Starstruck

      Сукин сын!              Дин яростно краснеет, глядя в большие голубые глаза Каса, и мгновенно обнаруживает, что паникует и учащённо дышит, а также совершенно забывает о том, куда он положил своё полотенце. Он вспоминает, что оставил его где-то поблизости, чтобы его было легко схватить, но прямо сейчас Дин не имеет даже малейшего представления о том, что находится вверху и внизу, и поэтому найти что-то столь простое, как кусок ткани, кажется абсолютно невыполнимой задачей.              Так что он продолжает стоять, задрав ногу в воздух, выставив на всеобщее обозрение свои интимные места, гадая, должен ли он смеяться, плакать или просто умереть прямо на месте.              Честно говоря, последнее звучит довольно заманчиво.              Кас, тем временем, поначалу выглядит таким же застывшим, как и Дин, уставившись на своего обнаженного друга в ошеломлённом молчании, как будто ему вообще не приходило в голову, что столкновение с кем-то в ванной без предварительного стука, может заставить его столкнуться с некоторыми вещами, на которые он не подписывался.              На его щеках появляется румянец, и Дин понятия не имеет, связано ли это со смущением или, возможно, с чем-то ещё, но прежде чем он успевает осознать это и испугаться ещё больше, Кас, наконец, повышает голос и указывает:              — Ты кричал.              Быть может это утверждение, быть может объяснение, а может быть, это простое обвинение. Дин не может сказать точно, всё его внимание приковано к его повисшей в воздухе ноге и его слишком заметной болтающейся штуковине.              — Эм, — в конце концов ему удаётся сказать. На самом деле, это большое достижение. Но после этого из его рта не вылетает ничего, кроме слабого хрипящего звука, тем временем его румянец становится только сильнее.              — У тебя кровь, — говорит Кас, и снова его тон полон загадочности. Он вполне мог просто читать газету или что-то в этом роде.              Дин моргает, и ему требуется постыдно долгое мгновение, чтобы уловить смысл его слов. По первому побуждению он хочет ответить: «Да, моё грёбаное сердце обливается кровью, потому что ты вынужден видеть меня таким», но, к счастью, ему удаётся удержаться от дальнейшего самоунижения. Вместо этого он смотрит на себя сверху вниз, следуя за очень пристальным взглядом Каса, который остановился слишком близко к интимным местам Дина.              Но Дин быстро замечает, что интерес Каса вызывает не его член, а его окровавленный палец на ноге. Очевидно, он оторвал ноготь, когда выходил из душа, как чёртов профессионал, и теперь всё в крови.              Дин поймал себя на том, что удивлён. Конечно, он почувствовал боль, но Кас, появившийся без предупреждения, наверняка сделал его слепым ко всему остальному.              — О, — тупо произносит он, пытаясь вспомнить, как действовать в такой ситуации. По крайней мере, о повреждённом пальце ноги. Как ты должен вести себя, когда твой тайный или не-такой-тайный-потому-что-ты-рассказал-об-этом-по-национальному-телевидению возлюбленный заходит и видит тебя во всей твоей обнаженной красе — это действительно то, к чему никто никогда его не готовил.              — Сядь, — ворчит Кас, очевидно, взволнованный некомпетентностью Дина даже в том, чтобы освоить такую простую вещь как принятие душа. Он подталкивает Дина к унитазу — опять же, близкий контакт — и толкает его на сиденье, решимость в его чертах настолько пугающая, что Дин обнаруживает, что лишился дара речи ещё больше, чем до этого.              — У тебя где-нибудь здесь есть аптечка? — спрашивает Кас, его тон всё ещё на грани. Как будто он не может поверить, что только что оставил своих двоих детей только для того, чтобы заботиться о третьем.              Румянец Дина усиливается, когда он указывает на маленький шкафчик под раковиной.              Пока Кас оборачивается, чтобы взять аптечку, Дин поспешно хватает лежащее рядом полотенце, которое тут же попалось ему на глаза. Это всего лишь небольшой кусок ткани, просто что-то, чем можно вытереть руки, но на данный момент это правда лучше, чем ничего. Поэтому он спешит разложить его у себя на коленях и вздохнуть с облегчением, хотя оно едва покрывает самые необходимые вещи. Всего одно движение, и всё снова окажется на виду, поэтому он тяжело вздыхает и заставляет себя не двигаться, когда Кас возвращается с небольшой аптечкой в руке.              — Как ты вообще выживал, не имея меня под рукой? — удивляется Кас, в его тоне одновременно раздражение и нежность. Это очень странное сочетание, и Дину требуется мгновение, чтобы различить эти две совершенно разные и в то же время такие похожие эмоции.              — Эм... — красноречиво отвечает он, не совсем уверенный, как вообще должен работать его мозг.              