***
Белоснежка сидит в Главной комнате и смотрит на камин. Она сидит здесь последние два часа. На улице не переставая шел дождь, поэтому она покинула могилу Дэвида и вернулась в замок. Все говорили, что церемония похорон была красивой. Люди говорили, плакали и делились мыслями, а она просто стояла и смотрела. Она не плакала, не говорила, ничего не слышала. Она просто стояла и смотрела на знамя Дэвида, его герб мягко колыхался на ветру. Теперь она смотрит на огонь, который вот-вот погаснет. Она должна встать и подложить в него дров. Но Дэвид где-то один, может, раненый, может, потерянный, может, холодный. Ее убивает то, что она не знает, где он. Разлука могла бы быть более терпимой, если бы она знала, что с ним все в порядке. Королевский совет собирался дважды с тех пор, как она пришла к власти. Белоснежка сидела и смотрела, как Руби, Бабушка, Умник, Ворчун, Ланселот и Роберт присоединились к ней за столом и обсудили несколько насущных вопросов. Она не могла говорить, она могла только сидеть и слушать, думая о том, что скажет Дэвид, что он сделает, как хорошо он будет управлять королевством. Как они должны были сделать это вместе. Совет, к их чести, нашел разумные решения, несмотря на то, что не получил от нее никаких комментариев. Все вопросы они обсудили спокойно, почти во всем договорились. Воссоединение двух королевств проходит более гладко, чем кто-либо мог ожидать. Народ жаждет доброго и разумного правителя, хочет сотрудничать. Новости о смерти Принца распространились по Зачарованному лесу, поэтому люди посылают цветы, фрукты, овощи и письма, полные сочувствия и любви, разделяя ее боль. Теперь, когда о нем наконец вспомнили, видно, что Принц был всеми любим. Сверчок Джимини влетел в середине встречи. Он плакал и возносил трогательную дань павшему Принцу. Принца, которого она не помнила, рыцаря, добровольно связавшего свою судьбу с ее, мужа, погибшего, спасая ее. Прекрасный Принц, ее Прекрасный Принц. Он нужен ей, он нужен их королевству. И хотя она знает, что ей нужно горевать, ей нужно плакать, кричать, ей нужно найти способ отпустить своего Прекрасного, но вместо этого она сидит здесь, полностью застыв. Она не знает, как это сделать. Она не может отпустить его. Она не готова прощаться. Маленькая синяя птичка влетает в окно и садится ей на руку. Кажется, она поет грустную песню. — Думаешь, ты сможешь добраться до него? — Белоснежка обращается к птице. Птица внимательно смотрит на нее. Белоснежка подносит птицу к губам и нежно целует. — Найди его! — шепчет она. Она машет рукой, и птица вылетает в окно. Белоснежка медленно входит в свою спальню, надевает плащ, берет лук и стрелы, и крадется из своей комнаты через туннели. Ей кажется, что она ходит во сне, будто ничто не может ее коснуться, ничто не реально.***
Верный своему слову, мужчина появляется утром. — Сейчас он встретится с вами, — говорит он. Дэвид протирает глаза, потягивается и встает с кресла. Он смотрит в окно. Подземный мир выглядит так же, как прошлой ночью, за исключением того, что теперь он освещен странным красноватым светом. «Солнце здесь, наверное, тоже умерло», — думает Дэвид. Он не думал, что это возможно, но утром город выглядит еще хуже. Охотник уже встал. Дэвид удивлен, потому что человек, который пришел, чтобы призвать их, ведет их через то, что должно было быть спальней Белоснежки, через секретный туннель за зеркалом. За исключением того, что туннель за зеркалом полностью отличается от туннеля Белоснежки. Круглая лестница спускается все ниже и ниже под землю, пока они не достигают большого коридора, ведущего в тронный зал. Это