***
Сара знала, что рано или поздно это произойдёт. Как и знала то, что это произойдёт скоро. Никто не любит преград, мешающих достижению цели. А она именно таковой преградой и была. Чувство тревоги странным образом не покидающее её ещё с того момента, как машина выехала за черту города и пересекла какой-то небольшой мост, превратилось почти в мрачную уверенность, что до места назначения она в целости не доберётся. И предчувствие не обмануло. Следовало же ожидать чего-то подобного в тот момент, когда события уже более или менее пришли в норму... Но всё же почувствовав, как в висок упёрлось отдающее металлическим холодом дуло пистолета, девушка ожидаемо вздрогнула. Дыхание инстинктивно перехватило. А звук прогремевшего незадолго до этого, выстрела показался странным эхом. Совсем рядом раздался противный шёпот: — Я знал, что рано или поздно мы с вами познакомимся, мисс Бейтс. Идёмте прокатимся? И вслед за тем — резкий толчок, показывающий, что это никакая не просьба, а приказ. Сара повиновалась, разворачиваясь и на ставших ватными от страха ногах направляясь к машине. Чёрный, ничем особо не примечательный автомобиль. Но у неё от его вида сердце ухнуло в пятки. — Прошу вас, — в голосе Чангретты излишняя галантность, от которой хочется скривится. Он открывает дверцу автомобиля. — Дамы вперёд, — ироническая ухмылка на лице. В салоне машины девушка сразу ощущает на себе взгляд нескольких пар глаз. Итальянцы смотрят на неё с совершенно равнодушными лицами, но зато не отказывают себе в удовольствии хищно скалиться, как только она украдкой поглядывает на них. В горле начинает собираться комок зарождающейся паники, который приходится сглотнуть гораздо быстрее, чем позволяет состояние, потому что в машину, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой садится Лука. Когда дверца закрываясь хлопает, Сара чувствует на себе взгляд тёмно-карих глаз. И это нервирует. Она почему-то думала, что он начнёт задавать какие-то вопросы, угрожать или же требовать, чтобы она открыла ему его будущее (а о её «способностях» он без сомнения знает). Но вместо всего этого — итальянец просто смотрел на неё. Сидел, положив ногу на ногу и слегка развалившись на сиденье. Она ждёт, когда он заговорит… Вот он махнул рукой — автомобиль тронулся с места. Взгляд невольно приковывается к окну. Человек, с которым её отправил Томас Шелби лежит на земле мёртвый. Глаза слегка увлажняются… Водитель Чангретты говорит что-то на итальянском, но очень тихо. И вот тогда-то и раздаётся его голос: — Вы знаете, что мне нужно, не так ли? Сара даже вздрагивает — впервые не услышав в его тоне фальшивых вежливых ноток. Вот он какой, его голос — тихий, но с нотками надменности. И он не собирался его повышать, предпочитая говорить в своей привычной манере. — Полагаю, что знаю, — холод в голосе девушки получается на редкость ярко выраженным, но в глубине горла чуть першит. — Но не откажусь от ваших объяснений. Секунда — вот сколько длиться молчание. — Вы курите, мисс Бейтс? — вопрос не о важном, вопрос, сбивающий с толку. Но она отвечает, переборов желание нервно коснуться своих волос, которые уже порядком растрепались: — Курю. Спустя всего несколько секунд слышится, как характерно чиркает спичка и зажигается огонёк. А затем итальянец протягивает ей сигарету. Она смотрит на него, сощурясь. Но всё же тонкими пальцами забирает сигарету, и поколебавшись затягивается. Ставшее такой уже привычной процедурой курение несколько расслабляет. Сара выдыхает сигаретный дым и чувствует, что самообладание кое-как и по крупицам, но возвращается к ней. Никотин отравляет лёгкие, но делает обстановку несколько спокойнее, позволяет быстрее адаптироваться. В голову сами-собой врываются воспоминания о прошедших не так давно неделях: о том, как сын Аберами Голда пытался изнасиловать её, о том, как она впервые закурила и неожиданно даже для самой себя