The hope of redemption

Табачный дым заполнял легкие. Яд проникал в каждую клеточку, давая ложное ощущения наслаждения. Кровать по прежнему скрипит, заставляя цокать языком, закатывая глаза от каждого громкого трения деревяшек и старых тканей. Подушки давно покрылись пылью, а перья кишат клопами и пероедами. Старый запах. Логово четверки давно заброшено. Раньше прошлый вожак использовал здание для хранения своей рухляди. Другие шептали на ухо друг другу, что глава деревни на самом деле приводил в «кладовую» свободных самок, изменяя своей истинной паре. Хм, интересно, если это окажется правдой, зачем нужно несколько кроватей? — Интересно, — выдыхая дым, Лис откинул спину на спинку прогнившего стула, — кто пишет и рисует конверты? Много ли им платят? — выгнул дугой бровь. — Разница то какая? Пишут? Так пускай пишут! Главное, что теперь задание у нас на руках, а значит мы на шаг ближе к сладкой победе, — Сверкая золотом, Олень приподнялся с кровати, осматривая на свету лист с конверта, — древняя реликвия моей семьи. Я даже не удивлен. Каждый держал её однажды в руках. — Кха! А что же будет, если наш Олененок, не принесёт реликвию папочке под ноги? — Не один самец из моей семьи, не посмел провалить Охоту! И я не стану исключением, в отличии от тебя, блохастый, грязный, вонючий… Лисище! — Ха–ха-ха-ха-ха! Посмотрите! Кажется, в вашей семье, не учат как постоять за себя в диалоге. Интересно, вместе сказки на ночь, матушка тебе говорила как нос выше держать, да побрякушками трясти на шее и руках? Олень и Лис. Очевидно, что два вида не смогут ужиться в одной комнате. Лис будет хитро крутить возле будущего обеда. Кусая копыта травоядного, заставляя каждый раз наносить удары о решётки. В один момент рога прекрасного животного сломаются, а Лис сможет насладится последним обедом. — Синица, — спокойным голосом отозвался Лютоволк. Слушать белый шум в исполнении двух молодых Гриферов желания нет, — не хочешь поведать историю своего «артефакта»? Синица ожидаемо сидел на дальней кровати. Играясь в тени своей косой, юный самец обратил внимание на «лидера». Лукавая улыбка заставила показать острый характер, сверкая огнём в глубинах своей души. Придерживая в пальцах конверт, слегка повернул его. Краска отбила свет лучей, показывая на стену нечёткой тени. Веточка с круглыми пупочками. Верба. — О. Я слышал от отца, что ваша семья даровала однажды в деревню более 100 деревьев Вербы. Именно, по этой причине синица в клюве держит столь прекрасное растение? — Я не знаю что ты задумал, — холодно. Сверкнул синевой, — но, советую тебе хорошо запомнить мои слова. Я. Не. Твой. Друг. — Друг? — Лютоволк издал смешок, прикрывая кистью руки уста, — Я не просил становиться моим другом. Лишь временная сделка выгодная каждому из нас. Разве, это можно назвать дружбой? Мы партнеры. Общие цели, желание и возможности заполучить долгожданный приз, — опустил глаза, — Не побоюсь назвать нас… Напарниками. — И то верно, — спрятал конверт, придерживая украшения в руках. Алая бусинка танцевала во власти сильных кистей, оправлены худощавыми пальцами — Может, сын вожака посвятит своих напарников, что за артефакт несколько веков Лютоволки ставят на чашу весов? — слово «напарников» прозвучало особенно кисло. Настолько, что скулы лидера сжались, а жевали нервно пульсировали. — Артефакт моей семьи? — на лице сверкнула гримаса, напоминающая кобру, осматривая маленькую, жалкую жертву, — С чего вдруг столь ярый интерес? — бумага в конверте издала жалобный хруст, словно умоляя забрать ее из грозного хвата хозяина, — неужели на языках до сих пор ластится легенда про мою мать? — Я не собираюсь рассказывать тебе бранные слухи. Не из тех кровей я, не то воспитание прошел, не позволю чтоб раны зажимали зря. Лишь правда интересует меня, — позволил себе присесть ближе, принимая более расслабленную позу, — я готов слушать. Лютоволк поднес сверток бумаги с терпким табаком к огню в лампе. Яркий огонек напоминал единственную звезду, на молодом ночном небе. Даже в теплых тонах комнаты, в ласковых огоньках, фигура будущего наследника выглядит холодной, мрачной. Однажды Синица лицезрел смерть собаки. Когда на его хозяина бросился паук, без единого страха, разрывая под лапами землю, верных друг бросился в объятия смерти. Но, даже у столь глупого