***
— Принцесса собирается выйти из замка и она хочет, чтобы ты сопровождал ее, — говорит Руби, как только Дэвид возвращается в главную комнату. — Мне нужно сначала умыться, я буду готова через несколько минут. Она торопится? — Нет, она подождет тебя, — отвечает Руби с очень странным выражением лица, и Дэвид вопросительно смотрит на нее, затем качает головой и возвращается в свою комнату. Двадцать минут спустя Дэвид находит Белоснежку сидящей перед камином. — Доброе утро, Ваше Высочество, — улыбается он. — Сейчас полдень, — смеется она, — пошли, нам пора.***
Они едут на своих лошадях до края Зачарованного Леса. — Сюда, — говорит Белоснежка, слезая с лошади. — Оставшуюся часть пути мы идем пешком. Дэвид привязывает обеих лошадей к дереву. — Я давно собиралась приехать сюда, — объясняет Белоснежка. — Но я не хотела делать это одна. — Куда мы идем? — В дом Слепой Ведьмы. Глаза Дэвида расширяются. - Куда? — Ты боишься? Ты слышал о Слепой Ведьме? — Все слышали о Слепой Ведьме. — Ну, мы здесь по двум причинам. Я пыталася связаться с Голубой Феей, но она не отвечает. Говорят, что Слепая Ведьма может видеть то, чего не видит большинство людей. Возможно, она сможет обнаружить заклятие памяти, которое на тебя наложили. — Мы здесь из-за меня? — удивленно спрашивает Дэвид. — Не совсем. Ходят ужасные слухи, что Слепая Ведьма похищает детей. Я надеюсь, что это всего лишь слухи. Но если это правда… Дэвид кивает. — Хорошо, Вы знаете, куда идти дальше? Белоснежка вытаскивает из кармана маленькую карту. — Вот, — она указывает на карту, — мы должны найти странный камень в форме медведя. — Вон тот? — Дэвид указывает на камень между деревьями. — О, я думаю. Я думала, что это будет более очевидно. Пошли. — Позвольте мне пойти первым, Ваше Высочество. Белоснежка кивает и следует за Дэвидом. — Говорят, у Ведьмы исключительный слух, поэтому мы должны быть очень осторожны с тем, что говорим в ее присутствии, — шепчет она. А потом они оба замирают, потому что ни один из них не ожидал, что домик Ведьмы будет настоящим пряничным домиком, сделанным из леденцов, глазури и других сладостей, которые выглядели очень восхитительно. — Я знаю, Вы надеялись, что это слухи, но ее дом определенно выглядит как ловушка для детей, — шепчет Дэвид, и Белоснежка кивает. Дэвид смотрит на него и понимает, что ему было бы очень трудно устоять перед таким местом, когда он был маленьким. Особенно в те дни, когда его мать вообще не могла позволить себе купить сахар. Они медленно идут по двору Ведьмы, оглядываясь. Белоснежка не может избавиться от тошноты в животе. Дэвид пару раз стучит в дверь, и дверь со скрипом открывается. Сердце Белоснежки быстро бьется, когда они входят в дом Слепой Ведьмы. Большой стол уставлен кексами и марципановыми фруктами, эклерами, печеньем и несколькими сладостями, которые она даже не знает как назваются. Белоснежка понимает, что даже во дворце она не видела такого большого ассортимента сладостей. Блондинка в темном платье оборачивается и смотрит на них. Ее глаза странного блекло-голубого цвета. — Кто у нас здесь? — спрашивает ведьма, а потом улыбается: — Не говори мне, дай угадаю. Она делает глубокий вдох. Потом она выглядит удивленной. — Белоснежка! Правда? Принцесса Белоснежка здесь, а с ней… — она делает еще один глубокий вдох. — С ней… о, Вы не знаете. Какая прелесть! Белоснежка здесь со своим рыцарем. Добро пожаловать, в мою скромную обитель, Ваше Высочество. Как поживает Реджина? — Ты знаешь Реджину? — спрашивает Белоснежка. — О, да, у нас были дела в прошлом. Не волнуйся, она выплатила мне все свои долги. Она мне больше ничего не должна. — Долги? — спрашивает Белоснежка, беспокойно глядя на Дэвида. — Какие долги? — О, не бери это в свою хорошенькую царственную головку. Она принесла мне эту восхитительную милую ученицу, и ей все прощается. Гретель! — кричит Ведьма, и в комнату засовывает голову тринадцатилетняя девочка с большими испуганными глазами. — Где твои манеры? У нас гости! Приходи поздороваться! Входит Гретель и кланяется перед Белоснежкой и Дэвидом. — Здравствуйте! Могу я угостить вас сладостями? — она сказала. — О, нет, спасибо, — отвечает Белоснежка. — Как насчет Вас, сэр? В глазах девушки есть что-то испуганное, сломленное и умоляющее, что заставляет Дэвида кивнуть. — Да, пожалуйста, — говорит он, и Белоснежка смотрит на него с тревогой. — Ничего не ешь! — она обращается к нему, когда Гретель уходит, и он кивает. — Что я могу сделать для вас? — Ведьма улыбается, а Белоснежка колеблется. Она не знает, хочет ли она давать Ведьме какую-либо информацию. — Мне интересно, не могли бы Вы нам помочь, — неохотно говорит Белоснежка. — Я боюсь, что мой друг