Starstruck

      Остаток недели кажется Дину каким-то странным.              После того, как он провёл время в домашнем пузыре с Касом и его детьми, возвращение к звёздной жизни кажется вполне приемлемым. Несмотря на то, что с Новаками прошло всего пару дней, он внезапно чувствует себя немного ошеломлённым тем, что люди хотят, чтобы он был рядом, люди смотрят на него с обожанием, люди жаждут его внимания и осыпают его овациями.              Да уж, это немного странно.              Но Дин всегда легко приспосабливался, поэтому довольно скоро он занят приготовлениями к предстоящему благотворительному мероприятию, которое он проводит и спонсирует вместе с некоторыми актёрами, чтобы привлечь внимание к нескольким юношеским организациям, которые поддерживают нуждающихся детей по всей стране. С годами это превратилось в дело, близкое сердцу Дина (особенно после знакомства с такими людьми, как Сонни, которые посвящают всю свою жизнь помощи детям, у которых больше никого не осталось), и он полон решимости добиться того, чтобы вечер возымел большой успех и собрал много денег у всех богатых людей, которых Бенни не постеснялся пригласить. Очевидно, имя Дина на приглашении действительно помогает выманить людей из их скорлупы.              И, в конце концов, кажется, что не прошло и времени, когда наконец наступает субботний вечер.              К большому удовлетворению Дина, заведение более или менее заполнено, и он, конечно, не возражает, что кажется все присутствующие, стремятся заполучить частичку его внимания. Он прогуливается по большому холлу, беседует с людьми и убеждает их пожертвовать свои деньги, просто одарив их ослепительной улыбкой и включив своё обаяние на полную мощность.              И это продолжается почти час.              Пока Дин внезапно не замечает Лесли Маркс.              Женщина, которая задала ему, казалось бы, достаточно невинный вопрос о детских влюблённостях, прямо перед огромной аудиторией много месяцев назад, невольно вызвав огромную бурю, которая так и не утихла.              Рассуждая рационально, Дин точно знал, что она будет здесь — в конце концов, она всегда бывает на подобных мероприятиях, как для того, чтобы разведать последние сплетни, так и для того, чтобы пожертвовать крупную сумму на общее благо (хотя она никогда не делает из мухи слона чтобы прорекламировать это, а скорее остаётся на заднем плане) — но Дин не может удержаться от паузы на мгновение. Он вспоминает последний раз, когда они виделись на её вечернем шоу, и как это интервью изменило его жизнь.              И он не может не вспомнить его разговор с Касом, прямо перед тем, как всё, связанное с Дафной и письмом, всплыло на обозрение, а всё остальное было внезапно забыто. Кас утверждал, что фанаты Дина просто обязаны узнать, что они снова на связи, вместо того, чтобы просто позволять им продолжать спекулировать на DeanWatch на долгие годы вперёд.              Неприятное ощущение поселяется в животе Дина при одной только возможности разделить Каса с остальным миром. Детская часть его самого настаивает на том, что это его жизнь, и он имеет право делать с ней всё, что, чёрт возьми, он хочет, большое спасибо.              И, конечно, это правда, и никто не стал бы заставлять его что-либо раскрывать, особенно Кас, но, с другой стороны, он также не может удержаться от чувства вины. Его фанаты были на его стороне уже так долго, и они заслуживают того, чтобы знать. Не всю историю целиком, естественно, потому что это действительно касается только Дина и только его, но, возможно, Кас прав. Несколько хлебных крошек ему точно не повредят.              И вот он обнаруживает, что без раздумий тянется к Лесли.              Сегодня она здесь не как журналистка и ведущая ток-шоу, а как гость, поэтому с ней нет съёмочной группы и даже записывающего устройства. Если бы Дин хотел опубликовать свою историю как можно скорее, он мог бы легко вернуться ко всем этим репортёрам, выстроившимся в очередь у входа, и поведать всё одному из них. Распространение этой новости не займёт много времени.              Но всё это началось с Лесли, и Дин не может себе представить, чтобы кто-то ещё начал болтать об этом.              — Дин, здравствуй, — говорит Лесли с широчайшей улыбкой, когда замечает его приближение. Только что она разговаривала с важным на вид парнем, но при появлении Дина она мгновенно отворачивается от него, очевидно, испытывая облегчение от желанного отвлечения внимания. — Как ты?              Это достаточно невинный вопрос, но Дин по опыту знает, что ему так или иначе нужно быть осторожным с тем, что говорить Лесли Маркс. Иначе это может появиться в новостном бюллетене гораздо быстрее, чем вы можете себе представить.              