***
Дин с облегчением вздыхает, когда они наконец добираются до Кларксвилла. Не только потому, что уже поздняя ночь и ему действительно нужно вздремнуть, чтобы зарядиться энергией, но и потому, что в течение последних нескольких часов, напряжение в машине сильно возросло. За всё это время Кас как не произнёс ни слова, такой напряжённый и сосредоточенный, он смотрел как чемпион, будто во всей вселенной не было ничего более интересного, чем лицо Дина. И Дин пытался вести себя спокойно и не позволять этому беспокоить его, но случай в музее всё ещё был так свеж в памяти, что он снова занервничал, и это не проходило в течение следующих нескольких часов. К счастью, в это время ночи вокруг было не так много машин, так как Дин почти уверен, что из-за всего этого он был не так бдителен, как следовало бы. И было бы очень трудно объяснить, что он попал в аварию только потому, что парень рядом с ним продолжал на него пялиться. Да, у прессы был бы отличный день. Теперь, однако, они близки к тому, чтобы выбраться из тесноты маленького автомобиля (который на самом деле довольно среднего размера, но с таким очаровательным человеком, как Кас, внутри всё внезапно становится крошечным) и снова установить некоторую дистанцию между ними. Не то, чтобы Дин на самом деле жаждал какой-либо дистанции между ними, конечно, но сейчас это кажется предпочтительнее. Потому что, в конце концов, Кас довольно прямолинейный чувак, и достаточно скоро он действительно спросит о том, что произошло в Клойстерс. Он захочет поговорить об этом, проанализировать это как научный эксперимент, и Дину серьёзно не хотелось бы, чтобы это происходило, пока он заперт в машине, без единого шанса на побег. Если включение радио может действовать на Сэма, то но он сильно сомневается, что это сильно впечатлит Каса. Поэтому, когда они, наконец, делают последний поворот на посыпанную гравием подъездную дорожку, ведущую к его дому, Дин посылает благодарственную молитву выше, тому, кто слушает прямо сейчас. Включается несколько огней, активируемых несколькими детекторами движения, которые были незаметно разбросаны по всему дому (рядом с хитроумно разработанной системой безопасности, которую Чарли разработала сама после того, как семья Дина, Бенни и практически все остальные настояли на том, чтобы она у него была), и освещают остальную часть пути. Проходит ещё пять минут, вдали даже от намёка на дорогу общего пользования, прежде чем они добираются до места назначения. Это небольшая постройка, всего лишь хижина в лесу, но Дин сразу же влюбился в неё из-за этой уединённости и близости к дому Сэма. Когда он купил её (под чужим именем, так как он не осмелился бы, чтобы кто-нибудь уловил даже намёк на его маленькую тайную гавань), это были не более чем развалины, и хотя все говорили ему, какой он сумасшедший, что тратит деньги на какие-то руины вместо того, чтобы приобрести что-то немного более солидное, Дин полностью игнорировал каждого из них. В тот момент его жизни, как раз когда он решил немного отступить и не бросаться в работу, как маньяк, ему просто нужен был проект. И поскольку работа руками и починка/создание вещей всегда были его большой страстью — страстью, которой он опасно пренебрегал в первые несколько лет, после его неожиданного успеха, — он увидел в этом маленьком доме нечто большее, чем покосившиеся дверные рамы, гнилое крыльцо и разбитые окна. Это было будущее. Будущее, которое он хотел построить для себя. И это был отличный способ привести разум в состояние умиротворения. По крайней мере, облицовка ванной плиткой или заклеивание новых деревянных панелей, расслабили его так, как не смог бы добиться ни один визит в спа-салон. Поэтому, когда он в конце концов достроил дом, он действительно был разочарован. На самом деле, настолько, что спустя пару месяцев он начал строить огромный гараж прямо рядом с хижиной, чтобы защитить свою Детку от непогоды и снова по-своему обрести тишину и покой. Кас молчит, пока они паркуют машину рядом с Импалой и заходят в дом. Его взгляд блуждает повсюду, стремясь впитать в себя все впечатления, и Дин чувствует, как от него мощными волнами исходит благоговейный трепет. — Это потрясающе, — наконец говорит Кас, скользя рукой по кухонной стойке. Это специальная древесина, которую Дин нашёл на свалке пару лет назад и в конечном итоге переработал