Летящий ястреб, рыжая лиса

На следующее утро Кэтрин и Брайан забрали из конюшни всех четырех лошадей и отправились в торговую лавку. Продавец, заметив их через окно, любезно распахнул дверь. — О, какие люди! Рад снова видеть вас в моем заведении! Чего изволите? — На этот раз всего и побольше, — сказал Брайан и, повернувшись к Кэтрин, спросил: — А ты не хочешь себе чего-нибудь прикупить? — Почему бы и нет? — согласилась она. Лишняя блузка или смена белья не помешают, ведь неизвестно, когда в следующий раз доведется попасть в магазин. Пока Кэтрин за шторкой примеряла одежду, а Брайан выбирал припасы для племени, лавочник щедро делился свежими сплетнями. — Слыхали, поезд вчера ограбили? — между делом поинтересовался он. Кэтрин вздрогнула и напрягла слух. — Да ну? — равнодушно бросил Брайан. — И много украли? — Вроде как тыщ пятьдесят. Говорят, налетели со всех сторон, человек двадцать, и давай шмалять как сумасшедшие. Даже пулемет Гатлинга с собой приволокли. Всех изрешетили — и охрану и машиниста, а поезд взорвали и пустили под откос. Кэтрин с трудом сдержала смешок. Да уж. Людская молва — страшная сила! — Ничего себе! И часто у вас такое происходит? — поинтересовался Брайан. — На моей памяти — впервые, — ответил лавочник. — Ну ничего, «пинкертоны» разберутся. — «Пинкертоны»? — Ну да. Наверняка мистер Вудвилл наймет ищеек, чтобы выяснить, кто это сделал. Как знать, может это не простые бандиты, а происки конкурентов. Откуда у обычного сброда пулемет Гатлинга? — Вот и я так думаю, — пробормотал Брайан и после недолгой паузы спросил: — А книги у вас есть? — А как же! — сказал продавец. — Зачем тебе книги? — удивилась Кэтрин, выглядывая из-за шторки. — Моя мать учит детей читать по-английски. Можешь выбрать что-нибудь интересное? Продавец снял с полки ящик и, поставив его на прилавок, сдул пыль с разноцветных корешков. Кэтрин подошла поближе и принялась перебирать фолианты. — Вот неплохие: Жюль Верн «С Земли на Луну», «Вокруг света за 80 дней»… Ах, нет, наверное, для… — она проглотила слово «индейских», — …детей это будет слишком сложно? Может, лучше купить какие-нибудь сказки? — У нас полно своих сказок, — отмахнулся Брайан. — Берем Жюль Верна! Кэтрин отыскала в коробке еще несколько любопытных книг. Майн Рид, Фенимор Купер, — некоторые истории она и сама еще не читала, и с удовольствием предвкушала, как на привале окунется в захватывающий сюжет. — Я заплачу, — сказала она, увидев, что Брайан потянулся за деньгами. — Пускай это будет моим подарком. Часа через полтора они отъехали от магазина, ведя за собой навьюченных лошадей. Одеяла, сукно, бисер, кофе, табак — чего только не было в туго набитых мешках, а на седлах позвякивали притороченные к ним котелки, сковородки и топоры. Заглянув к оружейнику, Брайан и Кэтрин купили патроны и пять многозарядных карабинов. К полудню они выехали из города, направляясь на запад, туда, где в синеватой дымке угадывались очертания Скалистых Гор. *** Два дня миновало без происшествий. Равнины сменились предгорьями, и теперь дорога петляла среди лесистых холмов. Несмотря на подъемы и спуски, ехать стало куда приятнее. Деревья защищали от палящего зноя, а чистый воздух, насыщенный ароматами нагретой хвои, бодрил. Кэтрин и Брайан ехали по заросшим тропам, вьющимся среди утесов и скал. Заснеженные горы причудливыми зубцами громоздились на горизонте, цепляя вершинами облака. Шум ветра и журчание воды перемежались криками оленей вапити, тонкими и мелодичными как свирель. Вокруг было полно дичи, и раздобыть на обед свежего мяса не составляло никакого труда. Ночевала Кэтрин в