Однако для разнообразия, это именно то, на что надеется Дин.              — Привет, Лесли, — приветствует он её своей самой очаровательной улыбкой. — Ты знаешь здесь кого-то, кто мог бы быть заинтересован в кое-каких эксклюзивных правах на новую историю?              Лесли мгновенно оживляется при этих словах.              — Насколько эксклюзивных?              Дин ухмыляется.              — Очень эксклюзивных.              Всё поведение Лесли значительно меняется, когда она слышит это. Всего секунду назад она казалась ангелом в своём элегантном кремовом платье, полная песен, сострадания и игры на арфе, а теперь она превращается в хищника, вынюхивающего свою новую добычу. Было бы довольно страшно, если бы Дин не привык к этому моменту.              Поэтому он даже не вздрагивает, когда она внезапно хватает его за руку и уводит в уединённую комнату. Кажется, это маленькая студия, ничего особенного, но Дин не может перестать удивляться, откуда она знает это место. Либо она притаскивает сюда множество знаменитостей, чтобы получить свои истории, либо использует это место для какой-то другой цели, о которой Дин на самом деле не уверен, что хочет думать.              — Ты не теряешь времени, да? — Дин указывает на это со смешком. — Я мог бы зайти к тебе завтра в офис.              — Ты с ума сошёл? — Лесли издевается над ним, вытаскивая телефон из сумочки. — Я не могу дождаться этого момента. В конце концов ты можешь передумать. Или напиться так, что проболтаешься другому репортеру.              Дин закатывает глаза.              — Когда я так делал?              — Я не могу рисковать, — настаивает Лесли, одновременно возясь с функцией записи на своём телефоне. — И я действительно надеюсь, что твоя захватывающая история о том, что я думаю, а не о том, что ты покупаешь себе новую пару обуви или что-то в этом роде...              — Давай честно, Лесли, тебе под силу превратить историю о том, как я покупаю какие-то туфли, в мировую сенсацию, — говорит Дин.              Лесли фыркает, кладя телефон на маленький столик рядом с собой, и толкает Дина в кресло рядом с ним.              — О, пожалуйста, это было бы не так уж сложно. Всё, что ты делаешь, — это мировая сенсация.              Дин серьёзно хотел бы опровергнуть её заявление, но, к сожалению, она отчасти права. И Дин поймал себя на том, что снова задаётся вопросом, во что превратилась его жизнь.              — Итак, в чём дело? — спрашивает Лесли, наклоняясь ближе, как будто ища ответы в глазах Дина.              — Это о DeanWatch, — объясняет он, и сразу же видит, как её плечи опускаются, явно разочарованные этим заявлением, — …и о том факте, что они были правы относительно моего недавнего местонахождения.              Её интерес тут же пробуждается.              Вероятно, из-за того, что она всегда в курсе всего и очень хорошо знает, где, по мнению пользователей этого сайта, Дин был на прошлой неделе.              — Так ты говоришь?..              Дин кивает.              — Да. Я был со Стивом.              Лесли сразу же хмурится, скорее всего, видя его бред насквозь без каких-либо усилий.              — В самом деле? Стив?              Дин усмехается, думая о том, что Кас называет его Майком, ведь в мире так много Майков.              — Ну, что я могу сказать? — Он пожимает плечами. — Все знают Стива, верно?              Он уверен как чёрт, что не раскроет настоящее имя Каса прессе, но у него нет ни малейшего намерения называть его Таинственный Возлюбленный, каким-либо образом. Он предпочёл бы скинуться вместе с Деткой с обрыва, чем когда-либо использовать этот богом забытый термин.              — Так... ты и Стив...? — Лесли придвигается ближе, её глаза блестят, когда она вынюхивает историю своей жизни. Или что-то вроде этого. — Как это произошло? В последний раз, когда мы говорили о нём... Ну, это звучало так, как будто вы некоторое время не общались друг с другом.              — Да, более двадцати лет, — соглашается Дин. — Но после того, как Стив увидел это интервью, он снова связался со мной.              Лесли выглядит так, словно вот-вот расплачется от чистой радости.              — Так что, думаю, я должен поблагодарить тебя за это, — отмечает Дин. — Потому что этот идиот считал, что я забыл о нём, и поэтому никогда не пытался восстановить связь. Однако после этого интервью выяснилось, что он ошибался.              Лесли прикусывает нижнюю губу, явно пытаясь сдержаться, чтобы не выпалить ему в лицо тысячу разных вопросов за раз.              — За последние несколько месяцев было много спекуляций. Люди говорят, что ты выглядел счастливее, чем когда-либо прежде. Фотографии, на которых ты постоянно разговариваешь по телефону — переписываешься и звонишь — настолько поглощёный человеком на другом конце линии, что едва замечаешь, что происходит вокруг. Конечно, сразу же поползли слухи, особенно вскоре после интервью.              