подружилась с Джоном Шелби… Звук шагов прекращается, но Сара понимает, что их обладатель никуда не ушёл и вряд ли собирается. Потому что чувствует на себе его взгляд. И чёрт бы её побрал, если она знает, кто это пришёл потревожить её одиночество!.. Девушка поднимает голову…и от изумления чуть открывает рот. Нет, это не Майкл Грей, не Эйда Шелби и даже не Кудрявый — это Джон Шелби! Она несколько раз моргает, опуская голову и нервно прикусывая губу так, что становится почти больно. Идей, почему Шелби решил вдруг её разыскать, у неё нет. — Мисс Бейтс, вы не против, если я составлю компанию? — спрашивает тем временем парень. — Прошу, — Сара безразлично отодвигается чуть в сторону. Конечно, предлагать усесться прямо на стог сена не очень-то радушно, но ничего лучше она ему предложить не может, потому что именно на конюшне возле лошадей и пропадает большую часть своего времени. Парня это однако же, совсем не смущает. Можно даже сказать, что он доволен. Ну да, цыган же! — Вы курите, Сара? — вопрос задан совершенно будничным тоном. Девушка поднимает на него глаза и затем коротко усмехается. — Знаете, мистер Шелби, после всего, что я уже пережила…пожалуй курю, — кивает. И слышит, как чиркает спичка, как вспыхивает огонёк. Джон протягивает ей сигарету, она перехватывает её тонкими пальцами и не подумав…сразу делает глубокую затяжку. Лёгкие, как и горло обжигает, Сара тут же принимается кашлять. Кашляет так, что кажется начинают болеть внутренние органы. Чувствует, как Шелби поспешно забирает у неё сигарету из пальцев. — Не так же сразу, мисс Бейтс! — она слышит как он смеётся. Простым, чуть грубоватым смехом. — Дышите глубже, скоро будет легче, — похлопывает её по спине. А Сара по прежнему не решается разогнуться, продолжая сидеть ссутуленная, с опущенной головой и согнувшись чуть ли не пополам. От переизбытка новых ощущений и никотина, проникшего в лёгкие кружится голова.«Первый глоток виски, который мне раньше пробовать не доводилось меня ничему не научил?!» — со жгучей досадой подумала она на себя. — Вы раньше не курили, верно? — с лёгкой усмешкой спрашивает Джон, когда девушка всё-таки выпрямляется. — Н-нет, не доводилось, — голос был прерывистый из-за кашля и пришлось прочистить горло. — Я так и понял, — он кивнул. Они помолчали. — Зачем вы пришли сюда, мистер Шелби? — Сара не могла не задать этот вопрос. Ей было некомфортно, хотелось побыть одной. — Просто хочу понять, как долго вы ещё будете тут сидеть. Жизнь идёт вперёд, мисс Бейтс. И то, что с вами произошло — не повод отворачиваться от мира. Девушка несмотря на своё состояние хмыкнула, не сдержавшись: — А вы местный штатный психолог, мистер Шелби? — Не, этим пусть Майкл с Полли занимаются. Каждый по-своему, — отвечает Джон, сделав сильную сигаретную затяжку, и затем выпустив колечко дыма изо рта. — А я просто раздаю никому не нужные никчёмные советы, которые сам от других терпеть не могу, — при этом лицо у него такое спокойное, что даже странно. И Сара чувствует, как против её воли по лицу расползается улыбка. Ну кто бы мог подумать, что Джон Шелби будет тем, кто поднимет ей настроение! Расскажи ей кто об этом раньше — ни в жизнь бы не поверила. Как и в то, что происходящее в последние несколько недель возможно, а не бред расстроенного воображения. — Благодарю вас, конечно, но мне ваши советы не нужны, мистер Шелби, — заверяет девушка. — Мне нужно время. И снова, забрав сигарету курит. Это непривычно. По-новому. Но ей нравится. Во всяком случае, она может хоть ненадолго отвлечься от своих проблем. — Послушайте меня, мисс Бейтс. Я не буду больше перед вами распинаться, как какой-нибудь долбанный оратор, но я просто говорю вам: ваша жизнь не закончилась на случившемся! Если верить всему тому, что вы нам сказали, у нас с вами ещё много совместной работы, — заверяет Джон и при этом глядит в лицо девушки просто и совершенно