***
Они пробыли в Скотленд-Ярде около часа. Джон ждал у кофейного автомата, пока Шерлок разговаривал с Лестрейдом в углу. Ему не хотелось присоединяться к ним. День слишком тяжело лёг на его плечи. Они ещё не видели Лили в участке, несмотря на все их показания и допросы. Из того, что он узнал от Лестрейда, полиция ожидала прибытия дальнего родственника её отца, чтобы поговорить с Лили о случившемся. Скорее всего, после этого девочка не останется в Англии, и Джон не мог винить семью за то, что она пыталась увести её как можно дальше от всего того хаоса, который оборвал жизнь её матери. Внезапный шум вырвал Джона из его мыслей. Из соседней комнаты для допросов донесся ужасающий звук — детский крик отчаяния, который затуманил всё вокруг Джона. Значит, так оно и было. Они всё рассказали Лили. Едва прошло полдесятилетия в этом мире, а эта девочка уже перенесла одну из самых тяжёлых эмоциональных травм, которые только можно вынести. Это заставило что-то очень болезненно сжаться в груди Джона. Он позволил себе почувствовать это. Он сел на скамейку, упёрся локтями в колени и сосредоточился на криках и рыданиях Лили. Он закрыл глаза и вздохнул. Его сердце билось быстро и беспорядочно. Невозможно было не вспомнить, что он сам был в подобном положении несколько лет назад. Неважно, что он уже знал, что Шерлок мёртв, неважно, что он не пинался и не кричал. Лили озвучивала большую часть того, что Джон чувствовал в тот день. Но она была бойцом. Джона захлестнуло чувство вины и беспомощности, которые станут для него второй кожей, может быть, навсегда. Джон ещё ни разу не высказывал свою агонию подобным образом. И не потому, что он не был ребёнком, а потому, что чувствовал себя слишком слабым даже для этого. Это было уже слишком. Это место, эти стены. Сколько людей пострадало в этом здании точно так же, как сейчас страдает маленькая Лили? Сколько людей потеряли здесь почти всё, как и Джон? Скольких людей обманули, скольких оставили в одиночестве во вселенной? Джон потёр лицо и расправил плечи, готовый бежать. Но он не мог вот так просто уйти и повернуться к Лили спиной. Они обещали ей… На него упала высокая тень, и он поднял глаза, чувствуя себя почти таким же потерянным, как в тот день, когда смотрел, как человек в пальто летит с крыши. Глаза Шерлока ярко вспыхнули. Он смотрел только на Джона. Он не просто оценивал, а делал выводы. Джон чувствовал себя разбитым. Он не мог придумать для этого другого слова. Они смотрели друг другу в глаза. Джону нравилось верить, что они ведут молчаливый разговор, даже если, возможно, это было просто принятие желаемого за действительное. Шерлок показывал Джону, что он здесь — Джону нравилось так думать. Это значило для него целый мир. Шерлок говорил, что понимает, что, по крайней мере, пытается. Даже после того, как Джон лишился всей своей защиты, после того, как Джон растворился, превратившись почти в призрака… Он снова и снова повторял, что он тут. Должен быть. Шерлок во всём своём нематериальном присутствии. Шерлок, который столько раз казался Джону скорее миражом, чем человеком. Шерлок был тут, возвышаясь над Джоном, наблюдая за ним. Может быть, как всегда. И Шерлок был единственным, что удерживало Джона в этот момент. Джон закрыл глаза и принял это как ласку. Он дёрнул головой, показывая, что Шерлок, чёрт возьми, должен оставаться рядом. Шерлок коротко кивнул и плюхнулся на скамейку рядом с ним, ближе, чем обычно, но не настолько, чтобы кто-нибудь заметил. Не то чтобы кто-нибудь из офицеров в наши дни бросил бы на них другой взгляд. Они просидели целую минуту, не говоря ни слова, прежде чем крики Лили полностью стихли. Дверь комнаты для допросов открылась, и Джон машинально встал. Шерлок стоял рядом с ним, утешая своим присутствием, напоминая Джону, что ему дали второй шанс. Они были там бок о бок — и разве это не самое прекрасное, о чём Джон мог когда-либо мечтать? Худая бледная женщина держала