Чертоги Бессмертного

В огромном зале переговоров было не протолкнуться. Высшая нечисть окружила огромный костяной стол, в то время как их слуги болтались подле них, а за слугами были войны и солдаты. Гогот, шум, крики, все смешивалось в единый неопределенный звук. Кощей сидел на главном месте и держался за голову, смотря на стратегическую карту, пока «высшие мира сего», или иначе говоря, самые отъявленные мерзавцы и павшие существа, ставшие в этих местах «высшими», пытались перекрикнуть друг-друга и донести до владыки свои мысли и советы. Елисей стоял вдали у мраморной статуи жнеца, наблюдая со стороны за Кощеем. Было тяжко ему. Не было ни дельных советчиков, ни руки помощи, ничего. Его бледная кожа была цвета кости, жёлтые змеиные глаза с черными склерами стали ещё тускнее, губы поджаты, щеки впали, оголяя острые скулы. Иногда, когда мужчина приоткрывал губы, юноша видел его острые клыки и ряд белоснежных зубов. Его острый и ровный нос с небольшой горбинкой мог забавно дёргаться, но ясно было, что это от нервов. Хоть он и бессмертный, хоть он и Бог, он был таким же живым существом, и пускай он считался нежитью. Все равно же чувствует физическую, душевную и моральную боль. Неожиданно Кощей глубоко вздохнул, чуть склонил голову и закрыл когтистой рукой глаза. Его черная корона с редкими каменьями переливалась от лунного света, придавая особый, угрожающий вид. Мрачный, темный, устрашающий, но по-своему родной. Елисей не мог просто стоять и смотреть, как его друг страдает и находится в некой прострации от произошедшего. Удары произошли на жилые казармы, погибло много низшей нечисти. Благо, жилой отсек, где был Елисей и Юргис, уцелел и утопленик смог спастись, в то время как юноша был наверху с владыкой. С трудом проталкиваясь через толпу, Елисей вдруг стукнул кулаком по столу перед высшими чинами, тем самым привлекая внимание и взывая к тишине. — Это было неизбежно. Каждый из вас думает по разному. Одни говорят, что война принесет вам свободу и величие, но исходы бывают разные. Другие же твердят, что можно было избежать нападения и объявления войны. Но что вы знаете? Сидите в поместьях, греете свои зады, попивая кровь мучеников… Что вы сделали ради Темных Земель? Что вы сделали ради своего князя? Повисла некая тишина. Кощей наконец убрал руку от лица и взглянул на Елисея, который был чуть дальше от него, с другого края стола, но это не мешало ему его видеть. — Это что за челядь?.. Что «это» такое? Оно живо? –вдруг забубнел граф вурдалаков, лязгая своими противным, сшитым языком. Он похлопал себя по пузу и засмеялся.– с каких это пор здесь находится живая скотина? Елисей возмутился и сквозь зубы прошипел: — Будешь так со своими отпрысками общаться, звать их скотиной и отзываться о них в среднем роде. Вурдалак сначала почернел, потом позеленел от злобы. В тишине зала эту словесную перепалку было отчётливо слышно. Конечно, такой удар по самолюбию графа… Кто-то из высших ахнул, кто-то посмеялся, что старого мерзавца осадили, но вот Кощей смотрел на Елисея с ухмылкой. А потом в глазах его он увидел благодарность, от чего парень ощутил тепло в груди. Значит он не злится на него за сказанные слова. — Ты?! Да как ты… Ничтожество! Да я тебя на ошметки, на потроха разберу!..–граф вскочил из-за стола, снял плеть с ремня и через толпу стал проталкиваться к парню, который даже не шолохнулся. Скорее, он застыл от страха, нежели от бесстрашия. Графа неожиданно сковал паралич и Елисей увидел Кощея, который навёл на него чары. — Поди забыл, где находишься и что над моими подданными нет ни у кого власти, кроме меня. — Владыка, о мой владыка, –пролепетала аккуратно и трепетно госпожа банши, которая выставила призрачную руку на всеобщее обозрение в знак желания высказаться.