бесхитростно. — Одну сделку о сотрудничестве я уже заключила с вашим братом, и вторую заключать как-то не горю желанием, — отозвалась с ухмылкой Сара. — Ну и правильно, никчему вся эта бумажная волокита! — живо соглашается Джон, видимо довольный, что добился от неё хоть подобия какой-то нормальной, не затравленной реакции. — И без неё раньше прекрасно обходились. И зови меня Джон. Всё-таки я тебе жизнью обязан, — добавляет, как-то резко меняя тон. И она как-то сразу соглашается. — Тогда ты меня Сарой, — и хитро усмехается, словно в какую-то игру играет. — Договорились, — Шелби кивает, сминает выкуренную сигарету в пальцах и встаёт. — Ну что, Сара-затворница-на конюшне — выходить отсюда думаешь или как? — шутит нарочно, гоняя меж зубов неизменную зубочистку (откуда она только у него взялась?). — Полагаю, у меня нет выбора? — девушка опять как-то надтреснуто вздыхает, устремляя вновь пустой взгляд куда-то вперёд. — Ни выбора, ни времени, — подтверждает Джон. — Томми говорит, что хочет, чтобы ты поехала с ним. И Саре ничего не остаётся, кроме как выкинуть смятую сигарету и последовать за Шелби, который уже направился куда-то вперёд. После курения при каждом вдохе горло ещё словно бы что-то обжигает, но уже не так сильно. В конце-концов, толку от того, что она будет сидеть здесь безвольно и сетовать на мир всё равно не будет. И даже, если дружелюбное отношение к ней Джона Шелби было продиктовано жалостью или он просто хотел, чтобы она охотнее выполняла свою часть девушки, то она почему-то всё равно верит, что её жизнь и впрямь не закончилась… Из воспоминаний приходится вынырнуть внезапно: потому что взгляд Луки Чангретты казалось, прожёг в ней уже настоящую дыру. Сара последний раз выдыхает, а затем спрашивает почти что будничным тоном: — Так чего вы хотите, мистер Чангретта? Он улыбается и от этой улыбки внутри что-то леденеет от страха. В его взгляде читается жестокая радость. Чего она не знает?.. — Я хотел лишить Томаса Шелби его главного козыря, уровнять шансы, — небрежно бросает итальянец. — И можно сказать, что мне это удалось, — голос как змеиное шипение, даже хуже. Внутренне девушка ощущает страх, вперемешку с осознанием правдивости и реальности этих слов. Лука хотел, чтобы Шелби больше не смогли предугадывать его действия. И у него это получилось. Ему было нужно, чтобы расклад вновь стал для него благожелательным. И так и вышло… Но Сара понимает, что нельзя показывать свой страх. Нельзя! Она должна казаться спокойной и уверенной, и тогда у неё будет шанс выжить. — Допустим, что вы правы, — она тушит сигарету, загоняя её кончик куда-то внутрь автомобильного кресла. И ей всё равно, что не изящно и не картинно. — Но вы ведь понимаете, что Острые козырьки скоро придут за мной? — взглянула на него из-под сильно сдвинутых бровей. Она хотела, чтобы её слова были правдой. Хотела знать, что за ней придут, её спасут… Но увы, могла лишь надеется на это всем своим сердцем, которое сейчас билось о рёбра. — Конечно, — Лука перегнал зубочистку во рту, неплотно сжав на миг зубы. — Но я буду к этому готов. — Ну, а что если я не захочу на вас работать? — с вызовом просила Сара, глядя прямо в глаза итальянцу. Тело колотила мелкая дрожь, но она очень старалась не показать этого. Чангретта целую минуту молчал. Автомобиль подпрыгнул на какой-то неровности, под колёсами забулькала земля. — Я не говорю вам работать на меня, мисс Бейтс. Пока не говорю. Но я хочу, чтобы вы уже сейчас реально оценивали свои шансы, — наконец проговорил он. — Жить мне или умереть? Право же, Чангретта, такой ход действий примитивен даже для вас! — Сара, несмотря на всю напряжённость ситуации не сдержала иронического смешка. Тем более, что была почти уверена, что он не станет её убивать — она слишком важна для него живой. Итальянец коротко рассмеялся. И в этом смехе чётко улавливалось раздражение. Скоро можно будет увидеть его