мог стать жертвой проклятия памяти. — Твой друг? — говорит Ведьма и в восторге хлопает в ладоши. — У твоего друга есть имя? Белоснежка колеблется. Внезапно она чувствует себя чрезвычайно защищающей Дэвида. Она даже не хочет называть Ведьме его имя. — Меня зовут Дэвид, — предлагает он, заметив ее колебания. — О, он говорит. Как прекрасно. Ведьма запрокидывает голову и снова смеется. — Что смешного? — спрашивает Белоснежка. — Да, это действительно очень забавно. То, что ты думаешь, что твой прекрасный друг стал жертвой проклятия памяти, — и она снова смеется, — в то время как все королевство находится под действием заклинания памяти, такого сильного, что я едва могу соображать. — Все королевство? — спрашивает Белоснежка, глядя на Ведьму, и задаваясь вопросом, сколько в ее словах правды. — Вообще-то два королевства. Видишь ли, было два королевства, которые на время объединились, а потом снова разошлись. Любовь, давно потерянная и забытая, но тем не менее любовь. И чары такие сильные, что даже те, кто помнит, что произошло, не могут ничего объяснить тем, кто забыл. — Что? — говорит Дэвид, качая головой. — Как это произошло? Вы можете это объяснить? — В том-то и дело, друг, что я не могу. Она со всеми вами наделала немало, и что еще более восхитительно, она попала в собственную ловушку, потому что тоже не может вспомнить! — Хорошо, Вы не можете вдаваться в подробности, но можете ли Вы сказать нам, кто наложил это заклинание? — спрашивает Белоснежка. Ведьма смеется. — Я не могу. Но я скажу вам, что я могу сделать. Я могу ответить на один вопрос, на тот вопрос, который постоянно крутится у вас в голове. Сначала ты. Она поворачивается к Дэвиду. — Я должен задать этот вопрос? — спрашивает он, и Ведьма качает головой. — О, нет, не просто вопрос. Вопрос, который у тебя в голове. Тебе не нужно задавать его вслух. Я чую его запах на тебе. — Она делает глубокий вдох. — Серьезный и полный надежды, с легкой ноткой грусти, — говорит она. — Вот твой ответ: это не вина, это не гнев, это не страх, — хлопает в ладоши Ведьма и хихикает. — Ты знаешь остальное, не так ли? — а потом она поворачивается к Белоснежке и делает глубокий вдох. — И Ты. Столько печали и вины в твоем чистом сердце. Свет вот-вот погаснет. Твой ответ прост. Что бы ты ни думала — ты уже заплатила за это дважды! — говорит она, выглядя очень гордой собой. — Вот и все. Это все, что я могу вам дать. Если вы так благородны и сообразительны, как о вас говорят, этого достаточно, чтобы во всем разобраться. Затем она перестает улыбаться, ее лицо становится довольно грозным, и она кричит. — Гретель! Где угощение? — Пожалуйста, не кричите на нее, мы никуда не торопимся, — Белоснежка пытается уберечь девочку от ругани. Дэвид смотрит, как она пытается спасти и защитить Гретель от разъяренной Ведьмы. Несколько дней назад она так же пыталась спасти его. Девочка врывается обратно в комнату и протягивает Дэвиду маленькую тарелку для десерта, а Дэвид поворачивается и смотрит на Белоснежку широко открытыми глазами, потому что на его десерте с помощью ярко-красной глазури Гретель написала: «Помогите нам!» — Ну, — Белоснежка жестом показывает Дэвиду, чтобы тот следовал за Гретель, — не могли бы Вы еще раз повторить то, что Вы сказала Дэвиду? Что это было? — О, я не уверена. Я не люблю повторяться, — улыбается Слепая Ведьма. Гретель на цыпочках тихо уходит, а за ней следует Дэвид. В соседней комнате есть большая дровяная печь с кипящим котлом, а рядом с печкой большая клетка с висячим замком, в которой сидит мальчик, который так похож на Гретель, что это, должно быть, ее близнец, связанный и с кляпом во рту, смотрящий на Дэвида и Гретель большими испуганными глазами. Дэвид подходит к клетке. Он нигде не видит ключ. Он вытаскивает свой нож. Он просовывает руку через прут клетки и перерезает веревки, связывающие мальчика, затем снимает кляп изо рта. — Гретель! — шепчет мальчик. — Что ты делаешь! Просто беги! — Я не уйду без тебя Гензель! — шепчет она. Она указывает на Дэвида. — Он рыцарь, он может нам помочь. — Просто возьмите мою сестру и уходите, сэр, — умоляет мальчик. — Пожалуйста! — Где ключ? — спрашивает Дэвид. — Ведьма носит его на шее, — отвечает Гретель. — Она никогда его не снимает. — Хорошо, есть топор или пила или что-нибудь еще, что я могу использовать? — Дэвид спрашивает Гретель. — Есть топор, я им дрова рублю, — отвечает Гретель. — Принеси его мне, — шепчет Дэвид. — Ваши десерты действительно очень красивые, — слышит он, как Белоснежка отчаянно пытается занять и отвлечь Ведьму в другой комнате. Когда Ведьма не отвечает, Белоснежка пытается задать другой вопрос: — Вы сказали, что Вы с Реджиной были друзьями? — Я