Starstruck

      Дин неподвижно смотрит на телефон в своей руке и по пути теряет всякое представление о времени.              Возможно, прошло всего несколько секунд с тех пор, как Кас попрощался и пообещал вскоре снова связаться с ним. Или, может быть, прошло уже несколько минут. Много минут. Может даже часов.              Дин понятия не имеет. И, честно говоря, ему было всё равно.              Потому что он всё ещё чувствует себя так, словно его сбил товарный поезд.              Кажется абсолютно нереальным, что он действительно разговаривал с Касом. И даже лицезрел его. Спустя более чем двух десятилетий полного радиомолчания.              Как такое вообще возможно? У Дина сложилось впечатление, что такие вещи случаются только в кино. И он должен знать, о чём говорит — он снялся в более чем достаточном количестве фильмов, чтобы называть себя экспертом.              Но теперь он здесь.              Он разговаривал с Касом. Нагнал упущенное. Блядь, он болтал с ним. Шутил. Дразнил его. Подтрунивал.              Как будто не прошло и десятилетия.              Это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой.              И Кас, они оба остались совершенно такими же и всё же каким-то образом изменились. Добрый, нежный и нахальный ублюдок, с которым Дин жил по-соседству, по-прежнему более чем жив, это точно. Они вернулись к своим старым манерам в считанные секунды, к тем, что заставили их снова вести себя как придурковатые подростки.              Но в то же время Кас вырос. Он взрослый человек со взрослой жизнью и взрослыми проблемами, и он просто живёт своей жизнью и пытается овладеть ею в меру своих способностей. Работа, дети, бывшая жена, ученики, счета, покупки продуктов. Он всегда был спокойным и уравновешенным, самый необычный подросток, которого Дин когда-либо встречал, в прошлом и настоящем, но теперь он кажется ещё более приземлённым. Как будто ничто не способно сбить его с ног. Как дуб, глубоко вросший в землю.              Так что да, он вырос.              Так же, как и физически. Дин чувствует, как его щёки снова пылают, когда он вспоминает шквал различный эмоций, когда он впервые спустя столько лет увидел Каса во всей его красе. Кас всегда был красивым и просто великолепным, в этом нет сомнений, но теперь его волосы ещё более растрёпаны, его глаза почему-то голубее, чем раньше (и Дин абсолютно шокирован, что такое возможно), его тело кажется заполненным во всех нужных местах (насколько Дин был в состоянии проверить), и он стал таким чертовски горячим, что это должно быть объявлено незаконным.              Дин всё ещё более чем удивлен, что он смог произнести какие-то слова, столкнувшись с этим, вместо того, чтобы обнаружить, что у него заплетается язык и он бормочет какую-то бессвязную чушь.              Вероятно, его величайшее достижение века. Он обязательно должен получить награду за такое проявление силы и самообладания.              Дин мягко улыбается, снова вспоминая улыбку Каса, всё такую же широкую, счастливую и заразительную, и его голос, ещё более глубокий и хриплый, чем двадцать лет назад. И его смех, и огонёк в его глазах, и его мрачное чувство юмора, и, в общем, всё…              Дин так глубоко погружен в свои мысли, что даже не замечает, как рядом с ним на диван опускается ещё один человек. Только когда прямо перед ним на кофейном столике, в его поле зрения появляется бутылка выпивки и он замечает, как кто-то очень многозначительно прочищает горло, Дин обнаруживает, что моргает, и вытряхивает себя из задумчивости.              — Чёрт, ты совсем потерялся в своей голове, да? — Чарли, кажется, очень забавляется его грёзами наяву, ободряюще похлопывая его по плечу. — Итак, я полагаю, что письмо принесло хорошие новости? Или, по крайней мере, не такие уж плохие? По крайней мере, ты не выглядишь так, словно выплакал все глаза.              Дин изумлённо смотрит на неё.              Письмо?              Он слишком долго молчит, понятия не имея, о чём она вообще говорит.              Чарли, однако, естественно интерпретирует его молчание как не очень горячие новости.              — Чёрт, настолько плохо? — Она морщится, явно пытаясь казаться сочувствующей. — Жаль это слышать. Я знаю, ты надеялся... Я имею в виду... ты всё ещё хочешь напиться?              Дин моргает.              — Напиться?              В ответ Чарли поднимает коробочку BluRay в её руках.              — Звёздный путь IV, сцуко, — объявляет она. — Лучший в своём роде. Ну, сразу после «Галактического квеста», конечно...              