — Чья эта комната? — спросила у него девушка, осматриваясь. Комната была довольно просторной и уютной, выполненной в жёлто-пурпурных цветах, но при этом с обычной мебелью и выглядела совсем не как волшебная комната самой Джослин, или другие, про которые ей раньше рассказывала Мирабель. — Долорес. Она в жизни не додумается искать нас сейчас здесь, — усмехнулся парень проказливо. — Ты хотел поговорить? — Джослин говорила тихо, опустив голову, и Камило перестал улыбаться. Он аккуратно обхватил её лицо ладонями, приподнимая его и заглядывая девушке в глаза. — Эй, ты не в порядке? — Не надо, пожалуйста, — она осторожно убрала руки со своего лица, отстраняясь. — Так и знал, что испорчу всё, но, как всегда, не смог остановиться, — проговорил Камило потускневшим голосом, опуская руки и отступая на шаг назад. — Прости меня. — Не испортил, — отозвалась Джослин. — Перестань убиваться, ничего такого не произошло. — Не испортил? — переспросил он, поднимая голову. — Ты не злишься на меня? — Не злюсь. И не обижена, — она усмехнулась, и Камило, глядя на неё, тоже осторожно улыбнулся. — Тебе сильно влетело от Альмы? — Ерунда, — беспечно проговорил парень, улыбаясь уже шире, искреннее. — Это точно того стоило. — О боже, это было так… — начала было Джослин, но тут же прервала сама себя. — Нет-нет-нет, я точно не желаю говорить об этом! Вообще! — Хорошо-хорошо, — Камило склонил голову к плечу. — Выйдем к остальным? Иначе меня обвинят в том, что я тебя похитил и снова «неподобающе себя веду», — последние слова парень проговорил ворчливым голосом, явно передразнивая бабушку, и Джослин хмыкнула. — Только один вопрос, — проговорила она неожиданно даже для себя самой. — Этот танец вовсе не похож на те, которые ты танцевал с Мирабель и Бьянкой. И потом Долорес сказала мне, что он действительно особенный. Это ведь так? — Да. Особенный… — Камило замялся и продолжил застенчиво: — Вообще-то я танцевал его впервые. — А по тебе и не скажешь, — развеселившись вдруг, хмыкнула Джослин. — Ну, я видел раньше много раз, как его танцуют другие, — смущённо почесав затылок, проговорил парень. — И этот танец, он вообще больше импровизация, чем какие-то определённые движения… Считается, что тело само поведёт тебя так, как ты чувствуешь. — Только ты можешь сначала делать такие сексуальные вещи, а потом включать режим стесняшки, — покачала головой Джослин. — Когда я с тобой, у меня иногда словно исчезают все тормоза, и я делаю, а потом только думаю, — признался он. — Иногда? — Почти всегда, честно говоря, — кашлянув, Камило посмотрел в сторону, прикусывая губу. Издав смешок, Джослин пошла к выходу из комнаты, и парень, нагнав её у самых дверей, преградил выход. Остановившись, девушка приподняла бровь, глядя на всё ещё смущённого Камило. — Всё точно в порядке? — спросил он. — В порядке, — Джослин улыбнулась ему, смягчая взгляд. Девушка протянула руку, словно хотела коснуться его лица, но, так и не донеся руку, уронила её вниз. — Думаю, ты хочешь пойти в свою комнату? Не похоже, чтоб ты горела желанием видеться с кем-то, — предложил Камило. — Да и праздник уже должен был закончиться. Джослин кивнула, и он открыл дверь, пропуская её вперёд. Проводив девушку до двери её комнаты, Камило улыбнулся, пожелав ей спокойной ночи, и вприпрыжку сбежал вниз по лестнице, сворачивая на кухню. Джослин с улыбкой покачала головой и вошла в комнату. Не раздеваясь, она забралась на кровать, скинув лишь сандалии. Не прошло и пары минут, как девушка уснула. Ну а утром вновь начались рутинные будни, изменилось лишь то, что Камило бросил попытки избегать Джослин. Он не навязывался ей постоянно, не