в шкафы и кухонные столешницы. По сей день, вероятно, это самая прекрасная вещь, которую он когда-либо создавал. — Я хочу сказать, что видел все фотографии твоего дома, которые ты мне прислал, — уверяет Кас. — Но всё же, вживую это выглядит ещё более захватывающе. Дин сжимает губы в тонкую линию и говорит себе не краснеть от всех этих открытых похвал. В конце концов, у него было более чем достаточно времени, чтобы подготовиться к такой реакции. Но затем Кас посылает ему улыбку, эту липкую улыбку, и Дин, тем не менее, обнаруживает, что краснеет. — Это просто потрясающе, — решает Кас. — Я не могу дождаться, чтобы увидеть остальную часть. И Дину не терпится показать и ещё немного поёжиться под искренней признательностью Каса. Но сейчас уже очень поздно. — Сейчас почти три часа ночи, — отмечает он. — Как насчёт того, чтобы я показал тебе твою комнату, а затем мы немного поспим для начала? Сначала Кас хмурится, как будто что-то столь обыденное, как сон, даже ни разу не приходило ему в голову, но в конце концов он кивает в знак согласия. — Ты прав, конечно. Ты, должно быть, очень устал после столь долгой езды. На самом деле Дин привык подолгу оставаться в машине, и сейчас он не чувствует себя измотанным, но да, уже довольно поздно, и ему серьёзно нужно побыть одному, чтобы переварить всё, что произошло. Поэтому он соглашается с оценкой Каса, издавая бессвязный звук, прежде чем подтолкнуть его и его багаж к лестнице, ведущей на второй этаж. Гостевая комната — или, скорее, спальня Сэма, учитывая, что 95% времени именно он занимает эту комнату, — имеет хорошие размеры и гармонирует с концепцией интерьера остальной части дома. Деревенский стиль, дерево, тёплые тона. В целом, Дин хотел создать ощущение домашнего уюта. Места, где он мог чувствовать себя комфортно. И по тому, как улыбка Каса становится шире при виде его личной комнаты на следующие две недели, Дин осмеливается предположить, что он чувствует то же самое по этому поводу. — Это правда здорово, — заявляет он. — Я думаю, что какое-то время смогу вытерпеть это место. Дин закатывает глаза. — Да, да, умник... Хотя он не может сдержать усмешку, увидев Каса, наконец, здесь, в своём безопасном убежище, которое он пока показал лишь горстке людей. Когда он строил это место, он и представить себе не мог, что Кас однажды станет одним из них. Конечно, он фантазировал об этом время от времени, когда ностальгия накатывала на него сильно и безжалостно, но тогда казалось несбыточной мечтой, что однажды Кас вернётся в его жизнь. И вот теперь он стоит здесь, прямо рядом с простынями, которые Дин выбирал в прошлые выходные слишком долго, к большому огорчению Сэма, и это кажется таким естественным, таким правильным, что у Дина начинает болеть в груди от всех эмоций, готовых вырваться наружу. Да, действительно пришло время отступить и снова взять себя в руки. — Моя спальня прямо напротив твоей, — объясняет Дин, решив сделать это как можно быстрее. — Ванная дальше по коридору, полотенца прямо в шкафу рядом с дверью. Не стесняйся брать всё, что тебе понравится. И ты также можешь воспользоваться абсурдно большой ванной, которую я просто не мог заставить себя не купить. Ну или душем. Или шлангом в саду. Что бы ни двигало твоей лодкой, чувак. Кас хихикает над этим. — Ты смешон, Дин... — Я просто говорю, что собираюсь принять душ, — говорит он. — Так что, если ты хочешь пойти первым, милости прошу. — Всё в порядке, — отмахивается от него Кас. — Я всё равно привык принимать душ по утрам. Давай, я, пожалуй, сразу лягу спать после своей вечерней рутины. — Хорошо, да, — говорит Дин, внезапно снова занервничав. — Тогда, эм, спокойной ночи. И всё такое. Кас одаривает его тёплой улыбкой. — Спокойной ночи, Дин. Дин мгновенно убегает в свою комнату, прежде чем он может сделать что-то, о чём потом будет сожалеть. На мгновение он просто падает на кровать и прислушивается к звукам, которые издает Кас. Он слышит, как тот шаркает ногами и в конце концов направляется в ванную, занимаясь своими делами прежде чем лечь спать. Дин ждёт и старается вообще не думать, почти боясь того, что может прийти ему в голову, если он позволит фантазии разгуляться. И, в конце концов, Касу не требуется много времени, чтобы вернуться в свою комнату, а Дину — приступить к действиям. Он быстро хватает свою пижаму — старую рубашку