существа, достойного по мнению многих спать на голых досках с холодной цепью на шее, в глазах читалась холодная отвага. Хозяин оставил своего спасителя на корм диким зверям. Бездыханное тело с пустыми глазницами смотрело в небо, пока розовый язык заливало алой кровью, стекая по кончику на матушку-землю. Тот день доказал сопливому ребенку, что в той собаке было больше мужества и чести чем в его отце, брате, вожаке и друзей. Кто знает, может могила той собаки по сей день, пополняется лакомствами, а маленький крестик ровно усажен глубоко в землю. Сможет ли Лютоволк доказать Синице, что его чести и мужества хватит, чтоб сопливый мальчишка принял его правду? — Я не любитель долгих историй, — кровать простонала под весом парня, — а поведать их противнее чем склонять голову, — перевел на собратьев взгляд, прищурив, — Но, изредка приходится. — Но, я уже оговорился, что желаю пригласить в будущем, стоит мне получить благословения отца, тебя в роли своей правой руки. Считай, это мой жест уважения к твоей персоне. Синица подкинул монетку в руках, начиная играть с ней. Подобный ритуал помогал успокоить сознание от закипающего гнева глубоко в жилах. Приятный металл, из холодного, обжигающего кожу, постепенно забирал капельки жизни из тела Синицы, сливаясь с температурой. — Наша семья тесно дружила с потомками Луи. Точнее, с первым Грифером. Семья гордо поднимает голову, стоит поднять тему, что истинная Первого была младшей сестрой прапрабабушки моего отца. После его кончины, мы получили в награду кинжал и медальон в виде морды лютоволка. Кинжалом был вырезан наш герб, а медальон используют по сей день в качестве артефакта на Охоте. Скучно, не правда ли? — Я ожидал услышать нечто большее, чем байку которую твой отец рассказывает при первой же возможности. — Я уже говорил, что терпеть не могу нудные, никому не нужные сказки на ночь, — ухмылка. — Связь с первым Грифером. Интересно… Постоянный шум откровенно напрягал. Двое совсем не хотели притихнуть, а лишь сильнее разжигали скандал. Стоит одной теме перейти в другую, как парочка начинала по новому кругу сыпать оскорбления и насмешки в лицо собеседника. Времени оставалось мало, солнце должно взойти через пару часов, а команда не успела обговорить будущий план поиски артефактов. Бутылка горючей, едкой пахнущей жидкости давно кончилась, а настроение лучше на стало, лишь языки развязались, что тоже не есть хорошо. — Довольно, — грубо приказал лидер, — присаживайтесь ближе, стоит обговорить план и решить, каким образом обойти соперников. — Еще одно слово в адрес моего роста, и я лично вырву твой язык и вставлю вместо хвоста! Ты меня понял? — Возьми сразу табуретку, а то боюсь с такими короткими ножками, даже до моей задницы дотянуться будет тяжко! Ха-ха-ха! Утро наступило с легкой прохладой. Осень начинала уступать зиме, позволяя игристым морозам кусать щеки путников. От легких порывов ветра, деревья отпускали листья в свободный танец, позволяя завораживать красотой жителей деревни. Великая Охота одно из важнейших событий в повседневной жизни гриферов. Каждый отец желает чтоб сын заслужит высокий статус. Каждая мать молится Владыке Тьмы, чтоб дочь нашла нить судьбы. Лучшего мужчину. Звон колокола раздался еще сильнее. Новый этап охоты будоражил жителей еще сильнее. Запах поражения и победы летал воздухе, заставляя сделать лишний вдох. Последний удар о металл означал начало поисков. До них оставалось совсем немного времени. Участники нервно смотрели друг на друга, в желании испортить настрой и боевой дух. Четверка наследников спокойно стояла на своих позициях. Лис докуривал последнюю сигарету, выбрасывая табак с бумагой на землю, наступая каблуком ботинок сверху. Синица прикрыв глаза, облюбовал место возле дерева, наблюдал со стороны за соперниками. Особенно за своим «лидером». Лютоволк же вежливо болтал с тренером, который в свое время занял первое место на Охоте. — «Знай, если я замечу в тебе врага, то без зазрения совести убью.» Синица клацнул клыками, вышел из-под кроны дерева и встал на позицию. Рядом с ним оказался Олень, который поправлял заклёпки на одежде. Лютоволк и Лис оказались в другой части деревни. — Ха, давно наши семьи не стояли вместе. Надеюсь, мы будем хорошими соседями? — Украшения мешать не будут? — Синица приподнял бровь. — Я уже