Дин одаривает её кривой улыбкой.              — Ты спрашиваешь меня, разговаривал ли я тогда со Стивом?              Лесли пристально изучает его.              — Ну, если ты готов поделиться этой информацией...              Дин не может сдержать раздражения, когда думает обо всех фотографиях, появляющихся за последние пару месяцев, на которых его внимание совершенно рассеянно.              — Естественно, я не могу заявить об этом в целом, — дипломатично говорит он, — но я довольно много общался со Стивом. Вполне возможно, что я разговаривал с ним в тот момент, когда были сделаны некоторые из этих снимков.              На самом деле вероятность этого довольно высока, но он воздерживается от указания на это. Лесли уже выглядит так, словно Рождество и Пасха нагрянули в один и тот же день.              — Ладно, послушай, Лесли, ты же меня знаешь, — добавляет Дин со смешком. — Ты знаешь, что я не буду рассказывать тебе какие-либо подробности о своей личной жизни. Мы со Стивом просто подумали, что мои фанаты имеют право знать, что мы снова на связи, учитывая, насколько они были заинтересованы во всём этом. Но я не собираюсь раскрывать его адрес или даже его настоящее имя, и мы оба прекрасно понимаем, что я никогда этого не сделаю, сколько бы вопросов ты ни задавала.              Лесли, конечно, не кажется удивлённой этим заявлением. Напротив.              — Я на самом деле шокирована тем, что ты вообще что-то рассказал. Особенно с учётом того, что ты уже несколько месяцев отказываешься что-либо говорить на эту тему.              Дин пожимает плечами.              — Я думаю, ты должна благодарить за это Стива. Он убедил меня быть немного более открытым.              Лесли ухмыляется.              — Похоже, он оказывает на тебя хорошее влияние.              В попытке не улыбаться, как идиот, Дин просто закатывает глаза и заставляет себя не представлять Каса прямо перед своим внутренним взором.              — Не смеши.              — Я просто говорю...              — Ладно, как насчёт того, чтобы я сейчас немного рассказал тебе обо всех удивительных юношеских организациях, о которых мы болтаем весь вечер? — предлагает Дин. — В конце концов, именно поэтому мы здесь, верно?              Он уже очень подробно говорил об этом со всеми журналистами, специально приглашёнными на это мероприятие, но не помешает добавить ещё одного в список. Особенно потому, что он знает, что Лесли лично заботится об этом так же сильно, как и он.              — Ладно, ладно, добрый самаритянин, — говорит она, добродушно отмахиваясь от него. — Давай поможем деткам.              Дин не может не согласиться. Но сначала ему нужно кое-что скинуть со своей души.              — Лесли?              — Да?              Он ухмыляется.              — Спасибо. За это, ну ты знаешь.              За то, что вернул Каса в мою жизнь.              Лесли улыбается в ответ, очевидно, прекрасно понимая, что он пытается сказать.              — Всегда пожалуйста, дорогуша.       

       *

             — Хэй, пап, ты снова в новостях!              Голос Клэр разносится по всему дому и на самом деле заставляет Кастиэля вздрогнуть так сильно, что он чуть не роняет всю коробку с яйцами, которую держит в руках, на пол. К счастью, ему удаётся избежать такой участи в самую последнюю секунду, и он с облегчением вздыхает, потому что всерьёз жаждал яичницы на завтрак, а лишение его любимой еды привело бы только к тому, что он пережил бы это чудесное солнечное воскресенье в разъярённом настроение, а Клэр в конечном итоге лишилась бы наследства из-за столь непростительного преступления.              Никто бы не обрадовался ничему из этого.              — Клэр, как насчёт умеренной громкости в доме? — восклицает Кастиэль, прекрасно понимая, что на самом деле выкрикивать этот совет через весь коридор контрпродуктивно, но он ничего не может с собой поделать. — Раннее утро и всё такое.              Клэр появляется в дверях всего через несколько секунд, уже одетая и готовая начать день.              — Кого это волнует? Я знала, что ты не спишь.              — А что насчёт Джека? — напоминает ей Кастиэль.              Она фыркает.              — Он переживёт.              — Это не значит—              — Да, да, — Клэр быстро отмахивается от него, очевидно, не в настроении для каких-либо поучительных лекций в данный момент. — Разве ты не слышал, что я пыталась тебе сказать?              — Весь Лоуренс слышал—              — О боже мой! — Клэр стонет и очень драматично закатывает глаза. К сожалению, эта черта характера досталась ей от отца. — Я говорю тебе, что ты в новостях, а ты придираешься ко мне.              Кастиэль моргает.              — Я в новостях?              — Ага.              Он обнаруживает, что зажмуривает глаза от настоящей боли.              — О господи, неужели кто-то снова впустил в школу орду опоссумов? Они разграбили мой кабинет и съели мой стул?              Клэр громко смеётся над этим напоминанием.              — Чёрт, это было здорово.              — Это не было—              — Не волнуйся, папа, на этот раз ты всего лишь в мировых новостях. Опоссумы тут ни при чём.              На долю секунды он испытывает абсолютно абсурдное желание с облегчением расправить плечи и вознести благодарственную молитву любому божеству, которое, возможно, захочет его выслушать. Но затем слова Клэр, наконец, доходят до его мозга, и вместо этого он хмурится в замешательстве.              — Что ты имеешь ввиду?              Вместо ответа Клэр просто суёт ему под нос свой телефон, на экране открывается какая-то веб-страница. И главный красный заголовок который, конечно, трудно не заметить:              «Спустя долгое время Дин Винчестер и его Таинственный Возлюбленный наконец-то воссоединились!»              Кастиэль смотрит на это широко раскрытыми глазами, и поначалу тысячи диких мыслей проносятся в его голове за считанные миллисекунды, одна тревожнее другой. Он воображает, что кто-то видел Дина с ним за те несколько дней, что он останавливался здесь, возможно, в продуктовом магазине или на подъездной дорожке Кастиэля, когда он чинил машину, или, может быть, просто, когда Дин стоял слишком близко к окну, и кто-то увидел его снаружи просто по чистой случайности. Или, возможно, талантливый хакер сумел взломать телефон Дина и прочитать все их сообщения и личные разговоры…              — Тебе стоит прочитать статью, прежде чем сходить с ума, — предлагает Клэр, закатывая глаза. — Потому что сегодня никто не появится на нашем пороге, требуя интервью, понимаешь?              Верно. Сначала прочитать статью.              Хорошая идея.              Кастиэль подходит прямо к Клэр, прищурившись из-за маленьких букв на экране телефона.              «Фанаты подозревали это уже очень давно, но теперь это, наконец, официально: Дин Винчестер и его “Таинственный Возлюбленный” снова на связи.              Прошлой ночью в эксклюзивном, спонтанном часе правды он признался, что снова воссоединился со своим старым другом детства. После интервью, которое потрясло всю нацию, Стив, очевидно, понял, что Дин не забыл его, как он всегда предполагал раньше, и решил связаться с ним.              Стив — псевдоним, который Дин выбрал для него; мы просто предполагаем, что это потому, что этот парень такой же горячий, как Капитан Америка, — с тех пор постоянно присутствует в жизни Дина и, возможно, является главной причиной, по которой наша самая любимая голливудская звезда в последнее время кажется такой особенно счастливой. По крайней мере, многие близкие к нему люди уже несколько месяцев замечают в нём перемены (мы сообщали об этом ранее), и это откровение, похоже, является подтверждением того, о чём мы все хорошо осведомлены.              К сожалению, но не так уж удивительно, Дин не был откровенен в чём-либо ещё. Пока мы можем только предполагать, кто такой Стив, где он живёт, чем занимается, как выглядит его жизнь, как часто они с Дином общаются, сколько раз они встречались лично с момента их воссоединения. Мы знаем только, что улыбка Дина кажется немного более яркой, чем обычно, и мы с нетерпением ждём, чтобы узнать больше об этом самом захватывающем повороте событий [...]»              Кастиэль моргает, глядя на короткую статью, не совсем уверенный, что об этом думать. В конце концов он обнаруживает, что хмурится, и оглядывается на Клэр.              — Кто такой Капитан Америка?              Клэр встречает его взгляд со всем недоверием, на которое она способна.              — И это твой самый важный вывод из всего этого?              Кастиэль беспечно пожимает плечами.              — Я просто хотел бы знать, с кем меня сравнивают.              Клэр усмехается и продолжает бормотать себе под нос, какой колоссальный идиот у неё отец (ничего нового, по её мнению), когда она выходит из кухни и, очевидно, подвергает сомнению всё, что произошло в её жизни.              Кастиэль смотрит ей вслед секунду или две, прежде чем вытащить телефон из кармана и быстро набрать номер Дина. Однако он не берёт трубку, и ему требуется ещё сорок минут, прежде чем он перезванивает Кастиэлю.              — Ты пользуешься большим спросом из-за этой статьи, не так ли? — Кастиэль сразу переходит к делу, даже не поздоровавшись.              