Исцеление и искупление

— Что ты тут делаешь? Тебе нельзя сюда.       Это были первые слова, которые Сара услышала, едва приблизившись к двери в нужную ей комнату — а затем взгляд тёмных глаз обжог её всю. Лишь один человек мог смотреть на неё так. Девушка с трудом сдержала вздох, и ответила, чуть склонив голову на бок: — Мне нужно поговорить с мистером Шелби. — Зачем? — Полли Грей тут же встала с кресла, в котором сидела и выпрямилась. Подошла ближе уверенными шагами. — Что тебе нужно от Томаса? А я знаю, что: ты хочешь узнать о судьбе этой Марселлы Чангретты, вот, что ты хочешь! Может быть, ты с ней ещё и заодно? — она сощурилась, пристально глядя на собеседницу.       Признаться, мисс Бейтс было не по себе при одном взгляде на миссис Грей, которая так и дрожала от гнева и чьи глаза полыхали ненавистью. И хоть она и понимала, что подозрения беспочвенны, но также и понимала то, что мать Майкла Грея сделает всё, чтобы Сара больше и на пушечный выстрел не приблизилась к семье Шелби. А ведь её договор с Томми — единственное, что пока гарантирует ей жизнь. Слишком уж явственно ощущала девушка свою слабость, а порой и беспомощность в этом мире: да, ей часто везло и не было ещё такой ситуации, из которой бы её не вызволили, но ведь…так не может быть всегда, верно? Рано или позно, неприятности, в которые она окажется втянута станут совсем уж сложно разрешимыми. — Вы и сами знаете, что я никогда не была заодно с итальянцами, миссис Грей, — ответила Сара, стараясь, чтобы голос прозвучал максимально уверенно и спокойно, — но, если вам от этого легче, то знайте, что я иду к вашему племяннику для того, чтобы выполнить свою часть нашей с ним сделки. На мгновение воцарилось молчание. — Мне будет легче, — Полли Грей подошла совсем близко, шипя мисс Бейтс свои слова в лицо и казалось, готовая в неё плюнуть, — когда ты сгниёшь в могиле, тварь. Только тогда мне будет легче! Можешь не надеется, что я также благосклонна к тебе, как Томас или Джон, — отчеканила сурово. Тут уж Сара как ни была спокойна, но всё ж резковато передёрнула плечами. — Я уже приносила вам свои извинения, миссис Грей, но похоже, это для вас не играет роли, — с лёгкой грустью в голосе произнесла она, изо всех сил стараясь не отвести взгляд и не вжать голову в плечи (что очень хотелось сделать под горящим ненавистью взглядом женщины). — А что касается благосклонности ваших племянников ко мне, то о причине этого вам лучше спросить у них самих.       Мисс Бейтс была почти уверена, что сказанные ею слова не станут весомым аргументом для человека, который всеми фибрами души желает ей смерти, и предчувствовала, что придётся ещё долго доказывать, что ей действительно надо пройти, но тут… Неожиданно дверь в кабинет отворилась сама. — Полли? Что здесь происходит? — на пороге обнаружился сам Томми Шелби. Девушка незаметно выдохнула, радуясь, что внимание немного переключилось с неё на другую персону. Полли Грей при виде племянника тут же обратилась к нему: — Томас, я хочу поговорить с тобой. И это серьёзно! — громко проговорила она. — Я тебя слушаю, — спокойно отозвался мужчина, поворачивая к ней голову. — Я требую, чтобы ты расторг своё соглашение! Она, — женщина указала пальцем на Сару, — вполне возможно шпионка! Мы ничего не знаем о ней, Томас. Сотрудничая таким образом, ты ставишь нас под удар.       Услышав это, мисс Бейтс, право же, не знала, как и реагировать. От её услуг хотят отказаться? Но это же означает для неё неминуемую гибель в этом чуждом ей мире и даже, не в своём родном времени! При одной мысли о том, что она может потерять то своеобразное покровительство, которое сейчас имеет, девушка похолодела. К тому же, слова Полли Грей резанули, открыв кровоточащую рану где-то внутри, из которой вместо крови беспрестанно сочилась вина: она ведь и сама до сих пор не пришла в себя после известия о гибели Майкла, а ночные кошмары, в которых угрожающий, словно шипение голос Луки Чангретты сообщает о том, что тот убит — и вовсе стали её слишком частыми спутниками! Сара уже собиралась вмешаться, когда снова заговорил Томас. — Я тебя услышал, — кивнул он, — но я не расторгну соглашение, пока вижу в этом пользу. — Пользу?! Мой сын погиб, Томас, и это при том, что эта девушка, по её собственным словам, может предсказывать будущее! Но это она предсказать не смогла! — голос миссис Грей сейчас был похож на рык. — Ты готов сотрудничать с той, которая не предотвратила смерть одного из членов твоей семьи?! — теперь уже она впилась глазами в Томми, силясь найти ответ ещё до того, как он его озвучит.       