Начало конца

      Я пробудилась ото сна под металлический скрежет. Рядом никого не оказалось, и я побрела на звук, блуждая по пока ещё неизвестной мне территории. До моего слуха донеслись голоса, по которым я поняла, что в лагере прибыло. А лязганье было ни чем иным, как механизмом, отвечающим за подъём ворот. Видимо, он изрядно проржавел, а потому своим скрипом мог поднять и мёртвого. Что в сложившейся ситуации было даже немного комично.       Когда я пересекла узкий внутренний дворик — тот, что под открытым небом — то увидела под крышей ангара небольшой ржавый пикап. Парни скучковались возле него, приветствуя, очевидно, остальных членов поселения. Скорее всего, тех, кто совершал вылазку и благополучно вернулся. Их было двое: один всё ещё сидел за рулём, а второй — с бритыми висками — что-то показывал парням, распахнув дверцы кузова. Интересно… как он поддерживал эту причёску?.. Электрическая машинка в отсутствие электричества или ножницы?       — Наконец-то, настоящее мясо! — произнёс высокий парень с неимоверно длинной шеей. Вчера я его не видела, должно быть это был тот, что нёс дозор на крыше. У него был низкий густой баритон.       — Вчера ты ел белок, имей совесть! — возразил ему Чонхо, закатив глаза.       — Как вы его поймали? — спросил у ребят вчерашний психически неуравновешенный Уён. Сегодня он был в приподнятом настроении и улыбался, как акула, обнажая ряды всё ещё белых крупных зубов. Он обошёл пикап сзади и попытался сдвинуть с места то, что туда было погружено. Что-то неподъёмное. — Тяжёлый чёрт!       Тот, что сидел за рулём, наконец, вылез из кабины, и подошёл к Уёну, разглядывая добычу.       — Людей нет, животные стали спускаться в город. Этот выскочил перед нами, удирая от трупа. Мы сбили его, — в его голосе слышалось сожаление. — Сонхва пристрелил мёртвого, я добил оленя.       Возникла напряжённая пауза. В пикапе лежала мёртвая туша оленя. Он убегал от смерти, чтобы не стать кормом для трупака, а в итоге станет кормом для живого. Жестокая штука жизнь…       Когда олений убийца поднял голову, наши глаза встретились. Остальные повернули шеи в мою сторону.       — Это кто? — вопросил он, не отрывая от меня взгляда и кладя руку на пояс с кобурой.       — О, сейчас Чонхо тебе расскажет, — брезгливо скривив рот сказал Уён. — Да, Чонхо?       Судя по виду Чонхо, он готов был хорошенько врезать этому подонку, но силой самообладания воздержался.       — Я и сама могу рассказать, — произнесла я, не двигаясь с места. — Меня зовут…       — С ней всё чисто? — прервал меня живодёр, в упор глядя на Чонхо. — Ты проверил?       — Да, — утвердительно кивнул Чонхо. — Она ночевала здесь. Если была бы заражена, то первые признаки изменения бы уже проявились.       — Тааак… — скептически выдохнул парень, поправляя пистолет, который всё ещё покоился в кобуре. Он упёрся руками в бока и сделал несколько шагов по направлению ко мне. — Займитесь пока тушей, — скомандовал он парням через плечо. — А ты пойдёшь со мной, — он взмахом руки показал мне идти за ним, затем коротко свистнул. Это было сигналом для его напарника, что приехал с ним в пикапе.       