– а с каких пор в наших владениях разгуливают живые? Как это понимать? — Кажется я говорил, Надья, что совет был собран экстренно из-за начала боевых действий.–как бы всем видом и словами он дал намек, что их это не касается. Это только его дело и его прихоти, кому оставаться в его владениях, а кому покидать их. Банши утихла. Другие же не имели такую смелость и просто молчали, искосо смотря на человека, который и сам был напуган от такого большого внимания к своей персоне. После выступлений, которые демонстративно устроил Елисей, никто не посмел больше кричать. Каждый высказывался по поводу случившегося, предлагал варианты и собирал информацию. Все прошло гладко, пускай и с неким осадком, так как все равно Елисей ощутил себя виноватым в произошедшем. Но и сидеть он просто не мог, видя как страдает его товарищ. Так он хотя бы поддержал его морально, дав понять одну вещь: Кощей тоже личность, а не просто владыка, князь и воевода, который только и может как служить своему народу и Темным Землям. Он тоже имеет право но многие прихоти, даже на самые маленькие. *** Костры в этих местах были не такими яркими и вовсе не алыми, а голубыми и синими. Разве что провалы грешников, куда угождали самые отъявленные подлецы, горели алым и порой кровавым оттенком. Над широкими костяными сводами залов находился камин с таким причудливым и холодным костром, напротив было мягкое кресло, в котором восседал уставший владыка. Он все так же поджимал губы, оперевшись лбом о ладонь и только нервно подрагивающие ресницы и брови показывали, что он вовсе не спит, не отдыхает, а находится в раздумьях. Каким бы воякой Елисей ни был, а ему было позволено заходить в покои князя, такая вот прихоть. Обычно, в покоях могли находиться только члены семьи и стража, но кажется у юноши была особая привилегия. Он тихо, почти беззвучно подошёл со спины к князю, который даже не шолохнулся, хотя мог ощутить его ауру. — Прости меня, я не хотел устраивать того, что случилось… Кощей шолохнулся, чуть приоткрыл глаза, вырываясь из омута размышлений. — А, ты Елисей… Нет, что ты, я не злюсь на тебя. Давно было пора задать этому сукину сыну и показать его место. — Но ты же князь! Что мешало?.. — Долгая история, душа моя. От услышанного Елисей немного покраснел в щеках, хотя потом осознал, что ничего такого в эту фразу мужчина не вложил, просто нежно и ласково сказал ему это. Голос его был уставший, глаза закрыты и он сидит в одной позе, иногда открывая очи и посматривая на костер. — Я готов буду выслушать, если мне позволено это знать. Не держи в себе, поделись переживаниями. Мужчина тяжко вздохнул, наконец глянув на источник своего расслабления. — Видишь ли, моя мама отказалась выйти замуж без любви, а ты ведь понимаешь, что невеста завидная, сестра Перуна, владычица Темных Земель. Конечно, каждый желал получить лакомый кусочек, но она мудра, понимала что к чему, да и не любила всех этих ухажёров. Потом у нее появился я, что не могло радовать потенциальных претендентов на власть. Так, видишь ли, все полагалось мне. Это ещё одна причина, почему мать нашли. Эти мерзавцы помогли Перуну и в конечном итоге она оказалась в недрах земли с титанами, а я в казематах. Они надеялись получить власть… Ха! Поубивали друг-друга, а выжившие не могли справиться с хаосом, который стал происходить здесь. Видишь ли, нечисть, да и весь этот мир слушается только мать и меня. Ну, вернее теперь только меня. Моревна уже не та, силы не те. Но многие, кто пытались занять трон, до сих пор строят козни за моей спиной, думая что я ничего не вижу и не слышу. Не удивлюсь, если кто-то из моих поданных имеет связь с Богами и самим Перуном. — Так