слишком с ним привык, — хихикнул, показал руку с кольцом, — Но, думаю стоит снять. Вдруг потеряю. — Потеряешь? Ты можешь палец сломать. А то и хуже, — посмотрел на колокол, — Начинается. — Ха! Тогда удачи! — Клацнул зубами. Поиски артефактов могут решить судьбу. Перед глазами будущих отцов и мужей находилась карта, которая написана загадками. Каждая из которых напрямую связанные с историей и традициями каждой семьи. Изредка попадаются сложности, из-за использования старого языка, на котором говорила очень небольшая часть Гриферов. И то, большинство из них ушли в поисках лучшей судьбы, или предпочитают держатся в одиночку. Для наших наследников всё намного интереснее. Так-как их семьи держат некую иерархию в деревне, то их карты намного сложнее. Да, некоторым это может показаться несправедливо. Но, стоит давать шанс более «слабым» семьям получить благополучный статус, и достичь величия одной из Четырех Династий. — Ну здравствуй. Лис стоял сзади Оленя, который повернулся особенно медленно. Их конфликт не закончился ещё с вечера, но придерживаться правил их игры стоит. Протягивая в руке артефакт Оленей, ухмыльнулся и подмигнул. Олень же покачал головой, хихикнул и протянул трофей Лиса. — Лютоволк оказался прав. Артефакты находятся на территории врага. Смешно, не так-ли? — Держи язык за зубами. Стоит подождать остальных, думаю Лютоволк и Синица уже встретились. Стоит идти на место встречи, — поправил перчатки, перед этим цокнул языком. Олень кивнул, заходя за спину старшего. Блик от солнца привлек внимание, от чего грифер повернулся. Перед ним под камнем лежал артефакт другого участника. — Слыш, — ухмыльнулся, — Может, увеличим шанс победы? — указал головой на безделушку. Лис же показал оскал, облизал клыки. Лютоволк и Синица ожидали своих напарников возле пещеры, где находился артефакт Синицы. Сначала их времяпровождение сопровождала тишина, но вскоре слушать песню природы надоело. Будущий глава деревни бросил острый взгляд на соперника, который по прежнему стоял под тенью дерева. В руках сверкала монетка. — Слушай, Синица, а что если перед тобой появится Владыка. Что делать будешь? — наклонил голову к плечу. — Приму верную смерть. А есть другие варианты? — А как же сражаться за жизнь? Неужели просто склонишь голову, как курица перед лезвием топора? — От Смерти не убежать. А что ты сделаешь существу, который правит Смертью? — Херобрин уже не тот, — пожал плечами, — Убивает раз в год лузеров, деревни не разрушает, к нам не приходит, клыки не скалит. Как же он правит Смертью, если уже сам опустил перед ней голову? — ухмыльнулся. — Лютоволк, — имя звучало особенно мрачно, — ты слишком много о себе возомнил! Еще и на Адриану глаз положил. А если она его истинная, что тогда? Будешь бросать вызов? Пупок не развяжется? — Адриана будет моей. Лишь моей. Она не может быть истинной Херобрина. Чужачка станет матерью моих детей… — Эй! Влюбленная парочка! — Лис махнул рукой, — Чего там стоите? Пошлите результаты показывать! Спорим, это будет рекордом! Ха-Ха-Ха! Деревня казалась как на ладони, стоило подняться на самую высокую точку во владениях Херобрина. Это был холм, возвышавшийся над большими черными дубами. Лес вот-вот должен был начать цвести. А это означало, что чудесный аромат скоро наполнит долину. Плоды наполнялись теплом. Хотя зима приходит с холодом и суровыми ветрами, это место начинает цвести сразу после Великой охоты. Жаль, что простой человек не может увидеть всю прелесть. Черная ткань с серебряным узором на спине прикрывает фигуру на фоне заката. Жаркие лучи утихли, заставив долину погрузиться в мягкую дремоту. Животные стали отступать вглубь леса. Корни и небольшие пещеры стали их домами. Хоромме решил остаться в лесу, чтобы обойти лес вдоль и поперек. — Ваше Величество, — девушка вышла на поляну, прикрывая лицо от потоков ветра, — ушли прямо у меня на глазах! Как это может быть справедливо? Я не могу использовать магию. — Что я говорил о формальном обращении? — Слегка наклонил голову, осматривая Адриану со спины. — Ну, я пока не могу к этому привыкнуть. Как можно относиться к Создателю с таким неуважением? — Не уважать просьбу — это не уважение. Ты хочешь, чтобы это был приказ? — Он усмехнулся. — Ну, как я могу говорить с тобой по имени-отчеству, если ты уже начал проявлять себя