Прекрасный трехочковый, Шастун!

После тренировки Антон направился к месту встречи. Он не волновался — в голове чётко держался план дедушки. — Антон, здравствуйте, давно здесь? Не замёрзли? — Только пришёл, не волнуйтесь. — Заходите, если вы не против, мы с вами в магазине поговорим. Здесь никого нет и тут тепло. Антон кивнул и зашёл в магазин. — Антон, извините, что так поздно и внезапно, просто очень хотел с вами поговорить, — Арсений повернулся спиной к Шастуну и суетился на маленькой кухне для персонала, — Вы голодны? У меня немного есть, можете на столе взять чай, печеньки… — Арсений, что вы хотите от меня? Зачем я здесь? Попов не заметил, как сзади к нему подошёл Шастун и схватил за руку. От этого неожиданного действия Арсений вздрогнул и растерялся. «Всё по плану — дедушка был прав, он растеряется» — Антон, я всё объясню, когда вы сядете. Так не совсем удобно… — В кабинете Эдуарда Владимировича вам было удобно так разговаривать, — они уже стояли развернувшись друг на друга, — уверен, что вы справитесь. Выкладывайте. Антон вёл себя чересчур самоуверенно. Арсений такого не ожидал — он помнил того растерянного мальчика в магазине, которого он в этом же посещении откачивал от шока. — Антон, не нужно так. Сядьте. Сейчас же. — Нужно добавить «пожалуйста». — Пожалуйста. Антон сел на обшарпанный диван у стены прямо напротив того места, где стоял Арсений. Поза его была наглая — широко поставлены ноги, руки в крест на груди. Единственное, что было не подходило к его «крутому» образу, это напряжённым плечи и слегка трясущиеся руки. «Он ломает комедию, — подумал Арсений, — выделывается тут, чтобы поиграть со мной» — Вы наверняка немного удивились, когда увидели меня в комплексе. — Немного удивился не подходит. Я сильно охуел. — Давайте не материться. — Давайте не заёбывать друг друга и говорит по существу. Антон наконец-то почувствовал маску, за которой ему комфортно прятаться. Образ самоуверенного подростка-похуиста. В этой маске ему не страшно. В этой маске он не слабый. — Я глава комитета баскетбольной ассоциации среди молодёжи. И владелец сети спортивных магазинов. Вы тогда, в нашу первую встречу, пришли сюда и… и я растерялся. Вы зашли таким радостным, воодушевлённым и сразу на меня накинулись. Не знаю почему, но просто захотелось вам помочь. — Почему сразу не сказали кто вы? Почему потом не признались? — Ну а как бы это выглядело, — Арсений мило улыбнулся, — «здравствуйте, Шастун, я притворялся консультантом в магазине, но на самом деле я глава комитета, серьёзный дядька и мы хотим взять вас в сборную России». Это было бы лучше? — Лучше было бы, если бы я пришёл в этот магазин на полчаса позже. — Не язвите, Антон. Что случилось, то и случилось. Арсений увидел, что образ Антона стал спадать потихоньку. Невозможно держаться в такой маске без перерыва. Иногда она даёт трещину и видно настоящее нутро. Хрупкое, робкое, напуганное. — Что у вас с Выграновским? — А что у нас с Выграновским? — Не язвите, Арсений. Вы понимаете о чём я. Арсений стал раздражаться, но не показывал это. Он понимал, что это тактика Антона — выбить его и разозлить. Но для чего? Чего он хочет добиться такими провокациями? — Это слишком личное, Антон. Я могу рассказать, что происходит между нами, но что происходит у меня с другими — это уже моё, личное. Туда не стоит лезть. — У вас к нему чувства, да? — Антон проигнорировал его фразу, — вы поэтому отказали мне в тот вечер? — Я отказал вам, потому что это было правильно. Ситуация запутанная и если бы я согласился, вышло бы хуже. Теперь задумался Антон. Арсений прав. — Антон, прекратите из себя строить черти что. Ведите себя нормально. Я понимаю, что вы сильно расстроились. Я прошу прощения, если я вас ранил. Но это произошло. Давайте мы оставим это в прошлом и вы прекратите обижаться на меня? Антон не ожидал извинений Арсения — этого они с дедушкой не предвидели. Попов быстро понял, что это действие выбьет Шастуна. Что против такого скажет ему Антон? Он раскусил его, попросил вести себя нормально, к тому же извинился. Арсений ломал его театр юного зрителя по кирпичику. — Кажется, вы мне очень нравитесь, Арсений. — Я всем нравлюсь, — пожал плечами Попов, — всем хочется со мной иметь дело. Поэтому я достаточно успешный человек. — Нет, вы не поняли. Я влюбился в вас. Импровизированная тактика Арсения отзеркалилась — теперь его застали врасплох прямым заявлением. Он, конечно, не глупый мальчик и видел, что Шастун проявлял к нему симпатию, но признание в этом было слишком неожиданным ударом. Они смотрели друг на друга. Чего хотели добиться — сами не знали. Слишком спутанная ситуация. Они достигли той