необычный тронный зал. Это скорее пещера. Наверху висит большая люстра, а посреди комнаты прямо у ног трона бежит странная зеленоватая мутная река. — Здравствуйте, — говорит мужчина, сидящий на троне. Он смотрит на Дэвида и смеется. — Разве мы не встречались с тобой раньше? Волосы у него голубовато-серые, улыбка полунасмешливая. Дэвид никогда в жизни не встречал такого человека. — Кто ты? — Дэвид хмурится. — Конечно, я Аид. Аид, Бог Подземного мира. Я уверен, что ты слышал обо мне, несмотря на свое крестьянское воспитание? Охотник пожимает плечами. — Конечно, я слышал о тебе, — отвечает Дэвид. — Я не думал, что ты настоящий. — Я полагаю, что это вполне нормально. Большинство людей тоже не верят, что Прекрасный Принц существует, — злобно улыбается Аид. Его имя, то имя, что Белоснежка дала ему. То, как оно слетело с губ Аида, звучит так неправильно, что Дэвид просто смотрит на него и не отвечает. — Я здесь, чтобы удостовериться, что ни один из вас не доставит мне хлопот. Лично в тебе я сомневаюсь. Как ты себя чувствуешь? Ты в отрицании? Ты думаешь, что, может быть, все это плохой сон, от которого ты скоро проснешься? Ты думаешь, что находишься под сонным проклятием, ожидая, когда тебя разбудит поцелуй истинной любви? Дэвид качает головой. — Нет, — вздыхает он, — я абсолютно мертв. — Хорошо. Это то, что я хотел услышать. Потому что, если ты думаешь о чем-то другом, кроме того, что только что сказал, то я могу уверить тебя в этом. Я имел возможность взглянуть на твои похороны, и это была прекрасная служба. Твое тело похоронено. Похоронено под шестью футами холодной твердой земли. Ты очень, очень мертв. — Ты был на моих похоронах? — спрашивает Дэвид, жаждущий, отчаянно нуждающийся в информации. — Как Белоснежка, с ней все в порядке? — Нет, я не говорил, что был там, мне нельзя покидать Преисподнюю, понимаешь? Это долгая история, но я заглянул на твои похороны. У меня есть свои пути, — говорит он, указывая на фонтан рядом с его троном, единственная вода в комнате, которая выглядит прозрачной, — так что я могу заверить тебя, что ты на самом деле мертв. Очень, очень мертв. Я видел твою жену. Не то, чтобы я часто видел живых женщин, большинство женщин здесь мертвы, но я бы сказал, что твоя жена просто сияет… Дэвид кивает. Белоснежка в порядке. Это все, что имеет значение на данный момент. Она в порядке. — Кстати, мне нужно знать, есть ли у кого-нибудь из вас надоедливые родственники, которые могут создать мне проблемы? Охотник качает головой. — Какие проблемы? — спрашивает Дэвид. — Есть ли у тебя родственники, у которых могут появиться какие-нибудь непродуманные идеи найти тебя, или спасти тебя, или победить Аида, или захватить Подземный мир… Ну, так есть или как? — Подожди, — хмурится Дэвид. — Это возможно? — Это возможно? — Аид вздыхает. — Возможно — это очень относительное слово, Дэйв, друг мой. Можно называть тебя Дэйвом? Нет? Неважно… многие пытались, но никому это не удалось. Но многим удалось умереть, пытаясь спасти своих близких из Подземного мира, так что, есть ли надежда…я полагаю, что это зависит от точки зрения. Итак, если твои родственники попытаются отправить тебе сообщение, мудрым решением будет отговорить их от таких глупых идей, я ясно выражаюсь? Потому что, если ты этого не сделаешь, если я замечу хоть намек на то, что кто-то из них придет… скажем так, я сделаю тебя и твою смерть моим особым проектом, а ты не хочешь быть моим проектом, понимаешь? — Подожди, — снова спрашивает Дэвид, — ты хочешь сказать, что можно получить сообщение из… верхнего мира? — Верхний мир? — Аид смеется тихим фальшивым смехом, а