палатке, а Брайан — у костра на подстилке из еловых лап, благо ночи были довольно теплыми. Ни хищники, ни бандиты, ни враждебные индейцы на пути, к счастью, не попались. Кэтрин уже хотела возблагодарить небеса за то, что путешествие протекает спокойно и даже приятно, но утром третьего дня, выйдя из палатки, она обнаружила, что Брайан сидит у костра, по уши закутавшись в одеяло. — Ты замерз? — удивилась она, ведь, несмотря на ранний час, воздух был совсем не холодным. — Что-то знобит, — хрипло сказал Брайан, подняв на нее красные слезящиеся глаза. Кэтрин подошла поближе и коснулась тыльной стороной ладони его лба. Он был горячим и влажным от испарины. — Да ты весь горишь! — не на шутку всполошилась она. — Черт! — Брайан шмыгнул носом. — И как это меня угораздило? — Не знаю. Может, простудился тогда под дождем? Или твой приятель Хэнк тебя заразил? — Дерьмо! Как же не вовремя! — просипел Брайан и закашлялся. — Да уж. — Кэтрин растерянно огляделась по сторонам. Отец рассказывал про лекарственные травы, но и он, и она сама болели настолько редко, что эти знания толком не пригодились. — Кажется, шалфей помогает при простуде. Схожу поищу. — Не нужно, Кэт. — Брайан поднялся на ноги. — До деревни осталось недолго, а там что-нибудь найдется. — Но как ты поедешь с таким жаром? — Все в порядке. Это всего лишь простуда, а не чума. Сейчас покурю, и полегчает. Он поджег сигарету, затянулся, и тут его снова разобрал кашель. Кэтрин сердито насупилась. — Брось эту гадость! От нее только хуже. Брайан досадливо закатил глаза, но подчинился. — Ладно, пора собираться. Наспех позавтракав, они свернули лагерь и двинулись в путь. Как Брайан ни крепился, Кэтрин видела, что ему худо. Его мотало из стороны в сторону, он кашлял, поминутно сморкался и чихал так, что Каво́ка вздрагивала и боязливо косилась на хозяина. К полудню впереди над деревьями показались столбы сизого дыма. — Главное, чтобы никто из наших не подцепил от меня эту дрянь, — пробормотал Брайан. — Но ведь это обычная простуда, — напомнила Кэтрин. Он покачал головой. — Кэт, индейцы очень восприимчивы даже к обычной простуде. То, что у тебя вызовет насморк, для них может обернуться воспалением легких. Ваши болячки выкосили больше индейцев, чем ваше оружие. — И что же теперь делать? — Попрошу всех держаться от меня подальше, пока не выздоровею. И тебя это, кстати, тоже касается. — Да ладно, — отмахнулась Кэтрин. — Я же не индианка, простуда мне не страшна. — Как знаешь. Они спустились в широкую лощину, на дне которой поблескивала река, и в просвете между деревьями показались индейские шатры. Издалека они напоминали стога сена на выкошенном лугу. Брайан осадил Каво́ку и жестом велел Кэтрин остановиться. Оглядевшись по сторонам, он вскинул руку, и сказал что-то по-индейски, отчетливо и громко. — Хау, кола́, — откликнулись откуда-то сверху. Кэтрин повернулась на голос и, лишь тщательно присмотревшись, различила среди ветвей настил, на котором сидел дозорный. — Что он сказал? — спросила она у Брайана. — «Привет, друг», — перевел тот. Они отправились дальше и вскоре очутились на просторном берегу, где стояло множество конусообразных жилищ. Большинство из них были светло-бежевыми с закопченными верхушками, но несколько шатров яркими пятнами выделялись на общем фоне. Их стены покрывали красочные узоры и цветные фигурки людей, бизонов и лошадей. — Какие красивые вигвамы, — восхитилась Кэтрин. — Вигвамы? — насмешливо переспросил Брайан. — Да. А что? — Она с недоумением взглянула на него. — Никак не возьму в толк, почему белые все время называют ти́пи вигвамами. — Ти́пи? — Ну