Лили за руку, прижимая её к себе, пытаясь защитить от всего окружающего. Джон смутно обрадовался этому жесту. Он надеялся, что она достаточно хороша для этой девочки. Казалось, все затаили дыхание, глядя, как они проходят мимо. Комната была наполнена грустью, и Джон подозревал, что даже Лестрейд, несмотря на свой опыт, не был застрахован от реакции Лили. Внезапно женщина остановилась. Лили пыталась отпустить её руку, слёзы текли из глаз. Наконец освободившись, она подошла к Джону, который был ошеломлен этим и мог только снова сесть, чтобы быть ближе к ней. Она молча забралась к нему на колени, обняла за плечи и зарылась лицом ему в шею. Он ничего не мог поделать, кроме как крепко обнять её в ответ. Она икнула, её тело затряслось от горя. — Мне очень жаль, — сказал Джон, массируя ей спину и пытаясь успокоить. Но как можно унять такую сильную боль? — Мне очень жаль, — повторил он, и голос его надломился. — Ты не одинока. Он посмотрел на Шерлока. Справедливо ли, что ему так чертовски повезло?***
Шерлок и Джон молча сидели в такси, а Скотленд-Ярд был всё дальше и дальше. Джон понятия не имел, который час; он не мог вспомнить, когда в последний раз ел. Грубая печаль царапала его внутренности, как зверь, пытающийся вырваться наружу. Даже Шерлок не остался равнодушным к Лили. Джон считал, что для человека с половиной сердца это было просто невозможно. Доктор покосился на Шерлока, который неподвижно сидел рядом. Его длинные пальцы с силой вцепились в собственные колени, как будто он пытался остановить себя от того, чтобы потянуться за чем-то. — Шерлок… — Джон замолчал. Он не знал, что сказать. Он не знал, хочет ли что-нибудь сказать. Они не говорили о чувствах, и Джон не знал, что делать. Взгляд Шерлока напоминал тот, который он обычно получал, когда чувствовал себя ошеломленным информацией в своих чертогах, как будто он внезапно понял слишком много вещей и не мог справиться с этими данными. Но на этот раз дело было не только в этом. Джон нахмурился, увидев ужас в серых глазах Шерлока. Он редко видел Шерлока таким потрясающе юным и уязвимым, и от этого у него сразу же перехватило горло. Насколько они были сломленны? — Этот вопрос никогда не покидал Джона. Джон был сломлен, это точно. Он знал это, и Шерлок тоже. И Мэри, она знала. Но насколько сломлен был Шерлок? После того, как он в одиночку уничтожил самую могущественную преступную организацию в Европе, после того, как повернулся спиной к жизни, которую любил, после того, как чуть не истек кровью под марокканским солнцем… Джон подскочил на краешке сиденья и сказал таксисту, что планы изменились. Сначала им нужно было где-то остановиться. Он быстро назвал свой адрес и удобно откинулся на спинку стула. Шерлок в замешательстве посмотрел на Джона. Джон смущённо улыбнулся. — Ну, мне нужно собрать сумку. Не думаю, что миссис Хадсон хранила мою зубную щётку всё это время. Уязвлённое выражение на лице Шерлока заставило бы Джона закричать. Детектив недоверчиво посмотрел на него. Сердце Джона сжалось от мысли, что Шерлок даже не подумал о том, что Джон может принять его предложение и остаться с ним на Бейкер-стрит. Джон мог обманывать себя, что это было только ради Шерлока, что он не хотел, чтобы тот был сегодня один, но правда была намного проще и намного эгоистичнее. Сам Джон в конечном счёте нуждался в этом. Нуждался в нём. Держать Шерлока в поле зрения было лучшим утешением, которое он мог получить. Он сфокусировал взгляд на Шерлоке, пытаясь сделать то же самое, что детектив сделал для него ранее. Пытаясь быть всем сразу. В конце концов, подумал Джон, для них это естественно. — Хорошо? — спросил он. — Я… — Шерлок снова покосился на него, делая выводы. Джон позволил ему. Во всяком случае, он никогда не мог остановить это. — Да, — кивнул он. — Более чем. Да. —он откашлялся.***