Однако Томми Шелби не только совершенно спокойно выдержал взгляд своей тёти, но кроме того, оказался к нему совершенно невосприимчив. Он вздохнул и Сара заметила, что под глазами у него пролегли тёмные круги от постоянного недосыпа. Но несмотря на слабость голос его прозвучал твёрдо. — Соглашение с мисс Бейт позволяет нам предугадывать действия наших врагов. И пока это так — я продолжу своё сотрудничество, — проговорил он. — Как раз-таки потому, что хочу сохранить жизнь своей семье и не имею в этом случае права отказываться от любой помощи, — продолжил, оборвав попытку женщины его прервать. — Мы не в том положении, чтобы выбирать союзников, Полли. А что касается смерти Майкла…тоже самое может случиться с каждым из нас, и случиться ещё вернее, если мы утратим помощь со стороны, даже такую необычную, как эта. Ты готова будешь заплатить кровавую цену за то, что я откажусь от помощи человека, способного предсказывать будущее? — теперь уже он пристальным взглядом окинул её всю.       Мисс Бейтс ощутила, как от напряжения затрещал в коридоре воздух. У неё создалось стойкое (и возможно, отнюдь не беспочвенное впечатление), что этот разговор — часть чего-то несомненно более личного чем то, что она слышала до этого, но уходить было бы просто глупо. Поэтому, она продолжала стоять на месте, предоставляя своему нанимателю справляться с проблемой. Что ему по всей видимости, успешно удалось.       Полли Грей вздрогнула всем телом, словно её стегнули плетью, но Сара видела, что лицо её в противовес этому жесту стало непроницаемым. И только глаза горели неугасаемым огнём досады и злости.       Не сказав больше ни слова, женщина резко развернулась и направилась назад по коридору, нарочно чуть было не задев девушку плечом. Мисс Бейтс смотрела ей вслед с неприятным осадком внутри. Осадком, какой всегда остаётся на сердце серой пылью, когда кто-то вот так вот ненавидит тебя. Краем глаза она успела заметить, что взгляд Томаса, направленный вслед тёте был какой-то…печальный. — Заходите, — прервав ход её мыслей велел Шелби, отворяя дверь шире. Второго приглашения Сара не собиралась ждать и переступила порог.       Кабинет нисколько не изменился с того момента, когда Сара была здесь в последний раз. Разве что бумаги лежали на столе в более хаотичном порядке, чем раньше. И сильно пахло сигаретным дымом, отчего девушка слегка сморщила нос. Шелби прошёл к своему столу, но не сел в кресло, а отдёрнув штору приоткрыл окно. — Садитесь, мисс Бейтс, — прозвучал тихий голос Томми.       И она послушно села на стул. Но почему-то в голове мелькнула мысль о том, куда же подевалось такое привычное для неё «Сара» из его обращения с ней. Эта мысль была явно лишней в её голове, учитывая все обстоятельства, но всё же промелькнула. — Спрашивайте. У вас же есть ко мне вопросы? Мисс Бейтс признаться, немного вздрогнула услышав голос Томаса, но быстро пришла в себя. Подняв голову, чтобы видеть его лицо, она спросила первое, что считала более правильным спросить: — Есть что-то, что я пропустила, пока была без сознания? — Смотря, что именно вас интересует, — хмыкнул в ответ Томми, скользя взглядом по комнате, но не задерживая его ни на чём. Она задумалась. — Как вы узнали куда меня отвёз Чангретта, когда похитил? — Я с самого начала предполагал, что он будет использовать вас, как козырь против меня. — Почему? — удивилась Сара. В этот момент Шелби взглянул прямо на неё. — Потому что я на его месте сделал бы также.       Эти слова заставили девушку зябко повести плечами, словно бы ей вдруг стало холодно. Внутри почему-то начало расти какое-то довольно обидное и гаденькое чувство. Безусловно, Сара чётко помнила, на каких условиях она пользуется благосклонностью Шелби, и знала насколько всё ещё шатко её положение, даже несмотря на минувшее довольно-таки длительное время, но всё же…в открытую услышать, что человеку, который уже не один раз спасал ей жизнь, ничего не стоит использовать её, как приманку для врагов, было неприятно.       