The hope of redemption

Аромат сладкой выпечки не покидал деревню с самого рассвета. Сегодня был важный день для слуг Создателя Тьмы. Каждая семья старательно готовилась к предстоящей ночи. Когда над деревней взойдет луна и аромат ночных глубин наполнит легкие, глава каждой семьи принесет Херобрину несколько подарков и просьбу о защите и милосердии. Столы буквально ломились от изобилия фруктов, муки, шоколада и какао. Хозяйки пекли печенье и пирожные, украшали торты, распевая при этом особые песни. Обряд празднования выпадал раз в месяц, когда богиня ночи восходила в полную силу, и Владыка покидал свой лес, чтобы принять подношения. Дом, в котором поселилась главная героиня, не стал исключением. С первыми лучами солнца Гриферрсон-старшая отправилась на рынок. В корзине она принесла какао, шоколад и муку. На столе стоял золотистый мед в стеклянной банке. Кое-где на полках пахло корицей и травяным сахаром. Печь только начинала просыпаться, наполняя кухню теплом. Тесто любит тишину и тепло. Луина слегка подогрела молоко. Она размяла руками масло, вливая в него ароматную жидкость. Смешав все вместе, медленно всыпала муку. Движения казались такими нежными, что даже мать не была так ласкова в момент рождения своего ребенка. В глубоком лазурном цвете ее глаз светились надежда и радость. Словно для Гриферов этот день был очень важным. Пока хозяйка дома занималась самым важным делом, Адриане приходилось браться за более «мужскую» работу. Печь должна была гореть постоянно, излучая тепло для грядущих угощений. Когда она подкладывала дрова, серебро в глазах светилось теплым светом. Языки пламени гладили глину, обжигая огненным дыханием. Слушать легкое журчание и потрескивание веток было наслаждением. Словно в одно мгновение все проблемы исчезли. — Ада, дай мне немного шоколада, — ласково сказал Луи. — Шоколада? Сейчас. Девушка подошла к столу. Маленький кирпичик шоколада манил ее нос своим слегка терпким ароматом. Несколько шагов — и компонент красовался в руках старшей женщины. — И вы можете немного рассказать о празднике. Почему все так волнуются и стараются, — Ада присела за спиной бабушки, упираясь щекой в руку. Грифферсон посмотрела на внучку через плечо. На ее губах появилась ласковая улыбка, и по кухне разнеслось теплое хихиканье. — Ты любишь сказки. Это совсем не по-взрослому. — Нет возраста для историй и сказок! — сварливо — Я знаю, — вздохнула, — тогда слушай внимательно. И не смей меня перебивать! — Конечно, не смею! Хехе…- прикрыла глаза — Когда Херобрин даровал грифферам возможность быть вечно молодыми, подданные пожелали отблагодарить своего господина. В течение десятилетий мой отец, его семья и деревня пытались найти лучшие подношения. Но Херобрин даже не прикасался к ним. Ни туши животных, ни золото, ни кровь не интересовали Владыку. В один из таких вечеров одна семья осталась без мяса, крови и золота. У хозяйки были только мука, молоко, какао и немного меда. Они испекли печенье и принесли вместе с остальными. Народ осудил женщину. Но утром, в надежде, что Херобрин что-нибудь возьмет, они обнаружили, что корзина с печеньем пуста. — Ты хочешь сказать, — девушка едва сдерживает смех, — что страшный, кровожадный Херобрин любит сладости? — Именно. Особенно шоколадное печенье. Ада прикрыла рот рукой, пряча серебро под густыми ресницами. Подумать только, еще совсем недавно он представлялся ей самым ужасным существом, а теперь оказывается, что Повелитель обожает торты и печенье. Удивительно. — С тех пор в каждой семье готовят особые десерты и лакомства. С того времени Херобрин стал немного добрее, по крайней мере, в деревню он не приходит. Поэтому