Пока она погружается прямо в занудный монолог, рассказывая о Кирке, Споке, китах и Тиме Аллене, даже без перерыва, чтобы перевести дыхание, мозгу Дина медленно удаётся вернуться в режим онлайн.              О.              Письмо.              Письмо Каса.              Верно.              Дин почти забыл, что именно так всё и началось. Кажется, что это было целую вечность назад.              Поэтому он выпаливает: «Я поговорил с Касом» как идиот, прямо в лицо Чарли. Это успешно останавливает её дерзкую болтовню, когда она замолкает на полуслове и смотрит на него большими глазами.              — Ты разговаривал с ним? — недоверчиво спрашивает она.              Дин кивает, чувствуя себя одновременно застенчивым и взволнованным из-за всего этого.       — Да, письмо, которое, кстати, принесло хорошие новости. — Но затем он хмурится из-за собственной формулировки и поправляет себя:              — Я имею в виду, не совсем хорошие. Кас имел наглость напомнить мне демонического пса и посмеяться надо мной, ублюдок...              Чарли приподнимает бровь, явно удивлённая его тоном.              Дин слегка краснеет и поспешно добавляет:              — Но, эм, он оставил свой номер телефона. И я позвонил ему.              На мгновение Чарли замирает.              А затем яркая улыбка расплывается на её лице и почти делит его пополам.              — Ты позвонил ему?              Дин пожимает плечами, как будто это было не так уж и важно.              — Ага, позвонил.              — И я полагаю, всё прошло неплохо?              Дину требуется приложить все усилия, чтобы не захихикать, как маленькая школьница. Потому что в этом смысле он, по-видимому, жалок.              — Мы закончили не так давно, — объясняет он. — Ему завтра рано вставать, так что...              Да, ничего особенного, верно?              Просто два друга, общающиеся и следящие за своим расписанием, как взрослые, которыми они притворяются.              Типичные дружеские штучки.              На мгновение Чарли просто лучезарно улыбается ему, явно собираясь что-то сделать, что бы это ни было. В конце концов, однако, вместо того, чтобы обвить руками шею Дина или что-то вроде, она достает свой телефон, набирает номер, и довольно скоро на экране появляется лицо Бенни.              — Они поболтали, — объявляет Чарли вместо того, чтобы сначала поздороваться. — Реально пообщались.              Бенни, кажется, удивлён, но скорее информацией, которую он только что получил, а не плохими манерами Чарли по телефону.              — Серьёзно? — он задаётся вопросом. — Чёрт подери, быстро. Я думал, что Дин будет извиваться как рыба, по крайней мере, ещё неделю или две, прежде чем отправить милое маленькое ответное письмо или что-то подобное.              — Скажи? — Чарли кивает в знак согласия. — Кто бы мог подумать, что у него есть яйца?              — Слава Богу, нам не придётся иметь дело ни с какой хандрой…              — Эй, эй, я прямо здесь! — Дин напоминает им об этом, надув губы и демонстративно жестикулируя в сторону себя. — Как насчёт капли уважения, а? Вы работаете на меня, не забыли?              И Чарли, и Бенни бросают на него равнодушные взгляды.              — Ты бы пропал без нас, — указывает ему Бенни.              И ладно, это правда, но в то же время очень грубо.              — Ты невозможен, — ворчит Дин.              — К тому же мы просто счастливы, что ты снова воссоединился со своим парнем, — дразнит Чарли и на самом деле имеет наглость ущипнуть его за щеку. — Ради своего блага, но также и ради нас. Потому что ты постоянно хандришь, — это ни разу не весело.              Дин прищуривает глаза и пытается одарить их обоих самым впечатляющим взглядом, на который он способен. Но под конец дня он всё ещё слишком счастлив, всё ещё слишком взволнован разговором с Касом после стольких лет, что он едва может заставить себя выглядеть укоризненно хотя бы на секунду без того, чтобы лёгкая улыбка снова не появилась на его лице.              — Так расскажи нам, — настаивает Чарли, тыча его в плечо, как взволнованный малыш, жаждущий своей сказки на ночь. — Что ты узнал? О чём вы говорили? Я хочу знать…              Дин не может ей ни в чём отказать, потому что а.) она будет бесконечно раздражать его, и он серьёзно не в настроении для этого, и б.) он на самом деле сам очень хочет поделиться тем, что произошло с тех пор, как она оставила его совсем одного в его гостиничном номере, лишь с письмом Каса в его руках.              И так он рассказывает им.              