Сделав ещё один крюк, чтобы купить китайскую еду навынос, они наконец добрались до Бейкер-стрит. Переступить порог квартиры с сумкой в руках было уже слишком. Джон был застигнут врасплох тишиной эмоций, которая пронзила его насквозь. Не только утешение, но и вся печаль, которую стало трудно отделить. Дело было не только в знакомой мебели, но и в том, как он скучал по этим старым следам своего присутствия здесь и там, украшающим жизнь Шерлока. Единственное кресло больше не пугало его — он заставил себя привыкнуть к нему, — просто оставляло тупую боль в груди. Он старался не обращать внимания ни на пустое место перед камином, ни на то, что находилось в его собственном сердце. Он встряхнулся и сосредоточился на контроле в своего тела. Он бросил сумку на диван и последовал за Шерлоком на кухню. Они сидели в дружеском молчании. Джона согрело редкое зрелище, когда Шерлок ел без приказа. Детектив попытался закатить глаза на Джона — конечно, он мог сказать, когда Джон вел себя как несносная наседка, — но выражение его лица было ласковым. Доктор слегка улыбнулся и продолжил ковыряться в еде. — Миссис Хадсон оставила пудинг на десерт, — сказал Шерлок, проглотив очередную порцию китайской лапши. Он указал вилкой на холодильник. — Головы там нет? — спросил Джон, ухмыляясь. Он был уверен, что улыбку, которую он получил, можно было бы описать как немного маниакальную. — Нет, но есть уши. Джон драматически застонал. Он никогда бы не признался, как его поразила шерлоковость этого заявления. — Пудинг с ушами. Восхитительно. — И глазные яблоки к чаю, — добавил Шерлок. Джон хихикнул. — Конечно, мы не можем этого забыть. Съев десерт — к счастью, без ушей, большое спасибо, — Джон встал и поставил посуду в раковину. Он сказал себе, что вымоет их на следующий день, надеясь, что миссис Хадсон не ворвётся и не вычистит их до того, как у него появится такая возможность. Он потянулся и застонал от этого ощущения. Боже, он стареет. Ему не терпелось принять душ и лечь спать. Ох. Кровать, которой у него больше не было. Он прошёл в гостиную, не сводя глаз с дивана. Что ж, он спал на нём много раз, но это никогда не убивало его. На этот раз тоже не затруднит. — У тебя есть запасное одеяло и подушка? — рассеянно спросил Джон, даже не уверенный, что Шерлок в комнате. Дожидаясь ответа, он повернулся в поисках детектива и обнаружил, что тот удобно устроился в кресле и смотрит на Джона, недоумённо нахмурив брови. Джон вздохнул. Конечно, Шерлок не понимал элементарных человеческих потребностей. — Они мне понадобятся, Шерлок, тогда я смогу устроиться на диване. — Диван? — повторил Шерлок через мгновение, наклоняя голову в жесте, который был так же хорош, как любой вопросительный знак. Джон истерически спрашивал себя, не слишком ли много было съедено за один раз и не повредило ли это мыслительному процессу Шерлока. Это заставило его глупо фыркнуть. — Ты думал, я буду бодрствовать всю ночь или мне придётся спать на кухонном столе? Шерлок нахмурился и закатил глаза. Джон только беспомощно развёл руками, показывая ему голую кушетку. Конечно, Шерлок не мог быть таким идиотом. — У тебя есть спальня, Джон, если я не ошибаюсь, — сказал он так, словно Джон был самым глупым существом во вселенной. — Она наверху, если ты забыл. Джон почувствовал, что начинает злиться при одном упоминании об этом. — И я должен спать на полу, не так ли? Отношение Шерлока изменилось в одно мгновение. Его лицо было мягким, несколько смущенным. — Нет, — он откашлялся. — Кровать… Всё… спальня готова к использованию, — глухо выдавил он. Джон не смог скрыть замешательства, охватившего его тогда. Он продолжал смотреть в потолок, как будто мог ясно видеть свою старую спальню. — Ты сохранил мою спальню, — сказал он, прежде чем смог остановиться. Для него это всё ещё не имело никакого смысла. И ладно, может быть, имело смысл, что он не возражал против спальни Джона — у него почти не было причин подниматься туда, — но это просто казалось неправильным. Шерлок занимал как можно больше места, и Джон подумал, что