И становится только хуже, когда Кас имеет абсолютную наглость опуститься перед ним на колени. Конечно, с рациональной точки зрения имеет смысл подобраться поближе к поврежденному пальцу ноги, но это всё равно довольно наводящая на размышления позиция, поэтому нижняя часть поясницы Дина начинает становиться довольно горячей. Он чувствует, как его член подёргивается, весьма довольный выставленной на всеобщее обозрение картиной, и Дин спешит придумать любую несексуальную мысль, какую только может вообразить.              Это нелегко, когда Кас просто стоит на коленях и говорит со скоростью мили в минуту своим восхитительно хриплым голосом (Дин даже не может разобрать, что он говорит, на данный момент это только жужжащий горячий шум), так что в конце концов Дину приходится копаться глубоко в своей памяти, заставляя себя вспомнить тот заплесневелый сэндвич с тунцом, который какой-то глупый ребёнок заставил его однажды съесть, чтобы немного обуздать свои первобытные позывы.              Чёрт бы всё побрал.              — …ин?              Дин моргает.              А затем сосредотачивается на Касе, всё ещё думая о сэндвиче с тунцом.              — Эм, да?              — Ты в порядке? — спрашивает Кас, на его лице читается беспокойство. Он даже наклоняется ближе и — блядь!! — кладёт руку на колено Дина. — Ты не хочешь ненадолго прилечь? Ты выглядишь немного раскрасневшимся.              Да уж, он тут не шутки шутит.              Почему он снова подумал, что было бы хорошей идеей провести немного времени наедине с Касом? Они здесь всего двадцать минут, а Дин уже чувствует, что умирает.              — Я... э-э, я в порядке, — выдавливает Дин сквозь зубы, выталкивая на передний план воспоминания о мистере Липтоне из его выпускного класса по английскому языку и его слишком широких шортах. Напоминание о той дыре на заднице убило множество стояков в прошлом, и он действительно надеется, что это воспоминание будет эффективно и по сей день.              — Ты уверен, что с тобой всё в порядке?— спрашивает Кас.              В то время как его пальцы двигаются немного вверх. Это даже не дюйм, но тело Дина поёт, а его мозг плачет.              Ебать.              Даже дырень на заднице не делает его невосприимчивым ко всему, что его касалось.              Дин не может удержаться, чтобы не вскочить на ноги, отчаянно вцепившись в миниатюрное полотенце и молясь, чтобы Кас был достаточно рассеян, чтобы не понять, что прямо сейчас происходит.              — Я— я в порядке, — заикается он. — Я просто… У меня есть странная фобия с кровью и всем прочим.              Это даже отдалённо не соответствует действительности, но если это может помочь Касу не подвергать сомнению его странное поведение, пусть будет так. Он будет притворяться самым большим слабаком, которого когда-либо видел мир.              — Я понимаю, — говорит Кас, его голос, к сожалению, ничего не выдает. Он также, к сожалению, остаётся стоять на коленях на полу, его лицо ещё ближе к телу Дина, чем раньше. — Это настоящая фобия или ты просто ведёшь себя как ребёнок?              Дин хмурится.              И пытается сосредоточить своё внимание на знакомом подшучивании.              — Я не ребёнок, — возражает он, надув губы. — Я просто... ну, знаешь.              Кас закатывает глаза.              — Всё усложняешь.              — Не хами, — рычит Дин. — Я ранен и истекаю кровью... А ещё мне становится холодно...              Это хороший аргумент, но он также заставляет Каса с любопытством смотреть на его очень твёрдые соски, а это последнее, чего хочет Дин. Кас оглядывает его, проверяет — да, Дин почти уверен, что он этого не переживёт.              — Тогда как насчёт того, чтобы что-то накинуть, а затем я позабочусь о твоём пальце? — предлагает Кас, явно звуча как человек, привыкший регулярно находить компромиссы.              Дин не может удержаться от слишком восторженного кивка. Конечно, у него с собой только рубашка и боксеры, но всё равно было бы лучше, если бы он вообще был одет. У него найдётся время поразмыслить о деталях позже.              — Хорошо, я тем временем принесу тебе немного шоколада, — говорит Кас. — Я думаю, твоему организму нужно немного сахара.              Сахар.              Верно.              Отлично.              Дин почти уверен, что это нечто совершенно иное, чего хочет его организм, но он, конечно, не скажет этого вслух. По крайней мере, без того, чтобы не умереть на месте секундой позже.              К счастью, Кас уже вышел за дверь, прежде чем Дин смог опозориться ещё больше.              На долгое мгновение Дин застывает на месте, голый и холодный от головы до пят, но вместе с этим слишком горячий, поэтому он просто слушает удаляющиеся шаги Каса.              Глубоко вдыхает.              Выдыхает.              А потом Дин восклицает: «БЛЯДЬ!» — и задаётся вопросом, не будет ли утопление в душе слишком мелодраматичным.                     