забывая о своих делах и работе, но за завтраками, обедами и ужинами парень обязательно садился рядом с ней, смеша своими кривляньями и передразниваем всех окружающих. Днём девушка уже по обычаю оставалась на кухне, помогая Джульетте и другим женщинам, или же занималась несложной уборкой. Ну а по вечерам Джослин взбиралась на крышу с карандашами и стопкой листов. Устроившись с дощечкой на коленях, она рисовала до самого заката, а потом всегда приходил Камило. Он появлялся практически бесшумно, просто устраиваясь рядом с ней и всегда терпеливо ожидал, пока девушка закончит очередной набросок. А после они укладывались рядом на прогретой солнцем крыше и разговаривали. Их разговоры обо всём и ни о чём до глубокой ночи стали тем, чего вскоре Джослин с нетерпением ждала целый день. Ей нравилось, что, и сам являясь отличным рассказчиком, Камило был не менее хорошим слушателем. Он внимательно и с интересом слушал её истории о прежней жизни, устройстве её мира, школе, приятелях… семье. Когда в какой-то из дней она сама случайно затронула эту тему, Джослин почувствовала, как напрягся рядом лежащий парень. Потом… она сорвалась. Уткнувшись лицом в плечо Камило, она просто рыдала, с болью выталкивая из себя рассказ о той страшной ночи, о последующих днях в больнице, о страхе оказаться в приюте, о своей боли и безысходности, она плакала и говорила, уже не имея возможности остановиться. А он просто гладил её по спине, давая выплакаться и выговориться, и это было именно то, что нужно было Джослин. Она не нуждалась в утешениях или фальшивых заверениях в том, что всё будет хорошо и её боль пройдёт, но его молчаливая поддержка оказалась именно тем, чего ей так не хватало. Но когда на следующий день Джослин со стыдом посмотрела ему в глаза, ожидая и страшась увидеть там жалость, она к своему большому удивлению поняла, что для Камило ничего не изменилось, он вёл себя как прежде. И это было то, за что Джослин была ему особенно благодарна. Дни тянулись один за другим, сливаясь в бессчётную череду и не сказать, что Джослин это не нравилось. Она уже успела привыкнуть к этому месту и этой семье, что относилась к ней с тёплом и дружелюбием. Девушка с удовольствием втянулась в быт Мадригалей, пытаясь также быть полезной. Но когда в один из вечеров она осталась помогать Джульетте убирать со стола после ужина, и та, словно между делом, сообщила, что сегодня ляжет спать позже, ведь хочет приготовить праздничный торт, Джослин была озадачена. А когда женщина, заметив её удивление, со смешком сказала, что завтра — день рождения Камило, девушке стало действительно неловко. На самом деле, он ни разу не упоминал о своём приближающемся празднике, хотя они проводили каждый вечер вместе. — Но я могу вам помочь? — улыбнувшись, предложила она Джульетте, но та покачала головой. — Нет, милая, не стоит, спасибо. Тем более, думаю, кое-кто другой вечером ждёт тебя гораздо больше. Джослин хмыкнула, пытаясь скрыть смущение. Она молча домыла посуду и, попрощавшись, быстро ретировалась из кухни. В этот вечер девушка поднялась на крышу без своих рисовальных принадлежностей. Она просто легла на спину, бездумно уставившись в начинающее темнеть небо. Вскоре раздался звук тихих шагов, но Джослин не повернула головы, только приподняла уголки губ, когда Камило опустился на крышу рядом с ней. — Ты улыбаешься, — сказал он мягко. — Рада тебя видеть, — всё ещё не глядя на него, отозвалась Джослин. — Мы виделись меньше часа назад за ужином, — напомнил ей Камило, улыбаясь ещё шире. Джослин села, переведя, наконец, на него взгляд. Лежащий с закинутыми за голову руками юноша чуть прищурился, ловя на