***
— Расскажи мне историю, — просит она, всхлипывая, её голос не громче шепота. — Счастливую или грустную? — Обе. — Как пожелаешь. Он встает с кровати, Рей перекатывается и ложится на свою сторону кровати, сворачиваясь, с интересом наблюдая, как он задувает свечи, оставляя несколько моргающих огней, мягкое оранжевое свечение плавает в прохладном воздухе, тепло в темноте. Через облака дыма он двигается к большому, с куполом сверху сундуку с кожаными ремнями. Открывает его и достает теневую куклу. — Я знаю только одну историю. И знаю только один способ рассказать её, — говорит он, тени становятся больше, вылезая из тьмы; он прочищает горло. — Однажды…***
Однажды в деревне жил одинокий мальчик. Серьезный мальчик. Мальчик с рогами. Жители деревни боялись его. Они не понимали его. Они называли его словами – монстр, дьявол, чудовище. Его рога росли, как и ненависть к нему. Но те слова не ранили его слишком долго. У него была пилотная куртка отца, чтобы прятаться. Сад матери. Деревянная игрушка наполовину чудовища, наполовину мужчины. У него была мать, был отец. Они любили его, и мальчик любил их тоже. Однажды пришли артисты – акробаты, клоуны, канатоходцы, жонглеры – и с ними мастер кукол. Он был хорошо принят всеми, этот мастер кукол, возвращая к жизни свои безжизненные вещи, плетя истории во время натяжки нитей. Больше, кричали жители. Расскажи больше историй. Мальчик тоже просил больше историй, приходя на шоу с разрешения родителей, без них самих рядом, их не так легко было обмануть кукольными историями. Он хотел, чтобы истории были его. Он хотел их миров, жить в них, принадлежать им. Он хотел всего, в чем ему было отказано. Мастер кукол со злой улыбкой обхватывал своими костяными пальцами деревянную балку, контролирующую кукол, и рассказывал больше историй, его сильный голос был полон очарования, проклятий. Он был не обычным кукольником. Он был злым. Темным волшебником, владеющим ужасной силой. Жители деревни вскоре оказались под его заклинанием, их глаза остекленели, лица потухли, слишком зачарованные его словами, чтобы заметить появившиеся нити позади своих спин. Мальчик был последним, кто пал его жертвой. Мальчик, какую историю тебе рассказать? Подозрения матери и отца мальчика в отношении кукольника росли, они поспешили из своего дома на холме, чтобы спасти сына, своих соседей, свою деревню, свой дом. Тебе хочется историю о любви, мальчик? Отец проталкивался сквозь толпу, отбиваясь от подвешенных жителей под контролем кукольника. Ты хочешь быть любим? По-настоящему любим? Отец дотянулся до него и закрыл ладонями его уши. С широко открытыми глазами, со слезами на глазах мальчик сказал: Папа. Отец улыбнулся. Я знаю. Все будет хорошо… Кукольник запрокинул голову и засмеялся, такие страшные звуки он издавал, таким ужасом они были… Он не заметил, как мать мальчика подкралась сзади… Прочь от моего сына! Мать подняла в воздух садовые ножницы, которые взяла с собой, отрезая кукольнику руки. Одним движением. Кукольник пошатнулся, шокированный, удивленный; он побледнел, ужасный, отвратительный, хрипящий в агонизирующей боли. Глупая женщина – руки, утопленные в крови, медленно трансформировались в ужасных существ с острыми зубами и когтями и раздвоенными языками – Глупая, глупая женщина. Небеса потемнели. Ветра завопили. Семья стояла вместе, без страха. Что за милое загляденье! Посмотрите! усмехался кукольник, тяжело дыша, плача кровью. Смотрите все! Что за могущественная сила эта любовь, но я более могущественный. Выбирай, мальчик. Мальчик прижался к своему отцу, к своей матери. Это будет твоя мать, мальчик? Или твой отец? Кого ты любишь больше? Мальчик не понимал. Ужаснувшись, он позвал свою мать. Очень хорошо, мальчик. И кукольник своей ужасной магией поразил отца. Все произошло так быстро, так нереально – мать удерживала вялое тело мужа, а мальчик моргал, сжимая холодную руку отца. Глупая, глупая женщина. Ощути мой гнев. Вдали ярко горел огонь. Почувствуй мою силу. Жители деревни упали, как тряпичные куклы. Нет, нет, нет, прошептала мать мальчика… Идем, мальчик, сказал кукольник. Теперь ты принадлежишь мне. Он превратил мальчика в подобие деревянной куклы, в чудовище, в того самого, в которого верили жители деревни, в ужасную вещь, и запер его в одной из своих нескончаемых историй. В Лабиринте.***
Кайло уронил теневых кукол, будто они жалили; они горели; он горел, как тихий огонь, гнев заполнял его, грусть затапливала его. — Что за грустная история, — сказала Рей, подходя ближе, обнимая его так, как он обнимал её. — Но почему она счастливая? Он улыбнулся; это была грустная улыбка, маленькая. — Потому что у монстра есть надежда. Впервые за все время у него есть надежда, — он обхватил её лицо ладонями, — а надежда есть всё.