эмоции целиком, если так и дальше пойдёт. Только вот вряд ли она доживёт до этого момента. — Я не собираюсь убивать вас, мисс Бейтс, — роняет Лука, подтвердив её догадки. — В вас гораздо больше пользы, когда вы живая. Ваша смерть не входит в мои планы. — Ну, если вы всё так хорошо продумали и предусмотрели, то должны понимать, что я не стану на вас работать, — пожала плечами Сара. — Вы ведь этого хотите, верно? Да, хотите, только не говорите прямо, — щурится, ухмыляясь и сама дивясь собственной смелости. Кажется она ненароком переняла эту привычку ухмыляться у Джона Шелби. Мужчина склоняет голову на бок, отчего становится немного похожим на дикую птицу, и смотрит на неё пристальным взглядом. — Отчего же вы не будете на меня работать? Разве я похож на бедняка, который не заплатит? — не улыбается — скалится. И Сара неожиданно даже для самой себя выдаёт: — Дело принципа, мистер Чангретта. Понимаете, я уже заключила один договор с Томасом Шелби и заключать другой не могу. Наверное адреналин в крови зашкаливает, потому что иначе нельзя объяснить откуда в ней сейчас эта смелость и даже дерзость. Итальянец неожиданно посмотрел туда, где сидел его водитель, словно бы обнаружил там что-то поистине интересное. Его такое поведение девушке не понравилось. — Кстати, — заговорил опять Чангретта, будто что-то припомнив, — о Томасе Шелби и его друзьях: Майкл Грей был убит сегодня в больнице. Сару его слова пронзили. Она вздрогнула. Маска напускного спокойствия начала предательски быстро трескаться, открывая истинные эмоции, которые она сейчас испытывала: ужас, боль, удивление. Попыталась глубоко вздохнуть, стараясь не потерять контроль над ситуацией. — Как?.. — следовало бы задать совсем не этот вопрос, ибо он портил все старания казаться невозмутимой, но именно он вертелся на языке и вырвался непроизвольно. Лука удовлетворённо кивнул, наслаждаясь её ошарашенным лицом, которое едва не перекашивало от гримасы. — Томас Шелби не всесилен, мисс Бейтс. Я сумел провести его. А потом лично пришёл в больницу и застрелил этого Грея, — пояснил он с нескрываемой гордостью в голосе, относящейся к содеянному и с неприкрытой ненавистью, проступившей в голосе при упоминании Майкла. Девушка рефлекторно сглотнула. Скрывать этот жест не было сил. Игра в кошки-мышки была окончена досрочно: она не хотела больше играть, изображая мнимый, как оказалось, контроль над ситуацией. — Вы чудовище… — прошептала она чуть слышно губами, опуская голову, чтобы Чангретта не увидел, как в её глазах заблестели слёзы. Спустя полминуты, в течении которой она старалась даже приглушённо не всхлипнуть и при этом подавить дрожь, тишину опять разорвал голос итальянца: — Да, вы правы, мисс Бейтс, — наклонился чуть вперёд указательным пальцем подняв её лицо за подбородок. — Совершенно правы: я чудовище. И я убил Майкла Грея, — на её лице дрогнул мускул и она дёрнулась, силясь опустить голову, но он не дал. — Скоро настанет очередь Томми Шелби очутиться в могиле. И вы, моя дорогая, — усмехнулся холодной улыбкой, — будете делать всё, что я скажу, потому что у вас нет иного выбора. И потому, — маленькая, почти издевательская пауза, — что мне очень не хочется вас убивать. Сара сжала губы в плотную линию, рванулась назад, высвободив свой подбородок и отшатнулась, отодвигаясь подальше. Глаза заволакивала пелена слёз, сердце колотилось словно бешенное, а от лица отлила краска. Она ни за что не решилась бы отвечать сейчас, боясь показать всю глубину своих эмоций, которые окончательно сделали бы её беззащитной. Но Лука очевидно и не ждал от неё ответа: — Я даю вам время: привыкайте к своему новому положению, мисс Бейтс, — тихо, но неумолимо проговорил он. — Guida più veloce!*, — добавил, обращаясь к своему водителю. Автомобиль поехал ощутимо быстрее. За окном замелькали деревья и какие-то неизвестные территории. А Сара сидела, вжавшись в сиденье и инстинктивно поджимая колени к животу — как бы стремясь сжаться в комок. Хотелось уменьшиться, раствориться. Слёзы стояли в глазах, но ни одна мокрая дорожка ещё не пролегла на коже. Она держалась, держалась из последних сил.***