он ухватится за возможность устроить себе кабинет побольше, чтобы хранить свои бумаги и научный хлам или что там ещё, чёрт возьми, он мог накапливать в своей спальне и на кухне. Может быть, она стала комнатой для гостей. Джон не знал, пойдет ли ему на пользу то, что его старая спальня превратится во что-то такое же холодное, как любая другая спальня. Шерлок раздражённо зарычал, и это вернуло Джона из глубин его собственного разбитого разума. — Это твоя комната, Джон. Та, которую ты оставил, так, как ты её оставил! — громко сказал он, вставая и подходя к окну. — Ты сохранил мою спальню! — он передразнил Джона. — Как ты мог… Конечно, я сохранил твою спальню! Его голос перешёл в сердитые крики, и Джон испугался, что они разбудят миссис Хадсон. — Конечно? — ответил он. — Оглянись вокруг! Раньше у меня было кресло, письменный стол, у меня было много вещей! Вещи, которые ты можешь выбросить, не потрудившись… — Джон осёкся. Он понятия не имел, как, чёрт возьми, они снова дошли до этого. Он должен был отпустить его. Ради всего святого, он не мог продолжать обижаться на Шерлока за косметический ремонт. Он не имел на это никакого права. — Не потрудившись сделать что? — сердито спросил детектив. Его фигура была освещена слабым светом, идущим с улицы, придавая ему драматическую ауру. Конечно, даже Бейкер-стрит работала на мистический образ Шерлока Холмса. Джон просто устал. У него был довольно ужасный день. Он видел, как маленькая девочка осознала, что потеряла маму, и чуть не сломался от напоминаний о потере Шерлока. Он хотел, чтобы всё это прекратилось. — Не потрудившись сказать мне, — честно ответил Джон. Он так чертовски устал держать всё в себе. Он просто хотел немного покоя и комфорта. Он понизил голос и сел на диван. — Я не жду, что ты поймешь это, но эти вещи были важны для меня. Я имею в виду… О, чёрт, они так много значили. Они так много значили. Они напоминали о безделии во второй половине дня и питье чая, пока Шерлок играл на скрипке в пижаме. Они напоминали о комфортной тишине и ведении блога о своей жизни. Они означали лучшую часть жизни Джона, если он был честен с самим собой. И он был слишком истощён, чтобы лгать. — Да, — ответил Шерлок. — Они всё это значат. Я знаю, — голос его звучал раздражённо. Конечно, он знал. Конечно, он нарочно все выбросил. Ради всего святого, он пытался вычеркнуть Джона из своей жизни. Конечно, он знал. — Как ты можешь быть таким глупым? — Шерлок зарычал на него. — У тебя совершенно новый дом, который не имеет ко мне никакого отношения! Джона поразило воспоминание о том утре. Боже, казалось, это было целую вечность назад. Шерлок неловко стоял перед его дверью. Шерлок, который принёс ему кофе и позаботился о том, чтобы Джон пошёл с ним в Ярд, но наотрез отказался входить в новый дом Джона. Его новый дом. Что-то, что разрушило саму суть того, что было у Шерлока и Джона. И Джон не позволял себе расстраиваться из-за этого. Он не виноват. Он должен был пережить, попытаться двигаться дальше. Шерлок никогда этого не поймет. Неужели он ожидал, что Джон будет просто ждать его? «А стал бы он ждать?» — спросил себя Джон. Если бы он знал, что Шерлок жив… Неужели он просто… Но это не имело значения — ни здесь, ни сейчас. — Ты прав, — сказал Джон, потирая лицо. — Ты совершенно прав. Я не имею права… Шерлок горько фыркнул. — Ты имеешь полное право, и это хуже всего, ты имеешь полное право, — сказал он, побеждённый. Это было несправедливо по отношению к ним обоим. Джон должен был двигаться дальше, это было естественно, это была единственно возможная стратегия выживания. Он не смог бы задержаться в 221Б, чувствуя, как груз на его плечах становится всё тяжелее и тяжелее по мере того, как запах Шерлока становился все слабее и слабее в доме. Джон не мог позволить себе погрязнуть в страданиях, потому что наступил бы день когда страданий стало бы слишком много, а он не мог… — Джон, — голос Шерлока прорвался