***
Минги лежал на своём настиле. Он был в сознании. Его било крупной дрожью, он то и дело порывался встать. Сонхва с неприкрытым ужасом на лице удерживал его, давя на плечи, и уговаривал лечь дрожащим голосом. — Чшш. Давай-ка, приляг. Если хочешь, чтобы я помог тебе, веди себя хорошо. Слышишь меня? Минги? Мой взор приковало его левое плечо. Точнее то, что от него осталось. Мышца, соединяющая шею с верхним отделом спины… трапециевидная, кажется… была выкушена. Док Пак с силой давил туда, чтобы хоть как-то остановить кровотечение, пока Минги орал от боли. Хонджун только и успевал подавать ему тряпки, которые в считанные секунды просачивались кровью. Струящийся пот застилал глаза Сонхва. Он то и дело, смаргивал его, жмурясь. — Нужен адреналин. Он потерял много крови, — он рассуждал вслух. — Скоро наступит анафилактический шок. — У нас есть адреналин? — Хонджун беспокойно взглянул на него. Сонхва покачал головой. Он что-то прикидывал в уме, хмуря свои густые брови. Все остальные в полнейшей беспомощности стояли и молчали. — Я придавлю место укуса, а ты выруби его, — скомандовал Сонхва. — Что? — прохрипел капитан, оторопев. — Я не могу с ним справиться! — проорал Сонхва. — Выключи его. Ким Хонджун послушно выпустил из трясущихся рук окровавленное тряпьё и изо всех сил ударил Минги кулаком в челюсть. Его голова резко метнулась вправо, и он потерял сознание. — Кто-нибудь, принесите шприц и красно-белый бутылёк из аптечки. На нём написано «Це-фо-бид», — членораздельно произнёс Сонхва. — Ёсан, живо! — прикрикнул он на блондина. Ёсан не двинулся с места. Он явно был не в себе. Его губы шевелились, но до того, что он бубнил, никому не было дела. — Я принесу! Хонджун резко вскочил с корточек и побежал рыться в ящике, служившем аптечкой. — Красно-белый… красно-белый, — повторял он вслух, переворачивая запасы лекарств. — Есть! Отрыв следом пластмассовый шприц, Хонджун вернулся к Сонхва и приготовился слушать дальнейшие указания. — Оторви пластиковую чеку, — продолжал док, ни на секунду не прекращая давить кулаком в разорванную мышцу. — Воткни иглу в резиновую пробку и потяни за поршень. — Сколько набирать? — Хонджун поднял на Сонхва свой не прикрытый повязкой зрячий глаз. — До конца, — просипел док. Когда шприц был набран, Хонджун зажал кулаком рану Минги, поменявшись местами с Сонхва, а последний ввёл в его вену прозрачный раствор. — Это поможет? — кэп судорожно сглотнул ком в горле, его кадык дёрнулся сверху вниз. — Это замедлит сепсис, — произнёс Сонхва, затыкая тряпками непрекращающийся фонтан крови. — Но умрёт он от шока. Каждый из нас точно к земле прирос. Я услышала рядом всхлип Юнхо. Он взялся за голову, его плечи затряслись от беззвучных рыданий. Хонджун нелепо шлёпнулся с корточек на задницу, точно пришибленный услышанным вердиктом. По его щекам, испачканным чужой кровью, потекли слёзы. Мне захотелось выключиться из реальности, как Минги, прямо сейчас, но как назло, сознание не терялось. Сонхва продолжал накладывать повязки на плечо Минги одна за другой. При помощи Хонджуна и Уёна они приподняли его, и док пропустил несколько мотков бинта через его подмышку и противоположное укушенному плечо. — Как это произошло? — спросила я, не помня себя от ужаса. Я даже не могла заплакать. У моего организма не было на это сил. — Они с Ёсаном отправились на поиски справочника прямо за вами… — за моей спиной послышался тихий голос Чонхо. — Уж очень ему понравилась эта идея… Это я во всём виноват. — И мы нашли один, — подал, наконец, голос Ёсан. Он был надломленным, точно треснувшая пересохшая ветка. Блондин просто смотрел в никуда, проигрывая ту кошмарную сцену у себя перед глазами. — Он лежал на административной стойке. Минги так обрадовался… Можно было просто протянуть руку и взять. Но он зашёл за стойку… Ёсан замотал головой, переживая всё заново. — Я выстрелил, но тварь уже вгрызлась в него. Она сидела там, чуяла нас. Я выпустил ей мозги… но Минги… он… На лице Ёсана не было ни кровинки. Он продолжал шевелить потрескавшимися бледными губами, но слова не сходили с языка… Он был слишком потрясён, чтобы мыслить трезво. Мы все стояли вокруг Минги и думали, что делать дальше. У Сонхва пересохло в горле, он не глядя поднял с земли какую-то бутыль с мутной жидкостью и отпил оттуда. Это была грязная, зацветшая вода. Но ему было всё равно, вряд ли он сейчас ощущал какие-то иные запахи и вкусы, кроме крови. — Он обратится, я уже видел такое, — нарушил