Несколько дней назад
Лошади. Сара всегда любила лошадей. Нет, она не фанатела этими животными и не пищала от радости подобно её подруге из прежнего мира Алисе, которая за возможность покататься верхом кажется готова была продать душу, но она любила за ними наблюдать. У Шелби было очень много коней. Самых разных. Ладонь девушки аккуратно похлопала лошадиную холку. Рыжий конь громко фыркнул. Сара тихо рассмеялась. — О, вы уже здесь, мисс Бейтс? — в конюшне появился Кудрявый и улыбнулся во весь рот. — Сколько раз я говорила, чтобы ты обращался на «ты», Кудрявый? — девушка покачала головой, не сердито усмехаясь. — Доброе утро. — Доброе. Э-э…хотите помочь мне? — неожиданно оживился человек. — Конечно. Что надо делать? — оживилась девушка. — Вам… Тебе, когда-нибудь доводилось кормить лошадь? — Кудрявый честно старается не забывать про «ты» и задавать вопросы осторожно. Томми Шелби говорит, что он всегда слишком прямолинеен — вот он и пытается исправиться. — Нет, но мне говорили, что я быстро учусь! — глаза девушки озорно сверкают, она улыбается. Конюху нравится её живость и непосредственность: с ней легко говорить на равных. Автомобиль останавливается резко. Один из людей Чангретты цепко хватает её за локоть едва она выходит. Она ничего не слышит, да и не желает вслушиваться. Итальянцы говорят на своём родном языке, когда-то она его учила, но сейчас не может разобрать ни слова. Её куда-то ведут. Единственное, что она понимает: они за пределами города, потому что вокруг природа. Впрочем, полагать, что её привезут в людное место было совсем нелогично. Девушка дёргается, реагируя на грубый тычок итальянца, последовавший за её попыткой замедлить шаг. Но он сильнее, и она вынуждена смириться, приноравливаясь к заданному темпу. — Сара? Девушка вздрагивает от звука голоса, но даже не удивляется: только один человек может звать её по имени, несмотря на то, что разрешения ему на это не давалось. Она оборачивается. Взгляд Томми Шелби спокойный и ей даже кажется, что на его лице мелькает…улыбка? Интересно, что могло заставить его настроение так улучшиться, что он не держит на лице обычную маску непробиваемого хладнокровия. — Вы что-то хотели, мистер Шелби? — играть в молчанку и гляделки одновременно у неё совсем нет желания. Мужчина не спешит отвечать на вопрос. Вместо этого он, как и всегда закуривает. Едва прикурив, он задаёт вопрос чуть приглушённым голосом: — О чём ты мечтаешь, Сара? Признаться, такой вопрос ошарашивает девушку своей неожиданностью. — Что? — немного глуповато переспрашивает она, думая, что ей просто послышалось. — Есть ли у тебя мечта? — мужчина изобразил невнятный жест рукой, снова затягиваясь. — Чего бы ты хотела? — и смотрит серьёзно-серьёзно, словно сейчас самое время для такого вопроса. — Научиться ездить верхом, — ответ слетает с губ девушки прежде, чем она успевает его осмыслить. Но зато — правда. Томас Шелби задумчиво кивает. Он стоит неподвижно, чуть откинув голову назад и курит. Молча. Спокойно. Размеренно. — Не понимаю, к чему вы это… — Пойдём, — неожиданно говорит Томас, резким движением туша сигарету и втаптывая её в землю, и делает несколько шагов вперёд. — Идём, Сара, — повторяет чуть более настойчиво, видя, что она не двигается с места. — Кудрявый! — голос Томми привлекает внимание всех, кто находится невдалеке от конюшни. Видимо, многие из Шелби вспомнили свои цыганские корни: потому что здесь и Эйда, и Джон, и Артур. — Подойди-ка сюда! — мужчина делает почти повелительный жест рукой. И Кудрявый оказывается тотчас рядом и смотрит на Томаса, ожидая распоряжений. — Выведи сюда гнедого коня. — Томми? — Просто выведи коня, Кудрявый, и