все стараются испечь самое лучшие пирожные. — Ха, а печенье мы тоже принесем? — Ну, чтобы принести подношения, нужно сделать их самому. Поэтому для молодых гриферов праздник проходит в стенах дома. Девушка резко поднялась со стула. Ее брови сошлись у переносицы, а ноздри слегка подергивались. Почему Луи сказал это только сейчас? Это нечестно. — Я тоже хочу испечь печенье. Почему ты не сказал об этом раньше? — недовольно — А? Ты не спрашивала, — повернулась к девочке, вытирая руки полотенцем, — у тебя все впереди. Вперед! На кухне стоял пьянящий аромат выпечки. Пока порция Луини запекалась в духовке, Адриана вымешивала тесто. Вспомнив бабушкин рецепт, девушка повторила его по памяти. Конечно, у каждой девочки свой вкус в тесте, и тут есть свои секреты. — А что, если печенье не понравится Херобрину… Он его выбросит? — Ну, если он выбросит твое печенье… Поздравляю, ты провалила тест и ты явно не настоящий грифер. — Ха! Я сделаю лучше, чем ты, вот увидишь. — Еще бы. Я не сомневаюсь, что такая юная леди, как ты, может сделать печенье лучше, чем я. — Мрг… Луи! Ты совсем не похожа на свою сестру. Вы как ночь и день. Это пугает. — Агафья всегда была тихой и холодной. И при первой же возможности она ушла из деревни и отреклась от своей семьи. Она не хотела принимать новые правила. — Многое ли изменилось с той ночи? Луи подняла брови. Вспоминать прошлое всегда неприятно, но новое поколение должно учиться на ошибках своих родителей. Темная мантия коснулась земли, когда фигура заняла место за столом. Черные ленты спускались по ее плечам, демонстрируя глубокий цвет ночи. — Честно говоря, Херобрин до сих пор не принял нас. Все еще считает нас предателями. Подношения лишь немного сглаживают картину. Думаю, через сто лет об этом месте будут только легенды. — Неужели все так плохо? — У мастера плохой характер. Я не знаю, каким он был в молодости, но сейчас он холоднее, чем слова, которые вылетают из его уст. — И вы хотите, чтобы я поговорила с ним? Спасибо, бабушка. — Ну, может быть, твое печенье растопит ледяное сердце дракона. Откуда мне знать? — Луи! День все ближе и ближе клонился ко сну, уступая место луне и ночи. Небо пестрело красками, заставляя детей падать на желтую траву, стремясь насладиться моментом. Старики рыскали по узким улочкам в поисках подходящих безделушек, корзин и тканей. Казалось, что поблизости проходит свадьба, и каждый хотел сделать лучший подарок для возлюбленных. Знакомая семья — Энни, Данни и их отец — тоже готовилась к празднику. Мать испекла овсяное печенье, несколько кусочков сладкого пирога с вишней и смородиной. Еще один кусок морковного пирога. Из-за красителя тесто стало ярким, буквально налилось оранжевым цветом. Данни металась по квартире, помогая матери найти ткани для украшения их корзины. — Мама! Матушка! Неужели Херобрин придет и заберет наше печенье? Правда? Правда?! — спросила девочка, глядя в глаза старшей. — Хех… Конечно, придет. Он всегда пробует каждое, а потом забирает лучшие в свои покои. Так было с самого начала истории этой долины. — Круто! Спорим, наше будет лучшим. Наверняка! Хозяин дома наблюдал эту картину, затягиваясь табаком. Такие события не вдохновляли охотника. По натуре он больше человек, поэтому все традиции выполнял с недовольным лицом. Но ради благополучия своей семьи он был готов пойти даже на такие жертвы. — Аня, мне обязательно идти с тобой? Я ведь могу остаться дома. — Именно глава и кормилец семьи должен первым поставить корзину для подношений. Это очень важно! Сколько раз тебе повторять? — Да! Папа, это нечестно. Мы идем, а ты нет! Разве ты не хочешь увидеть Херобрина? На слова