знаю, что ты делаешь, и это не сработает, — отвечает Слепая Ведьма, и ее голос звучит одновременно тихо и пугающе. Дэвид знает, что ему нужно действовать сейчас. Он берет горящее полено от дровяной печи и бросает его на землю рядом с занавесками. Занавески сразу загораются. — Что твой друг сделал с моим домом! — визжит Слепая Ведьма. — О, ты заплатишь за это! Гретель вернулась уже с топором. — Уходи! — Дэвид кричит. — Я вытащу его! Но Гретель твердо качает головой. — Я не оставлю его! — кричит она. Пламя охватило шторы и теперь сжигает пряничные стены. Ведьма пытается использовать свою магию, чтобы потушить пламя. Дэвид пытается сломать клетку топором. — Белоснежка, бери Гретель и уходи! — кричит он. Гретель кричит «нет!» и ведьма поднимает руки и использует свои магические силы, чтобы ударить Дэвида о стену. — Нет! — Белоснежка кричит и начинает бросать в Ведьму все, что попадет в ее руки. И хотя Ведьма не может видеть, она, все равно, очень хорошо уворачивается от шквала кексов, печенья и сладостей, которые Белоснежка бросает ей навстречу. — Ты любишь играть в игры, не так ли! — ведьма смеется. — Ты не сможешь обыграть меня! Я вижу все что ты делаешь! Белоснежка бросает нож в ведьму. — Мне нужно ударить тебя только один раз! — кричит она. — Прекрати это! — Ведьма кричит, потому что нож Белоснежки задел ее плечо. Затем принцесса, наконец, достает ее, когда бросает стеклянное блюдо, которое попадает Ведьме прямо в лицо. Слепая Ведьма падает на землю. Дэвид уже встал. Он ударяет топором по двери клетки еще два раза, и дверь распахивается. Гензель выскакивает, и Гретель хватает его за руку. — Пойдем! — кричит она. За исключением того, что огонь за это время уже распространился по всему дому. Между Дэвидом, детьми и Белоснежкой стена огня. — Белоснежка, тебе лучше уйти отсюда! — кричит Дэвид. — Нет! — кричит она. — Я не оставлю тебя! Она выбегает к ведьминому колодцу, достает ведро с водой и бежит обратно в дом. Она делает это несколько раз и, в конце концов, замачивает свой плащ в воде и бросает его в огонь, открывая небольшой проход для Дэвида и детей, чтобы выбраться. Гретель и Гензель выбегают, а за ними Давид, и все они вываливаются из дома так быстро, как только могут. Пряничные стены рушатся прямо за ними. Они продолжают бежать, пока не доберутся до лошадей. Дэвид и Белоснежка помогают детям сесть на лошадей и уезжают так быстро, как только смогут. Они на полпути к замку Реджины, когда замедляются, чтобы пересечь небольшой ручей. — Давайте сделаем перерыв! — Белоснежка предлагает, задыхаясь, и они слезают с лошадей. Она чувствует себя измотанной, ее руки все еще трясутся. Она поворачивается к Дэвиду, чтобы что-то сказать, но ее прерывает почти истеричная Гретель, которая падает в объятия своего брата, плача и крича: — Ты серьезно думал, что я оставлю тебя! У Гензеля в глазах тоже стоят слезы, но он изо всех сил притворяется, что это не так. — Все в порядке! Отпусти меня, — пытается сказать он, но она прижимается к нему еще крепче. — Гретель, если ты меня не отпустишь, я брошу тебя в ручей! — он угрожает, и тогда она отпускает его и смеется. Она делает шаг назад, а затем тянется к воде и брызгает на него. Гензель смеется и угрожающе подходит к ней. — Если вы, ребята, промокнете насквозь, вы пойдёте отсюда пешком, — угрожает Дэвид, и это замедляет их обоих. — А если серьезно, — еще раз говорит Гретель, — ты действительно думал, что я смогу тебя бросить? Белоснежка смотрит на Дэвида и очень хочет, чтобы она могла сделать то же самое. Схватить его и кричать: «Ты серьезно думаешь, что я тебя брошу?» Может быть, часть его понимает это, потому что он улыбается ей и пожимает плечами. — Кто-нибудь пострадал? — спрашивает Белоснежка, стягивая с цепочки на шее золотой целебный пузырек. У Гретель небольшой ожог на ноге, Гензель в синяках и делает вид, что все в порядке. Дэвид уже хорошо знает, что уклоняться от вопросов Белоснежки бессмысленно. Он закатывает рукав и показывает ей кровоподтек на руке. Она держит его руку в своей руке, и он снова наблюдает, как его порез мгновенно исчезает, а в его голове повторяются слова Ведьмы: «Это не вина, это не гнев, это не страх, ты точно знаешь, что это такое». И тут он замечает обожженные руки Белоснежки. — Могу я? — тихо спрашивает он, и она кивает. Дэвид берет пузырек из ее рук, наносит каплю на палец, а затем проводит пальцем по ее ожогам, и она смотрит, как ее ожоги сменяются идеальной кожей, не испорченной огнем. Он удивлен, увидев, как Белоснежка расстегивает жилетку и верхнюю часть пуговиц на рубашке, но затем она обнажает левое плечо, и он видит большой красный синяк, покрывающий его. Он прикасается к