всё, — терпеливо поясняет Томас. Конюх поспешно кивает, быстрым взглядом оглядывает Сару и вдруг чему-то непонятно улыбнувшись быстро убегает выполнять поручение, немного пригибаясь к земле при ходьбе. А Сара ничего понять не может: переводит взгляд с силуэта убегающего Кудрявого на Томми и искренне недоумевает. Зато остальных Шелби происходящее похоже интересует не меньше: они подходят ближе. — Что происходит, Том? — спрашивает Джон у брата. — Зачем тебе гнедой? Ты же на нём уже давно не ездишь. На это Томас только таинственно улыбается, и Сара с удивлением для самой себя отмечает, что улыбка ему очень идёт, преображая его обычно суровое лицо. Размеренный цокот конских копыт заставляет резко перевести взгляд, отрываясь от рассматривания профиля стоявшего рядом Томаса, и Сара…невольно вскрикивает. Конь, которого под уздцы ведёт кудрявый — воистину прекрасное животное, подобных которому она никогда не видела! Это один из тех коней, глядя на которых вдруг понимаешь, что уздечка и седло им совсем не нужны и что гораздо лучше они смотрелись бы, будучи на воле. Кудрявый широко улыбается Саре, которая смотрит на коня, как на чудо. А девушка от восхищения даже на миг забывает, как дышать. Поколебавшись, она вытягивает осторожно ладонь…и тёплая лошадиная морда касается её кожи. И нет ничего приятнее сейчас, чем эти ощущения невероятного тепла, исходящего от прекрасного создания. У коня тёмно-карие и очень умные глаза. Девушка любуется конём. Проходит меньше нескольких секунд, прежде чем она видит, что Томас услужливо подаёт ей руку. Она непонимающе смотрит на него, всё ещё не веря в происходящее. — Вы же хотели научиться ездить верхом? — не спрашивает — утверждает он. Сара поколебавшись, всё-таки принимает помощь Томми, а потом Кудрявого, который помогает ей. Конечно, девушке приходилось несколько раз за свою жизнь ездить верхом. Но это было давно и сейчас она чувствует себя сковано. Гораздо скованнее, чем нужно бы сейчас. Она вцепляется руками в повод и глубоко дышит, пытаясь привыкнуть к подзабытым ощущениям езды на лошади. Конь оглушительно громко фыркает и она довольно смешно вздрагивает, чем смешит фыркнувшего от смеха Артура Шелби. Кстати, остальные, члены семейства тоже не собираются никуда уходить, с довольно явным интересом наблюдая за происходящим. Нельзя сказать, что их не смешит «деревянность», с которой девушка сидит на коне, но неодобрения на их лицах она тоже не замечает. — Расслабьтесь, Сара, вам нужно приложить слишком много усилий, чтобы выпасть из седла, — голос Томаса Шелби наполнен сарказмом, но не презрением. — Просто доверьтесь коню и перестаньте бояться, — советует он. Сара часто-часто кивает, но последовать совету сразу не получается. — Выпрямите спину, мисс Бейтс, при езде не обязательно горбится. И девушка чувствует, как пальцы Шелби почти невесомо проходятся по её позвоночнику, оставляя после себя волну мурашек, и заставляя распрямить спину. Холод его кожи чувствуется даже сквозь ткань блузки. Девушка сама не отдаёт отчёта в том, почему к чекам невольно приливает румянец и она непроизвольно и тихо выдыхает. Но плечи-таки распрямляет. — Так-то лучше, — Томми одобрительно кивает, обрывая прикосновение. И она готова поклясться, что её судорожный вздох он всё-таки услышал. — А теперь — вперёд! Конь резко срывается с места, так что в первую секунду девушка чуть слышно вскрикивает, но присутствие Кудрявого рядом с конём и нежелание опозорится перед Шелби делают своё дело: она держится в седле, расправив плечи и выпрямив спину. Кто-то одобрительно хмыкает… Саре не страшно. Она поражена осознанием случившегося. Майкл Грей убит, а она ничего не смогла сделать! Ни-че-го!.. В голове не переставая билась мысль, что Шелби теперь ненавидят её, и есть из-за чего: она единственная, кто могла предугадать, что будет и не сделала даже то, что могла. Голосок внутри мягко