Я последовала за этими двумя, превозмогая острое желание помочиться. Во-первых, я не делала этого со вчерашнего дня, во-вторых, начинал срабатывать элементарный страх. Кто знает? Может, они повели меня, чтобы пристрелить или ещё чего похуже… Но они привели меня в небольшой пристрой, напоминавший времянку, который служил здесь оружейным складом. И, надо сказать, я впечатлилась масштабами их экипировки. Здесь было обилие орудий для убийств: от мала до велика, от холодных до огнестрельных. На стеллаже, протянувшемся вдоль стены, было довольно приличное количество коробок с патронами. Посередине стоял деревянный столик, на который они выложили имевшееся при себе оружие. От по всей видимости лидера данной группировки я жестом получила приглашение присесть. Он сел напротив, сцепив руки в замок и глядя прямо перед собой. Второй последовал нашему примеру, только перебегал глазами со своего приятеля на меня и обратно. У него были густые чёрные брови вразлёт, от чего он немного напоминал Энгри Бёрдс.       — Итак, ты здесь. Я… — вожак запнулся, — … лидер этого лагеря. Меня зовут Ким Хонджун. Это Сонхва, — он указал на бровастого. — Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, чтобы понять, что к чему, — он говорил тихо, спокойно и размеренно.       Я кивнула, выказывая полную готовность отвечать.       — Как тебя зовут?       — Меня зовут Руми. Ан Руми.       — Откуда ты пришла? — мгновенно присоединился к допросу Сонхва. Даю руку на отсечение — он был кем-то вроде зама лидера. Если Ким Хонджун был капитаном корабля, то Сонхва был его старпомом.       — Я из Кёнгидо, Намъянджу. Когда всё случилось, я находилась там. В центральном супермаркете было что-то вроде убежища, и мы надолго там засели…       — Кто «мы»? — прервал мой рассказ Хонджун.       — Я и группа людей, которым удалось не стать кормом для трупов, — я крепко сжала ноги, стараясь не думать о том, как же мне хочется пи́сать.       — У тебя есть семья? — осторожно поинтересовался капитан.       — Есть, — я сделала вид, будто заинтересовалась грязными пальцами собственных рук. — Они в Пусане.       — И ты направилась не в Пусан, а сюда? — Сонхва нахмурил брови, пытаясь отследить мою логику.       — Да, — я подняла на него замутнённые от внезапно подступившей влаги глаза. — От беженцев, с которыми я жила это время бок о бок, я узнала, что Пусан, — я проглотила комок, образовавшийся в горле, — … не смог удержать оборону.       Все трое помолчали. Каждый переваривал своё личное горе.       — Как ты добралась сюда? — продолжал лидер.       — На своих двух, — хмыкнула я. — Мы долго находились в том убежище, пока мертвяков не хлынуло целое море. Это место просто кишело ими. Они прорвались сквозь заграды, и нам пришлось покинуть супермаркет. Я присоседилась к одной парочке. Мы взяли брошенную на дороге тачку на ходу, и погнали в сторону Сеула в надежде, что в столице дела обстоят лучше. Но., — я покачала головой, — … это было не так. А потом не стало тех ребят…       — Их сожрали мёртвые? — спросил Сонхва.       Я в очередной раз кивнула.       — Но как ты добралась досюда живой? На территории этой заброшки тоже есть трупы. Я уже молчу о том, что творится за её пределами, — Хонджун уставился на меня, как на нечто иррациональное, не поддающееся логическому объяснению. Ведь если слабая женщина встречает на пути трупака, трупак выпускает ей кишки и сжирает её мозг. Всё просто, как два на два!       — Наверное., — я попыталась отыскать нормальное объяснение этому феномену, — … я просто умею тихо передвигаться. У меня нет с собой оружия, а, значит, я не представляю для них угрозы.       — У ней нет оружия, слыхал? — Сонхва рассмеялся, хлопнув Хонджуна по плечу. Его брови по-жалостливому встали «домиком», забавно контрастируя с растянутым смеющимся ртом. Хонджун потряс головой, точно пытаясь проснуться из какого-то абсурдного сна. Его брови тоже взлетели вверх в положение крайнего удивления.       — Как ты узнала, что мы здесь? — Хонджун задал новый вопрос.       — Я увидела вас в городе на машине с автоматами. Кричала, как могла, но вы не услышали. Нашла вас по следам от шин.       — Ты что, следопыт? Или коп? — прищурился Сонхва. Надо сказать, что не беря в счёт устрашающие брови, чумазость и пятна чёрной зомбячьей крови на всей его одежде, он был очень даже недурён собой.       — Нет, — я шмыгнула носом и отвела взгляд в сторону. — В той жизни я была… собачьим парикмахером.       Оба парня закивали, хотя было понятно, что у них всё же остались вопросы. Сообразив, что допрос подошёл к концу, я решила поинтересоваться его итогом.       — Вы позволите мне остаться? Хоть на какое-то время, — я вперилась умоляющим взглядом в Хонджуна. — Я могу быть полезной. Сделаю всё, что скажете.       Лидер и старпом переглянулись, прочитав в глазах друг друга невысказанный ответ. Между ними была какая-то незримая, но прочная психологическая связь. Один начинал предложение, другой его заканчивал. Они мыслили сообща.       — Ты можешь остаться до тех пор, пока мы не придумаем, что с тобой делать, — вынес свой капитанский вердикт Ким Хонджун. — В зависимости от того, как ты проявишь себя, решится твоя судьба. Но если ты выкинешь что-нибудь в сторону моих парней, я лично пущу тебе пулю в лоб. Тебе всё ясно?       — Да, сэр, — ответила я, проглотив его обжигающие обидой слова.       — У тебя есть ко мне вопросы? — спросил он, вставая из-за стола.       — Да. Только один. Мне очень нужно в туалет. Где он?       Старпом и кэп снова глянули друг на друга и спешно засобирались, засовывая пистолеты себе за пояса. Хонджун смылся первым. Неужто мне удалось смутить его столь обывательской темой?       — Да собственно… туалет везде, — развёл руками Сонхва. — Но если нужно по-большому, то тебе туда.       Мы вышли из времянки, и он указал пальцем на отдалённое подобие сортира снаружи соседнего ангара. Он представлял собой сколоченный из деревянных досок сарайчик, прямо за которым уже была бетонная стена-забор.       — Мы планировали пережить здесь зиму, поэтому если есть возможность собрать дерьмо — лучше сделай это. Периодически мы его отсюда вывозим. Ну знаешь, это место сейчас наш дом, а в любой книжке по выживанию написано, что испражняться нужно подальше от места, где спишь и ешь. Там сообразишь, что да как, — он смерил меня оценивающим взглядом с головы до ног. — Умыться можешь вон в той бочке. Но вода на вес золота, имей это ввиду.       Сонхва направился к остальным, а я быстрее побежала к сараю. Пахло там, разумеется, хуже некуда. Однако, дела, что я там сделала, были скрыты от глаз окружающих, и можно было не переживать по поводу того, что в любой момент откуда ни возьмись может выскочить зомбак и откусить тебе задницу. Это несказанно радовало. Покончив с туалетными делами, я вышла из сортира и зачерпнула ладонями воды из бочки, на которую указывал мне Сонхва. Увидев собственное отражение в цветущей зеленоватой воде, я содрогнулась и постаралась наскоро умыться и прополоскать рот. Я больше не была той Руми, которую когда-то знала. Болезненно исхудавшее лицо, свисающие паклей и облепленные грязью волосы, впалые потухшие глаза… Я была ничем не краше тех мёртвых ребят, что блуждали за стенами этого заброшенного завода.       Прекратив печалиться о человеческой наружности, которую было уже не вернуть, я направилась к ребятам с готовностью приступить к любой работе, которую только дадут. Парни занимались оленьей тушей. Один выламывал животному конечности, второй пытался отрубить их при помощи топора, третий же отделял голову от туловища. Хонджун стоял с мачете в руках и примерялся откуда бы начать вспарывать бедняге брюхо. Увидев меня, он дёрнул шеей и сказал:       — Эй, Руми. Говоришь, ты была собачьим парикмахером? Значит, тебе должна быть известна зооанатомия. Давай-ка, помоги мне. В такую жару этот парень быстро испортится, нужно поскорее освежевать его.       