Мы горим

Сима залпом выпивает третий шорт, утирая тыльной стороной ладони губы, и на миг морщится — пойло тут на редкость отвратное. Явно промахивается с клубом: ее студентов здесь, возможно, и нет, но контингент сплошь из деток с золотыми ложками в задницах. Уже пару сопляков пришлось развернуть и отправить к девочкам попроще и подоступнее. Надо бы, пожалуй, валить — завтра вести пары сразу на потоке, что означает никакой возможности сфилонить и лишь спрашивать да слушать. Покачав головой, Сима глотает последний шот из сета, вгрызается в тонкую пластинку лимона, как её в буквальном смысле впластывают в барную стойку всем телом. От наглости ее на пару секунд берет оторопь, но потом она действует на рефлексах: отталкивается, бьет в горло, выкручивает руку до хруста. Где-то рядом раздается взрыв хохота, а Сима цедит, с трудом говоря членораздельно: — Нужно смотреть по сторонам, чтобы не оказаться в подобной ситуации. Боковым зрением она ловит идущего к ней мужчину и отпускает чужую руку под скулеж и сдавленные ругательства быдла. Незнакомец не источает угрозу: его движения плавные, он смотрит на нее внимательно и с интересом (который она трактует и как сексуальный в том числе), подходит вплотную и спрашивает: — Могу я предложить тебе выпить? Идея хреновая на самом деле — в ней уже коктейль из адреналина, алкоголя и ярости. Усугублять очень и очень не стоит: кто знает, чем закончится в этом случае эта ночь. Сама Сима не возьмется ни прогнозировать, ни оценивать даже варианты. Но она резким кивком соглашается, возвращаясь на высокий барный стул. Затылок чешется от заинтересованных взглядов, и, если бы не музыка, в уши явно бы долбились шепотки. Явно не тот клуб, явно. Перед ней ставят бокал с виски, и она бы оценила широту жеста и проницательность незнакомца, но ей уже на самом деле плевать. Говорить не особо хочется: да и о чем? Сима перекатывает алкоголь в роксе, слушая перезвон кубиков льда, и в упор смотрит на присевшего рядом парня. Симпатичный. Что-то около тридцати или чуть меньше, но от взгляда мурашки по коже бегут — в нем нет ни намека на пошлость или похоть, он будто изучает ее, смотрит, пытаясь выяснить что-то. Это напрягает: Сима терпеть не может гляделки, хотя и научилась не отводить глаз и выдерживать самые тяжелые взгляды (ох, спасибо, па Олег). Что-то ей кажется странно, неуловимо знакомым. Ее руку, все продолжающую качать рокс, мягко останавливают, касаясь едва-едва и там, где рукав кожанки прикрывает голую кожу запястий. Это она тоже отслеживает, но как-то краем сознания. Больше ее интересует сам парень напротив: военную выправку узнает сразу, предполагает либо училище, либо срочную службу с последующим контрактом, как было у отцов. Хотя на обычную серую массу не похож — слишком многое в нем кричит о том самом, уже подзабытом из-за бардака в армии, громком и уважительном — офицер. Сима от таких бегает обычно: слишком они хорошие и правильные, а у таких либо скелетики в шкафу в поддавки играют, либо и вправду они хорошие, а оттого и не по пути им с ней — поломанной девочкой без желания (и возможностей) строить патриархально-скрепную семью. Однако за что-то — пока не особо понятное и сформулированное — она цепляется, чувствует в нем свое, родное, червоточное, что отзывается где-то под ребрами колючим ощущением. Они продолжают молчать, лишь смотрят и смотрят друг на друга. Сима наклоняет голову, позволяя рыжей пряди лечь на щеку, и дергает уголком губ, когда чужие пальцы аккуратно отводят ее за ухо. — Мне повезло, что я сегодня решил сюда заглянуть, — замечает он и тоже улыбается, отпуская наконец руку с бокалом. — Был бы разочарован, не встреть тебя. Для откровенной лести звучит слишком правдоподобно. Сима чуть подергивает плечами, не уверенная, стоит ли ей что-то на это отвечать. Вместо этого она делает маленький глоток виски и все продолжает смотреть. — Не уверен, что это подходящее место для того, чтобы узнать друг друга лучше, поэтому предлагаю найти что-то более удачное. «Скажешь про свой пентхаус на семидесятом этаже, и я тебе пропишу в челюсть», — с растекающейся по языку кислотой разочарования думает Сима и делает еще один небольшой глоточек. — «Ну не разрушай свое хорошее впечатление, пожалуйста». Он достает визитку из-под чехла дорогого смартфона и протягивает ее, терпеливо дожидаясь, пока Сима заберет. Не кладет на лакированную поверхность стойки, не впихивает с силой, позволяет решить, хочет она этого знакомства или нет. Неожиданно для самой себя Сима хочет. «Марк Игоревич Гром». Хм. Она лезет во внутренний карман куртки, чтобы достать свою визитку (когда-то же она должна была пригодиться, лежа именно здесь) и протянуть в ответ. Сима заинтригована на самом деле — ее не тащат в постель, дают контакты — и она обязательно узнает, кто он такой, — а значит, в ней заинтересованы явно не на один раз. — Напиши мне завтра около двух. Решим, что нам подойдет больше этого клуба. Она допивает залпом виски и уходит не оборачиваясь, но чувствуя спиной обжигающее тепло от чужого взгляда.