***
Лицо Марселлы Чангретты полыхало. Гневом. Нет, даже не так — яростью. И едва посмотрев на неё, Сара поняла, что хочет назад в помещение, где её держали. — Я тебя ненавижу, Сара Бейтс, — зло прошипела итальянка. Девушка не смогла не спросить. — За что именно, мисс Чангретта? Я вашего брата не убивала. Каблуки зацокали по полу — и сестра Луки в то же мгновение оказалась возле неё. — Не убивала, да. Но это в надежде заполучить тебя он погиб! Это воюя с ненавистными Шелби, к которым ты так привязана, он погиб! — в голосе её послышались визгливые нотки. Мисс Бейтс смотрела на эту итальянку, и с нарастающим удивлением понимала, что не боится её больше. Наверное, оттого, что ничего страшнее, чем быть кем-то преданной, уже не может быть. Другая причина была ей неизвестна. — И всё-таки. Я даже пыталась вас спасти, Марселла, правда теперь это не имеет значения. Та скривилась. — Оу, ты думаешь я это оценю?! — Нет, не думаю, — с едва заметной усмешкой ответила Сара. — Вы на это не способны: горе помутило ваш рассудок. Дальше произошло то, чего меньше всего можно было ожидать. Удар, нанесённый Марселлой был так селён, что на ногах мисс Бейтс не удержалась, и упала на ковёр. Организм, ослабленный голодом и плохими условиями, не мог сопротивляться, как следует. — Не тебе, тварь, говорить о моём горе!.. Следующий удар был нанесён носком сапога прямо по рёбрам, и у девушки перехватило дыхание. Круги заплясали перед глазами, зашумело в голове. Мир, с того кривого ракурса, с какого она сейчас его рассматривала, не отличался привлекательностью, но, впрочем, боль, пронзившая тело после трёх таких ударов, быстро помогла об этом позабыть. — Smettila, signora Marcella! Abbiamo un ordine…* — голос, прозвучавший на чистом итальянском оборвал череду ударов. Застонав от боли, Сара продолжала корчится на полу, не в силах пошевелиться. Каждый вдох или выдох казался настоящей пыткой. Тем временем, сестра Луки Чангретты переключилась на кого-то из итальянцев, бывших в комнате. — Какое право ты имел меня остановить?! Ты…! — свирепо накинулась на него она, но не находила даже слов. Вообще, было удивительно, как легко этой женщине удавалось перескакивать с одного языка на другое. — Mi Scusi, signora Marcella. Ma conosci le regole.* — смысла фразы мисс Бейтс понять не могла, но непоколебимость и хладнокровие тона итальянца делали ему честь. — Заткнись! Свои правила я и без тебя знаю! — отрывисто произнесла на это итальянка. — Лучше… поднимите её с пола, — презрительный тон был настолько силён, что слово «её» можно было смело заменить словом «это» и смысл бы нисколько не поменялся. Мисс Бейтс подняли. На удивление, не очень-то грубо. Хотя тело отозвалось болью, и она всё равно зашипела сквозь зубы. Её понесли вон из комнаты. И уже видя, что чертоги Марселлы вот-вот скроются из виду, она едва слышно прошептала: — Я вас больше не боюсь… — усмехнулась. И даже потеря сознания не изменила этой внутренней «переустановки». Итальянка просто не имела на неё больше никаких рычагов давления. А она её не боялась.***
Ткань платья сковывала движения и немного раздражала. Сара с некоторой досадой тряхнула головой, размётывая по плечам свои теперь уже короткие волосы. Но ткань была приятной, позволяя привыкнуть. Яркий свет, отражающийся от поверхностей или граней, ослеплял. Взгляд девушки плавно скользил по залу, и когда она наконец, нашла глазами кого искала, то пальцы до боли сжали бокал. И она была почти рада появлению за её спиной широкоплечей массивной фигуры, от которой шёл терпкий запах какого-то одеколона. Хоть на него она могла отвлечься. — Нашли его? Времени у нас не много, — голос был басистый, а его обладатель так сильно наклонился к уху девушки, что неприятно опалил его