дочери мужчина закатил глаза и тяжело вздохнул. Кресло зашипело. Высокая фигура, сверкающая металлом на одежде, направилась к корзине. Слегка поправляя платок, он попытался разобрать знаки. — Что означает эта надпись? — «Прошу защитить мою семью и детей от бед и неприятностей». — Да. Это звучит как полная чушь. Ты уверена, что Херобрин вообще приходит? Может, это звери в лесу едят твое печенье, а ты наивно веришь, что твой «Господь» спасет тебе шкуру. Ана сложила руки на груди. Слова мужа глубоко ранили ее. Неужели трудно понять, насколько важен этот праздник? — Ты ошибаешься, — коротко ответила хозяйка. Ее рука схватилась за ручку корзины, а платок в волосах исчез за дверью комнаты. — Папа, ты плохой! Ты не должен обижать маму! — Данни! — Иду! — побежала за матерью. Глава семьи посмотрел вниз на свой меч. В отражении было видно грубое лицо. На глазу и губе был глубокий шрам. По словам охотника, это был скелет, который пронзил его своей стрелой. Но на самом деле в юном возрасте храбрость и уверенность затмили здравый смысл. В своем желании доказать, что Лес Херобрина — страшная байка, он направился во мрак. Но в одно мгновение огромный черный волк преградил ему путь, оставив на лице уродливый шрам от острых когтей. Милуя позволил вернуться к своей беременной жене. Но этот взгляд все еще заставлял дрожать позвонки мужчины при одном упоминании о Хранителе леса. — Папа! — Данни заглянула в комнату. Ее щеки слегка покраснели, — Ты идешь? Все уже собрались! — Иду. Конечно, иду. Клинок исчез в темноте ножен, и тяжелые шаги эхом разнеслись по комнате. Деревня освещает долину светом фонарей. Целый денек украшений и приготовлений не прошел даром. Место было похоже на ярмарочную площадь. Множество людей вышло на улицу. Тонкие улочки наполнились смехом и топотом маленьких ножек. Кажется, день был важен только для старшего поколения, дети воспринимали ночь лишь как повод поесть лакомства и провести праздник с друзьями под светом луны. Спускаясь в долину, главы семейств держали свое оружие при себе. Лишь раз в месяц по велению Господа нежить обходила это место стороной. Но вдалеке можно было разглядеть несколько зомби-скелетов, которые голодными глазами следили за шагами жителей деревни. Хотя в их жилах течет кровь предков, Луи — единственная чистокровная, которая может похвастаться чистым геном. Она — единственный чистокровный грифер в деревне. Остальные уже давно смешались с людьми, потеряв незначительную или львиную долю драгоценного гена. Но Луи тоже мутировала, потеряв свое преимущество перед людьми. Между прочим, наша «маленькая семья» тоже направлялась к заветному месту. Чем ближе они подходили, тем больше атмосфера давила на Адриану. В последний раз долина встретила ее острыми зубами и возможной смертью. В ее тонких пальцах красовалась корзина, сплетенная местным мастером и его женой. Печенье ласкало ее нос, заставляя слюну наполнять рот. Аромат был головокружительным. Честно говоря, неудивительно, что самый кровожадный обитатель мира сходит с ума по сладостям. Такие подарки заставили бы любого потерять силу воли и отведать парочку за кружкой ароматного чая с лимоном или апельсином. Люди толпились вокруг. Голоса сливались в один неприятный шум. Чуткий слух Ади заставил девушку сделать несколько шагов назад, привлекая внимание старшей дамы. Луи только дернула бровью. Длинная мантия слегка развевалась на ветру. Длинные пряди волос танцевали в такт движениям ткани. Холодная лазурь ее глаз метнулась к внучке, прячась в глубине угольных ресниц. Девочка, напротив, отвернула голову, желая избежать контакта. Голова начинала болеть, и желание подойти