***
Неделя тренировок дала Антону шанс забыть этот стыд. Да, именно стыд. Ведь все мы чувствуем именно это, когда нам отказывают? Ощущение, что ошибка именно в нас. Что наши изъяны лишают нас моментов счастья; что наша «недостойность» кого-либо отнимает все возможности на любовь; что наша нелепость рушит все шансы быть с кем-то. Именно эти мысли посещали Антона всю неделю. Про это Шастун никому не рассказывал. Он держал этот стыд за себя внутри, боясь даже лишний раз вспоминать, не то, что рассказывать кому-то. И вот когда спустя неделю это воспоминание опустилось на дно копилки стыда, Антона ждал двойной удар — появление двух людей, которых он так не хотел видеть.***
— Тошенька, подойди сюда, пожалуйста. Дедушкин голос звучал особенно взволнованно. Это было редкостью — Дмитрий Константинович, человек твердой закалки, имел сильный и непоколебимый голос, который всегда внушал Антону чувство безопастности. Именно поэтому Шастун насторожился. Антон зашёл на кухню, но встревоженный вид дедушки заставил его замереть в дверном проёме: среди всего постсоветского антуража помещения Дмитрий Константинович казался таким поникшим, что он не сразу заметил своего внука. Лишь когда тот заговорил, дедушка, не вставая со стула, повернул свою голову к нему. — Дедуль, всё в порядке? Ты выглядишь взволнованным. — Она придёт к нам завтра, Тош. Она очень соскучилась и хочет увидеться с тобой. Антон ждал этого. Он знал, что она опять придёт и будет плести на уши про то, как она соскучилась и любит его. Но всё равно эта новость его невероятно огорчила. — Тоша, подойди ко мне, — Антон подсел напротив дедушки, — я знаю, что ты чувствуешь. Я понимаю, что ты на неё обижен. Но это твоя мама, Антош. Дедушка сделал паузу, немного подумал, кашлянул и перевёл дух. — К сожалению, не всегда наши родные и близкие понимают последствия своих действий. Возможно, тебе понадобится несколько лет, чтобы простить её полностью. Но пойми, хранить обиду, не поговорив с ней нормально — не решение проблемы. Гхм, я и сам когда-то держал обиду на своего близкого человека, да… и долго ж держал. Только зря всё это было, Тош, зря. Не нужно было держать эту обиду. Дедушка на глазах значительно постарел, рассказывая это. Он долго не решался продолжить свою историю. Дмитрий Константинович, казалось, ушёл куда-то в свои мысли. Он сверлил пустыми глазами только недавно вымытую кухонную плитку, пока внук не перебил его поток мыслей своими вопросами: — Что случилось, дедуль? Почему зря? — Потому что я не успел из-за своей обиды попрощаться с человеком, Тош. Наша ссора — наш последний разговор в жизни того человека. Большего я не успел дать. После этого Дмитрий Константинович встал со стула и ушёл с опущенной головой в свою комнату. Теперь в поток мыслей погрузился Антон.***
После этого разговора Антон ещё долго не вылезал из своих мыслей. В таком загруженном и немного испуганном состоянии он поехал на вечернюю тренировку. Ни шутки Димы, ни игра в баскетбол не вытащили его из потока разных мыслей, которые не отпускали его и портили тренировку своей навязчивостью. — Играй активнее, Шастун! Тебя что, черепаха сегодня укусила какая-то? Давай шуруй на тренажёр! Эдуард Владимирович был тоже не такой, как обычно — он был злее. И если Антона, как он заорал, «укусила черепаха», то Эдуарда явно укусил какой-то бешеный пёс. — Чё Эдуардич такой злой сегодня? — спросил нападающий команды. — Да сегодня какие-то важные шишки приезжают, вот он видимо на взводе весь вечер, — ответил ему капитан команды. «Важные шишки», — подумал Антон, — «да пофиг, они же, наверное, к нему приедут, а не к нам». Через четверть часа, в пол восьмого вечера, Эдуард Владимирович достиг пика своей злости. Он буквально готов был разнести весь тренировочный зал, если бы его не остановил голос. Очень знакомый голос. — Как давно мы не виделись, Эдуард Владимирович, — несмотря на улыбку на лице говорящего, фраза была произнесена с сильным отвращением. — Да, Арсений Сергеевич, я бы ещё столько же с вами не виделся бы, если честно. И они пожали друг другу руки. «Арсений… нет, это не может быть Арсений. Блять, это Арсений».