ее плечу так мягко, что она едва чувствует его прикосновение, а затем ее плечо полностью заживает. — У Вас есть еще раны, Ваше Высочество? — его голос становится хриплым, и она качает головой. Он снимает плащ, и она ожидает, что он покажет синяк, порез или ожог, но вместо этого он накидывает плащ ей на плечи. — Вы замерзнете, — просто заявляет он, и она улыбается. — Спасибо! Они сидят рядом друг с другом и смотрят на небольшой поток воды — Вы спасли нас! — говорит Гретель, и ее руки все еще трясутся. Гензель жадно пьет воду из ручья. — Думаешь, Слепая Ведьма мертва? — спрашивает Белоснежка и Гензель качает головой. — Так мы думали в прошлый раз. Мы бросили ее в печь, но она не умерла. Она ждала нас. Огонь ее не убивает, — объясняет Гретель. — В прошлый раз? — спрашивает Дэвид. — Вы уже убегали от нее? — Королева Реджина послала нас в дом Слепой Ведьмы, чтобы мы достали для нее сумку. Слепая Ведьма сказала, что съест нас, поэтому мы затолкали ее в духовку и думали, что свободны, а она мертва. Только мы ошибались. Реджина снова бросила нас в этой части леса. Нас ждала Слепая Ведьма. И на этот раз она заперла Гензеля в клетке, а ключ спрятала на шее, — говорит Гретель и выглядит готовой расплакаться. — Я не смогла его спасти! Каждое утро она говорила, что съест моего брата на ужин. Каждое утро я плакала, думая, что потеряю его! — говорит она, поворачиваясь к нему, и когда она тянет его обратно в свои объятья, на этот раз он не выворачивается. — Все в порядке, — пытается успокоить перепуганную девушку Белоснежка, — теперь все кончено, вы в безопасности. — Где ваши родители? — спрашивает Дэвид. — Мы потеряли отца. — Гензель объясняет. — Наша мать умерла, когда мы были маленькими. — И вы не знаете, где ваш отец? — спрашивает Белоснежка. Гретель качает головой. — Все в порядке, — улыбается Белоснежка. — У меня есть подруга "с нюхом" на такие вещи. Если твой отец в Зачарованном лесу, она его найдет. Кто-нибудь из вас все еще ранен? Следующие несколько минут Белоснежка лечит царапины и небольшие синяки на Гензеле и Гретель, затем они снова забираются на лошадей и везут детей к Бабушке. Бабушка очень мила и нежна с близнецами, и они, кажется, сразу же проникаются к ней симпатией. Простой деревянный домик бабушки вместе с ее амбаром и огородом должны казаться им такими безопасными и обычными после жизни в пряничном домике Ведьмы. — Если они будут тебе мешать или тебе что-нибудь понадобится… — говорит Белоснежка Бабушке, но Бабушка качает головой. — Пусть попробуют, — улыбается бабушка принцессе. — Не волнуйтесь, мы прекрасно поладим. — Это только до тех пор, пока мы не найдем их отца, — быстро добавляет Белоснежка. — Пока им нужно место для ночлега, они здесь в безопасности, — настаивает Бабушка. — Вы знаете, я скучаю по своей Руби, и я рада компании! — Спасибо, Бабушка, — улыбается Белоснежка. А потом Бабушка берет Белоснежку за руку и говорит: — Ты поступила хорошо, Белоснежка! Ты спасла этих детей. Дэвид, ты тоже поступил хорошо! Дэвид удивлен, увидев, что глаза Белоснежки наполняются слезами. — Что ты… — шепчет она. Он понимает, что одобрение Бабушки должно быть очень важно для нее. Какой бы храброй и невероятной она ни казалась ему, жизнь под гнетущим критическим пальцем Реджины сказалась на ней. Что сказала Слепая Ведьма? «Столько горя и вины в твоем сердце. Свет вот-вот погаснет». «Я бы хотел, чтобы кто-нибудь в замке присматривал за Вами. — говорил Ворчун. — Потому что все, что Вы делаете, это отдаете, отдаете и отдаете и я действительно беспокоюсь о Вас». И впервые Дэвид видит Белоснежку не как идеальную фантазию, которая слишком хороша, чтобы быть правдой, а как женщину, которая нуждается в помощи и поддержке, как и все остальные. И он понимает, что именно для этого он здесь. Он здесь, чтобы убедиться, что ее свет не погаснет.***
Белоснежка и Дэвид возвращаются в замок. — Гораздо легче вернуться в замок через парадные ворота, — шепчет Белоснежка, когда они передают своих лошадей охраннику и просят его отвести их в конюшню. — И, намного быстрее, — добавляет она. Они идут по покоям Белоснежки и оба садятся на кресла перед камином. Чихун снова сидит за столом, зарывшись в свои бумаги. Белоснежка чувствует себя измотанной. Она выглядит как беспорядок, закутавшись в плащ Дэвида, черные пятна от огня и дым на всем лице. Дэвид выглядит не намного лучше. — Что именно вы двое делали, — спрашивает Чихун, — боролись с ураганом? — Почти. — Белоснежка улыбается. — Хорошо, мне нужно привести себя в презентабельный вид к ужину, у меня нет никаких планов на оставшуюся часть дня, так что ты можешь немного отдохнуть или взять выходной, делай, что хочешь. Дэвид