Н-да, наверное, она себя несколько избаловала благосклонным отношением к ней Эйды Шелби, Джона Шелби и Эсме Шелби, позабыв, что это для неё собственная жизнь в приоритете, а для окружающих она — лишь пешка. — И я попросил нашего общего знакомого — Джонни Пса выведать возможные тайные логова итальянцев, а затем связаться со мной или Артуром, — не замечая тихого поведения собеседницы продолжал говорить Томми. — И мой план имел успех. Вы слушаете меня?       Поглощённая своими размышлениями Сара не заметила, что и правда потихоньку утрачивает нить разговора. Она вздрогнула, развернулась к нему в пол-оборота, и неожиданно произнесла совсем не то, что собиралась: — Вы…вы бы легко использовали меня, как приманку, да? — голос её в конце чуть дрогнул. — Нет, я, конечно, знала, что я всего лишь инструмент для достижения ваших целей и победы над вашими врагами, но чтобы вы так низко ценили мою жизнь!..       Она резко замолчала, сообразив, что сболтнула лишнего. И теперь сидела, напряжённо глядя прямо перед собой. Где-то справа послышался звук шагов, а затем человеческий силуэт заслонил от неё дневной свет, льющийся из окна. — Вы неправы, мисс Бейтс, — голос Шелби прозвучал совсем близко от неё и был каким-то тихим. — Если бы я низко ценил вашу жизнь, то не стал бы, в первую очередь спасать вас — а просто убил бы всех в здании, чтобы избавиться от итальянцев, хотя бы на время. — Их родственники вам бы этого не простили, — неожиданно для самой себя резко ответила Сара. — Да, верно. Но это совсем не та причина, по которой итальянцы ещё живы. Девушка молчала, обдумывая услышанное.       Что ж, зная Томми Шелби эти слова надо расценивать, как утешение. — Послушайте, — Томас придвинул свой стул несколько ближе, — я бы не дал вам погибнуть, мисс Бейтс, можете мне поверить. — Почему? — как-то совсем по-детски, спросила она. — Как можно быть главным, если не держишь своё слово? — то ли усмехнулся, то ли улыбнулся мужчина. — Ваша жизнь здесь ценится, не сомневайтесь.       И почему от этих слов на душе вдруг стало теплее? — Но миссис Грей настаивает… — неуверенно начала возражать мисс Бейтс. — Полли нелегко справляется со своим горем, но решение мы принимаем вместе, — спокойно ответил Шелби. — И голосов «за» вас будет, можете мне поверить, больше, чем «против», — и снова — то ли улыбка, то ли усмешка. — И ваше решение тоже было бы в мою пользу? — робко спросила Сара, заглянув в голубые глаза. — Я был бы глупцом, если бы это было не так, — негромко ответил Томми.       Девушка кивнула, стремясь отвести взгляд, но прежде, чем она успела эта сделать шершавая, но удивительно тёплая ладонь коснулась пряди её волос. Сара вздрогнула, как от удара током, посмотрев на Шелби широко открытыми от изумления глазами. Но её взгляд остался совершенно без всякого внимания: Томас аккуратно заправил прядь волос ей за ухо, а взгляд его при этом был каким-то далёким, словно бы он был не здесь. И ей на краткий миг захотелось продлить этот момент чуть подольше.       Наваждение разрушилось внезапно и причиной этому послужили громкие голоса по ту сторону двери. Мужчина поспешно оборвал прикосновение, тотчас встал, отошёл к окну. А мисс Бейтс сидела, не шевелясь, и честно говоря, не представляя, как реагировать на всё произошедшее.       И что это сейчас, спрашивается, было?!  — А что теперь будет с Марселлой Чангреттой? — спросила, чуть помолчав. Томми достал из портсигара сигарету (право же, девушке становилось искренне жаль его бедные лёгкие), и закурив немного помолчал. — Она будет мстить, — лаконично сказал он, выдув изо рта колечко дыма. — Так она сбежала? — Мисс Бейтс от такой новости в восторг не пришла, так что даже подалась немного вперёд. — Но это невозможно! Она ведь была у вас фактически в руках! — Верно. Но вы забываете, что с этой итальянской Семьёй у нас очень давняя вражда. Она началась с того момента, как я убил отца Луки Чангретты. Он был мерзавцем каких поискать надо, но его родственники нам за его гибель спасибо не сказали, — с чуть заметной усмешкой ответил Томми. — Я не мог убить Марселлу Чангретту, потому что тогда только ухудшил положение. А к Саре вдруг пришло осознание того, о чём ей говорят: — Её мать…мать Луки Чангретты — это она развяжет с вами ещё одну войну, если вы убьёте её дочь, — догадалась она. Томас кивнул. — И где она сейчас? — За пределами Бирмингема. Её мать приехала, чтобы