напоминал, что ведь в сериале Майкл не умер, но внутренне она понимала, что произошедшее убийство как ни крути, а на её совести: её не должно было быть в этой истории, своим появлением она изменила ход событий — и вот результат… И плевать, что она не могла знать об этом заранее! Какая-то часть сознания робко утверждает, что возможно Майкл Грей жив, а всё, что сказал этот злобный итальянец — лишь ложь, но она почему-то в это не верит. Слишком логично сложился этот жуткий пазл. Её заперли в каком-то помещении очень похожим на сарай. Не слишком изощренный способ сокрытия от остального мира, но цель достигнута: она больше не рядом с семьёй Шелби и они снова хотят по лезвию ножа. Девушка прислоняется к стене сарая виском. Думать ни о чём не хочется. Внезапно её пронзает осознание: если Грея только, что убили…значит…скоро за Томми Шелби будет установлена слежка, а затем — засада! — Боже мой… — это восклицание невольно срывается с губ девушки и она прикрывает глаза, позволяя себе заплакать. Сейчас её плачь никто не услышит. Свою задачу она выполнила: не выказала слабость — остальное неважно… — Томми, я этого так не оставлю! Слышишь меня, Томас Шелби?! — Полли, сейчас не время для эмоций. Просто сделай, как я велел. Женщина смотрит на него тёмными глазами, в глубине которых видна только боль и гнев. — Если я и сделаю это, то только, чтобы ты отомстил за своего погибшего человека. За своего сына я отомщу сама. — холодно проговаривает она. Шелби молча склоняет голову в знак согласия, а затем слушает удаляющееся цоканье её каблуков. Он не винит её, потому что сам знает, что такое боль от потери. Эта боль и его самого точит изнутри. Но Томми прекрасно понимает, что сейчас не время для эмоций. Чтобы победить Луку Чангретту и выжить нужно стать таким, как он: бесчувственным. Ветер дует прямо в лицо, но мужчина не обращает на это внимания, шагая к своему автомобилю. Не время для эмоций. Не время! Томас Шелби должен был сделать так, чтобы обстоятельства снова стали в играть в его пользу. Ему нужно было, чтобы рядом была Сара Бейтс, чтобы защитить тех, кто ему дорог. Но где-то в самой глубине его казалось бы давно огрубевшего сердца, жила мысль о том, что он хочет защитить и её тоже… Сон без сновидений довольно редкое явление, но сегодня Сара ощутила, как это происходит. Ей казалось, что она просто потеряла связь с реальностью. Полусон или скорее, полузабытьё не придали ей сил. К тому же, отчётливо чувствовался холод. В сарае полутемно, но воздух, проникающий через щели прохладный. Наверное, сейчас вечер. Сколько она пробыла тут? Час? Сутки? Этого она не знала, но чувствовала, что тело слегка затекло. Девушка пошевелилась, разминая конечности. Есть хотелось невыносимо. Глаза уже порядком болели от постоянного полумрака. Сара сжалась в комок и постаралась слушать только своё собственное дыхание. Причина, по которой её заперли здесь была яснее-ясного: только за пределами города Чангретта мог не опасаться нападения Шелби. Город же, был в полной власти последнего и поэтому для содержания пленников никак не подходил. Холодало и темнело стремительно. Сара была почти уверена, что температура падает чуть ли не каждый час. Пальцы на руках и ногах ощутимо окоченели. Тоскливое чувство разлилось где-то в глубине грудной клетки, поминутно мешая нормально вздохнуть. Хотелось курить, но пачки сигарет ожидаемо не оказалось, да и спичек у неё при себе не было. Если можно было ожидать только лишь худшего от грядущего нового дня, то Сара Бейтс как раз ожидала… Томми Шелби отложил какие-то бумаги, на которые упал случайно брошенный взгляд, снял очки и устало потёр глаза. Поднял голову, посмотрев на часы. Уже заполночь. Мужчина встал, отодвинув кресло, в котором сидел. Подошёл к окну, слегка отдёрнув штору. Небо за окном было тёмное-тёмное, и как он ни старался, но не смог разглядеть ни единой звёздочки. Ночные владения