О странно нормальном письме Каса, о том, как Дин просто воспользовался возможностью, когда увидел номер телефона, и о том, как они снова воссоединились и разговаривали, как ему кажется, полвека и всего десять минут одновременно.              Естественно, он также кое-что упускает из виду. Как будто это слишком личное, предназначенное только для него и Каса. Или тот факт, что он краснел в пятидесяти процентов случаев.              Но Чарли и Бенни заслуживают самого главного.              Поэтому, когда он заканчивает свой рассказ, Чарли наклоняется к нему с подозрительно широкой улыбкой на лице и задаёт вопрос, который, очевидно, слишком долго вертелся у неё на языке.              — Значит, он одинок?              Дин закатывает глаза и заставляет себя не покраснеть.              — Это единственное, что ты уловила из этого?              Он упомянул о разводе только один раз, даже небрежно, но Чарли, по-видимому, была полна решимости крепко ухватиться за это и не упустить этот лакомый кусочек.              — Ну, это самое важное, что я извлекла, — с усмешкой отмечает Чарли.              Конечно.              Почему Дин вообще удивлён этим?              Поэтому он вздыхает, принимая свою судьбу, и подтверждает:              — Да, Кас холост.              Он даже проверил, когда возможность того, что у Каса есть вторая половинка, слишком сильно жгла его душу. В конце концов, развод парня произошел более десяти лет назад, так что более чем достаточно времени для того, чтобы за это время появилась другая партнёрша. Но, по-видимому, воспитание двоих детей отцом-одиночкой и жонглирование важной работой с ещё парой сотен или, может быть, даже тысяч детей на руках не оставляет много времени для романтической жизни. По крайней мере, Каса, казалось, позабавил вопрос Дина, как будто потенциальная девушка (или, возможно, даже парень?) рядом с ним было бы нелепой идеей с самого начала.              Дин почувствовал огромное облегчение, услышав это.              Хотя на самом деле это не должно иметь значения. Поскольку его глупая подростковая влюблённость — это древняя история и всё такое.              Так и есть.              Правда ведь?              — Он одинок, — повторяет он ещё раз, пытаясь говорить спокойно обо всём этом. Как будто это не имеет большого значения. А это не так. — Конец дискуссии. Мы оставим это прямо здесь и никогда не поднимем.              — Но…              — Я знаю, на что ты намекаешь, Чарли, — перебивает он. — Но это не какая-то сказка. В том интервью меня охватила ностальгия, и ладно, может быть, это стало немного напрягать, но такое случается, да? Я имею в виду, только не говори мне, что у тебя не затуманиваются глаза, когда ты думаешь о своей старой подружке детства.              У Чарли мгновенно появляется мечтательное выражение лица.              — Маленькая, очаровательная Гвен. Она всегда останавливала меня на детской площадке, чтобы строить замки из песка вместе.              — Видишь? — Дин не может удержаться от немного дикой жестикуляции. — Это более или менее то же самое с Касом. Ну, кроме замков из песка, конечно...              На мгновение воцаряется тишина.              Чарли, кажется, серьёзно обдумывает это, прежде чем в конце концов обменяться взглядом с Бенни.              Который, к сожалению, выглядит так, будто у него нет времени на чушь Дина.              — Неужели глаза этого парня всё такие же голубые, чтобы пристыдить все остальные оттенки? — удивляется, придурок Бенни, с гордой ухмылкой на губах. — Ты должен быть осторожен, Винчестер, прежде чем снова начнёшь видеть их во сне. Каждую ночь, на протяжении долгого времени...              Этот ублюдок, очевидно, запомнил интервью.              Проклятье.              Конечно, это не должно удивлять, учитывая, что он, с одной стороны, его агент и всегда должен знать, что происходит, а с другой стороны, и, что более важно, он его друг, который не упустил бы возможности дразнить своего приятеля до скончания веков. Но Дин всё также надеялся, что они смогут просто забыть об этом навсегда.              У него, честно говоря, самые худшие друзья.              — У меня худшие друзья.              Чарли, которая начала восторженно кудахтать от слов Бенни, гладит его по голове, как маленького щенка.              — О, милый, мы знаем.              — И мы гордимся этим статусом, — подчёркивает Бенни.              Дин ворчит и дуется на них так сильно, что, наверное, даже его мама в Нью-Джерси видит это прямо сейчас.              — Как насчёт того, чтобы сменить тему? — выдавливает он сквозь стиснутые зубы. — Поговорить о чём-либо ещё, кроме глаз Каса?              