забрать её, в обмен на соглашение с нами. Если бы Сара не знала, как выглядит и какой имеет характер мать Луки Чангретты, то она бы искренне поразилась бы силе воли и духа этой женщины. Но она знала её (пускай и не лично) и знала, на что она способна. — Что-то мне подсказывает, что условия соглашения она соблюдать не станет, — произнесла наконец девушка. — Я тоже так думаю. Но пока что-либо предпринимать рано. — А где итальянцы сейчас? — Часть — за пределами города, а ещё часть — где-то в глубине своих кварталов. — Думаете, у итальянцев есть в Бирмингеме свои места? Но как это возможно? Город же под контролем ваших людей! — К сожалению, мисс Бейтс, залатать все прорехи невозможно. И враги обязательно пролезут в те щели, которые ты не заметил.       Замолчали. Томми Шелби опустился в кресло, докурил и кинул окурок в пепельницу. А Сара просто молча сидела, пытаясь сложить расплывчатую картинку в единый пазл. Память отказывалась ей в этом помогать, потому как несколько дней она провела без сознания.       Первые несколько часов беспамятства девушка, как и можно было ожидать, не слышала и не ощущала ничего. Потом стала чувствовать где-то рядом дуновение ветерка, проникавшего через очевидно приоткрытое окно; постепенно расслышала голоса, но не могла определить, чьи они.       Голоса, шум шагов, приглушённые хлопки дверей — вот и всё, что подсознание услужливо выдавало девушке, когда она силилась вспомнить, что-нибудь из того, что было до того момента, как она однажды всё-таки смогла открыть глаза, а несколькими днями позже — встать с постели и начать двигаться… — Мистер Шелби? — она первая нарушила тишину, поняв, что молчать как-то не очень правильно. Да и, немного неловко. — Да? — Можно задать вопрос? — спросила она, и получив утвердительный кивок продолжила: — Как дела у Чарли?       Имя сына произвело на Шелби то действие, какое обычно производит на людей упоминание их детей: черты его лица казалось, сделались чуть мягче, взгляд перестал маскироваться за коркой магического светло-голубого льда. Сара подумала, что такого Томми Шелби ещё может кто-то полюбить. — Нормально, — наконец ответил мужчина. — Всё произошедшее никак на нём не отразилось? — с тревогой уточнила девушка. — Никак. Ну, возможно он ещё реже стал видеть своего отца, — с какой-то горечью в голосе добавил Томас. — Видит он вас часто или нет, но он вас любит — а это главное, — негромко и с чуть заметной полуулыбкой ответила мисс Бейтс, подумав, однако, про себя, что в ситуации со своими родителями, которые тоже проводили с ней меньше времени, чем могли бы (и между собой — тоже), она бы не смогла сказать тоже самое, Раньше.       Возможно с годами мы действительно становимся умнее?.. — Знаю, — кивнул мужчина. — Кстати, он о вас спрашивал. — Обо мне? Неуж-то он меня так хорошо запомнил? — изумилась девушка. — О вас. Недоумевал, куда это вы пропали. Сара, не сдержавшись, широко улыбнулась. -Скажите ему, что я теперь в порядке, хорошо? — попросила она. Томми кивнул. — Что дальше, мистер Шелби? — голос мисс Бейтс сделался заметно тише, словно она боялась произносить эти слова вслух. — Будем стараться свести потери в борьбе с итальянцами к минимуму, с нашей стороны, — отвечал Шелби. — Я не могу вас не предупредить, мистер Шелби, что помощь моя может быть не такой действенной, как раньше, — осторожно проговорила девушка, — ведь теперь, у вас появился ещё один враг, предугадать действия которого даже я бессильна. — Лишь могу сказать, что в скором времени вы устроите поединок Бонни Голда на ринге с человеком Алфи Соломонса. И ещё, тогда же вашего брата Артура попытаются убить. Томас молчал казалось, слишком долго, и был невероятно серьёзен. А когда вновь заговорил, голос его звучал как-то особенно устало: — Тогда сделаем всё, что в наших силах, мисс Бейтс. У нас нет права проиграть нашим противникам. И благодарю за информацию, это нам пригодится. — Не за что, мистер Шелби, — кивнула она. — Я тоже умею держать своё слово, — зачем-то добавила.  — Не сомневаюсь. И всё-таки, немного непривычно разговаривать с человеком, который знает всё наперёд, — усмехнулся. — А как мне непривычно, вы бы знали, — с чуть заметно улыбкой ответила она. А потом, встала и направилась к двери. — Когда будет нужна моя помощь, то просто позовите, — проговорила она, взявшись за дверную ручку и выходя за порог. — И ещё, мистер Шелби…спасибо вам. За то, что спасли мне жизнь. Сара сказала это совсем уж тихо, но полная уверенности в том, что её услышали. И не ошиблась: — Не за что, Сара, — услышала она, словно эхо тихий ответ. Девушка удивилась, но виду не подала, просто ускоряя шаг.       Хватит с неё на сегодня потрясений, даже пусть и приятных!..       Говорят, жажда мести разъедает душу. Это правда, но она же обостряет все, пусть даже и не очень положительные, человеческие чувства, помогая мыслить до некоторой степени здраво.       Марселла не тешила себя иллюзиями, признавая, как есть тот факт, что смерть брата уничтожила её. Всё, что было внутри неё, являлось её внутренним стержнем…всё рассыпалось, словно крошка битого стекла. А сама себе она казалась лишь призраком.       Иногда итальянка, сидя в неглубоком кресле начинала даже вслушиваться в звук собственного дыхания и считать удары своего сердца — до того отчётливо ей казалось, что она умерла. Её душа была растерзана в клочки и истекала кровью. И вновь Марселла встала на тропу войны и мести, уверенная на этот раз, что чёрное не обернётся белым. Вот только от этой уверенности предсказуемо не становилось легче…       Сестра Луки Чангретты стала гораздо более замкнутая, чем была раньше. И даже собственная мать, фактически спасшая её от верной смерти, не услышала от неё ни единого слова благодарности. Равно, как не услышала никаких других слов. Потому что Марселла почти всё время молчала. Голос её, успевший за несколько часов беспрерывных и не дающих облегчения рыданий, стать сиплым, лишился любых оттенков, став только отрывистым и холодным. Под глазами, горящими мрачным огнём пролегли жуткие круги, а неумолимые, словно меч палача слова Луки перед смертью не покидали её ни на минуту. Она прокручивала в памяти его короткие, полные боли и гнева фразы, и убеждалась, что несмотря ни на что, ей всё ещё больно. И видимо, эта боль не пройдёт никогда…       В минуты таких мрачных дум итальянка мало походила на человека и ещё менее — на девушку своих лет. Ведь она в общем-то, была ещё молода, но выглядела и мыслила так, словно её выжгли изнутри.       Но страшнее слов одного своего мёртвого ныне брата, было для Марселлы присутствие в её мыслях второго. Да, да, Анхель стал посещать сестру в её ночных кошмарах! В отличии от Луки, который, появляясь в тот момент, когда она прикрывала веки говорил ей, что «никогда не простит», он — не говорил фраз режущих без ножа.       Но вместо этого, он смотрел на неё. Просто стоял и смотрел. И Марселла была уверена, что он почти что настоящий. Во всяком случае, настоящей болью старшего брата за свою сестру светился его взгляд… Оттого ли, что не было упрёка во взгляде Анхеля вовсе, или оттого, что ради него она начала всю эту войну, но итальянка…чувствовала, как тысяча невидимых кинжалов впивается ей в горло, парализуя, мешая говорить. Да, и не уверена она была, что в щёлке между сном, полудрёмой и реальностью можно беседовать.       Но открывая всякий раз глаза, она чувствовала, как по щекам бегут мокрые дорожки. И знала, что никогда больше тёплые ладони брата не смахнут эти слезинки с её кожи. Она всхлипывала: чуть слышно, но всё-такти давала выход накопившимся эмоциям, иначе просто рисковала умереть…       А вслед за тем, слышались тяжёлые шаги и кто-нибудь из итальянцев, остановившись в коридоре начинал просить её выйти, потому что пришёл с важными вестями… Марселла от этих звуков вся как бы подбиралась, словно гибкая чёрная кошка, что несмотря на многочисленные пинки окружающих продолжала существовать на этом свете. Слёз больше не было заметно в широком омуте её давно потемневших глаз. Она рывков вставала, распрямляя спину, и шипя какие-то неразборчивые проклятья, направлялась к двери. И никто из оказавшихся по ту сторону порога людей, не увидел бы в этой злой и колючей девушке, угрожавшей всеми карами небес за нарушение её покоя, той девчонки, что плакала, потому что была одинока сердцем!..       Марселла Чангретта умела маскировать свои чувства, и маска безразличия и жестокости уже давно не давила на её кожу, давая возможность жить вполне свободно. А ещё сестра Луки Чангретты всегда умела ждать.       Может быть, оттого, что подсознательно знала, что дождётся-таки своего часа?       Увидим!