были мрачны, а где-то в дали завывал хищным зверем вечер. Раздался стук в дверь. Шелби обернулся и увидел появившегося на пороге кабинета Артура. — Можно? — немного басистым голосом спросил тот. — Проходи, — кивнул Томми. Шелби прошёл внутрь кабинета, слегка задев какой-то ящик отчего тот загремел. Мужчина, не сдержавшись смачно выругался. — Ты опять напился, Артур? — совершенно спокойно спросил Томас, без труда поняв причину потери координации у родственника. — День был…сложным, — Артур и вправду был пьян. — И ещё я это…с Линдой поссорился, — буркнул тот, старалась не акцентировать на этом внимание. — Кстати, она считает, что ты был неправ, когда оставил эту Сару Бейтс в живых, — добавил он и пристально посмотрел на брата. Но Артур Шелби зря старался что-то разглядеть: лицо Томми не изменило своего обычного совершенно спокойного выражения. Он только пожал плечами. — Я полагаю, не Линде судить об этом, верно? — без упрёка, но довольно твёрдо спросил он. — Да, но… — Артур несколько колебался говорить сейчас, понимая отголосками когда-то трезвого сознания, что алкоголь ему плохой помощник сейчас в разных беседах. — Говори, Артур. Высказывайся, если хочешь, — с обычным чуть покровительственным выражением (и кто из них интересно, старший брат?) предложил Томас. Артур не знал, что собственно собирается сказать. Его мозг сейчас на редкость туго соображал. — Ты уверен, что ей стоит верить, Том? — наконец спросил он. — Мы ведь о ней ничего не знаем, да и Майкл погиб… — он на миг замолчал, сглатывая. В такие минуты и особенно в нетрезвом состоянии его сентиментальность просто зашкаливала. — Майкл погиб, потому что я не предусмотрел всего. Это моя вина, — чётко проговаривая каждое слово ответил Томас. — Томми… — Нет, Артур, я говорю, как есть, — резко произнёс Шелби, отходя к столу, чтобы по-привычке налить себе виски. — Совсем ты себя не жалеешь, — с истинно братской грустью усмехнулся Артур. — Иногда жалеть себя — не лучшее занятие, — резко бросает Томми и делает глоток ярко-янтарной жидкости. Горло уже даже не обжигает, но и легче тоже не особо становится. Он упрямо смотрит в темноту, стараясь не замечать, как ещё сильнее нахмурился Артур. — Что будешь делать дальше, Томми? — интересуется Шелби. — Что-нибудь придумаю, как и всегда, — отзывается тот как-то отстранённо. — Отдай вот эти бумаги на подпись Эйде, — говорит он, оборачивается к столу, ищет что-то на нём и затем выуживает кипу каких-то документов. — Держи, — протягивает их брату. Артур берёт бумаги, не задавая вопросов. — Мне передать их сейчас или можно подождать до утра? — наконец спрашивает он. Шелби привычны к тому, что их реальный главарь (коим Артур не является) отдаёт приказы в любое время дня и ночи; потому-то и не упускалась возможность, что придётся поднимать Эйду с постели прямо сейчас. Но Томас утвердительно кивает. — Отдашь их утром. — Хорошо. Томми, там Полли…в общем, она винит во всём эту Сару Бейтс. Мы с трудом её успокоили, но боюсь, что если ничего не сделать она… — Я знаю, чем мне может грозить разлад в семье, — кивнул Томас. — Я сделаю всё, чтобы этого не допустить. И больше Артур не задаёт вопросов. Разговор не клеится и один из братьев просто покидает кабинет, оставляя другого в полном одиночестве. Томми Шелби слушает тиканье часов на стене, смотрит в тёмное небо. А потом закуривает, окружая себя облаком сигаретного дыма. И несмотря на все волнения этого очень непростого дня, его занимает однако ж, больше положенного, одна мысль. — Где же ты, Сара? — тихо спрашивает он, обращаясь то ли к далёким звёздам в поисках ответов, то ли взывая к далёкой и необычной девушке, где бы она ни была. Но ответом ему служит лишь густое покрывало тишины. И тем не менее, судьба кажется, не намерена подбрасывать ни ему, ни всем остальным меньшее количество проблем и лёгкие пути их решения. Что будет дальше? Скоро увидим!