да. То, что ты видишь, называется ти́пи. — А в чем разница? — В том, что вигвамы — это округлые палатки. Каркас делают из прутьев и накрывают всем, что под руку попадется — корой, ветками, одеялами. А ти́пи, сама видишь, конической формы, и покрышки для них специально выкраивают и шьют. Раньше — из бизоньих шкур, а теперь — все чаще из парусины. Кэтрин хмыкнула с легкой досадой. К своему стыду, о быте и нравах индейцев она не знала практически ничего. Лучше помалкивать, чтобы не сморозить еще какую-нибудь глупость. Когда они въехали на середину стойбища и спешились, со всех сторон к ним потянулись люди. Узнав Брайана, индейцы заулыбались, оглашая окрестности радостными возгласами. — Чета́н Кийя́! Чета́н Кийя́! Хау, кола́! — различила Кэтрин в оживленном гомоне. От обилия полуголых смуглых тел зарябило в глазах: большинство мужчин не носили рубашек. Среди них виднелись женщины в бежевых замшевых платьях. Люди хотели было приблизиться, но Брайан предостерегающе вскинул руку. — Маку́жело, — сказал он, и все подались назад. Кэтрин догадалась, что он предупредил соплеменников о своей болезни. Тут из толпы показалась рослая женщина, в платье, обильно украшенном вышивкой и бахромой. Стройная фигура, гладкое смуглое лицо — Кэтрин не смогла сходу определить ее возраст. — Чета́н Кийя́! Мичи́нкши! — воскликнула женщина и раскинула руки, желая обнять Брайана. — Здравствуй, мама, — ответил он на английском и добавил: — Близко не подходи, я слегка приболел. — Что с тобой? — с тревогой в голосе по-английски спросила она. — Ничего страшного. Обычная простуда. Женщина сокрушенно покачала головой. Только сейчас Кэтрин заметила морщинки на ее лице и серебристые нити в черных косах, выдающие истинный возраст. В следующий момент индианка посмотрела на нее. — А ты кто такая? — не церемонясь, спросила она. Индейцы притихли, устремив на Кэтрин любопытные взгляды. Она жутко смутилась. Как там по-индейски «жена»? — Я… э-э-э… скво, — вспомнила она подходящее слово. — Скво? — с каким-то странным недоумением переспросила мать Брайана, а из толпы раздались смешки. «Господи Иисусе, что я опять сказала не так?» — в панике подумала Кэтрин. — Мама, знакомься, это Кэтрин — моя жена, — пришел на помощь Брайан и, обращаясь к индейцам, перевел: — Мита́уичу. Люди начали переглядываться и о чем-то шептаться. Кэтрин чувствовала себя не в своей тарелке. В горле пересохло, щеки горели огнем. — Твоя жена? — в голосе «свекрови» послышалось явное неодобрение. — Мичи́нкши, когда ты успел жениться? Почему я узнаю об этом только сейчас? — Это долгая история, мама. — Брайан повернулся к Кэтрин. — Кэт, познакомься, это миссис Смит — моя мама. — Очень приятно. — Кэтрин никогда не видела, как делают реверанс, но сейчас, кажется, с перепуга сделала именно его. Она протянула миссис Смит руку, но та словно не заметила ее жеста. Черные глаза продолжали пытливо буравить сына. Тот попытался сгладить неловкость: — Мама, потом поговорим. Я привез всем подарки. — Он кивнул на навьюченных лошадей и, повернувшись к толпе, сказал по-индейски несколько слов. Люди заулыбались и одобрительно загудели, а пара юнцов заулюлюкала высокими пронзительными голосами. Кэтрин невольно поморщилась. Именно такие вопли, похожие на лай койота, она слышала в тот день, когда убили ее отца. — Пускай припасы раздаст Черный Медведь, он лучше знает нужды своих людей, — продолжил Брайан, обращаясь к матери. — А еще скажи ему, что у меня важные новости, и я хочу с ним поговорить. Он хотел сказать что-то еще, но закашлялся. — Хорошо, я передам вождю твои слова, но сперва попрошу