дыханием. — Нашла, — коротко ответила Сара. — И перестань дышать мне в затылок, Роттс… — поморщилась досадливо, нарочно от него отступив. Тот только осклабился. И губы в широченной улыбке растянул. — Как скажите, м-и-и-с-с, — медленно слова произнося, ответил. В тот же самый момент справа от них другая, но не менее знакомая Саре фигура шаг навстречу их оппонентам сделала. И было заметно, как от семейства Шелби, бывшего от них на другом конце зала, точно также Артур отделился. Да… один-один. Всё по этикету, по порядку. Бейтс свою очередь знает и не торопиться. Всё равно формальный «обмен любезностями» мимо неё пройдёт, а торопиться некуда. Спешка лишней будет: зал итак народом переполнен, что не протолкнуться, если что не так — паники много будет. Шумные места она не очень любит, тем более теперь, — когда каждый обычный шаг ассоциируется с топотом тяжёлых сапог тех, кто приходил в помещение, где её запирали. Не бил, но неприятно. Но вот наконец, время настаёт. И Сара, выдохнув, и бокал в пальцах зажав, командует: — Пошли. Роттс не противится, о приказе своего хозяина помня. Хоть в беспрекословном подчинении, когда надо Капоне не соврал. Какая однако, неожиданность. Едва только они медленно двигаться в сторону Шелби начинают, как взгляд голубых глаз Сару с ног до головы осматривает. И не просто осматривает — пожирает. В ответ на это, сердце её о рёбра бьётся, но вспыхнувшее угасает быстро, а девушке хочется рукав платья до предела натянуть, чтобы синяки скрыть. Да и рёбра до сих пор побаливают. Смотреть на Томаса Шелби ей не страшно, но горько. Потому что верила. А он предал. Потому что силу в нём чувствует. Но знает, что не защитит. Потому что… Потому что в конце концов, хочет во что-то ещё верить, в какие-то эмоции с его стороны. И понимает, что бессмысленно это. Когда их пути только пересеклись, она наивной была. Мягкой. Доверчивой. Девчонкой, в чужой мир попавшей. И как оказалось, защиты в нём ищущей. Поверила в сказку, навыдумывала себе не пойми чего… И расплатилась за это. Теперь не доверяет. Хочет, но из-за обиды и злости, глубоко закипающей внутри, не доверяет. Даже если б он сейчас ей в ноги бросился, прощение бы просил — не поверила бы, да и не простила. Но суть совсем не в этом. Суть в том, что они оба сейчас знали, что он так не сделает. Не настолько важна. Гордость свою ради неё не переступит. А значит, что и нечего тут прощать… Нет фундамента их отношений — вымысел, да домысел один. Напротив друг друга останавливаются. Все Шелби, кроме Томаса напряжены, а он — спокоен. Но Сару это не удивляло: его таким она почти всегда видела. Вот только теперь как будто часть его уверенности забрала, сама себе поражаясь. — Добрый вечер, господа! — ведущую роль в разговоре взять решилась, тем паче, что возражений не поступило с обеих сторон. Только Карлос — тот, что к Шелби первым двинулся — чуть заметно усмехнулся. — Прекрасный вечер, не находите? — и улыбкой их всех одарила. Старший из Шелби на Томми красноречиво поглядел. Сам в разговор вступать намерен не был. И тот не разочаровал: — Добрый, мисс Бейтс. Вы правы, вечер чудный, но ещё лучше он станет, когда с делами закончим, не находите? — её же окончание ей вернул, чуть-чуть голову набок склонив. — Несомненно, — отчеканила в ответ Сара, при этом почувствовав, как заболели лицевые мышцы. Бокал к губам поднесла, перед этим Роттсу кивнув. — Передай. Итальянец молча приказ выполнил, конверт выуживая из-под складок пиджака. Заметно дёрнулся при этом Артур, а потом его нервозность и остальных цепанула, как по цепочке. Девушка вино вниз по горлу отправила, с интересом на противников смотря, а пришедшие с ней застыли, перемену ощутив. — Спокойно, спокойно, парни… — Томми своим тихим смехом обстановку