направляется в свою комнату, чтобы привести себя в порядок, надевает чистую одежду и возвращается в главную комнату. Белоснежка выходит из своей комнаты в красивом светло-зеленом платье, а за ней Руби. Волосы ее вьются, ложатся на плечи, щеки бледны, губы ярко-красные. Он улыбается ей, и это все, что он успевает сделать, прежде чем дверь распахивается, Реджина врывается в главную комнату и направляется прямо к Белоснежке, хватает ее за горло и толкает к стене. — Глупая, глупая девчонка! Что ты наделала! — кричит она. Дэвид немедленно тянется за своим мечом. Белоснежка бросает на него быстрый взгляд и качает головой: — Нет! — Реджина! — пытается сказать она, но пальцы Королевы сжимают ее шею, и ей трудно дышать, не говоря уже о словах. Дэвид широко открывает глаза. Что она имеет в виду под «нет»? Он делает три угрожающих шага в сторону Реджины. Красноречивый взгляд Белоснежки замораживает его. — Что ты наделала! У меня было перемирие со Слепой Ведьмой, а ты его нарушила! — Реджина кричит. Наконец она отпускает шею принцессы и отталкивает ее назад, Белоснежка спотыкается и падает на землю, держа руку на шее и глядя на Королеву. — Реджина, она похищала детей! — Белоснежка пытается сказать, как только у нее перестает перехватывать дыхание. — Один ребенок. Один ребенок — цена мира! — Реджина кричит. — Нет! — Белоснежка отвечает. — Ни одного ребенка. Мы не жертвуем детьми! — Что ты знаешь! Ты глупая принцесса, не имеющая опыта в реальном мире. Если сейчас Слепая Ведьма выйдет и уничтожит целую деревню, чтобы отомстить мне, ты все еще будешь считать, что нельзя пожертвовать одним ребенком — Да! — Белоснежка отвечает, но ее голос звучит неуверенно, а по лицу текут слезы. — Должна ли я сказать им, что их деревня была разрушена из-за вмешательства Белоснежки? — Нет! — Белоснежка отвечает, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. — Я так и думала! — Реджина отвечает и поворачивается, чтобы выйти из комнаты. Белоснежка все еще плачет на земле, и она выглядит совершенно потерянной. «Столько горя и вины в твоем сердце. Свет вот-вот погаснет». И Дэвид приходит в ярость. Его не волнует, что Белоснежка подала ему сигнал уйти, его не волнует, что нападение на Королеву, вероятно, будет стоить ему свободы или жизни. Реджина обидела Белоснежку, и Реджина должна заплатить. Реджина пыталась раздавить ее свет, она пыталась вызвать у нее чувство вины за спасение двух детей, Реджина схватила Белоснежку за горло и бросила ее на землю. Он поднимает свой нож и собирается бросить его в Реджину, но Белоснежка кричит «Нет!» еще раз. Реджина выходит из главной двери, даже не удосужившись оглянуться, чтобы посмотреть, что за суматоха позади нее, и он роняет нож на землю. Он спешит помочь Белоснежке подняться. Дэвид так зол, что его руки трясутся, а лицо побелело. Он поднимает принцессу и не доверяет своему голосу, чтобы спросить ее, в порядке ли она. Потому что он хочет орать и кричать, и разрезать Реджину на куски. Никогда в жизни он не чувствовал такой ярости, как сейчас. Руби бросается к Белоснежке. — С Вами все в порядке? — спрашивает Руби, и Белоснежка уже встает, разглаживая платье руками и вытирая глаза. Она избегает взгляда Дэвида. Ему нужно молчать, ему нужно успокоиться, ему нужно дать ей время собраться, прежде чем он что-то скажет, но слова приходят так быстро, что угрожают задушить его, если он не выпустит их. — В следующий раз, когда она будет угрожать тебе или причинит тебе боль, я не уступлю! — говорит он, его голос тихий, наполненный смертельной яростью. — Нет, уступишь, — Белоснежка отвечает, ее глаза сверкают гневом. — Нет, — тихо и твердо говорит Дэвид. — Дэвид! Я буду благодарна если ты вспомнишь, что дал клятву подчиняться мне! — Белоснежка выпаливает и тут же сожалеет о словах, сорвавшихся с ее губ. — Я помню свою клятву! Я также дал клятву защищать Вас, и это будет очень трудно сделать, когда Королева лишит Вас жизни, Ваше Высочество! — говорит он, немного повышая голос. — Она не собирается меня убивать! — Верно! Потому что я не позволю ей! — говорит он, изо всех сил стараясь не звучать слишком громко. — Дэвид! — кричит Белоснежка. — Я не собираюсь отступать, Ваше Высочество. Не в этом. И я понимаю, что технически я нарушаю свою клятву, поэтому я приму любое наказание, которое Вы сочтете нужным! — констатирует он и стоит там, пристально глядя на нее сверкающими глазами. Белоснежка смотрит в сторону первой. — Я не собираюсь тебя наказывать, — тихо говорит она, ее голос едва слышен. — Я бы никогда… зачем ты вообще это сказал? — Вот насколько серьезно я к этому отношусь, Ваше Высочество. Белоснежка теперь дышит быстро. Ей нужно объяснить, ей нужно