шамана подготовить для тебя ини́пи, — с беспокойством в голосе ответила миссис Смит. — А пока присядь у костра, тебе нужно согреться. Она поманила рукой, приглашая следовать за собой. — Мы с Кэт поселимся отдельно, чтобы никого не заразить, — сказал Брайан, когда они шли мимо ти́пи, возле которых дымили обложенные камнями костры. Миссис Смит ничего не ответила, лишь чопорно поджала губы. Кэтрин уже поняла, что пришлась здесь не ко двору. Остальные индианки тоже поглядывали на нее не особенно дружелюбно. Хотя, чего она ждала? Распростертых объятий? «Свекровь» подвела Кэтрин и Брайана к одному из открытых очагов и, когда они уселись на разложенные вокруг бревна, куда-то ушла. Остальные обитатели деревни тоже разбрелись по своим делам, и Кэтрин наконец-то смогла перевести дух. Она повернулась к Брайану. Его глаза слезились, нос покраснел, но взгляд лучился весельем. — «Скво»? — насмешливо переспросил он. Кэтрин насупилась. — Какого черта! Опять что-то не так? — У нас не слишком-то любят это слово, — пояснил Брайан. — Вроде, у восточных индейцев оно означает… ну… женский половой орган. А бледнолицые радостно подхватили и стали так называть всех индейских женщин. — Тьфу ты, а я и не знала, — буркнула Кэтрин. — И как же по-вашему будет «жена»? — «Тауи́чу» или, более уважительно, «уину́ча». — Я все равно никогда этого не запомню. Брайан вздохнул. — Да я и сам не сразу запомнил. Мать еще в детстве пыталась учить меня своему языку, но у меня в одно ухо влетало, а в другое вылетало. До сих пор иногда путаю слова. — Кстати о твоей матери, — заметила Кэтрин, — кажется, я не особо пришлась ей по душе. Может, сказать ей правду, что я никакая тебе не жена? Брайан покачал головой. — Не обращай внимания. Мама не злая, она просто не ожидала, что я женюсь на бледнолицей. — А это считается чем-то плохим? — Не то, чтобы плохим, скорее странным… Не хочу тебя обидеть, но та́куя невысокого мнения о белых женщинах. — Что?! — взвилась Кэтрин. — Это еще почему? — Ну… ваши дамы считаются капризными, легкомысленными и… — Брайан закашлялся, скорее нарочито, чем взаправду. — Что «и»? — Кэтрин нетерпеливо толкнула его в бок. — …и не особо красивыми, — смущенно закончил он. Кэтрин потеряла дар речи от возмущения. Себя-то она, конечно, не считала писаной красавицей, но всегда подсознательно ощущала превосходство белой расы над остальными. То, что какие-то дикари считают европеек некрасивыми, не укладывалось в привычную картину мира. Разве в любовных романах герои не сходят с ума по златовласым девам? Разве не воспевают их светлые глаза, и кожу — белую и нежную как розовый лепесток? Она невольно принялась оценивать внешность женщин, которые трудились неподалеку. Глядя на молодых индианок, скребущих натянутые на распорках шкуры, Кэтрин с досадой отметила, что большинство из них весьма привлекательны. Гладкая кожа оттенка светлой корицы, раскосые «оленьи» глаза, густые шелковистые волосы — экзотическая красота этих девушек притягивала взор. В сердце болезненно кольнула ревность. Девицы были так изящны и стройны, и двигались так плавно и грациозно, что Кэтрин ощутила себя коровой, затесавшейся в стадо антилоп. Ко всему прочему, они еще то и дело бросали на Брайана игривые взгляды, заставляя ее чуть не скрежетать зубами от злости. — Не обижайся, Кэт, — мягко заговорил Брайан. — Просто большинство белых женщин, которых видели та́куя — это девочки из салуна. Уверен, когда они узнают тебя поближе, ты им понравишься. «Ты тоже считаешь меня не особо красивой?» — Вопрос так и вертелся на языке, но вместо этого Кэтрин поинтересовалась: — А куда