Нечто внутри

Я стою на месте, изумлённо глядя на удаляющуюся вдаль фигуру кузена. Он, словно ошпаренный, стремительно сбежал вниз по лестнице и вылетел из Каситы. Мне хотелось ринуться вслед за ним, но я не решалась. В голову прокралась мысль, что Камило, возможно, хочется побыть одному. – Мирабель, он злится? – сзади вдруг прозвучал тонкий голосок Антонио. Я оборачиваюсь, осматриваю кузена. В его глазах искрится чувство вины, а мелкие слезинки так и норовят слететь с ресниц. Он, восседая на спине ягуара, ласково гладил его золотистую шёрстку. Зверь, понуро опустив голову, с грустью смотрел на свои лапы. Присев перед кузеном, я заключила его в нежные объятия, тихо прошептав на ушко: – Всё будет хорошо, – отстраняюсь, заглядывая в грустное лицо Антонио, – Камило не хотел, правда. Я уверена, что он не со зла, – ободряюще улыбаюсь, задорно вороша его милые кудряшки, – Он просто разнервничался из-за того, что упал. Вот и выпалил не подумав. – Наверное… – Антонио задумчиво глядит на свои руки, что-то вспоминая, – Но знаешь. Когда Камило сказал, что ненавидит меня, в его глазах не было злобы. Он будто не хотел говорить это. Будто… испугался. – Испугался? – недоумевающе переспрашиваю, поправляя очки. – Ну, мне так показалось, – кузен неуверенно пожимает плечами, – Я не знаю… – Антонио! Мирабель! К нам подбегают запыхавшиеся Феликс и Пеппа. Их торопливые шаги эхом раздаются по коридору. – Где Камило? Куда он ушёл? – над тётушкой нависает мрачная, налитая свинцом, туча. Сильный ливень пропитывает её одежду, намачивая волосы. Она судорожно вертит головой по сторонам в поисках сына. – Он только что выбежал на улицу, – отвечаю я. – А куда ушёл? Что сказал? – беспокойно тараторит Пеппа. – mi amor*, не волнуйся о нём. Камило наверняка сейчас где-то слоняется вместе с друзьями. Он скоро вернётся, – обворожительно улыбается Феликс напряжённой Пеппе, в успокаивающем жесте прижимая её запястье к губам. Взгляд тёти светлеет. Парящая в воздухе туча сужается, обращаясь в небольшое облачко. И как дяде только удаётся усмирить её взбушевавшиеся чувства? Сила любви воплоти. – Может и так… – вздыхает она, – Но почему-то сердце не на месте. Камило так резко ушёл из столовой… Сзади вдруг слышится протяжная трескотня, заставившая нас обернуться. Мимо, хлопая красными крыльями, пролетел попугай. Он плавно опустился на вытянутую руку Антонио и стал суетливо чирикать. Я затаила дыхание. Что-то беспорядочное и тревожное было в этом щебете. Но что могло случиться? – Что он говорит, солнышко? – произносит тётя, наклоняясь ближе к сыну. Его глаза заметно расширяются, а рот приоткрывается, застывая в немом шоке. Ягуар утробно заурчал, встревоженно поскрёб когтистой лапой деревянный пол. Птица же, взмыв вверх, улетела восвояси. Я уже собралась расспрашивать Антонио о том, что он услышал, но не успела. Зверь сорвался с места, в несколько мощных прыжков преодолевая расстояние до выхода из Каситы. Последнее, что донеслось до наших ушей, был пронзительный вопль: – Камило тонет! *** Впереди маячит размытое солнечно-жёлтое пятно с маленьким всадником на спине. Я бегу вслед за ним. Рядом несутся, сломя головы, тётя и дядя. Пробираюсь через колючие заросли, цепляясь подолом платья за раскинувшиеся в разные стороны острые ветви деревьев. Под ногами неприятно шуршит трава. От быстрого бега в груди лихорадочно стучит сердце. Порыв ветра бьёт, подгоняя, ускоряя. – Сюда! – кричит Антонио. Ягуар, ловко перескочив через поваленное дерево, прыгает на землю, скрываясь за пышной кроной можжевельника, разросшегося вдали. Подбежав к кустарнику, дядя аккуратно раздвинул ветки, пропуская нас вперёд. Оглядевшись, я заметила в паре шагов от себя стоящего на каменистом выступе Камило. Целого и невредимого. Я уже собиралась облегчённо выдохнуть, но внезапно заметила одну странность. Антонио удивлённо замер перед своим братом, а рядом высившийся ягуар что-то тихо прорычал, глядя на Камило. Чего это они? – Камило! – единодушно воскликнули Пеппа и Феликс, подскочив к сыновьям. Они облепили их, крепко прижимая к себе. – Что случилось? Как ты? Что с твоей одеждой? Приближаюсь к ним ближе, бегло осматривая кузена. И вдруг я осознаю, почему Антонио странно себя повёл. Пончо Камило стало совсем другим. Красно-бархатным, с белоснежными змеями по краям. – Мои хорошие, – лукаво улыбается Камило, отстраняясь. Его голос слащав и скрипуч, улыбка крива и надменна, а немигающий взгляд плотояден, высокомерен. Он даже не обнял родителей в ответ. Что-то тут не так… – Я благодарен вам за заботу, но это было не нужно. Я просто отдыхал. – Но… попугай сказал, что… – Что? Что я тону, наверное? – воздух сотрясается от его насмешливого, издевательского смеха, – Да… я тонул. Но сейчас всё хорошо. Как видишь, я выбрался, милый братишка. Камило небрежно теребит Антонио за щёку, оставляя красный след. Ягуар оскалился, неожиданно клацнув зубами у самой руки кузена. Камило отдёрнул её. Я бросаю недоумённый взгляд на зверя. Он… защищал хозяина? От его собственного брата? Что происходит? – Антонио, усмири его! – выкрикивает дядя, хмурясь. – Хорошо… – голос младшего едва заметно дрогнул. Он наклонился к уху пушистого друга, невнятно шепча. Ягуар промычал что-то на своём и, прижавшись к Антонио, лизнул его покрасневшую щёку. – Камило, а что с твоей одеждой? – осторожно интересуюсь я, привлекая всеобщее внимание. – Хм? Одеждой? – кузен вскользь оглядывает себя. И, клянусь, было в его взгляде что-то не то. Словно Камило видел себя впервые, – А-а-а, да. Я превратил промокшую одежду в сухую. Разве не очевидно? – Так, ладно. Думаю, нам всем пора домой, – прерывает наш занимательный диалог тётя, поглаживая косу и тем самым останавливая набухающую дождём тучу. Я с толикой недоверия гляжу на Камило, складывая руки на груди. Он жутко скалится в ответ. Мои руки невольно задрожали, когда вслед за удаляющимися силуэтами родителей и брата, Камило проходит мимо меня. Его глаза сверкают ни то злобой, ни то презрением, направленным на Антонио. И вот сейчас мне становится действительно неуютно…