***
Ункар Платт вываливает на Рей список продуктов, которые нужно купить на рынке: молоко, яйца, хлеб – Рей вытягивает руку как попрошайка и глазами просит месячное жалование, которое он выделяет на еду. Там немного, но она привыкла к объедкам. Он откидывается на своем кресле, полном ужасных дыр, и хлопает ладонями по выпуклому животу, трубка болтается на его нижней губе, пока Рей засовывает деньги в карман красного шерстяного пальто и уходит. Начинает накрапывать дождь, потом прекращается и начинается снова, небо устричного цвета мягко грохочет так, будто не ело весь день. Нужно было взять зонт или надеть одноразовое пончо, защищающее от дождя. Но она не против дождя или того, как её мокрые волосы прилипают ко лбу и щекам. Она едва ли чувствует что-то этими днями. Она хочет чувствовать хоть что-то. Снаружи рынка, оставленный без присмотра ребенок качается на аттракционе-лошади, стоящей всего монету, и играет в ковбоя. Когда он видит Рей, то показывает ей язык, и сопли льются у него из носа. Рей показывает ребенку средний палец, прежде чем зайти внутрь. Как обычно по утрам тут не так много людей, к облегчению Рей; она может побродить мимо прилавков в тишине, не утруждая себя делать вид, что не слушает городские сплетни о себе. Рей наполняет свою тележку, флуоресцентные лампы моргают на потолке. Она останавливается в разделе с конфетами и смотрит на шоколадный батончик. Платт не дал ей достаточно денег, чтобы хватило на него. Она смотрит через плечо на кассира, который сильно занят, жуя жвачку и листая модный журнал, чтобы заметить, как она засовывает шоколадный батончик себе в карман. Она расплачивается за остальные покупки и ускользает сквозь автоматически открывающиеся двери. Она идет в обход, не желая сразу же возвращаться в рыбный дом, не то, чтобы кто-то там будет; Платт и его прихвостни вероятней всего у доков готовятся отплыть в море, чтобы ловить рыбу. Надеюсь, что они утонут. Вместо этого она направляется к маяку. Это старая башня, которая стоит на высокой насыпи, надзирающая за всем Ак-то и глядящая на импульсивное море, застывшая здесь. Как и я. Она садится на лавку, поставив тяжелые сумки с продуктами по обе стороны от себя, и смотрит на маяк. Она представляет пару гигантских рук, разрывающих небо, тянущихся вниз и уничтожающих башню. Она даже представляет себя, стоящей на обломках с улыбкой на лице. Её воображение безгранично. Хотя глубоко внутри она желает этого, потому что в этом самом месте Маз, смотритель маяка, нашла её, оставленную в корзине у дверей, рядом с пивными бутылками и сигаретными окурками. Рей достает шоколадный батончик, разворачивает его и откусывает; на вкус он бесподобный.***
Группа пищащих и держащихся за руки детей выкрикивает слово “ведьма” снова и снова и танцует вокруг укутанной женщины, её морщинистые пальцы сложены в чашу и прижаты к груди, будто она держит что-то маленькое и драгоценное. Она умоляет их остановиться. Дети только поют еще громче. Рей пересекает улицу, до рыбного дома рукой подать. Всего несколько шагов. Хор детей кричит: Ведьма! Ведьма! Ведьма! Она крепко сжимает руки на сумках с покупками. Дети не умолкают: Ведьма! Ведьма! Ведьма! Она должна идти своей дорогой. Но редко она прислушивается к своим советам. Она поворачивается и устремляется к детям, крича во все горло. — АААА! Дети разбегаются, как стадо голубей. Крик умирает на её губах, хотя она не прочь покричать еще. — Вы в порядке? — спрашивает Рей женщину. Её глаза расширяются. Это не просто какая-то женщина. Это Лея, отшельница, которая редко покидает свой разрушающийся домик на холме, но время от времени бродит по пустым улицам в ночной сорочке, нашептывая: “Вы видели моего мальчика? Вы видели моего мальчика?” Она выглядит истощенной, болезненно бледная кожа похожа на чистый холст. Её седые вперемешку с коричневым волосы, похожие на солому, длинной как метровая змея, собраны сзади, простое синее платье морщится как смятая бумага. Её глаза чисты как мрамор, лишенные жизни, ноги босые и грязные. — Вы в порядке? — снова повторяет Рей, вокруг них собирается народ, выпучив глаза. Лея не обращает на неё внимание, поднимает сложенные чашей руки ко рту. Её сухие губы задевают костяшки, пока она шепчет в них что-то неразборчивое. Рей хмурит брови. — Не обращайте внимания на детей и их глупые игры. Лея все еще игнорирует её. — Тогда ладно. Я ухожу. — Хочешь узнать, что я держу в ладонях? — резко говорит Лея. — Смотри, — настаивает она. — Смотри. Рей опускает свои глаза вниз, глядя на руки женщины, любопытство тянет к ней свои пальцы, приглашая её взглянуть. Ладони Леи медленно раскрываются, как цветок… Ничего. Там ничего нет. Ни капельки. Лея хихикает странным смехом; это ужасный звук. — В моих руках вся надежда на свете. Вся надежда. Разве ты не видишь? Она моя. Вся моя. Рей сжимает челюсть, раздражение заполняет её, когда она понимает, что поддалась шутке старой женщины. — В ваших руках ничего нет. — Надежда это не ничто. Это все. Рей насмехается над ней. — Надежда для дураков. Внезапно Лея вытягивает руку и обхватывает тощими пальцами запястье Рей, дергая её ближе. — Нить распутывается. — Чт… Что? — Судьба. Твоя. Разве ты не чувствуешь? Рей мотает головой. Нет. Я ничего не чувствую. — Не бойся. Я вижу это, твою распутанную нить. И куда она ведет. Она приведет тебя в обманчивое место. Не бойся. Когда ты будешь почти у конца, ты поймешь, что она обвязана вокруг монстра. Лицо Рей бледнеет. — Что? Я не понимаю, — шепчет она. — Не бойся. Монстр хороший. — Отпустите. Лея сильнее сжимает руку. — Но бойся змея. Да, очень бойся его. Он ест и ест. Он съест тебя и твое сердце, если ты не раздавишь его камнем. — Отпустите. Пожалуйста. Лея выпускает руку Рей и мягко говорит: — Вся надежда у меня. Вся моя.***
Когда Рей захлопывает входную дверь рыбного домика, она прижимается лбом к ней и зажмуривает глаза, пот катится по её лицу. Она оставляет сумки с покупками и бежит по лестнице в свою комнату, слова Леи эхом гудят в её голове все громче и громче… Не бойся.