затем смотрит на Дэвида. — Это мило. Даже креативно. Я никогда раньше этого не слышал. Послушай, Дэйв, я не думаю, что ты меня слышишь. Или, скорее, ты обращаешь внимание не на то. Этот разговор не должен вселять в тебя надежду на возможность переписки с твоей хорошенькой женой. Конечно, люди пытаются отправлять сообщения. Они оставляют записки на надгробиях, шепчут слова ветру, пишут стихи, они делают все, что угодно — горе может быть очень вдохновляющим. Иногда сообщения достигают своей цели. Но мы сейчас говорим не об этом. Смысл состоит в том, что если кто-то попытается отправить тебе сообщение, ты будешь препятствовать тому, чтобы он пришел в Преисподнюю. Если ты этого не сделаешь, — говорит он и указывает на скелет, прибитый к потолку его пещеры, — это то, что случилось с моим последним специальным проектом. Когда ее муж попытался спасти ее, я прибил ее к потолку, и мы вместе наблюдали за его жалкими поисками, когда он спустился сюда и встретил свою безвременную гибель. Так что, если твоя жена попытается что-то сделать, я тебя где-нибудь повешу, и ты сможешь посмотреть, как я превращаю ее в своего ручного питомца. Я ясно выражаюсь? Дэвид смотрит и его сердце колотится. От мысли об Аиде находящимся рядом с Белоснежкой его кровь стынет в жилах. — Еще кое-что. Тебе нужно найти занятие, пока ты здесь, работу, если хочешь. Что угодно. Это не обязательно должно быть невероятно полезным. Покажи мне, что ты смирился со своими новыми обстоятельствами, найдя себе занятие. Теперь вы можете идти… — Аид отпускает их, затем сильно пинает свой трон. Он качает головой. Этот новый парень, Дэйв, может доставить неприятности… Дэвид выходит из тронного зала Аида, мчится вверх по лестнице, выбегает из спальни Белоснежки, из ее замка. — Дэвид! — Охотник бежит за ним. — Подожди! Дэвид! Дэвид беспокоился о том, что Белоснежке может быть грустно, что она будет подавлена, ее сердце будет разбито. Ему и в голову не приходило, что она может попытаться спуститься сюда. Многие пробовали. Многие пробовали? Дэвид закрывает глаза и потирает лоб рукой. Она бы этого не сделала, пытается он себя успокоить. Ей нужно управлять целым королевством. Она бы этого не сделала. — Что случилось? — спрашивает Охотник. — Я не знал… Ты знал, что это возможно? — Дэвид стонет. — Откуда мне это знать? Меня воспитывали волки, — пожимает плечами Охотник. — Что не так? Ты собираешься попытаться привести ее сюда? — он хмурится. — Нет! — Дэвид практически кричит. — Конечно, нет. Я не хочу, чтобы она находилась рядом с этим парнем, — говорит он, — но… — Думаешь, она именно так и поступит? Дэвид вздыхает. — Надеюсь, что нет, — отвечает он. — Она не придет. Скажи мне, что она не придет! Охотник не отвечает. — Нам нужны ножи, может быть, меч, мы должны быть готовы защитить ее, если придется, — отвечает Дэвид. — И, может быть, нам стоит разойтись. Если Аид будет думать, что мы не друзья, то, когда он придет за мной, то тебя оставит в стороне. И ты сможешь найти ее и сказать, чтобы она уходила. Скажешь ей, что я умер, скажешь ей… — его голос надломился. Что он должен ей сказать? Что он может сказать тому, кого любишь, тому, за кого ты готов умереть снова и снова, если это будет означать ее безопасность, что ты скажешь тому, кто спасал тебя, лечил твои раны и любил тебя в ответ, даже когда, в ее воспоминаниях он был всего лишь слугой… — Если я вообще знаю Белоснежку… — Охотник колеблется. — Она любит тебя, и если она проделает весь этот путь, то я не смогу сказать ей ничего, что удержит ее от твоих поисков… И Дэвид выглядит таким несчастным, что Охотник смеется. — Твоя жена очень сильно тебя любит — это хорошо… — говорит он. Дэвид кивает. — Я хочу, чтобы она была жива… — Если бы вы поменялись местами, ты бы не пришел за ней? — спрашивает Охотник. Дэвид вздыхает. Конечно, он бы пришел. Здесь нет никаких сомнений. — Нам нужно вооружиться, — отвечает он.***