сказать ему: — Дэвид, если ты сделаешь ход против Королевы, ее Черные рыцари убьют тебя! Медленно. — Меня это устраивает. — Я не могу с этим жить. Я не могу. Если они причинят тебе боль или убьют тебя, я… — Это то, для чего Вы меня наняли, не так ли? Чтобы защищать Вас? — говорит он, и его голос на секунду смягчается. — Вы не можете просить меня сидеть в стороне, пока она на Вас нападает! Вот почему я здесь! Если Вы не позволяете мне защищать Вас, тогда какой смысл мне здесь находиться? — Что ты такое говоришь? — голос Белоснежки срывается. Он не может уйти. Он не может оставить ее. — Я не собираюсь сидеть и смотреть, надеясь, что она не убьет Вас! Если Вы хотите от меня этого, я не могу быть здесь! — Ты, ты невозможен! — Белоснежка пытается отвечать, но слов не хватает. — Тогда иди… — добавляет она, выбегая из комнаты. Плечи Дэвида поникли. Он смотрит на Руби и Чихуна, уставившихся на него, а затем выходит из покоев Белоснежки. — Это же просто семейная ссора? — Руби говорит, глядя широко открытыми глазами на гнома. — Я не знаю, что ты вылупилась. Не стой там! Иди за ним! — Чихун отвечает. — Дэвид! — Руби кричит, быстро следуя за ним. — Что? — Дэвид поворачивается, чтобы посмотреть на нее. Он выглядит измученным. — Ты тоже будешь кричать на меня? — Нет, я не буду. Куда ты идешь? — Я не знаю. — Ты хочешь уйти? — Конечно, нет. Чего я хочу, так это обеспечить ее безопасность. Это все, чего я хочу! Руби улыбается. — Хорошо, тогда никуда не уходи. Я поговорю с ней. Я же говорила тебе, что я за тебя. — Руби! — Дэвид чувствует раздражение. — О чем ты говоришь? Если тебе есть, что сказать, так и скажи! Перестань говорить загадками, пожалуйста! — Хорошо, я скажу это. Хотя ей хотелось бы думать, что она выше любви и каких-либо затруднений, если она собирается остаться с кем-то, я бы предпочла, чтобы это был кто-то вроде тебя, — говорит Руби. тихо, внимательно изучая выражение лица Дэвида. — Что? — Дэвид смотрит на Руби так, будто она совсем сошла с ума. — Ты издеваешься? Она принцесса! Я до вчерашнего дня был лакеем. — И что? Ее лучшие друзья — гномы, феи и моя бабушка… Ты же знаешь, что она не рассуждает в таком ключе. — Что именно ты имеешь в виду? — спрашивает Дэвид. Это не вина, это не гнев, это не страх. Остальное ты знаешь... Руби стоит перед Дэвидом и смотрит на него. Слова формируются в ее голове, но она не может их выпустить. Она хочет сказать ему, что Белоснежка влюблена в него. Что она не может видеть, как ему больно, потому что любит его. Но она не может и не должна. Это не ее секрет. — Все, что я хочу сказать, это то, что я хочу, чтобы она осталась с мужчиной, который знает ее, понимает ее и любит ее, а не с каким-то бездушным королем, который женится на ней из-за ее положения или запрет ее в своем замке и будет считать ее своим трофеем, — говорит Руби и замечает обеспокоенное выражение лица Дэвида, затем поворачивается и уходит. Дэвид наблюдает, как Руби уходит, еще более растерянным, чем когда-либо. Он поворачивается и идет к тиру для стрельбы из лука. Настало время ужина, так что вокруг никого нет. Он берет лук и стрелы. Он направляет свою стрелу в самую дальнюю доступную цель. Он натягивает тетеву и отпускает. И стрела находит цель. «Новичкам везет», — думает он про себя, и пробует снова. Стрела снова находит цель. Дэвид смотрит на лук и цель в замешательстве. Как и в бою на мечах, он очень хорош в стрельбе из лука. Что Слепая Ведьма сказала о проклятии памяти? И он понимает, что не имеет значения, что сказала Ведьма. Не имеет значения, находится ли он под заклинанием памяти или все королевство находится под проклятием памяти. Единственное, что сейчас имеет значение, это то, что Белоснежка злится на него. Он чувствует себя несчастным. Он знает, что прав, или прав по большей части, но он также знает, что принцесса слишком добра, чтобы наказать его за его позицию. Она не собирается подчинить его своей воле, она просто отпустит его. Она уже столько раз спрашивала его, уверен ли он в этом, готов ли он стоять рядом с ней. И если Белоснежка подумает, что он хочет уйти, она, вероятно, просто уволит его со своей службы. Освободит его от клятв. Но он не хочет этого, он не хочет быть свободным от нее. Он не хочет быть свободным от своих клятв. Но он также не может сидеть и смотреть, как Реджина нападает на Белоснежку. Потому что необходимость сдержаться, пока Реджина держала Белоснежку за горло — ему казалось, что в этот момент в комнате не было кислорода, как будто его легкие вот-вот лопнут. В следующий раз, когда случится что-то подобное, он разрежет Реджиину на куски. И если Белоснежка не хочет позволить ему защищать ее, он не может быть здесь. Это