и боксеры — и спешит в ванную, желая увидеть, как его напряжённые мышцы снова немного расслабятся. Поэтому он, не теряя времени, срывает с себя одежду, бросает её в корзину для белья на другом конце комнаты и идёт в душ. Он не может подавить вздох облегчения, когда, наконец, ступает под струю воды. После того, что произошло в Клойстерс, последние несколько дней и так были довольно напряженными — одна встреча сменяла другую, рекламная работа, а потом, конечно, всё ожидание предстоящего визита Каса — и Дин на самом деле не обращал на это внимания, его внимание было слишком ясным, чтобы отвлекаться на что-то вроде усталости. Но теперь, когда он впервые позволяет себе по-настоящему расслабиться, он вдруг замечает, каким напряжённым был в последнее время. А не только последние несколько часов. Дин стонет. Он действительно пообещал себе больше не зарываться в землю. Первые два года его карьеры были достаточно изнурительными, и он не намерен рано загонять себя в могилу. Стресс и недосып — это не то, над чем можно шутить. Но иногда, когда он обнаруживает, что ему очень хочется увидеть проект завершённым, это вылетает у него из головы, и, прежде чем он осознает это, он снова впадает в старые привычки. К счастью, обычно он замечает это довольно быстро и соответствующим образом корректирует своё поведение, однако его всё ещё раздражает, что он не может полностью от этого избавиться, по крайней мере ему так кажется. На этот раз, однако, это, вероятно, было в основном из-за его нервозности из-за присутствия Каса рядом. Совсем одни, без детей, только они вдвоём. И его разговор с Сэмом о том, что он наконец должен попытаться сделать шаг, всё это время не выходил у него из головы. Даже мысль об этом заставляла его по-настоящему нервничать. И да, Дин полностью намеревался быть незаметным и делать один крошечный шаг за другим, но, как всегда, Кас сбил его с толку самым эффектным образом. Потому что изначально Дин просто хотел, чтобы он хорошо провёл время в музее, немного поиграл с термином «свидание» и, возможно, раз или два почти случайно взял его за руку. В целом довольно невинно. И у Дина, честно говоря, были все намерения придерживаться своих планов. Но потом близость Каса убила последние клетки его мозга, и внезапно он мог думать только о поцелуе с этим парнем. Учитывая то, как его друг смотрел на него, становится абсолютно ясно, что Кас полностью знает, что происходило в голове Дина в тот самый момент. Конечно, Кас может быть слеп к определённым социальным взаимодействиям, и он вполне может прямо сейчас просто задаваться вопросом, не вообразил ли он всё это, но нет никаких сомнений, что он, по крайней мере, на определённом уровне понимал, что происходит. Даже Кас не настолько забывчив. И теперь их недели вместе могут стать действительно неловкими ещё до того, как они начнутся. Дин чертыхается себе под нос, пытаясь сосредоточиться на мытье волос и тела, чтобы хотя бы ненадолго отвлечься. Это работает около двух минут, заставляя себя сосредоточиться на процессе принятия душа так, как никогда в жизни, но достаточно скоро его мысли автоматически возвращаются к Касу, его полным губам и выражению его лица, когда Дин слегка наклоняется… Проклятье. Это будет намного сложнее, чем он мог себе представить. Так что, вероятно, именно поэтому он отвлекается, когда в конце концов выходит из душа и внезапно ударяется большим пальцем о твёрдую поверхность бортика. Насыщенная боль пронзает всё его тело, заставляя его кричать слишком громко, прежде чем он может помочь себе. Он зажмуривает глаза и на мгновение довольно неуклюже прыгает по ванной на одной ноге, его поврежденная ступня болтается в воздухе. И в этот момент дверь резко распахивается, и Кас появляется прямо перед ним с встревоженным: «Дин!?» —вырывается у него изо рта. Дин застывает на месте, его глаза широко раскрыты от шока. Сначала он не может отделаться от мысли, что, должно быть, выглядит абсолютно нелепо, изгибая своё тело под странными углами и прыгая кругами, как идиот. Это, конечно, не та позиция, в которой он хочет, чтобы Кас его видел. А потом, ни с того ни с сего, он вспоминает, что только вышел из душа. Он всё ещё мокрый сверху донизу. И очень, очень голый. Блядь.Глава 29: Время принять душ
12 сентября 2022 г. в 16:54
Их поездка до дома Дина в Кларксвилле проходит спокойно.