ближе становилось все меньше и меньше. В лунном свете серебристые озера приобрели более голубой, морской оттенок. — Ада, все в порядке? — зная ответ, поинтересовалась Луи. — У меня болит голова. Я не привыкла к такого рода мероприятиям. Я избегаю их с детства. — Чувствительный слух, у тебя от него болит голова? — Можно сказать и так. С самого раннего возраста мой слух, зрение и обоняние были слишком острыми. Сколько себя помню, мама всегда брала меня с собой, чтобы проверить свежесть продуктов. Мой нос не обманешь! — сказала младшая с легкой улыбкой. Теплые воспоминания о доме отозвались комочком тепла где-то в глубине сердца. — Хех. Отныне на рынок будешь ходить только ты и твой всемогущий нос, — с ее губ сорвалась тихая усмешка. Луи направился дальше к подобию алтаря. Адриана громко возразила, но направилась вслед за бабушкой. Боль немного утихла, а людей с каждой минутой становилось все меньше и меньше. На секунду показалось, что пожилая женщина тоже не выносит шума. Возможно, это было проявлением генов ее предков. Выпечка стояла на массивных камнях. Их верхушки напоминали столы. Для каждой корзины можно было найти местечко. Ада заметила несколько интересных деталей. Во-первых, детей не подпускали слишком близко, как будто впереди была огромная пропасть или страшная опасность. Во-вторых, платок всегда клала хозяйка дома, произнося слова на неизвестном языке. В третьих, корзину ставил мужчина, всегда правой рукой. Ритуал завершался поклоном всей семьи. Голову опускали к груди, касаясь ее подбородком. Левая рука сжималась в кулак, а правая накрывала его, образуя символику. После двух поклонов отец за руки выводил жену и детей. Ни один из гостей не обернулся. Кажется, это запрещено? — Луи. Что нам делать? У нас нет ни детей, ни мужчины под боком. Грифер лишь молчала. Грозный взгляд прошелся по девушке, заставляя вопросы оставаться глубоко внутри сознания. Луина подошла к своему личному камню с символом ее семьи. Странно, что Ада не заметила его раньше. Оставив корзину, женщина почтительно поклонилась, прошептав несколько слов или предложений, едва шевеля губами. Бросив взгляд через плечо, дала Аде понять, что она может подойти и повторить ритуал. К этому моменту в долине осталось очень мало слуг Повелителя Тьмы. Глубокий вдох заставил холодный, пахнущий печеньем воздух войти в легкие. Рука слегка дрожала, и волнение наполняло девушку. Ей не хотелось упасть в грязь лицом, особенно перед хозяйкой дома, где она проживала. Было трудно сделать шаг, а еще труднее поставить корзину правильно. Внимательно наблюдая за парой рядом с собой, Ада опустила голову, поклонившись. Уголки рта Луи дернулись, вызвав легкую улыбку. Повернувшись спиной, она направилась в деревню. Ее внучка появилась рядом с ней. Девочка вся дрожала, но на душе было какое-то спокойствие и чувство выполненного долга. — Для некоторых этот день — просто глупый обычай. Большинство же верят, что Херобрин так же не реален, как и Бог. Иллюзия, образ, которому вы оказываете уважение, преданность и почет. Но мы-то с тобой знаем, насколько он реален, верно? — Знаем. Мы знаем… Бррр…- по позвоночнику пробежали мурашки. — Неужели повелитель тьмы действительно так уродлив? — насмешка. — Трудно сказать. Я видел только очертания. Но могу сказать, что если бы я хотел увидеть его лицо, мне пришлось бы взять табуретку. — А как насчет его голоса? — Луи! — Щеки слегка покраснели. Госпожа лишь покачала головой, пряча улыбку в тени своего капюшона. Каждый месяц картина повторялась. Люди приносят подарки, а Херобрин размышляет над очень сложным вопросом: «Позволить ли слугам провести этот месяц в