Белоснежка добралась до поляны фей. — Голубая Фея! — кричит она. — Голубая Фея! — Нет ответа. — Голубая Фея! — кричит она снова и снова. Белоснежка будет оставаться здесь и кричать снова и снова, пока ее голос не охрипнет. Она не уйдет, пока Фея не выйдет из укрытия и не объяснится. На этот раз она не примет никаких посланников от ее имени. — Голубая Фея! Голубая Фея! — как приятно кричать во все горло. На этот раз Фея появляется. — Белоснежка, — говорит она, раскрывая объятия, готовые обнять принцессу. — Белоснежка, я только что узнала… Мне так жаль… Белоснежка делает шаг назад. — Где ты была? — шепчет она. — Белоснежка, позволь мне объяснить… Белоснежка тянется за ножом в сапоге. Она поднимает его вверх и держит перед Феей. — Отойди от меня! — Ладно, — Голубая Фея делает два шага назад. — Где ты была? — она спрашивает. — Я думала, Джимини сказал тебе, что я наблюдал за Черной Феей в ее царстве. — Зачем? — спрашивает Белоснежка, и от боли в ее голосе глаза Феи наполняются слезами. — Потому что проклятие, наложенное Реджиной, исходит от Черной Феи. И я не знала, что еще делать. Я определенно не могла говорить с тобой об этом. — Ну, пока тебя не было, я снова встретила своего мужа, вышла за него замуж, снова противостояла Королеве, а потом он умер… — плачет она. — Я знаю… Белоснежка… — говорит Голубая Фея, и ее голос срывается. — Мне очень жаль… но правда в том, что я так старалась дать тебе подсказки и направить тебя в правильном направлении, а ты просто не слушала, поэтому я, вроде как, сдалась… — Что? Какие подсказки? — Сколько раз я говорила тебе, что тебе нужно найти любовь? И сколько раз я говорила тебе, что ты должна ходить на завтрак каждый день… Белоснежка задыхается. — Ты серьезно? Ты это имела в виду? Это ты так пыталась подтолкнуть меня к Дэвиду? — Конечно… а зачем еще нужен завтрак? Но ты все время убегала из замка ночью, спасала людей, и пропускала завтрак по утрам. Ты все говорила и говорила, что никогда не выйдешь замуж, и делала это так убедительно, что я поверила тебе. Я спрятала меч Дэвида и твое кольцо в твоей комнате, надеясь, что это освежит твою память, но ты даже не нашла их. Поэтому я начала искать другие способы помочь тебе снять проклятие. Я даже дала Реджине сыворотку истинной любви, когда она попросила ее. Я подумала, что, может быть, она найдет свою любовь и это отвлечет ее на некоторое время и позволит тебе… Я пыталась выиграть время, чтобы ты могла разобраться во всем… — Ну, эта сыворотка истинной любви чуть не убила меня… — Что? Зачем ты взяла ее? Белоснежка! Ты не можешь ее пить, после того, как пережила сонное проклятие… — Я не принимал ее добровольно. Молли было приказано подсыпать его в мою еду. Реджина не хотела найти любовь. Она просто хотела, чтобы я нашла любовь. Она собиралась использовать мою любовь, чтобы уничтожить меня… — О, Белоснежка! — Фея плачет. Белоснежка никогда раньше не видела ее такой расстроенной. — Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Хочешь я дам тебе зелье, которое облегчит твое горе… Белоснежка качает головой. Она не хочет чувствовать себя лучше. Она хочет чувствовать эту боль, каждую ее частичку. — Мне нужно лечебное зелье, — перебивает ее Белоснежка. — Да, конечно. Кто-то ранен? — спрашивает Голубая Фея. «Кто-то мертв, — думает Белоснежка, но, конечно, не