нужно найти и наказать! Мирослав, нельзя оставлять это так просто!.. — Милый мой, я же говорю, эта нечисть, этот мир, он подчиняется мне. Я Бессмертный, меня не убить, а взяв меня в плен, что маловероятно, они не смогут управлять мной для достижения своих целей. — Замкнутый круг, получается. Но все равно, падаль нужно истреблять, чтобы жить спокойно. Тебе плохо, я же вижу… — Тебе кажется, Елисей. — Нет, не делай из меня слепого! Я пока молод и имею глаза на месте, поэтому даже и не спорь! — Амбициозный мальчишка… — Да, пускай так! Мирослав, знай же ты одно — я на твоей стороне. Меня не подкупить ни за какие ковришки. Я кажется давал тебе присягу на верность как войн, а теперь даю клятву как друг и ближайший союзник. Кощей поднял на него глаза и прошептал с какой-то особой ноткой, а глаза его вдруг засияли во тьме залов. — Пересвет… Узнаю это силу голоса, эту уверенность и… Не верится. Елисей распахнул уста и вдруг ощутил странное чувство внутри. Страхи, его бывшие страхи и слабости, они будто исчезали. Неужели и впрямь просыпалась его истинная натура, которая спала так долго после перерождения? — Нет, не Пересвет. Я лучше его, лучше прежнего… Юноша помолчал на пару секунд, но после развел руки в стороны и нежно обнял за плечи мужчину, обвивая одной рукой его затылок и прижимая голову к груди. Тихо, без всяких слов, он обнимал его и жалел, мысленно думая о том, что Мирослав ему дорог, поэтому он должен быть ему опорой. Сейчас именно он ему поддержка и помощь. Даже малейшее прикосновение, добрый жест и ласковое слово могли утихомирить бурю в душе князя. Мужчина распахнул в недоумении глаза, но после и сам обвил цепкими, когтистыми лапами талию юноши, ухом прижимаясь к его груди. Затем он неожиданно отстранился от Елисея, поднял голову, заглянул как-то серьезно ему в глаза, но руки не убрал от талии, лишь крепче стиснул их, заключая юнца в плен. — Елисей, сейчас настают тяжёлые времена для всех нас. Я рекомендую, вернее нет, я настаиваю, чтобы ты переводился в княжескую дружину. — Я же говорил тебе, что хочу идти ввысь по званиям. Это несправедливо получить все так просто, лишь за красивые глаза и статус друга. Я хочу своими силами… — Ты уже многое мне доказал, и ранее, и потом, и сейчас. Ты должен быть подле меня, –более настойчиво и сурово сказал он. Елисей воскликнул недовольно, чуть ослабил объятия. — Ах, вон оно что! Будешь меня вечно прятать, словно фарфоровую куклу от каменного окружения? Я уже не маленький, Мирослав, я могу постоять за себя! — Не спорю, Елисей. Но так будет надёжнее. — Для кого? Для тебя? Ты достал уже!.. — Тебе нечего делать там, в самом низу, у самой параши! Как ты этого не поймёшь?! Ты достоин большего! Многие, кто находятся в низшей армии, просто куски мяса, безумная нежить, которую бросают в самое пламя! И что самое важное, что этой армией даже повелеваю не я. Их воеводы в моей власти, но они могут пойти против моей воли, для общего блага. И я не потерплю, если из-за этого «блага» пострадаешь ты! –зарычал он, ещё сильнее сжав талию Елисея, который болезненно зажмурился, запрокинул голову и упёрся руками в плечи разъяренного мужчины, пытаясь его оттолкнуть, но не подавая голосу. Увидев болезненное выражение лица юноши, Кощей испуганно ослабил хватку, а после прошептал сквозь зубы: — Твоя жизнь хрупка. Я за нее в ответе. Ты понял меня? Я в ответе в первую очередь перед твоими покойными родителями, дурень! –но важное он так и не говорил, так как понимал, что прошлое не вернуть, а насильно мил не будешь. — Мирослав, я не погибну так просто. — Тебя никто не спросит, когда копьё, или стрела, или чары буду направлены в самое сердце.