тишину Уён. Он сгорбленно сидел на стопке подтоварников, сцепив руки в замок. Он не обращался к кому-то конкретному, а просто произнёс вслух: — Мы обещали друг другу. Я перевела вопросительный взгляд на Юнхо. Он заплаканный смотрел в одну точку перед собой. Я развернулась к Чонхо. Он опустил глаза. Хонджун заметил, как я ёрзаю, но промолчал. Кто кому что обещал? Эй! — Я сделаю это, — вдруг снова ожил Ёсан. Он утвердительно покачивал головой, будто соглашаясь с самим собой. — По моей вине он умирает. Я не усмотрел. Я сделаю это. Я должен был прикрыть его, но просто стоял в стороне. Я сделаю… — Что сделаешь? — не выдержав спросила я. Он был не в себе, и это выглядело очень жутко. — Убью его, — повернувшись ко мне, ответил он. Долго державшийся Сонхва закрыл глаза руками. Его красивые губы исказила безутешная гримаса плача. — Мы обещали друг другу, — безжизненным голосом произнёс Чонхо, — что если одного из нас укусят, тому мы пустим пулю в лоб. — Нет… — мой голос проскрипел, как несмазанное колесо. Я кашлянула. — Не трогайте Минги! А что если он выживет? Он здоровенный и сильный! Как… как это выстрелить в лоб?! Юнхо обречённо посмотрел на меня и качнул головой, что могло означать лишь: «Нет, ему уже ничем не помочь». — Да вы… все рехнулись что ли? — я вертела головой, переводя взгляд с одного на другого, натыкаясь на непроницаемые лица, которые уже всё решили. — Хонджун! Образумь их! Ты ведь лидер! Ким Хонджун?! — я перешла на крик. — Он обратится. Это как пить дать, — осадил меня Уён бесцветным голосом. — Ты что, телек не смотрела, когда он ещё показывал? Зомби кусает человека — человек становится зомби. Так теперь всё устроено. Вопрос только в том, обратится он до или после смерти… — После смерти? — мои брови поползли на лоб. — Ты что, серьёзно не знала? — Уён перевёл на меня глаза, не поворачивая головы. — Мы все станем зомби после смерти. Поэтому… это всего лишь вопрос времени. Я не могла вспомнить, какое по счёту это было потрясение за день. Я знала, что человек заражается путём укуса, но не знала, что превращается в ходячего мертвеца и после физиологической смерти. Это означало лишь одно — надежды нет. Но Минги был человеком. Он лежал распластанный перед нами, без сознания, ослабший и жалкий, но он дышал. В его артериях колебался пульс, а сердце всё ещё билось. Если был хотя бы один шанс из миллиона, нужно было хвататься за него. И если только ничего невозможно будет исправить, то можно прибегнуть к худшему из вариантов. — Я не верю, что вы вот так запросто сдадитесь! Я вскочила на ноги. Мне было противно смотреть на их сжатые зубы и равнодушные глаза. Даже Юнхо молчал. Уж от кого, а от него я не ожидала такого поведения. — Мы… вы же как семья. Как можно выстрелить в живого человека? Сонхва перестал лить слёзы и застыл, погружённый в раздумья. Не знаю, доходили ли до него мои слова. — Чонхо! — я уставилась на его опущенную голову. — Вы ведь с ним лучшие друзья. Ни до кого из парней невозможно было достучаться. Мне казалось, что я одна здесь пребываю в своём уме. Уён резко сорвался с места и направился ко мне. Его лицо не выражало ни капли добрых намерений, и я испугалась того, что может произойти в следующий момент. Он бесцеремонно схватил меня за предплечье и потащил за собой. — Эй! — крикнула я, пытаясь вывернуться. — Больно! — Отпусти её! — вмешался Юнхо, подлетев и встряхнув его за грудки. Уён с силой ударил его в лицо, что тот потерял равновесие и упал на землю. Грудь Юнхо тяжело вздымалась, он коснулся рукой разбитого носа, из которого брызнула кровь. Он пришёл в замешательство, не ожидая от Уёна подобного выпада. — Ты сволочь! Как тебя только земля носит! — проревела я, пихая подлеца в грудь и пытаясь выкрутиться из его крепкой хватки. — А ну тихо все! — Хонджун выскочил, затесавшись между поднимающимся с земли Юнхо и Уёном, готовый разнять их, если вдруг Юнхо вздумает наброситься на него вновь. — Я покажу ей, — неожиданно тихо процедил сквозь зубы Уён, обращаясь к капитану. Покажу что? Мне вовсе не хотелось смотреть на то, что он хотел мне показать. Да и что он мог? Я испугалась, что он выволочит меня наружу, запихнёт в тачку и увезёт к чёртовой матери, а потом выбросит. Я боялась потерять крышу над головой, Юнхо и друзей, которых посчастливилось обрести. Да и что я могла одна без оружия против мира, кишащего голодными мертвецами? Я упёрлась ногами в землю, как ребёнок, которого мать тащит на приём к стоматологу. Но