себе испытывающий взгляд. — У тебя завтра день рождения, — Джослин сказала это практически обвиняющим тоном, и Камило хмыкнул, подавляя смешок. — А я узнаю об этом совершенно случайно! — Я должен извиниться? — уточнил Камило, всё же рассмеявшись, и Джослин присоединилась к нему. — Ладно, что ты хочешь в подарок? — Поцелуй, — не задумываясь, отозвался юноша. — А в нос? — закатив глаза, внесла своё предложение Джослин, и Камило хмыкнул, проворчав едва слышно, что и не надеялся, что прокатит. — Тогда я хочу рисунок, — добавил он уже громче. — Рисунок? — девушка действительно удивилась. — Какой именно? — Нарисуй что-нибудь для меня, — попросил парень, садясь рядом с ней. — О, ну… Я могу тебе кое-что показать, — задумчиво проговорила Джослин, мысленно решаясь, а потом поднялась на ноги. — Пойдём. Не задавая вопросов, Камило последовал за ней. Спустившись с крыши, они спрыгнули на балкончик комнаты Джослин, и девушка проследовала туда, поманив юношу пальцем за собой. Явно заинтригованный, Камило вслед за ней подошёл к столу, а девушка, выдвинув ящик, вынула оттуда целую стопку рисунков. Положив всю кипу на стол, она начала перебирать листки бумаги, и по мере этого Камило с удивлением понял, что на каждом третьем рисунке, если не чаще, изображен он сам. А Джослин, отложив именно эти рисунки, уже спрятала остальные в ящик. Медленно обернувшись к парню, она, закусив губу, протянула ему оставшиеся рисунки с ним самим. — Если ты скажешь хоть слово об этом, я заберу обратно, — предупредила она, отводя взгляд. Камило заметил, что она смущена и явно переступила через себя, отдавая эти рисунки. Он уже заметил, что Джослин не слишком любит показывать, что рисует, так что от этого её подарок был для него особенно ценным. — Спасибо, — проговорил он с сияющим взглядом, забирая протянутую ему стопку рисунков. А затем привлёк к себе Джослин, осторожно обнимая. И это был один из тех безумно редких случаев, когда она позволила ему это, не оттолкнув резко или не отстранившись со смехом, как она уже делала множество раз до этого. Джослин просто обняла его за талию и напряжённо замерла, словно перестав дышать. Камило хотелось, чтоб этот момент не заканчивался никогда. Прижимая девушку к себе, он слышал, как бьётся её сердце, и чувствовал, как быстро колотится его собственное. Чувствовал, как её пальцы сжимают ткань руаны у него на спине. Камило осторожно потёрся щекой о её висок, а затем уткнулся носом в светлые волосы девушки, вдыхая запах травяного шампуня. Момент был разрушен громким стуком в дверь. Джослин быстро отстранилась, отойдя от парня сразу на несколько шагов и вскинув на него испуганный взгляд. А затем глубоко вздохнула, напуская на себя невозмутимый вид, и подошла к двери, открывая её. Стоящий на пороге Феликс, заглянув за плечо девушки и обнаруживая своего сына в её комнате, громко хмыкнул. — Так и знал, что найду тебя здесь, — заявил он, улыбаясь. — Пойдём, Камило, помощь нужна. Прости, Джослин. — Нет-нет, ничего, — слабо пробормотала она, смущённо отводя взгляд и посторонившись, давая парню пройти. Тот обернулся уже на пороге, протянув руку и коснувшись её щеки кончиками пальцев. — Спокойной ночи и ещё раз спасибо, — улыбнулся он нежно, указывая глазами на рисунки, которые Камило продолжал сжимать в другой руке. Джослин округлила глаза, резко отстранившись назад от руки парня, и метнув взгляд на Феликса, который усиленно делал вид, что ничего не происходит и он вообще на них не смотрит. — Спокойной ночи, Камило, — медленно и подчёркнуто спокойно проговорила она. — И вам спокойной ночи тоже. А затем громогласно захлопнула дверь прямо перед ними.