– он аккуратно отстранился от паренька, уставился в камин и злобно поджал губы. Упрямость и настойчивость Елисея бесили, но именно это одни из тех качеств, которые князь любил в нем. — И при всей твоей злобе, я знаю одно, что без всяких просьб и угроз ты мог отправить меня в дружину. Но все равно спросил, все равно показал мне свои клыки в оскале.–он на минуту умолк, а после коснулся его плеча. — Я согласен. Ты прав, так я буду наблюдать за тобой, чтобы ты никакую дурь не выкинул.–ухмыльнулся Елисей, едва сдерживая улыбку. Князь оживился, убрал руку ото лба, повернулся резко к Елисею и нахмурился, однако на губах выступила слабая улыбка, которую он с трудом сдерживал. — Ты? За мной?.. Ха-ха, это ещё кто за кем будет наблюдать! Парень улыбнулся ему, не убирая рук с могучих плеч. Кощей же и сам положил когтистые руки на ладони собеседника, глянув назад за кресло, где стоял юноша. В этот момент в зал вбежала Морена и тут же подпрыгнула на месте, как-то глупо улыбнулась и положила ладошки на губы. Находящиеся у камина резко подпрыгнули, отстранились, отшатнулись друг от друга, будто ничего не было. Кощей может и посидел бы с юношей так, но знал, что это непременно ему не понравится. Елисей же смутился, ибо сейчас в сердце зияла дыра, любить он чисто физически не мог, да и влечения ни к кому из окружающих мужчин у него не было. Да и какие тут мужчины, одна падаль и гниль… Добрыня ужасно ранил душу юного сокола, который теперь искренне ненавидел альф, а свою принадлежность не воспринимал. Может служба в кощеевой армии — это способ забыть свою сущность и натуру? Да, это так, но признавать этого Елисей тоже не хотел. Он хотел быть простым, не делить себя на мужчину или женщину, альфу или омегу, способного родить или неспособного. Все это притупилось, пускай и на пять дней раз в месяц боль в животе, мигрень и слабость напоминали ему о том, что он всё-таки слабая омега. Именно что слабая, так как он не был доминантным и каждое телодвижение, запах и жест приносили ему мучительную боль, а желания как такового не было. Это и отличало доминантную омегу от не доминантного. Все дело в чувствах и способностях. И не смотря на все это, у него после расставания с Добрыней появились амбиции, сила воли, особенный стержень и тяга к самопознанию. Он старался быть сильнее и частично всё-таки желал, чтобы Кощей им гордился. Но пока тот только часто ругался и зубаскалил, но внутренне он все же им гордился, и даже больше, чем просто гордился. Любил, вот и все. Но ради любви готов был и отказаться от своего счастья во благо юноши. В очередной раз он говорил это себе мысленно, клялся не привязываться, но хотел любить и беречь его. А кричал специально, лишь бы показать, что тот ему безразличен. Елисей слишком изранен мужчинами, которые вечно унижали его и ломали его хрупкую душу. Поэтому если Кощей сойдёт с ума, то парень не перенесет ещё одного такого издевательства над собой. — Мальчики, вот вы где. А я вас искала… — Матушка, шла бы ты спать. Все мы сейчас на взводе и ты тоже.–устало произнес Кощей, думая что у матери опять припадки от произошедшего сегодня ночью. — Ты то не гони мать, сынок! Лучше послушай, что я тебе скажу. Мне не удалось вынести свои предложения на общем совете на всеобщее обозрение, но хотя бы сейчас послушай.