Бенни ухмыляется.              — Вместо этого мы можем поговорить о его заднице.              — Или о его прессе, — услужливо вмешивается Чарли.              — Его бёдрах.              — Его руках.              — Особенно о его пальцах.              — Его носике. Держу пари, он миленький.              — Его...              — Просто оставьте части тела Каса в покое, хорошо? — перебивает Дин, пытаясь одновременно посмотреть на обоих своих друзей. Это не так просто, особенно учитывая, что телефонная связь с Бенни не самая лучшая, и ему не выпала честь испытать гнев Дина во всей его неприкрытой красе, но тем не менее, он старается изо всех сил.              — Хорошо, хорошо, мы в конце концов перестанем объективировать бедного парня, которого на самом деле никогда не встречали, — обещает Бенни, и на секунду он выглядит совершенно искренним. Затем, его улыбка становится шире, такой широкой, что это почти пугает. — Как насчёт того, чтобы мы поговорили о том факте, что само его существование заставляет твой мир сиять намного ярче?              — В небе появляются радуги, — добавляет Чарли, хихикая.              — Ангелы поют на небесах.              — Различные птицы щебечут песни о любви.              — Люди танцуют на улицах.              — И не забывай о прекрасных лепестках роз, покрывающих твой путь, куда бы ты ни отправился...              Дин громко вздыхает и трёт лоб, пока они двое продолжают подстёгивать друг друга и с каждой секундой становятся всё более забавными.              Что, чёрт возьми, он сделал в своей жизни, чтобы заслужить таких ужасных друзей?       

***

             Как только они закончили свой первый телефонный разговор спустя более чем два десятилетия, Кастиэлю просто захотелось крикнуть об этом с крыш.              Он хотел, чтобы все узнали о захватывающих новостях в его жизни.              Но, с одной стороны, было уже довольно поздно, и Кастиэль, вероятно, столкнулся бы с бóльшим гневом, если бы он внезапно разбудил всю округу, а с другой стороны, на самом деле это была бы не лучшая идея в любом случае распространять новости о том, что Дин Винчестер снова вернулся в его жизнь. По крайней мере, если он хочет держаться подальше от толп папарацци на своём крыльце.              Так что да, он держал рот на замке.              На следующее утро за завтраком он, по крайней мере, подумывает рассказать об этом своим детям, потому что, в конце концов, они самые важные люди в его жизни, и они заслуживают знать. Но они проводят всё время, споря о границах (после того, как Джек, по-видимому, снова вошёл в комнату Клэр без стука), и Кастиэль не произносит ни слова.              Конечно, он мог бы легко прервать их и привлечь всё внимание за считанные миллисекунды, но когда он начинает обсуждать этот вопрос в своей голове, он обнаруживает, что чувствует себя немного неохотно по этому поводу. Он в приподнятом настроении после телефонного звонка, даже на седьмом небе от счастья, но в тот момент, когда он расскажет своим детям всю правду, Кастиэлю придётся поделиться с ними Дином.              И, возможно, это немного эгоистично, но в данный момент он предпочёл бы оставить Дина при себе хотя бы на некоторое время. Немного личного уединения, прежде чем, в конце концов, над ними разразится большая буря.              Тем не менее, это не значит, что у него нет желания поговорить об этом с кем-нибудь.              Предпочтительно тот, кто уже знает предысторию и достаточно надёжен, чтобы не сообщать СМИ о таком повороте событий.              Поэтому, когда Кастиэль в конце концов входит в здание школы, он немедленно бросается в административное крыло к столу Мэг.              — Нам нужно поговорить, — выпаливает он ей в лицо без каких-либо предисловий и сразу же краснеет, когда она смотрит на него, приподняв бровь в ответ. — Я имею в виду... эм, если у тебя есть время...              Что-то похожее на веселье вспыхивает в её глазах.              — Это связано с работой? — спрашивает она. — Или это личное? О том самом, ну ты понимаешь...?              Кажется, её слишком забавляет, что Кастиэль так полон энергии, но не похоже, что у него есть много других вариантов. И в глубине души она верная и надёжная подруга, и это всё, что ему сейчас нужно.              Так что достаточно скоро они снова оказываются в кабинете Кастиэля, всё закрыто, чтобы никто случайно не мог ворваться прямо посреди их разговора или даже прочитать по их грёбаным губам через стекло. Кастиэль не уверен, действительно ли кто-то из его сотрудников обладает такой способностью, но он чувствует себя достаточно параноиком, чтобы не рисковать.              — Итак, я полагаю, ты получил ответ на своё любовное письмо? — настаивает Мэг, теперь на её губах играет улыбка.              Кастиэль закатывает глаза на её фразу, но у него нет времени начинать ещё один разговор на эту самую тему.              — Он позвонил мне! — объявляет он вместо этого, прекрасно зная, что звучит как взволнованный ребёнок. И ему на это наплевать.              — Ну, Винчестер не ждёт, не так ли? — говорит Мэг, сдержанно смеясь. — Тем лучше для него.              Кастиэль делает глубокий вдох.              — Я имею в виду, я оставил свой номер в письме, но, если честно, я не ожидал, что он в самом деле тут же позвонит мне, — признаётся он. — Или в ближайшее время. Я предположил, что, возможно, в какой-то момент он отправит сообщение. Вот, примерно всё.              Он сидел в своём любимом кресле, читая книгу о двух искателях приключений, открывающих мир, и на самом деле не особо задумывался об этом, когда зазвонил его телефон. Как директору оживлённой средней школы, в которой что-то да происходит на постоянной основе, из-за чего время от времени его вызывают поздно ночью по тому или иному вопросу. Преимущества данной работы.              Поэтому, когда он поднял трубку, он абсолютно точно ожидал, что его секретарша принесёт дурные вести — например, о том, что кабинет химии охвачен пламенем или, возможно, какой-нибудь идиот-ученик снова застрял в вентиляционных трубах. Кастиэль, конечно, не удивился бы чему-то подобному. Его профессия — это множество всего, но она никогда не бывает скучной.              Но затем внезапно раздался голос Дина, — на самом деле это было больше похоже на то, что тот отругал его за то, что он выложил свой номер телефона в открытый доступ, — и Кастиэль чуть не свалился с кресла.              Он до сих пор не имеет ни малейшего представления, как ему удалось взять себя в руки и так быстро войти в повседневность с Дином. Он почти уверен, что полностью отключился в первые несколько минут их разговора.              — Я полагаю, вам двоим было о чём поговорить, да? — спрашивает Мэг, явно забавляясь тем выражением, которое сейчас появляется на лице Кастиэля.              Кастиэль мгновенно пытается придать своему лицу более нейтральное выражение, потому что, в конце концов, нет ничего хуже, чем дать Мэг повод издеваться над ним в течение следующих нескольких месяцев, но вскоре он понимает, что абсолютно невозможно сдерживать улыбку, одновременно думая о Дине. Только одного воспоминания о том, как Дин одарил его знакомой мальчишеской улыбкой и назвал «ботаником» с такой любовью в голосе, более чем достаточной, чтобы внутренности Кастиэля затрепетали.              Поэтому на данный момент он отказывается от любых попыток и вместо этого погружается прямо в свою историю, надеясь, что какая-нибудь бессвязная болтовня каким-то образом возьмёт под контроль мышцы его лица. Он избегает каких-либо конкретных деталей, таких как место жительства Дина и любые другие подробности о его семье в целом, но он находит более чем достаточно материала, чтобы болтать о том, что кажется вечностью.              Мэг просто откидывается на спинку кресла и всё время тихо посмеивается, очевидно, находя неконтролируемую историю Кастиэля довольно милой.              — Что ж, я определённо рада видеть тебя таким счастливым, — в конце концов говорит Мэг после того, как Кастиэль наконец-то улучил момент, чтобы перевести дух. Она всё ещё кажется тревожно самодовольной, но в то же время её слова звучат искренне. — Винчестер явно производит этот эффект, не так ли?              Кастиэль никогда бы не стал спорить о столь неоспоримом факте, но на этот раз он слегка пожимает плечами. Он боится, что может сказать что-нибудь исключительно глупое, если начнёт говорить об обаянии Дина вдобавок ко всему остальному.              — И я рада, что, очевидно, причина, по которой ты написал это письмо в первую очередь, не помешала Дину ответить тебе, — добавляет она.              Кастиэль наклоняет голову.              — Ты имеешь в виду интервью?              Мэг усмехается.              — Да, конечно, — заявляет она. — Я подумала, что это может стать действительно странным или что-то вроде того.              Кастиэль не может не вспоминать тот момент. Каким неловким вдруг показался голос Дина. Как он, вероятно, начал метаться и ёрзать, чувствуя себя смущённым из-за всей этой ситуации.              — Ну, это всплыло, ненадолго, — подтверждает Кастиэль. — Но мы довольно быстро отложили это в сторону.              