это не помогло. Хоть Уён и был худ, силы в нём было немерено. Он развернул меня к себе спиной, ухватил сзади за шею и повёл, подталкивая в спину. Мне не хотелось доставлять ему удовольствие своими мольбами, хотя, признаться, я была к этому близка. Не буду упрашивать его оставить меня. Будь что будет. Значит, такова моя судьба… Сгинуть по вине этого недоумка. Он приволок меня к тому покрытому мраком месту за железной решёткой. Я не раз видела, как ребята уносили туда пищевые отходы и неиспользованную требуху от дикого животного. На калитке висело две цепи, оканчивающихся обычными защёлкивающимися карабинами. Уён отцепил их по очереди и пихнул меня в прохладную темень. Солнце уже успело сесть, но в этом помещении было темнее, чем в основном павильоне, потому что оно было ограждено стенами и довольно низким потолком. Он что, собирается запереть меня здесь? Застрелить и оставить гнить? Глаза не успели привыкнуть к темноте, поэтому я ничего не видела. Слышала только лязг цепей и шарканье Уёна. Затем до моего слуха донёсся звук чирканья зажигалки. Пахну́ло дымом. Мой взгляд выхватил лицо Уёна над разгоравшимся ворохом веток. Огонь осветил каморку. Стены были бетонные, пол земляной, в углублении располагалась клетка. Не знаю, в какие времена был воздвигнут этот завод. Возможно, во времена японо-корейской войны. И пленных японцев, участвующих в строительстве, держали в подобных условиях. Мне представились образы камер с заключёнными и пыточные. В заднюю бетонную стенку были вкручены огромные железные кольца, от которых шли цепи, заканчивающие кандалами. Я различила некое движение и поёжилась. Цепи слабо шевельнулись. До меня дошло осознание того, что стальные браслеты отнюдь не пусты. В них был заключен кто-то. Или что-то. Человек? Я не хотела этого знать. Уён подтащил ближе жестяной бак с горящими ветками, чтобы я, наконец, увидела. И то, что я увидела, повергло меня в шок.***
Оно бросилось к решётке, издавая животный рык. Зубы монстра клацали, он пытался достать до нас руками, безрезультатно хватая воздух. Цепи быстро натянулись, не позволяя ему достичь прутьев. В какой-то момент, мне показалось, что он вывихнет себе плечи или вырвет руки — настолько сильны и резки были его рывки. Я в ужасе отступила назад. Меня затрясло, колени дрожали, я испытала первобытный страх. Уён взял меня за плечи с обеих сторон и глумливо произнёс: — Куда ж ты собралась? Смотри. Я замотала головой, отводя глаза. — Ч-что… к-кто это? — Эй, Сан! Вот как ты, значит, встречаешь гостей? Напугал девчонку до уссачки! Сказав это, Уён нагнулся, подхватил с земли камень и кинул его, угодив зверю прямо в лоб. Раздался тупой звук удара. Монстр машинально, но несколько заторможено повернул голову туда, куда отскочил камень. Пошатнулся, сделав пару шагов назад, и закачался, как очень сильно выпивший человек, которому трудно устоять на ногах. Уён дезориентировал его. Теперь, когда дым развеялся, ноздри различили запахи гнили, сырости и тления. Этот человек, стоявший перед нами, был зомби. Разложение, несомненно, успело подпортить его. Об этом свидетельствовали оловянный цвет радужки, серая кожа, посиневшие губы и ни с чем не сравнимое «благоухание» смерти. У меня на языке вертелся единственный вопрос: Зачем? Не в силах больше этого выносить, я выскочила из конуры, зажав рот рукой. Мне вдруг стало жалко себя. Сколько ещё таких испытаний придётся пережить? Сколько ужасов вынести? Со сколькими чудищами столкнуться? Дав волю чувствам, я заплакала. Ко мне подошёл Юнхо с уже успевшим опухнуть от удара носом. Он держал у ноздрей тряпку, которой ловил тёмно-бордовые сгустки начавшей сворачиваться крови. Свободной рукой он попытался приобнять, утешить меня, но я толкнула его и размазала ладонью по лицу слёзы, смешав их с пылью. — Не трогай меня! — прерывающимся голосом воскликнула я. — Всё это время вы скрывали это от меня. А оно находилось рядом! Зачем это вам? Почему вы держите это здесь? — Когда-то «это», как ты выражаешься, было человеком, — сказал Хонджун. — Одним из нас. Ему просто не повезло. — Что? — не поверив своим ушам переспросила я. — Он умер по глупости, — проговорил Чонхо. — Даже не был заражён. — И всё-таки, он стал тем, чем стал, — произнёс Уён, выходя наружу и прикрывая за собой калитку. — Теперь ты видела, во что все мы превратимся. Это, по-твоему, жизнь? Хотела бы так жить? А теперь посмотри на Минги и ответь себе на вопрос: хотела бы ты для него такой «жизни»?