говорит этого. — На всякий случай, — отвечает она. Голубая Фея не возражает. Она перемещает свою волшебную палочку, и в руках Белоснежки мгновенно появляется крошечный флакон, который светится в темноте, полный магии двух людей. — Прощай, Голубая Фея, — шепчет она и поворачивается, чтобы уйти. — Подожди, хочешь, я отправлю тебя домой? Тебе не нужно идти пешком всю дорогу… Но Белоснежка уже ушла в лес, больше не слушая слов Феи. Это лес, где она встретила Прекрасного Принца. Здесь она поняла, что любит его больше жизни. Это лес, где она поняла, что просто находясь рядом с ним, она чувствовала, что наконец-то дома. Ей хочется спрятаться среди деревьев и прислушаться к ветру, ища отголоски его голоса, отголоски его смеха… «Я же сказал, что найду тебя! Где бы ты ни была, я всегда найду тебя…» «Мне кажется, что Королева не будет такой милой, как я?» «Я должен был…» Вот дерево, на котором он поймал ее в свою сеть. Через две мили находится мост троллей, где она превратила троллей в жуков, чтобы спасти его. Здесь ручей, где она столкнула его в воду, и есть холм, с которого он спустился, чтобы спасти ее от Черных рыцарей. Столько воспоминаний, столько приключений, как она могла забыть его хотя бы на минуту, как проклятию Реджины хватило сил, чтобы заставить ее забыть…***
Дэвид и Охотник расстались ночью на случай, если Аид наблюдает за ними. Охотник находит небольшую пещеру для сна. Дэвид направляется в лес. Это жалкая группа мертвых деревьев, совсем не похожая на настоящую красоту Зачарованного Леса, но все же он находит здесь некоторое утешение. Он сидит у подножия большого сухого дуба, закрывает глаза и видит ее, улыбающуюся, кружащуюся под звуки скрипки. «Технически я еще даже не уложил тебя в постель». Он открывает глаза и пытается стряхнуть с себя ее образ. Он закрывает глаза и видит ее в тайном пруду, стоящую рядом с кувшинками, с губами, багровеющими от холода, с распущенными волосами, с которых стекает вода, с глазами, полными тайн, которые она пыталась ему не рассказать. Мысль о том, что Белоснежка спускается сюда, в это ужасное темное разрушенное место, мысль о том, что она сразится с Аидом, приводит его в полный ужас. — Пожалуйста, — шепчет он, — пожалуйста, перестань мучить меня своей красотой и отпусти меня… пожалуйста, забудь обо мне и береги себя, оставайся в живых, держись от меня подальше, пожалуйста… — умоляет он. И тут появляется маленькая синяя птичка и садится ему на палец. Дэвид открывает глаза и смотрит на крошечного пернатого друга. Друга Белоснежки. Его сердце замирает. Она уже успела отправить сообщение. И маленькая эгоистичная часть его так счастлива, что ей это удалось, так благодарна, что она все еще любит его достаточно для того, чтобы попытаться. — Как ты вообще сюда попала? — шепчет он птице в руке. — Как? Ты выглядишь недостаточно сильной, чтобы выжить в таком путешествии… Маленькая птичка не отвечает, она просто смотрит на него. Дэвид закрывает глаза, пытаясь услышать послание Белоснежки, а потом он чувствует его — ее поцелуй на его губах, мягкий, разбитый, смешанный с болью, с такой болью и тоской. Его сердце останавливается, все тело дрожит, и он сидит и рыдает, держа птицу в руках, совершенно разбитый. Правильно — не отвечать, правильно — убить птицу и сделать так, чтобы она никогда не вернулась к Белоснежке, правильно — забыть об этом. Правильнее всего не надеяться, что она спустится сюда, чтобы спасти его. Правильно не чувствовать себя счастливым, облегченным и почти живым. Правильнее всего не надеяться мельком увидеть ее в последний раз. Это правильно… Он быстро