так просто. Или, по крайней мере, он хотел бы, чтобы это было так просто. Потому что есть часть его, которая отчаянно любит ее. Эта часть хочет, чтобы он приполз к ней и просил прощения или умолял оставить его на службе. Но он не собирается слушать эту часть. Не сегодня. Не тогда, когда на карту поставлена ее безопасность. «Это не вина, это не гнев, это не страх», — сказала ему Слепая Ведьма. Дэвид знает ответ на эту загадку, но не может позволить себе в это поверить. Не тогда, когда Белоснежка собирается уволить его со своей службы. Он стоит там, погруженный в свои мысли, его тетива натянута, стрела натянута и ждет, когда ее выпустят. Он даже не замечает, что она стоит рядом с ним. — Наверное, тебе следует отпустить стрелу, — тихо говорит Белоснежка, и он подпрыгивает. Он выпускает стрелу, и стрела находит цель. Снова. — Что Вы здесь делаете, Ваше Высочество? — тихо спрашивает Дэвид, не решаясь взглянуть на нее. Она не отвечает, она просто смотрит на все его стрелы, попавшие в цель. Она тянется к его луку. Он передает ей, конечно. Она натягивает стрелу, прицеливается, и ее стрела попадает точно в цель между его стрелами. Вы действительно хороши! — восклицает Дэвид, не особо желая этого. — Ты тоже, — она улыбается, затем поворачивается, чтобы посмотреть на него. «Вот оно», — думает он, его сердце бьется быстрее, готовое разорваться. Его ждет очень любезное и вежливое увольнение. Он дышит быстрее. — Мне очень жаль, что я накричала на тебя, — говорит она, и его глаза расширяются. Она не увольняет его. Он испытывает такое облегчение, что чуть не плачет. Принцесса только что принесла свои извинения. Ему. Он не предвидел этого. Он смотрит вниз, а затем снова на ее лицо. Она плакала? — Все в порядке, Ваше Высочество. Вы принцесса, у вас много дел, Вы имеете право на крик… — Нет, не имею права. Я ни на что не имею права. Во всяком случае, я не имею права ни на кого кричать, потому что я принцесса. И мне очень жаль. — Что? Кто это сказал? — Моя мать, — мягко отвечает она. — Она была идеальной… И он смотрит на нее, стоящую там, погруженную в свои мысли, готовую расплакаться, и ему хочется утешить ее, но он не знает, как. Потому что он не может обнять ее, удержать или поцеловать, как бы громко ни кричала его кровь внутри него, чтобы он сделал это. — Вы тоже идеальны, — отвечает он. — Ваше Высочество, — добавляет он, как бы задним числом. — И хотя я ненавижу не соглашаться с Вашей матерью, Вы можете свободно кричать на меня, когда захотите. Я могу это вынести… — Дэвид! — шепчет она и какое-то время молчит. Ей нравится его имя. Нет слов, как сильно она любит его имя. — Раньше ты был прав, просто я не готова противостоять Реджине, вернее не готова столкнуться с последствиями такого поступка. — Вы должны дать отпор, — отвечает он. — Вы должны противостоять ей. — Да, но каждый раз, когда я сопротивляюсь ей, кто-то другой страдает. — Она использует Вашу доброту как оружие против Вас, — отвечает он, и она смотрит на него широко открытыми глазами. — Спасибо за то, что был достаточно любезен, чтобы не назвать это трусостью, — бормочет она. Он качает головой. — Вы не трус, Ваше Высочество. Кроме того, я не предлагаю Вам воевать с ней, я просто говорю, что Вы не должны позволять ей плохо с Вами обращаться. — Конечно, ты прав, — грустно улыбается она, — но когда дело доходит до Реджины, я не уверена, что есть разница, — и она медленно уходит, потом оборачивается и смотрит на него, наполовину хмурясь. — Я не должна позволять Реджине плохо обращаться со мной, но ты позволяешь мне кричать на тебя? — она спрашивает. — Ты не видишь здесь противоречия? Дэвид улыбается. — Я… я полагаю, да. — Ты проголодлся? — спрашивает она. — Потому что я голодаю… — Я мог бы пойти принести Вам что-нибудь поесть… — Нет, — качает она головой. — Я не это имела в виду. Я спрашивала, голоден ли ты. Давай, — улыбается она. Он следует за ней на кухню. — Дэвид! Ты вернулся, — кричит Питер, и его глаза расширяются, когда он замечает Белоснежку. Весь кухонный персонал повернулся и теперь смотрит на Белоснежку. Они выглядят обеспокоенными, готовыми вскочить, чтобы обслужить ее, но она только улыбается и садится за столик в углу. — Когда я была маленькой девочкой, я пряталась здесь. Нелли была старшей кухаркой, и она меня ужасно баловала и готовила специальный хлеб только для меня. — улыбается она. — Снежный хлеб, — улыбается новый шеф-повар Молли. — Мы до сих пор так делаем, Ваше Высочество. Когда Нелли обучала меня перед смертью, это было первое, что она мне показала. — Она сделала? — говорит Белоснежка, и ее глаза наполняются слезами. — Я сильно по ней скучаю. — Мы все готовим, Ваше Высочество, — отвечает