точки, которая стала для них тупиком. Что дальше делать никто не знал. — Вы хотите услышать, что это взаимно? — Глупо этого не хотеть, — нервно посмеялся Антон, — я бы никогда не признался бы в этом так скоро и открыто, если бы не видел вас с Выграновским тогда. Это не просто рабочее соперничество. За вами видна история. И очень неоднозначная. Арсений хотел ответить, но не подобрал слов. Это заходит дальше, чем планировалось. — Антон, вам семнадцать лет. Вы только, грубо говоря, начинаете жить. До этого была разминка. Зачем вам взрослый, со своими недостатками и ужасным характером, повидавший много всего плохого, партнёр? Хочется попробовать постарше? Нечего тут ловить, Антон. Как пара я вам не подхожу. — Вы это сами за меня решили? — Я это и для себя в том числе решил. Очередная минута неловкого молчания. Перерыв, чтобы подобрать новые фразы друг для друга. Наконец Арсений сделал вдох, собрался с силами и проговорил. — Антон, у меня для вас есть решение. Но я пойму, если вы откажитесь. Шастун заёрзал на диване. Ожидать можно было чего угодно. — Вы хороший мальчик, вы мне симпатичны. Не в этом плане, — он смущённо отвёл глаза в сторону (Антон впервые видел, как Попов смущается), — мне нравится с вами общаться, когда вы не пытаетесь совершить большую ошибку в своей жизни и подкатить ко мне. Помните, как мы с вами отлично провели время, когда вы пришли за кроссовками? Вы… вы невероятный парень, Антон. Арсений улыбнулся, но не смотрел при этом на Антона. Он залипал куда-то в даль. «Он прямо как я в молодости. Такой же упрямый, взбалмошный, громкий. И сильно влюбленный в баскетбол» — Я не могу ответить вам взаимностью, Антон. Это не влияет на то, есть у меня к вам чувства или их нет. — Но всё же, у вас есть ко мне чувства? — Это не важно сейчас. Я просто не могу. Но, Антон, я бы хотел общаться с вами, как… — «Боже, это же будет тупо звучать», — как… друг? — Я согласен, — Антон так быстро согласился, что Арсений еле успел произнести последнее слово до конца. Арсений удивлённо выдохнул. Ему хотелось, чтобы тот согласился. Это было золотой серединой — Попову не хотелось обрывать общение с Антоном, но отношения с ним, ну нет, это даже звучит бредово. — Так значит, мы друзья? — Получается так. — А друзья могут перейти на «ты»? — Конечно могут. Антон наконец-то улыбнулся. Арсений ответил ему тем же. Шастун встал с дивана и подошёл к мужчине, протянув ладонь для рукопожатия. — Называй меня Шаст. — О, то есть не «мистер самодовольное и наглое лицо, которое хочет казаться круче»? — Арсений рассмеялся и вместо рукопожатия крепко обнял Антона. Антона резко бросило в жар. Сильные руки неожиданно сцепились на его спине, заключив парня в объятие. Шастун неловко уткнулся в плечо Попову — первые несколько секунд объятия были для Антона пыткой. Он не понимал, как себя вести, нормально ли это после такого разговора. А потом его голова отключилась. Он впивался в запах парфюма Арсения. Расслабился на накаченном и немного напряжённом плече мужчины. Зажмурил глаза и не упускал ни одну секунду этого момента. Отпустил себя полностью и доверился другому человеку. Пальцы слегка вцепились в спину Антона. Аккуратно, нежно, но крепко — чтобы не сделать больно и не отпустить в том числе. Арсений почувствовал, как тело в его руках рассыпается. Это было так робко, так трепетно — он буквально ощущал, как постепенно каждая часть тела касается его кожи. С головы Антона на Арсения попало несколько прядей. Каштановые, тонкие, слегка сухие, но такие приятные. «Я не хочу, чтобы это заканчивалось», — подумал Антон. — Ну что же, спасибо вам… эм, тебе за разговор, Арсений, — Антон резко вырвался из объятия. — Я рад, что мы поговорили. Ну и что решили, ну… стать друзьями, — последнее слово звучало не совсем уверенна из уст Попова. У него не было прям друзей. Матвиенко не был другом. Он был уже родным человеком, буквально братом. А именно друзей у него не было. Антон смущённо улыбнулся. Он не знал, что ещё сказать, поэтому решил просто уйти домой. Его голова плохо соображала, потому что он всё ещё думал о том объятие. О тех касаниях. О том запахе. — Раз уж мы теперь друзья, — начал Попов, когда увидел, как Шастун направляется к выходу, — помнишь, ты в кино меня звал? Мы ещё можем успеть на последний сеанс! «Я сейчас хочу этого больше, чем чего-либо ещё», — подумал Антон. — Я не уверен, что это хорошая идея — дедушка меня, наверное, уже заждался. «Идиот, идиот, идиот», — крутилось у Антона. Но он просто боялся что-то испортить этим. — Ну давай я хотя бы тебя подвезу, а то красивым мальчикам в двенадцать ночи шастать не очень. «Он назвал меня красивым?» — Да, большое спасибо!