Хотя на самом деле Кастиэлю было больно говорить об этом и углублять эту тему до самой сути, это также было бы крайне неудобно для Дина и, возможно, даже могло бы испортить их воссоединение. Выставлять свои чувства напоказ и позволять им всё время нависать над ними, как угрожающее облако, Дину было бы не по душе.              И комфорт Дина гораздо важнее, чем удовлетворение любого рода любопытства.              Мэг тем временем издает жужжащий звук и внезапно начинает изучать его, как самый увлекательный научный проект.              — Знаешь, я тут подумала...              Кастиэль встречает её пристальный взгляд и чувствует, как страх сжимает его сердце от искры в её глазах.              — Что?              — Я имею в виду, весь мир знает, что драгоценный Дин Винчестер был по уши влюблён в тебя в подростковом возрасте, — говорит она. — Но я не могу не думать... А что насчёт тебя?              Кастиэль растерянно моргает.              — Меня?              — Да, — соглашается Мэг. — Что ты чувствовал? Тогда, я имею в виду?              Кастиэль смотрит на неё.              И смотрит.              — Ты тоже был в него влюблён? — Мэг подталкивает его после того, как он слишком долго молчит. — Или всё это было совершенно односторонним?              Кастиэль хмурится.              Если он честен с самим собой… на самом деле он даже не думал об этом.              — Я… Я не уверен, — признаётся он. — Каково это быть влюблённым?              Мэг стонет, но каким-то образом ей удается сделать так, чтобы это звучало скорее с любовью, чем раздражённо.              — Иногда ты такой инопланетянин.              Кастиэль не может удержаться от гримасы, услышав это.              — Это обоснованный вопрос.              — Просто, как будто каждая вторая песня, когда-либо написанная, кричит об этом, — отмечает Мэг. — Даже если ты никогда не чувствовал этого раньше, ты определённо слышал искренние описания этого чувства. Множество раз. Радио, книги, фильмы, телешоу, рок-группы, поп-группы, сольные исполнители с, казалось бы, слишком большим количеством эмоций для одного человека...              Кастиэль вздыхает, уже чувствуя что-то неудобное, заставляющее его грудь сжиматься. Он должен был просто молчать и держать всё это при себе.              — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — спрашивает он. — Я не … Тогда я очень заботился о Дине. Я всё ещё верю, — он видит необходимость уточнить. — Но я не уверен...              — Я не знаю, ты чувствовал бабочек, когда он улыбался тебе? — Мэг пытается ему помочь. — Ты искал предлоги, чтобы быть рядом с ним? Прикоснуться к нему?              Хорошо.              Улыбка Дина всегда была притягательной и ослепительной, поэтому, конечно, Кастиэль не мог не чувствовать, как внутри него расцветает что-то тёплое, когда это было направлено на него. Но все, должно быть, чувствовали то же самое.              Верно?              И, естественно, Кастиэлю нравилось быть рядом с Дином. Учитывая, что его собственные родители никогда не проявляли к нему особой привязанности, и что-то вроде нежного похлопывания по плечу или даже объятия были очень редкими случаями, Кастиэля автоматически тянуло к кому-то такому яркому и «чувствительному», как Дин. Дину всегда нравилось инициировать некоторый контакт между ними — прижатые друг к другу ноги, рука покоящаяся на руке, переплетённые конечности под одеялом — и, оглядываясь назад, это на самом деле могло быть вызвано его чувствами к Кастиэлю, но Кастиэль, конечно, никогда не сомневался в этом, а наслаждался этой новой формой привязанности. Тогда он понятия не имел, что люди в самом деле могут быть так близки друг к другу, и он впитывал этот незнакомый опыт, как губка.              И конечно, он всегда чувствовал себя тепло и счастливо, когда Дин был рядом с ним, улыбался ему и произносил «Кас» в своей совершенно особенной манере, но это не обязательно означает, что у него были романтические чувства к другому мальчику.              Верно?              Верно?              Как раз в этот самый момент его телефон внезапно запищал, и Кастиэль увидел, что столкнулся с новым текстовым сообщением.        Дин [8:26]: доброе утро, Кас! надеюсь, у тебя оно доброе, и я не задержал тебя слишком долго прошлой ночью. хорошего дня в школе, ботаник.              Кастиэль глупо улыбается этому сообщению. Он просто ничего не может с собой поделать.              Мэг тем временем с явным раздражением качает головой и бормочет что-то себе под нос, подозрительно похожее на «идиот».