Рэйчел, помощница повара. Затем она достает большую корзину, полную сладкого хлеба на один укус. — Вы только посмотрите на это! Именно так она их делала! — Белоснежка улыбается. — Можно мне одну? — Конечно, Ваше Высочество. Вы можете взять их все. Когда Вы перестали приходить за ними, она начала раздавать их детям. — О, я бы не хотел забирать это у них, — отвечает Белоснежка. — Не беспокойтесь об этом, Ваше Высочество, они получают достаточно еды. — Не могли бы вы перестать называть меня так, пожалуйста? — спрашивает Белоснежка. — Ваше Высочество? Тогда нам называть Вас просто Белоснежкой? — спрашивает Молли. Белоснежка широко улыбается и кивает. Дэвид сидит с ней за угловым столиком. — Хорошо, когда я была маленькой девочкой, это была не просто еда. Это было соревнование в еде. — Что, как? — Дэвид смеется. — Ты должен положить их в рот как можно больше, — смеется Белоснежка, а затем начинает засовывать в рот двадцать кусочков хлеба. — Вот так, — она пытается сказать. Дэвид качает головой, улыбаясь. — Я пас! — О да ладно! — Рэйчел смеется. — Я попытаюсь! — и она сует горсть хлеба в рот. Белоснежка запрокидывает голову и смеется. Затем Молли прерывает их, глядя на Дэвида. — Как насчет тебя, Дэвид? Тебе нужна настоящая еда? Или ты просто хочешь корм для птиц? — Что у тебя там, Молли? — спрашивает Дэвид, и Молли приносит им большую миску жареного цыпленка. — Спасибо, Молли. Это здорово! — он говорит. — Тогда давай, — Молли улыбается Дэвиду, пока Белоснежка присматривается к ней. Молли — женщина, понимающая тяжелую работу, как и Дэвид. И она красивая и фигуристая, и улыбается Дэвиду очень ярко. Рэйчел тоже смотрит на него. И Белоснежка улыбается им в ответ, потому что Дэвид недоступен для нее. И потому что она собирается пожелать ему счастья и любви, даже если это убьет ее. Она пробует кусок курицы и поворачивается к повару. — Это потрясающе! Нам следует приходить сюда чаще, — говорит она. Молли счастливо улыбается всем. — Спасибо! Дэвид смотрит на Молли, потом на Белоснежку. — Хорошо, — говорит он, — прежде чем я перейду к курице, ты считаешь? — он хватает целую горсть крошечных кусочков хлеба. — Потому что я собираюсь победить! — Тридцать один, тридцать два, — смеясь, считает Белоснежка, когда Дэвид сдается. — Хорошо, Молли, твоя очередь! Дэвид говорит, как только он закончил есть свой хлеб. — Нет, не сегодня, — смеется она. — Может быть в следующий раз. Питер подходит к ним. — Вы действительно пьете без меня? — он спросил. — Мы не пьем! — Рейчел отвечает. — Пока, — хихикает Молли, и Питер раздает бокалы и наполняет их вином. — За Белоснежку, пусть она почаще радует нас своим присутствием здесь! — Питер поднимает свой стакан. — Не обращайте внимания на меня, за цыпленка Молли, — возражает Белоснежка, поднимая свой бокал, и все смеются, а Молли сияет от гордости. Белоснежка смотрит на Дэвида и работников кухни, которые смеются и пьют, и думает, не оставить ли его в покое — может быть, ему больше нравилось работать лакеем. Ему определенно было безопаснее работать здесь. Питер встает на свой табурет и начинает петь дурацкую песенку, а все остальные смеются и поднимают бокалы. Дэвид поворачивается к Белоснежке. — Такого никогда не бывает, — тихо говорит он, указывая на поющих и смеющихся сотрудников. — Это все происходит потому, что Вы вошли сюда и позволили им вздохнуть свободно… Когда Вы перестали совершать набеги на кухни, Ваше Высочество? — Мне было около двенадцати. Все усложнилось, и я как бы перестала приходить сюда… Дэвид кивает. И у него задумчивое выражение лица, когда он говорит: — Наверное это было примерно в то же время, когда я начал здесь работать… Белоснежка чувствует укол боли в сердце, когда она поворачивается к нему лицом. Потому что, если бы она не перестала ходить на кухню, они могли бы стать друзьями много лет назад. Они могли бы вырасти вместе. И у нее такое странное чувство, как будто она скучала по Дэвиду всю свою жизнь, как будто она была одна, а он все это время был здесь. Она думает о пустом месте на своей кровати. «Было два королевства, которые на какое-то время были объединены, а потом снова разделились. Любовь, давно потерянная и забытая, но тем не менее любовь». — Значит, если бы я продолжала приходить, мы могли бы знать друг друга все это время? — тихо спрашивает она, прежде чем успевает остановиться. Дэвид смотрит на нее, и в ее глазах столько тоски, что он больше не может игнорировать голос Ведьмы, звенящий в его голове. » Это не вина, это не гнев, это не страх. Остальное ты знаешь…» Дэвид улыбается Белоснежке, которая, кажется, приободрилась, просто наблюдая за его улыбкой. Потому что он знает, что это такое.