–глянула она уже со всей серьезностью на сына. Елисей в это время собирался идти. Он шел мимо Моревны, как вдруг та схватила его за край рубахи со спины и потянула назад, вызвав недоумении на лице юноши. — Ты тоже здесь нужен. Да даже если бы и не был ввязан в это дело, все равно как член семьи должен быть тут. Елисей немного смутился от сказанного. Член семьи? Неужели? Когда это он стал приемным сыном для Моревны и братом для Мирослава? А может они распределили семейные роли как-то иначе? — Так вот. Откуда нашему врагу было знать, где находятся казармы? Это ведь секретно, да и низшие живут в таких условиях, что никогда и не подумаешь, что там их казарма. Среди нас есть предатель, ну вернее он не здесь, но в наших владениях, а может быть и в самом замке. — С каких это пор нам бояться предателей? Демонстративную казнь я бы устроил, чтобы показать шавкам свое место, но неужели это вредит нам? Моревна молчала на ответ сына и лишь как-то стала стрелять глазами в сторону Елисея, как бы намекая, что из-за предательства в опасности будет он, а не стратегические планы и тому подобное. Но почему они должны боятся за человека? Неужели было что-то серьезное в том, что мог погибнуть Елисей? Кощей вдруг распахнул глаза, а после стал серьезнее, натянулся как струнка, сел в кресло. — Я слушаю. Елисей же ничего не понимал. Они явно что-то недоговаривали, отчего тот мысленно бесился, стискивая зубы до боли. — Обмен информацией чаще всего происходит в невзрачных, на первую очередь, местах. Бордели, таверны, пивнушки… — Что такое бордель? –вдруг влез в разговор Елисей, впервые слыша такие слова. Крестьянин, живший в 11 веке, не понимал многих слов и некоторые вещи для него были новыми. Это в иных мирах время текло иначе и различные предметы, слова, объекты со временем перекочуют в людской мир. Моревна и Мирослав обернулись, искосо глянув на юношу. Кощей замычал, пытаясь подобрать слова, а Моревна тут же с улыбкой ответила. — О, это такое место, где приличным мальчикам, вроде тебя, не место. — Что значит вроде меня? –нахмурился Елисей, сложив руки на груди.– а если я захочу? –проснулся внутренний бунтарь, которому не нравилось, что от него многое скрывают. А этот бордель? Что за место? Раз скрывают и недоговаривают, значит это что-то интересное! От сказанных слов Кощей уронил челюсть, затем сжал кулаки и вскочил с кресла, тут же загородив мать собой и став перед юношей, грозно и гневно смотря на него. В этой мрачной атмосфере Кощей выглядел ещё опаснее. — Ты не понимаешь, что говоришь! Это такое место, где торгуют натурой, Елисей! Парень остолбенел. В голову стала приходить та самая мысль и он наконец понял. С отвращением уставился куда-то в бок, а после произнес сипло. — Как так? Это же… Неужели этим можно?.. Кощей тяжко вздохнул. — Дитя. Маленькое, крошечное, глупое дитя. Вот поэтому ты должен быть подле меня, так как искать приключения на пятую точку ты только и способен! Елисей засмущался, уставился в пол, покраснел и стыдливо отвернулся. Что он ранее сказал? Если «захочет»? Безумно стыдно… Моревна хихикнула, Кощей обернулся к ней и мысленно услышал: — «Какой же он хорошенький! Маленький правда, молоденький, но мы его воспитаем.» — «Ему 17, мама. Он взрослый юноша, просто неопытен во всем этом. Повидал много плохого, но это ещё не всё. Я бы хотел уберечь его от большего зла, ты это знаешь.» — Елисей, я была не права. Тебе всё-таки стоит пойти отдохнуть. Твои покои уже готовы. — Мои? Покои? Я же ведь!.. — Иди.–уже более серьезно и настойчиво произнесла она.– Ты будешь жить в замке. Пока что. Пока тебя не приняли в княжескую дружину. — Хорошо. Но прежде я схожу и проведаю Юргиса. Доброй ночи.