дышит, глядя на маленькую синюю птичку. Она смотрит на него яркими невинными глазами. Когда твоя любовь приходит в Преисподнюю, чтобы поцеловать тебя в губы, ты должен ответить. Ты должен. Он не может оставить Белоснежку в раздумьях — получил ли он ее сообщение, он не может оставить ее с разбитым сердцем, заставляя ее думать, что он забыл ее, заставляя ее думать, что он превратился в туман, что его больше не существует. Он просто не может этого сделать. И он не может сделать то, о чем его просил Аид. Отправка сообщения с просьбой не приходить сюда только подскажет ей о возможности такого варианта. Поэтому он закрывает глаза и отправляет ей единственное сообщение, которое он может ей отправить, единственное безопасное сообщение, которое он может придумать. Он закрывает глаза и шепчет: — Прощай, Белоснежка. Но когда он закрывает глаза, он видит, как она держит его руку, вращающуюся под звуки скрипки. И в самую последнюю минуту, перед тем, как птица улетит, он не может ничего с собой поделать, он тянется к ней и целует в ответ. Мягкое дыхание поцелуя, источающее любовь и боль, сладкую ласку разбитой надежды. Он, конечно, корит себя за это, но, сидя в темноте и вспоминая ее танец, часть его думает, что, может быть, так и должно было быть, может быть, это вовсе не было случайностью. Что, если Белоснежка похожа на маленькую синюю птичку, обманчиво хрупкую и уязвимую, но выносливую и сильную, способную противостоять Аиду?***
Белоснежка прошла весь путь до замка Румпельштильцхена. Она могла бы позвать его, но ходить по лесу часами было так приятно. Она наслаждается усталостью и болью в конечностях. — Румпельштильцхен, — кричит она и идет в главную комнату. — Немногие могут ворваться в мой замок и выжить после этого… — говорит он, материализуясь перед ней. — Твой муж один из них… — Чего ты хочешь? — спрашивает она. — Слезы сломленной принцессы? Волосы сломленной принцессы? Кровь сломленной принцессы? Мои мечты? Мою жизнь? Чего ты хочешь? — Помедленнее, дорогая! — говорит он улыбаясь. — Для чего мне все это? — Я собираюсь вернуть Дэвида. Мне нужна информация, так что скажи мне, чего ты хочешь? — Вернуть его? Вернуть его как? Он умер, дорогая. Их было двое, а не трое. Я не могу проделать один и тот же трюк дважды… Белоснежка вытаскивает нож. — Думаешь, я ищу еще одного брата? — шипит она на него. — Нет, я хочу настоящего принца, я хочу Прекрасного Принца, я хочу своего Дэвида, а не его двойника. — Кто-то может возразить, что настоящим принцем был другой, — говорит он, осторожно отталкивая нож от себя пальцами. — Серьезно? А тот другой вдохновил целое королевство на арест короля и на полное подчинение мне? — Нет, я полагаю, что нет. Возможно, ты права. Возможно, он был больше достоин звания принца, чем его брат. Или, может быть, люди подобны овцам, и у него был некоторый опыт, заставляющий их следовать за ним, — улыбается Румпельштильцхен. — Пошути над ним еще раз, еще раз, и мы посмотрим, что произойдет! — Белоснежка сердито отвечает и целится ножом, как будто хочет метнуть его прямо ему в сердце. — Ты кое-что забыла, дорогая. Темный практически бессмертен, — говорит он и щелкает пальцами — ее нож превращается в воду и плещется на земле. — Помоги мне, пожалуйста! Где он? Что мне сделать, чтобы вернуть его! — она говорит, и ее гнев растворяется, как нож в ее руке. — Это невозможно, голубушка, ты только себе навредишь… — Как я могу себе навредить? Это должно означать, что есть способ! — Белоснежка отвечает, выглядя немного более обнадеживающей. — Это дурацкая затея, дорогая! — Скажи мне что делать! — Нет! — твердо отвечает