Ближе к полуночи, когда они в конце концов покинули Клойстерс, было слишком поздно и Кастиэль был бы не прочь остаться в городе на ночь и отправиться в путь на следующий день. Однако, Дин настаивал на том, что у него нет проблем с вождением в столь позднее время, так как он всё равно слишком бодр, чтобы заснуть. Кроме того, он справедливо отметил, что может легко перемещаться по улицам Нью-Йорка в темноте, и никто его не узнает, и Кастиэль, конечно, должен был признать, что это был разумный аргумент, чтобы, по крайней мере, выбраться из города.
Кастиэль просто был бы счастлив поискать небольшой мотель на окраине Нью-Йорка, но Дин лишь рассердился на это предложение и велел ему пристегнуться на следующие три часа по пути в Кларксвилл.
В подземной парковке офиса Бенни они забрались в серебристый Форд, который выглядел, хотя и был ухожен, совершенно непримечательно по сравнению со всеми другими машинами снаружи — и, как объяснил ему Дин, это было главной причиной, по которой он изначально приобрёл его в качестве второго транспортного средства. Импала была слишком роскошной, чтобы разъезжать в ней по такому месту, как Нью-Йорк, поэтому Дин почувствовал необходимость приобрести что-то настолько незаметное, насколько это возможно, чтобы легко слиться с толпой.
Сразу заметно, что он по-своему заботится о машине, когда ездит по широким улицам, но это явно не та привязанность, которую он испытывает к Импале. «Детка» — его счастье и гордость, однако этот автомобиль — всего лишь средство для передвижения.
Тем не менее, он делает свою работу. Довольно идеально.
Они убираются из города, и никто не удостаивает их ни единым взглядом, даже парочка прогуливающихся человек. И довольно скоро они мчатся по шоссе в темноте, подальше от большого города, и Кастиэль не может не вздохнуть с облегчением.
Конечно, ему понравилось проводить время в Нью-Йорке, но в конце концов он рад оставить его позади.
Следующие несколько часов проходят в относительной тишине. Дин включил музыку на небольшую громкость, ровно настолько, чтобы разбавить тишину, и тут и там он указывает на некоторые вещи и объясняет некоторые ориентиры, но в целом снаружи слишком темно, чтобы что-то разглядеть, и Дин довольно скоро замолкает.
Не в силах ничего с собой поделать, Кастиэль бросает на него взгляды. Его мысли сами по себе возвращаются к событиям в Клойстерс, из-за чего ему трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме этого.
Естественно, это было потрясающе. Атмосфера, здание, экспозиции. Кастиэль был в восторге всё это время и чувствовал огромную благодарность за то, что Дин прошёл через всё это, чтобы организовать такую особенную поездку только для них двоих. Никто никогда раньше не делал для него ничего даже отдалённо похожего, и он чувствовал, что его ценят настолько, что по большей части он едва знал, как с этим справиться.
А потом произошёл инцидент.
Несмотря на все чудеса, которыми на самом деле является Клойстерс, разум Кастиэля продолжает зацикливаться именно на том самом моменте. Он прокручивает его в голове снова и снова, анализируя со всех сторон. Пытаясь разобраться в этом.
Он действительно не может вспомнить, как они оказались так близко друг к другу. Возможно, Кастиэль просто повернулся, чтобы задать вопрос, и обнаружил, что находится в личном пространстве Дина гораздо ближе, чем он ожидал. Или, может быть, они просто столкнулись друг с другом случайно.