как Хозяин? — Осмотрела деревню, — Трудно представить, как красиво, когда идет снег. Снежная сказка прямо из уст моей бабушки. — Зима у нас теплая, но снег все равно идет. Значит, еще есть время поиграть в снежки. — С кем? С тобой? В снегу? — Ну, у тебя есть Хоромме и твои друзья из деревни. И почему я не могу играть в снежки? Если мне больше тысячи лет, разве я не могу веселиться? — Тебе было бы интере… Фраза оборвалась на полуслове. Снежок полетел прямо в голову Адрианы. Мягкий снег рассыпался на миллион звездочек, засыпая ее нос и оседая на ресницах. Лицо Херобрина оставалось как можно более серьезным. Он подбросил в руке еще один снежок. Только когда Адриана ударила ногой о землю, а её щеки вспыхнули алой краской, Повелитель Тьмы слабо улыбнулся и атаковал Грифферсон во второй раз. Адриана увернулась. Удар прошел по дереву, и вода начала стекать вниз вдоль ствола. — Эй! Так! — отпрыгнула немного назад, встала в боевую стойку, ища, чем бы бросить в Херобрина, — Это нечестно! Нечестно! — Хммм… — создал еще один снежок, — Неужели? — бросил. — В снежки должны играть двое! Это дискриминация! Я требую снежки! — улыбнулась, увернулась от снежков и убежал за ближайшее дерево, — иначе я не играю! — Не играешь? — Перед носом Адрианы появились фиолетовые крупинки. Она подняла голову, когда пара белых глаз рассматривала свою добычу, — Кажется, тебе нравится, — прищурила глаза. — Пить чай с тобой гораздо приятнее, — на всякий случай прикрыла голову руками. — Вот, — положив снежок в руку, отступил на несколько шагов, развел руки в разные стороны, — стреляй. Если попадешь снежком мне в лицо… Сожру. Девушке не пришлось повторять несколько раз. Снежок полетел точно в цель. Прямо в грудь, предположительно в солнечное сплетение. В ушах Адрианы эхом отозвался стук, когда снаряд ударился о странный барьер. На несколько сантиметров тело Херобрина оказалось вне досягаемости, отчего вода упала на желтоватую траву, а Повелитель Тьмы разразился хохотом, прикрывая рукой острые клыки в желании не упасть от смеха. На лице Адрианы отразилось несколько спектров эмоций. В основном гнев. — Не смешно! Не с-ме-ш-но! Я больше не буду с тобой играть! Понял?! Грифферсон бодрым шагом направилась вглубь леса. Пока сильные руки не подхватили её под ноги, слегка подбрасывая. Плечо гриферши прижалось к груди, на которой висел медальон с головой дракона. Белая прядь упала ей на нос, и Херобрин кончиками пальцев заправил ее за ухо. — Ладно, это было нечестно, виноват. Но твое лицо в такие моменты лучше любого куска торта, — слегка опустил голову, — Я не планировал твоего наглого побега с поля боя, — клацнул зубами. Нос младшей был менее чем в двух сантиметрах. В руках Императора Тьмы, признаться честно, она чувствовала себя уютно. Понимая, что рядом с ним любой враг не будет проблемой, тем более жалкая нежить, девушка прикрыла глаза. Наконец наступила тишина, и лишь легкое «угу» прозвучало в ответ на монолог Херобрина. — Ты собираешься нести меня всю дорогу? — тихо прошептала, желая найти более удобное место для головы. Это была ключица у основания его шеи. — Я отпущу тебя, когда мы дойдем до места прогулки. Ноги девушки опустились на мягкую траву. Вокруг было множество благоухающих цветов, а поляна была покрыта деревьями. Короткая прогулка в объятиях Господа привела Адриану в смешанный лес. Оглядевшись вокруг, она различила березы, яблони, высокие сосны, которые, казалось, забирали на себя большую часть солнечного света. По всей округе небольшими группами росли кусты малины, земляники и клубники. Запах стоял невероятный. — Вау, каждый кусочек твоего леса прекрасен! — Она улыбнулась, казалось, что голова вот-вот отвалится. — Да. Когда рука человека не касается природы, та начинает дышать. Херобрин взмахнул кистью. Ветви деревьев расступились, открывая мягкие лучи. Зеленые травы сверкали и переливались оттенками цветов, уютно устроившихся в ее руках. Сама Ада с восхищением наблюдала, как Создатель леса руководит своим шедевром. Он послушно следовал указаниям. Каждое движение пальцев и кисти заставляло природу преклоняться. Девушка сидела на поляне. Мягкий плед из душистых трав щекотал кожу. К счастью, она могла позволить себе ходить в брюках. Интересно было отметить, что в Гриферы не разделяли женскую и мужскую одежду в