разрядил, самую малость оборачиваясь, чтобы на всех своих людей посмотреть, включая тех, кто чуть позади стоит. Потом взгляд обратно на итальянцев перевёл. — Бояться нечего. В людном месте нам ни что не угрожает, я уверен. У Сары уголок губ дёргается. Раздражённо. Во всём-то он уверен!.. Как и всегда. Ухмылка, расцветшая на губах цыгана, ей только масла в огонь подливает. Но она это скрыть пытается, взгляд отведя, и опять кивая Роттсу. Но это ещё не конец. Не-е-т. Правильнее сказать, начало второго «акта». — Позволите мне пригласить вас, мисс Бейтс? — улыбка Шелби безукоризненно вежливая, а протянутая ладонь непозволительно близко. Сару такое заявление несколько обескураживает, если не сказать больше, и она недоумённо сводит брови к переносице. — Но ведь это не по плану, — возражает, при этом всё-таки отставляя бокал на попавшийся тут же поднос. — Конечно, а у нас по-другому и не бывает! — мужчина смеётся губами, но не глазами, взгляд которых до болезненного выражения прикован к её лицу. — Ну давайте же, Сара. Не будьте трусихой, рискните… — подмигивает чуть заметно. Подтрунивает, что-то задеть пытаясь. Уж не гордость ли?.. Пришедшим с ней итальянцам такой расклад не по душе: наказ у них глаз с неё не спускать. Но сделать они ничего не в состоянии, потому что обязаны все формальности с Артуром для начала провести. Уже своим поведением клянутся и божатся, что ничего противоречащего договору между семейством Шелби и империей Аль Капоне в этом конверте нет. И Томас исправно делает вид, что верит — потому-то брату всё изначально и доверил, хотя если разобраться, тот не очень уж в этом силён. Девушка короткий взгляд бросает на своих провожатых — и отрицательно головой покачивает. Сама разберётся, словом. Потом голову к ожидавшему её Томасу поворачивает, колеблется всего мгновенье, прежде чем свою ладонь в его вложить. И чувствует самодовольную его ухмылку. Момент подгадали удачно, и «легенду» не рушит: ну встретились две компании, ну ушли дама с кавалером в центр зала танцевать, ну обсуждают другие мужчины что-то — и? Ничего в этом необычного нет. — Так и будете весь танец молчать, мисс Бейтс? — интересуется Шелби, обвивая руками её талию. Она хмыкает. — А о чём мне с вами говорить? По-моему, все слова уже сказаны. И ведь правда же, не поспоришь! Но упрямая, и надо сказать, довольно тупая, убеждённость Томаса в том, что даже самые страшные ошибки можно исправить парой фраз, вызывает реальный гнев. — Зачем же тогда согласились, м? — вопросительно откликается мужчина, плавно покачиваясь в такт танцевальным движениям. — Вы бы не отстали. -Это верно… — согласно кивает он, чуть касаясь при этом подбородком её макушки. — Послушайте, Сара, мне казалось, мы поняли друг друга. Но раз нет, то мне хотелось бы всё прояснить. Девушка поднимает на него глаза. Взгляд словно подёрнутой плёнкой — не прежний. — Проясняйте, я вам не мешаю, — не останавливает, но и неудовольствие своё тоном выказывает. — По-моему, у нас произошло недопонимание. — Да неужели? С чего вы так решили? — Не иронизируйте, мисс Бейтс, так вот: вы должны понимать, что у меня не было выбора, не было даже шанса. И да, я сделал то, что должен был. И не жалею об этом. Девушка от его слов только чуть заметно в лице меняется, на партнёра по танцам сильнее облокачиваясь. Старые раны открываются от этого разговора вновь, и пережить это ей довольно непросто. — Ну, раз не жалеете, т-то… зачем объясняете? — голос её вдруг сиплым делается. — Это я и без вас понять способна. Томми улучив момент в плавных движениях, скользит костяшкой пальца по щеке Сары, заставив ту рванее воздух из лёгких выпустить. И смотрит так нарочито спокойно. — А затем, что не люблю, когда меня считают тварью. — А кем же мне вас