сквозь его мысли. — Твоя спальня остаётся твоей спальней. Это не гостевая спальня, не частная лаборатория и не какая-нибудь другая глупая чепуха, которую ты придумал. Слова прозвучали тяжело в гостиной, хотя губы Шерлока слегка приподнялись. — Иначе миссис Хадсон даже не дослушала бы меня до конца. Он посмотрел на Джона, и это показалось ему таким искренним. У Джона всё внутри сжалось, но он не мог отвести взгляд. Было что-то в этом месте, в 221Б, что каким-то образом вывело всё на поверхность. Какая-то часть их никогда больше не будет дома. Была часть Джона, которая никогда не будет дома ни с кем другим. Это выпотрошило его. — Пойду приму душ, — сказал Шерлок, поспешно отворачиваясь от Джона, когда молчание стало невыносимым. Джон молча кивнул. Оставшись один в гостиной, Джон принялся расхаживать по комнате, пытаясь прийти в себя. Он то и дело украдкой поглядывал на лестничный пролёт, который должен был привести его прямо домой. Конечно, он боялся. В кои-то веки он не боялся кошмаров, он боялся чувства удовлетворения, которое схватило бы его за горло и ещё раз показало бы, что всё это принадлежит ему. Это было очень тревожно. Он выглянул в окно, чтобы вид немного успокоил его. У него болела спина, и он был рад, что есть удобная кровать для сна. Он остановился перед столом Шерлока, небрежно просматривая бумаги. Он покосился на лист бумаги, на котором знакомыми каракулями Шерлока было написано «Список гостей». И действительно, судя по всему, это был список гостей на свадьбе Джона. Джон не знал, что и думать. Он пробежался по гостям со своей стороны списка, и, конечно же, список показался ему идеальным. Шерлок помнил всех — даже тех, о ком Джон совершенно не помнил. На другом листе бумаги, лежавшем рядом с этим, Шерлок нарисовал круги, обозначавшие столы, и гости были организованы с идеальной четкостью. Это согревало сердце. На самом деле это было нечто большее. Шерлок действительно всегда заботился о нём по-своему. Он вернул бумаги на прежнее место, сделав мысленную пометку обсудить список с Шерлоком на следующий день. Это должно быть весело. Он уже повернулся к дивану, чтобы взять сумку, когда его внимание привлек коричневый конверт. Повторный взгляд казался ненужным. Он прекрасно знал, что это такое. Он глубоко вздохнул и взял конверт с манилой в руки. Это был не тот, который он видел раньше. Он знал, что это что-то новое. Новая смертельная угроза, которую Шерлок скрыл от него. Он отказался думать дважды, прежде чем открыть. К чёрту личную жизнь Шерлока. Он развернул квадратный листок бумаги. Там в газетных заголовках вырезках и печатных словах читалось: Ноябрь — самый смертоносный месяц Афганской войны. 11.15.2009 Под этими явно случайными сведениями — но они не были случайными, они никогда не будут случайными для Джона — был кусок официального документа. У Джона перехватило дыхание от неправильности того, что нечто столь интимное было выставлено напоказ. «Массированное нападение талибов на войска, базирующиеся в Гильменде. Бомба и (отредактировано) снайперы. (отредактировано) жертвы. (отредактировано) раненые.» Ещё ниже — ещё один официальный документ. Его глаза пробежались по нему. Он знал их наизусть. Случайные слова приклеились к сетчатке глаз Джона. Огнестрельное ранение в плечо. Извлечены фрагменты калибра 303. Инфекция. Несколько операций. Джон вцепился в край стола, пытаясь набрать в легкие воздуха. Это… Это была его грёбаная жизнь. Этот человек не имел никакого права… В самом низу страницы Джон прочел: 2,4 дюйма. (Но ты ведь уже рассчитал это, не так ли?) И Джону не нужно было быть гением, чтобы понять это. Менее чем в двух с половиной дюймах от сердца. Он старался не обращать внимания на то, что его грудная клетка казалась пустой. Он поспешно сунул конверт туда, где он был плохо спрятан, схватил сумку с дивана и побежал вверх по лестнице, повинуясь только инстинкту. Он не мог заставить себя открыть глаза.