Дин на другом конце провода фыркает на это.              — Поговори мне об этом.              — Ну, ты сам виноват, что сбросил эту бомбу.              Дин издаёт сдавленный звук в глубине горла.              — Нет, чувак, это твоя вина!              Кастиэль морщит лоб.              — Как это моя?              — Ты серьёзно забыл? — Дин фыркает, как будто не может поверить в то, что слышит. — Ты был тем, кто побудил меня сообщить моим фанатам, что мы снова на связи. Я мог бы счастливо жить дальше, если бы они ничего не знали.              На мгновение Кастиэль оказывается совершенно сбитым с толку этим заявлением, но затем он внезапно вспоминает их первый совместный ужин и то, как они начали говорить об этом сайте, посвящённом местонахождению Дина (DeanWatch, если Кастиэль правильно помнит). Кастиэль действительно предложил Дину быть открытым со своими фанатами и, по крайней мере, дать им что-то, за что можно ухватиться.              — Точно, я забыл. — На самом деле это неудивительно, учитывая то, что произошло сразу после этого, с Дафной и письмом. — Тогда, я думаю, это моя вина.              — И не говори, — рычит Дин.              — Что ж, разве ты не чувствуешь себя хорошо, когда теперь это наконец-то всем известно? — спрашивает Кастиэль.              — Ты серьёзно понятия не имеешь, как всё это работает, не так ли? — спрашивает Дин с таким нежным раздражением в голосе, что Кастиэль чувствует, как что-то сжимается у него в груди. — Чувак, фабрики слухов прямо сейчас сходят с ума.              — Они сходили с ума до этого, — указывает Кастиэль. Конечно, в какой-то момент после интервью всё стало немного спокойнее, но на деле это никогда не прекращалось.              Дин, однако, только фыркает.              — Дорогой, ты понятия не имеешь, — возражает он. — Для прессы и моих поклонников мы теперь признанные главные герои ром-кома. Наша любовь прекрасна и трагична, и в какой-то момент один из нас отчаянно помчится в аэропорт, чтобы помешать другому покинуть страну. Признания в любви повсюду, мой друг.              Кастиэль смеётся над этим.              — Ну, я, безусловно, не буду тем, кто помчится в какой-то там аэропорт.              — Я тоже. У меня есть дела поважнее.              — Тогда это звучит так, как будто мы действительно разочаровываем как фанатов, так и прессу.              — Похоже на то.              Некоторое время они молчат, просто посмеиваясь про себя и удивляясь, как их жизнь вообще могла принять такой оборот.              А потом Дин признаётся:              — Но да, на самом деле я рад, что люди теперь в курсе того, что происходит.              Кастиэль прижимает телефон ближе к уху, когда что-то начинает трепетать в его животе от мягкости тона Дина.              — Да?              Раздаётся шаркающий звук, вероятно, вызванный тем, что Дин пожимает плечами в своей обычной небрежной манере.              — Ага, — признает он. — Я хочу сказать, ты был прав, мои фанаты заслуживают правды. По крайней мере, несколько крошек.              Кастиэль улыбается на это. Это действительно трогательно, как сильно Дин заботится о своих поклонниках. Для него они не средство для достижения цели, чтобы стать более знаменитым и, очевидно, заработать гораздо больше денег, а реальные люди, близкие сердцу. Людей, которых он хочет осчастливить своими фильмами, отношением и присутствием в СМИ.              — Я уверен, что они ценят твою честность, — отвечает Кастиэль.              — Конечно, они ценят, — соглашается Дин, фыркая. — Чарли уже прочитала мне первые фанфики о нас двоих, которые смогла найти. Большинство из них были опубликованы всего спустя час после этой проклятой статьи.              Кастиэль на самом деле не уверен, что такое фанфики, но он не может удержаться от смешка от тона Дина.              — Ну, они преданы своему делу.              — Так и есть, — подтверждает Дин, звуча одновременно как раздражённый и гордый отец. — Ну и какого хрена, верно? Пусть развлекаются.              Мы, по крайней мере, знаем реальную историю, он не говорит.              И Кастиэль, конечно, согласен. Приятно, что Дин делится частью их истории со своими поклонниками, но настоящая история только для них.              — Дин?              — Да?              — Я столь же горяч, как Капитан Америка?              На мгновение на другом конце провода воцаряется ошеломлённая тишина.              А потом Дин смеётся.              — Нет, чувак, — говорит он в конце концов. — Ты намного сексуальнее Капитана Америка.              Кастиэль присоединяется к смеху и просто знает, что всё будет хорошо.              В то время как он заставляет себя игнорировать взволнованное сжатие своего сердца при словах Дина.