считать? Благодетелем?! Он коротко засмеялся. — Ох, иногда я забываю, как далеки вы от мира, где решаются серьёзные вопросы… — смешок свой заглушил, носом её волос коснувшись. — Сара, мы не в сказке живём! Выбирая между своей семьёй и своими родными, я логично выбрал их. Особа от него назад слегка шарахнулась, но эффекта не достигла — расстояние между ними всё равно непозволительно малое было. — Отпустите! — рванулась в сторону, но опять безрезультатно. — Не смейте свою гниль внутри оправдывать, будьте хоть немного честны!.. Всё было бы так как вы говорите, если бы вы не дали слово… Но вы его дали. Мне. Я вам доверилась. И прогадала. — Мисс Бейтс… — Нет, вы меня дослушаете… Две недели, чёртовы две недели от меня не было вестей, и вам было наплевать! Ну признайте, что даже не думали о том, как меня вызволить! Шелби снова засмеялся, но уже не так открыто. — Вы сейчас как ребёнок… — Возможно. Но того, что вы меня фактически продали я вам не прощу. Вы знали о моей истории, знали, что это не моё время и даже не мой мир… и всё равно вышвырнули прочь! Не сдержали слово, и знаете почему?! Потому что сдались! — мисс Бейтс зашипела эти слова прямо в лицо Томасу, не заметив, как рассыпалась маска безразличия и заболели протестующе рёбра. Хватка мужчины на запястьях вдруг стала болезненной, почти бездонные синие омуты его полыхнули сдерживаемой яростью, черты лица сделались резче. — Я живу в жестоком мире, мисс Бейтс, и привык, что люди вокруг это понимают. Не хочу вас расстраивать, но вы ещё легко отделались, я вам скажу! — теперь уже он чётко проговаривал это прямо ей в лицо. От возмущения у Сары зачесалась кожа ладоней — пощёчина так и просилась занять собой паузу в разговоре, но чужие пальцы держали чересчур крепко. — Ваше самомнение и гордыня переходят всякие границы. Пустите… — Я не вижу смысла щадить ваши чувства, Сара, потому что это ничего не меняет. Да и я не из тех, кто способен кого-то утешить. — Сказала, отпустите! Пустите!.. — на этот раз девушка дёрнулась весьма сильно, тотчас зашипев от боли. Томми, заметив её реакцию слегка отогнул длинный рукав платья. По коже шёл длинный багровый рубец, а немного дальше виднелись синяки. Взгляд Шелби столкнулся с взглядом Сары. Они вели молчаливый диалог. Его лицо вдруг изменилось, а она поняла: его хладнокровие — тоже маска, как и у неё! — Что это? — Синяки. — Они пытали вас… — А вы догадливы, однако!.. Это плата за начало «новой» жизни только и всего. — Сара… — Не называйте меня по имени! Пусть я вас и раскусила, но это не даёт вам права думать, что я побегу просить у вас помощи! — О чём вы говорите? — Вы притворяетесь. Искусно, но притворяетесь. Вас гложет. Чувство вины. Всё же человеческие эмоции вам не чужды… — она едва слышно рассмеялась. Мужчина нахмурился, ослабляя хватку. — Для чего им пытать вас? Я думал для Аль Капоне это бессмысленно. — Это и не он. — Марселла… Мисс Бейтс едва заметно кивнула. Рёбра болели от каждого удара сердца, которое просто зашлось в бешеном ритме. Медленно делая шаги назад, она смотрела прямо в глаза напротив. И словно предугадав порыв, написанный в чужом взгляде, одними губами произнесла. — О помощи просить не стану… Конечно, Шелби её услышал. Видел, как она старательно прячет свои эмоции, поворачиваясь к нему спиной, и направляясь к итальянцам. Он видел её настоящую — всё такую же чуть потерянную, немного напуганную. Но этого было недостаточно!.. Как это ни парадоксально, они теперь были по разные стороны баррикад, хоть обоим отчаянно хотелось, чтоб было иначе. Права была Сара. Томми притворялся. Думал о ней. Чувство вины прожигал его изнутри и от него не было спасения. Однако, он этого никогда не признает. Как и она — не попросит помощи. Не верь. Не бойся. Не проси.</i> ...