он. — Я помогу тебе! — говорит мягкий голос, и позади Румпельштильцхена появляется красивая женщина в голубом платье. Белоснежка понятия не имеет, кто эта женщина, но ей все равно. — Вы можете мне помочь? Пожалуйста, скажите мне, что вы знаете! — Белоснежка умоляет. — Ты Белоснежка, не так ли? — женщина отвечает улыбаясь. — Твой принц очень любил тебя, поэтому справедливо предположить, что он не готов двигаться дальше. Вероятно, он все еще в Подземном мире. Если он все еще там, в книге, которую я читала, есть истории…некоторые пытались уйти туда раньше и пытались вернуть своих близких. Глаза Белоснежки широко открыты. — Правда? Как мне туда добраться? — она спрашивает. Румпельштильцхен оборачивается и смотрит на женщину одновременно весело и раздраженно. — Что ты можешь знать о Подземном мире, дорогая? — Возможно, не так много, как ты, Румпель, но я знаю о том, что читала, и если ты не собираешься помочь ей, то я сделаю все, что смогу! — Вернись к своим делам! — рявкает он, но в его глазах есть мягкость, которую Белоснежка никогда не видела раньше. — Ты поможешь ей, Румпель? — спрашивает женщина. — Да, да, я помогу ей, а теперь иди, приготовь мне чай… — бормочет он, отмахиваясь от нее. Белоснежка смотрит на него с полуулыбкой. Если бы она не была так убита горем, она бы удивилась тому факту, что Темный нашел любовь. — Хорошо, Белоснежка, я помогу тебе. Но чтобы рассказать тебе то, что я знаю, мне нужно одолжить твое сердце… — отвечает он. — Одолжить мое сердце! Что? Как? — Ты уже видела раньше, как это делается, дорогая. Я засуну руку в твою грудь и вытащу твое сердце. — Смогу ли я любить его без сердца? — Белоснежка смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Ты все еще сможешь делать все что угодно и без него, дорогая. Почти все. Кроме того, я не собираюсь его оставлять, мне просто нужно одолжить его на пять дней. Я сохраню его для тебя. Взамен ты принесешь мне немного особой воды Аида, чистой воды, которую он использует, чтобы осматривать миры. Если ты не вернешься через пять дней, ты все равно что мертва, поэтому я оставлю его себе. — Подожди, Аид существует? — Белоснежка спрашивает удивленно. — Боюсь, что да. И он такой ужасный, что в сравнении с ним я просто душка, по крайней мере, это то, что мне говорят. Не верь ему, не пей воду, которую он тебе предлагает. Всегда имей запасной план и не доверяй своим чувствам — пока ты там внизу, тебе нужно смотреть на вещи сердцем, а не глазами… О, не обращай внимания на последнюю часть, — насмешливо улыбается он. — Когда ты спустишься туда, скажи: «Я призываю древний закон о трех испытаниях, чтобы спасти своего мужа». Если ты скажешь это, то у него не будет другого выбора, кроме как позволить тебе попытаться вернуть своего мужа. Этот закон древний, он не посмеет проигнорировать его. Белоснежка смотрит на него. — Откуда мне знать, что ты не будешь использовать мое сердце, чтобы контролировать меня? — Подземный мир находится слишком далеко, дорогая, я бы не смог этого сделать, даже если бы попытался. — И я должна в это поверить? — она хмурится. — Даю тебе слово! В течение пяти дней, что я буду хранить твое сердце, я не буду использовать его, чтобы контролировать тебя. — У меня есть пять дней, чтобы спасти мужа, принести воду, которая тебе нужна, и вернуть мое сердце? — она спрашивает. — И ты скажешь мне, как туда добраться? Это сделка, которую ты хочешь заключить? — Верно! — Румпельштильцхен улыбается. И хотя Белоснежка практически слышит, как Дэвид в ее голове кричит: «Абсолютно нет!» она предлагает свою руку Румпельштильцхену. — По рукам! — она отвечает.