Он серьёзно не может вспомнить, потому что после этого его мозговая активность упала до опасно низкого уровня. В один момент он был очарован одним из произведений искусства, а в следующий всё остальное вокруг него было забыто, кроме Дина.
Конечно, Кастиэль и раньше был близок с Дином. Они обнимались, сидели рядом друг с другом на диване, случайно прикасались друг к другу то тут, то там. Это не должно было быть чем-то новым. Чем-то захватывающим.
Но так или иначе, это было так.
Вместо того, чтобы отступить и извиниться за вторжение, Кастиэль застыл на месте, его взгляд был прикован к лицу Дина и его милым веснушкам. Он попытался отвести глаза, чтобы не выглядеть слишком напряжённым, но это оказалось тщетной попыткой. Он продолжал смотреть и просто не мог остановиться.
И Дин, похоже, разделял это чувство.
Потому что он также не отстранился. Нет, он встретился взглядом с Кастиэлем, и что-то начало загораться в его глазах, что заставило Кастиэля приятно задрожать до самой глубины души. Никто раньше не смотрел на него так, и Кастиэль понятия не имел, как с этим бороться.
И когда Дин облизнул губы, Кастиэль не мог не проследить за этим движением с вспыхнувшим в нём любопытством, дыхание внезапно стало довольно трудной задачей. Например, вид языка Дина позволил всем функциям тела Кастиэля довольно эффектно потерпеть неудачу.
Потом стало ещё хуже, когда им пришлось втиснуться в тесное убежище, прижавшись друг к другу целиком и полностью, запах Дина ударил в нос, его тело излучало тепло…
Да, всё это, несомненно, было приятным инцидентом.
И Кастиэль понятия не имеет, как интерпретировать это взаимодействие.
Часть его самого хочет обратиться к кому-нибудь, чтобы получить стороннюю точку зрения на эти события. Возможно, Мэг. Возможно, даже Клэр. Но в глубине души Кастиэль уже знает, что они скажут, на что будут намекать, и у него нет никаких сил, чтобы справиться с подобными обвинениями.
Потому что этого не может быть, верно?
Дин не может быть... ну, заинтересован в нём в таком смысле, не так ли?
Конечно, раньше он был влюблён в Кастиэля — теперь весь долбаный мир знает об этом — однако это было более двадцати лет назад. Сейчас же для Дина это, должно быть, не более чем мимолетное, забавное воспоминание. По крайней мере, до сих пор он не сказал ничего такого, что могло бы свидетельствовать об обратном.
Но опять же, он никогда так много не упоминал о своей влюблённости. Кастиэль предположил, что это из-за смущения по поводу всего, что с этим произошло, и никогда не настаивал на этом, хотя теперь он не может не задаваться вопросом, есть ли в этом что-то большее, чем обычная неловкость.
Если бы эти чувства не остались в прошлом, как думал Кастиэль.
Потому что, чёрт возьми, на мгновение это выглядело так, как будто Дин подумывал поцеловать его.
И Кастиэль совершенно сбит этим с толку.
Не только потому, что это переворачивает всё с ног на голову и заставляет его подвергать сомнению каждое взаимодействие, которое у него было с Дином, но и потому, что последние несколько часов Кастиэль не мог перестать размышлять о том, что бы он сделал, если бы Дин действительно наклонился ближе и прижал их губы друг к другу.
Часть его самого довольно настойчиво убеждает его в том, что он отверг бы любые подобные заигрывания. Конечно не в какой-то жёстокой манере, а в вежливой и извиняющейся. В конце концов, они друзья, и Кастиэль никогда бы не осмелился обидеть его резкими словами, особенно в таком деликатном деле. Никто не виноват в своих чувствах, несмотря ни на что.
Да, примерно пять минут Кастиэль был абсолютно уверен, что поступил бы именно так. Спокойно, цивилизованно, как взрослый, полностью контролирующий себя человек.
Но когда он позволяет себе немного более внимательно подумать об этом сценарии «что, если», он обнаруживает, что размышляет о самых странных вещах. Например, как губы Дина будут ощущаться на его губах, какие звуки он может издавать, если он притянет Кастиэля ближе в крепкие объятия, стремясь почувствовать его целиком…
Кастиэль делает глубокий вдох.
Следующие несколько недель могут стать более трудными, чем он мог себе представить.