Кто-то прыснул при упоминании «собачьего парикмахера». Конечно же, это был гадский Уён, с которым у нас успела возникнуть взаимная антипатия. Я посмотрела на него исподлобья и присела рядом с Хонджуном.       — Вот, — он протянул мне какой-то замызганный платок. — Повяжи его поверх носа и рта. Это поможет тебе испачкаться чуть меньше.       Я послушалась и взяла в руки один из разложенных на земле ножей. Повязка не помогла: запах крови и сырого мяса проникал через каждую пору организма внутрь меня. Я почувствовала головокружение и подступающую тошноту, на лбу и под мышками выступил липкий пот. Ещё немного и я отключусь. Юнхо, лицо которого было забрызгано кровью животного, подметил мою дурноту и, тронув меня за похолодевшую руку, прошептал:       — Эй, лучше сходи к Чонхо. Спроси, нужна ли ему помощь. Здесь мы управимся сами.       Даже не думая ему возражать, я поднялась и на ватных ногах отправилась к Чонхо, который чистил свою винтовку возле лестницы, ведущей на перекладинно-балочный этаж. Я присела на одну из её ступенек и прислонилась лбом к прохладному железу. Меня мутило.       — Не выносишь вид мертвечины? — на полном серьёзе поинтересовался он.       — Не столько мертвечины, сколько убитого животного, которого собираются разделать и съесть у меня на глазах, — промямлила я, ворочая непослушным языком.       — Ты к этому привыкнешь. Мы должны есть, чтобы жить, — философски подытожил Чонхо, щёлкнув обоймой.       Я закатила глаза и обвиняюще посмотрела на него.       — А сам тогда чего не участвуешь?       — Я не могу, — вздохнул Чонхо. — Сколько ни пытался — не получается. Есть — да… но… не расчленять. У меня возникает примерно такая же реакция, как у тебя. Хлоп, а дальше всё как в тумане, — хихикнул он, демонстрируя свои по-детски маленькие, но крепкие зубы.       Я скривила губы в улыбку. Выходит, мы с ним парочка слабонервных, увиливающих от работы. Чонхо помолчал, а затем тихо прибавил:       — Ты правда стригла собак?       — Угу, — не без смущения ответила я. Всё-таки это не самая уважаемая профессия. — Когда-то выучилась на человеческого парикмахера, но с людьми у меня не заладилось, поэтому переучилась на звериного. Теперь понимаешь? Я просто не могу убивать животных, это против моей природы… Есть — да, но не убивать, — я процитировала ему его же слова, стараясь придать им ту же философичную окраску, с какой он сказал их мне.       — А с людьми что не так? — он, как ребёнок, надул губы и присел рядом со мной на ступеньку.       Я пожала плечами.       — Люди злые, животные — нет.       — Ну, это смотря какие, — Чонхо закинул ногу на ногу, развалившись поудобнее. — Меня пострижёшь?       Я повернула голову. Его лицо оказалось неожиданно близко, поэтому я быстро перевела взгляд на его уже закрывающую глаза чёлку и внушительную копну густых отросших волос.       — Они достали меня. Пожалуйста, — он вновь по-детски сложил губы, от чего стал похож на большого ребёнка.       — Но у меня с собой ничего нет, чем бы я могла…       Я подвисла. Это не был вопрос моего согласия или же несогласия. В конце концов, я бы с радостью рассталась с собственной длиной, особенно в условиях нынешнего положения. Самые простые вещи, которыми мы пользовались в той жизни, абсолютно не задумываясь об их ценности, стали редкостью. И тут мой взор пал на ковыряющегося в оленьем трупе Сонхва. Вернее, на его выбритые виски.