ушла миссис Смит? Она что-то говорила про шамана и… — «Ини́пи». Ритуал очищения. Это что-то вроде бани или парилки, где можно как следует пропотеть. — Да ну? Кэтрин читала про бани у турков, финнов и русских, но о том, что нечто подобное есть у индейцев, слышала в первый раз. — Мы ходим туда помолиться, очистить разум, — пояснил Брайан. — Но и при простуде хорошо помогает. — Помолиться в бане? — недоуменно переспросила Кэтрин. — А что? Ничуть не хуже, чем в церкви. Обильное потоотделение способствует… просветлению мозгов. — Но ты-то сам не особо в это веришь? Брайан лишь пожал плечами и молча уставился на огонь. Кэтрин продолжила глазеть по сторонам. Несмотря на то, что вокруг было полно народу, в деревне не ощущалось обычной для поселений белых суеты. Здесь, казалось, каждый знал свою роль. Женщины неустанно трудились — скоблили шкуры, развешивали на сушилке мясо, приносили из леса хворост. При этом у многих из-за спины выглядывали младенцы в ярко разукрашенных переносных люльках. Мужчины, в отличие от своих жен, предавались праздности. Они либо просто сидели у костров и курили трубки, либо бесцельно слонялись между ти́пи, болтая с соседями. Кэтрин мысленно возмутилась такой несправедливости, но тут из-за деревьев показалось пятеро всадников. Через спины их пегих лошадок были перекинуты оленьи туши. Женщины и дети, завидев добытчиков, с радостными возгласами побежали навстречу. «Выходит, мужчины охотятся, а женщины занимаются хозяйством», — сообразила Кэтрин. Вроде все по-честному, но, с другой стороны, она по себе знала, что домашние дела никогда не кончаются. Задашь корма лошадям, нужно чистить навоз, потом постирать, развесить белье, прибраться в доме, состряпать обед… И когда вроде бы уже все переделала, приходит время снова кормить лошадей. Охотники отдали добычу женщинам и подошли поздороваться с Брайаном. Тот, предупредив, чтобы они не приближались, перекинулся с ними парой слов. Карабины, которые он привез, аккуратным рядком лежали на расстеленном одеяле. — Мазавака́н, — указал на них Брайан. Лица мужчин засветились радостью. Они взяли карабины, начали их осматривать и вскидывать на плечо. Несколько раз стрельнули в воздух, переполошив лошадей. — Воште́ло, воште́ло! — с восторгом восклицали охотники, и с благодарностью кивали Брайану: — Пила́майя. Они с любопытством поглядывали на Кэтрин, но вопросов не задавали. Она тоже тайком рассматривала их. Когда еще доведется увидеть свирепых дикарей с такого близкого расстояния? Все пятеро были без рубашек, щеголяя смуглыми поджарыми торсами. Волосы охотников были заплетены в две косы, на груди болтались бусы и амулеты, а на ступнях красовались расшитые мокасины. Спереди и сзади пах прикрывала набедренная повязка из красного или синего сукна, а то, что Кэтрин сперва приняла за отделанные бахромой штаны — оказалось раздельными кожаными ноговицами, прикрепленными к поясу наподобие чулок. В памяти возник индеец, убивший ее отца. Тогда Кэтрин не успела его подробно рассмотреть, но выглядел он довольно похоже. Только его лицо и тело были размалеваны яркими полосами, а на затылке торчали перья. Она невольно передернула плечами. Господи, а вдруг он среди этих людей! От этой мысли стало не по себе. Кэтрин глубоко вдохнула, набрав полную грудь воздуха, пахнущего дымом и жареным мясом. Волноваться не о чем — пусть ее встретили и не особенно дружелюбно, но и не враждебно. Брайан ее в обиду не даст. Она посмотрела на него, и он ободряюще ей улыбнулся. «Все будет хорошо!» — подумала Кэтрин, но тут увидела приближающуюся «свекровь», и ее уверенность поубавилась.