–и он покинул зал, оставляя мать с сыном наедине. Моревна глянула на печального Кощея, который закрыл глаза и устало покачивался в стороны. — Значит это правда… Как давно ты понял? –вдруг спросила мать сына. — Ещё тогда, когда мы впервые встретились. Я отрицал это, но сейчас понимаю это прекрасно. Мое бессмертие заключено в нем. Умрет он — умру и я. Это какое-то безумие, просто проклятье! Мало того что я полюбил его, так теперь ещё и смерть моя зависит от него! Мне не страшно, нет. Вовсе не страшно умирать. Но его смерть страшит меня… Если чертоги Перуна прознают об этой связи, то война обернется за право обладать им. Они будут манипулировать мной, держа его при себе и тогда Темные Земли и мой народ будут обречены. А добившись успеха, первым падёт он. Моревна с досадой вздохнула, подошла к сыну и взяла его за плечи. Тот глянул на нее с испугом, впервые таким диким взглядом. — Он свободолюбивый, словно птица и держать его в золотой клетке у меня тоже не получится. Я чисто из-за моральных принципов не смогу его прятать ото всех. Он возненавидет меня за это. — Мирослав! Вам нужно с ним поговорить. Он славный малый, он поймет твои волнения… — Нет, не нужно. Он вдоволь настрадался от мужланов и подлецов. Он воспримет мои слова как попытку присвоить его и подчинить себе. А я так на хочу… Мама, что бы ни было, будь готова занять трон. Я хотел стать тебе опорой, заменить и отправить тебя на заслуженный отдых. Но я проклят, я обречён, поэтому исход может быть неутешительным. — Не говори так, сынок. Не надо…–взмолилась мать и обвила ладонями щеки сына, заставляя того глянуть ей в глаза.– все будет хорошо, ты слышишь? У вас все получится. Вот увидишь. Кощей с досадой улыбнулся. Он не верил в лучший исход. С самого рождения тот был обречён на муки и вот все снова повторяется. Уберечь Елисея он хотел не потому, что он его жизненно важная ниточка, а потому что любит. И сейчас, когда юноша был потерянным и напуганным, он не верил, что тот сможет когда-нибудь довериться ему. Сам Кощей не был подарком. Старец в теле молодого мужчины, тиран и убийца, настоящее чудовище, которого никогда не полюбит такой добрый и искренний красавец. Замкнутый круг, из которого нет выхода. — Давай не будем об этом, мама. Я уже знаю, что меня ждёт. Надо просто свыкнуться с этим. Лучше скажи, что ты хотела нам сказать с Елисеем. Мать собралась с силами и промолвила: — Вылазка. Простая, как по-старинке. Ты бы мог отправить стражу, но стоит ли им доверять? Тебе самому нужно раскрутить этот клубок и без лишнего шума, чтобы враг не сдвинул свои позиции. — Верно. А Елисей зачем? — А ты собрался идти узнавать информацию в таком виде? Точно нет, чары в помощь. А Елисей поможет, так же изменишь его до неузнаваемости. — Я не хочу им рисковать. — А ты и не будешь. Мирослав, тебе нужен тот, кто прикроет спину. Елисей как никто другой годится на это дело. Он не предаст, я знаю. А другим доверять тяжело. — Даже тебе, ма? –ухмыльнулся Кощей, за что получил от матери полный упрека взгляд. — Ты ещё старую мать решил подписать на это дело? Ну уж нет! Покой так покой! А вы молодые, справитесь. Они разошлись по комнатам и только чуть позже мужчина решил найти Елисея, думая обсудить с ним этот план сегодня же. Блуждая вдоль зимнего сада, он увидел такую картину: Юргис восседал на краю фонтана, что-то задорно щебетал Елисею, который заплетал ему волосы и мило смеялся, будто они были… В прочем, это было неважно, так как мужчина ощутил укол ревности, оскалил клыки, утробно, очень тихо зарычал, и хотел было броситься на изменников с клинком, как вдруг остановился на пол пути, отступил за колоны и схватился за голову. Что он только что хотел сделать? Убить утопленика? Накричать на паренька за измену? А собственно, в чем была измена? Елисей, по-сути, ему никто! Князь убрал клинок в ножны и тяжко вздохнул, после чего вновь глянул из-за угла на счастливых молодых людей и мысленно промолвил себе: «Идиот! Ты же обещал, что отступишь, если он кого-то полюбит из твоих подданных! Смирись, смирись, смирись…» Он закрыл глаза, вновь отступил и пошел прочь, кажется поняв, что лучше начать разговор завтра. А ещё лучше, заглушить боль в одиночестве вместе с вином.