благополучии?». Этот раз не стал исключением. Хруст яблочной кожуры раздался в тишине леса, и сок потек по пальцам. Длинный острый язык прошелся по плоду, собирая нектар. Белые глаза издалека наблюдали за пиршеством. Скала, которую так облюбовал Хоромме, действительно лучшее место для наблюдения. Как только жадные, лицемерные люди с легким запахом его народа в страхе покидали долину, прячась в своих домиках, Херобрин соизволял спуститься и выбрать лучшее из лучшего. Хранитель Леса сидел у ног своего господина, с интересом осматривая каждую корзину. Сам он так же любил сладкое, как и его Создатель. Белые глаза сияли, но глубокая тьма скрывала их от лишних глаз. — Мой господин, когда мы уже сможем принять лакомство? Смотрите, почти все ушли, — сказал Хоромме, словно ребенок. — жди, — холодно — О лорд, пожалуйста! — Его хвост поднял к верху пиль. — Ты что, оглох? Я сказал, подожди, — прохрустел яблоком. Волк прижал уши к макушке. Ребенку очень хотелось отведать даров слуг своего господина. Но долго грустить ему не пришлось. Взор упал на знакомую фигуру. Двое Гриферов, одного из которых Хранитель хорошо знал. Адриана и Луи. Херобрин тоже заметил посетительницу, дернул бровью и ухмыльнулся. — Я думал, она сдохла, — хмыкнул он. — Похоже… ее приютила Луина. — Ммм… Решила сделать доброе дело? Забавно. — Ваше величество, вы не думали о том, что Адриана может быть родственницей Луины и Агафьи? — Думал? Хм. Знал. С первой минуты нашей встречи. Хромме взглянул на лорда. Значит, девушке не повезло, ее спасли. Тогда зачем было приказывать убивать? — Я, я не очень понимаю. Тогда почему вы приказали убить… Аду. — Убить? Я только напугал ее. Если бы хотел умертвить ее, то уже давно сердце юной девушки красовалось в блеске моих когтей, — ухмылка показала на свет белоснежные клыки. — Вы только что сказали обратное! — Разве? Я не заметил, — он выбросил яблоко, вскинув бровь, — пойдем. Нам нужно посмотреть на подношения. Со скалы спрыгнула высокая фигура. Как пантера, словно перышко, без единого звука приземлился на землю. Только треск, шуршание мантии выдавали охотника. Волк последовал за своим хозяином, вышагивая в такт шагам старейшины. Долина замерла. Словно застыла, ожидая дальнейших распоряжений. Когда они проходили мимо камней, белые глаза переместились на выпечку. Торты, кексы, фрукты в шоколаде, пряники с медом. В общем, стандартный набор. По округе пронесся недовольный вздох. Херобрин уже собирался воскликнуть, как надоели ему люди, но вдруг до носа донесся приятный, шоколадный аромат печенья. Глаза сверкнули, на несколько секунд создав легкий блеск. Мантия взметнулась вверх, закрывая взор Хоромме — Хозяин? — дернул ухом. Ответ так и остался витать в воздухе, пока Херобрин принюхивался к корзинам. Его брови сжались у переносицы. Перед взором оказалась темноватая, слегка неопрятная корзина с единственным печеньем в ней. Но, аромат. Без угрызений совести откусил кусочек. Приятный привкус шоколада, идеальные пропорции сахара, муки и меда. Слегка бронзовые ресницы скрывали белые глаза. Удовлетворенное рычание пронеслось по горлу до самой груди. — Давненько я не ощущал такого вкуса… — улыбка не сходила с губ. — И вы хотели убить ее…- Хоромме вгляделся в даль деревни. — Я не помню, — он схватил угощение, оставив остальное без внимания. Лучшие из лучших. — Что прикажите? — Она сама придет к нам, когда наберется смелости. Тогда я поблагодарю ее за такой чудесный маленький подарок, — промолвил он, и в лунном сиянии засверкали клыки.

Даже самый незначительный подарок может изменить дальнейшую судьбу.. Не бойтесь сделать шаг и порадовать самых близких вам людей.