обычном понимании. Девушки могли спокойно носить брюки и рубашки и надевать элементы доспехов. Луи лаконично объяснила: «Самки и самцы одного возраста вполне могут на равных участвовать в охоте. В основном, положение самки зависит от истины и возраста. Просто их задачи кардинально отличаются». — Возле нашей деревни есть довольно аккуратный лес, — оглядывая бесконечное море деревьев и зелени. — Ваша деревня относительно молодая. Вы уже уничтожили большую территорию. Думаю, после «снежной недели» отец велел вырубить лес полностью. В любом случае, рано или поздно в деревне наступит голод, и они вынуждены будут переехать. — Ты говоришь об этом так спокойно. Как будто тебе никогда не приходилось покидать дом, — хмурит брови. — Мой дом давно разрушен и забыт, а новый не создан и по сей день, — опустился на траву. Даже сейчас Адриана едва доставала головой до его плеча, — Этот лес, всего лишь мое желание уйти ото всех и наконец-то отдохнуть. Но, как видишь, это не совсем удаётся. — А что там? — Она указала рукой на закат, а затем положила свою ладонь рядом с рукой Херобрина, — За пределами вашей долины. — Огромные города, грязные улицы. Торговля, грязные деньги. Ненависть и борьба за власть. Церковь, которая хочет захватить власть над людьми. Короли, которые осмеливаются выступать против богов. В общем, ничего радужного и хорошего. Там, где есть разум, есть жестокость и боль. Херобрин как будто читал по учебнику. В его голове царило спокойствие. Казалось, что он смотрит на играющих милых детей, а не описывает серые реалии мира. Адриана внимательно слушала. Ей было очень интересно его слушать. В бархатном тоне таилось глубокое одиночество. Словно яд проник глубоко в клетки организма, постепенно разрушая изнутри. — Ваше Величество, — девушка придвинулась ближе, пока ее хрупкое плечо не коснулось бока лорда, — а не могли бы вы рассказать мне немного о… Как это, — после короткой паузы кончики ее пальцев согнулись, загребая траву под собой, — быть творцом? Ты… фактически божество. Смотрящий на всех свысока. Ты управляешь судьбами и можешь по щелчку пальцев отнять все, что когда-то дал. О тебе так много историй. И все они не в хорошем смысле. Легкий холодок пробежал по плечу девушки. Угольно-черные когти задержались на ключице и переместились ближе к талии. Девушка почувствовала едва заметное движение и плотнее прижалась к Тёмному Творцу, который обнял её за талию, ограждая от всего мира. Это могло показаться слишком вульгарным, слишком дерзким, слишком невыносимым. Но для Бога, пережившего столько боли и потерь, существуют ли границы добра и зла? — Знаешь, бывают такие моменты, когда словами невозможно передать всю палитру эмоций. Слово — это инструмент, с помощью которого человек может свернуть горы. Но даже оно иногда бессильно, — он закрыл глаза, слабый ветерок трепал темные волосы, прикрывая шрам на правой брови, — Но оставлять гостя без ответа — вздор. Слушай внимательно и делай выводы сама, — вздохнул, расслабил спину и откинулся на локти, позволяя девушке устроиться поудобнее, — Когда я впервые попал в этот мир, я наблюдал за людьми. Они казались мне… идеальными. В отличие от других существ, маленький эксперимент Создателя улыбался, излучал эмоции. Даже их запах был другим. Меня привлекал интеллект. Знания, которые были даны им, человечество использовало правильно. Но однажды, проходя по деревне, я наткнулся на ужасную картину. Отец убил собственного сына, потому что приревновал его к новой жене. Этот запах… гниль, вонь… тошнота подступила к горлу, заставив меня оскалить клыки с кислым привкусом во рту. Я не думал, что люди способны испытывать такие чувства… Злость, зависть и ненависть были результатом интеллекта и силы, которые люди получили от Создателя. В тот день я понял, что если я не исправлю ошибки, то кто их исправит? — ухмыльнулся, показав клыки в оскале, проведя острым языком по их контуру, — монстр, сидевший глубоко в моем теле, показал себя свету. Пытаясь сделать мир лучше, я лишь создал еще один кошмар, который нравился только мне. И теперь, когда мне удалось воссоздать баланс, каждый год мой яд одерживает верх. — Херобрин, — еще крепче прижалась к его торсу, — я задала другой вопрос… А как быть Создателем? — А? Быть Создателем? — хмыкнул, а потом рассмеялся, — Скууучно…