***

             Шоколад.              Шоколад…              Кастиэль мысленно повторяет это слово снова и снова в бесконечном цикле, когда оказывается на кухне Дина. Это то, на чём нужно сосредоточиться, за что нужно держаться. Что-то, чем можно было бы занять его мозг.              Потому что признаться в противном случае он бы совсем слетел с катушек.              Услышав, как в ванной Дин кричит от боли, Кастиэль, не раздумывая, ворвался прямо туда. Его защитный инстинкт сработал и заставил его забыть о всяких приличиях. Конечно, он мог бы постучать и, по крайней мере, спросить через закрытую дверь, в порядке ли Дин, но годы отцовства и основательный опыт поднятия своих детей на ноги после того, как они упали, несомненно, сказались на манере поведения Кастиэля.              И в конце концов он был ошеломлён тем, что обнаружил.              Конечно, следовало ожидать, что Дин будет скудно одет, особенно во время всего, что связано с душем, но появление Дина абсолютно голым в припрыжку со всеми своими причиндалами выставленными напоказ, действительно остановили Кастиэля на полпути. Не потому, что это было не то, чего вы ожидаете увидеть в такой ситуации, а главным образом потому, что в тот момент Кастиэль понятия не имел, что делать со своими собственными чувствами.              Он и раньше видел обнажённых мужчин. И женщин, естественно. И иногда в таких случаях он не мог не восхищаться их эстетичным внешним видом. Их пропорции, кожа, форма изгибов, маленькие недостатки и придирки, которые делали их ещё более привлекательными.              Однако на этом всё и заканчивалось.              Лишь восхищение.              Но на этот раз?              Кастиэль ожидал, что почувствует то же самое с Дином, потому что, в конце концов, у него красивое, достойное похвалы тело. И в мгновение ока Кастиэль определённо заметил несколько мелких деталей, когда он бесцеремонно ворвался к другу. Его сильные бицепсы, чётко очерченные мышцы на бёдрах, интересная татуировка на груди, крошечный бугорок на животе, который Кастиэль не мог не посчитать очаровательным, хотя он совершенно уверен, что Дин довольно застенчив чтобы признать это.              Да, он заметил всё это за считанные миллисекунды.              И это заставило тело Кастиэля отреагировать очень странным образом.              Внезапно он почувствовал сильный жар, и желание подойти прямо к нему и прикоснуться было настолько ошеломляющим и удивительным, что у Кастиэля на мгновение закружилась голова. Ему буквально пришлось прикусить язык и сосредоточиться на боли, чтобы удержаться от столь вопиющего вторжения в личное пространство друга.              В конце концов, он был почти счастлив заметить кровоточащий палец на ноге и сосредоточить всё своё внимание на чём-то другом, а не на всём том, что было при Дине. Он заставил себя активировать свои инстинкты медбрата и принялся за работу, его глаза были прикованы только к ране, поскольку он полностью игнорировал неуклюжие попытки Дина прикрыться.              И теперь Кастиэль стоит на кухне, смущённый собственным телом, он вспоминает, что понятия не имеет, где вообще спрятан этот шоколад.              Несмотря на все усилия, он всё ещё чувствует тепло, и мысль об обнажённом теле Дина до сих пор не покидает его, а в области паха ощущается напряжение, к которому он привыкает только тогда, когда его тело требует некоторого удовольствия и разрядки после долгого игнорирования.              И теперь всё это оживает в прямой реакции на Дина.              Кастиэль поймал себя на том, что хмурится. Это то, на что похоже притяжение?              Как разведённый мужчина, он знает, что со стороны кажется совершенно нелепым недоумевать по поводу таких вещей, но правда в том, что его отношения с Дафной никогда не были чрезмерно наполнены физической близостью. Кастиэль ни разу не жаждал её, по крайней мере, не так, как это всегда описывают все эти поп-песни и средства массовой информации, и ведь она была рядом с ним на этом фронте. Им нравилось быть друг с другом, они любили друг друга, но на самом деле у них не было никакого желания соединять свои обнаженные тела в похоти. Да, они иногда занимались сексом, но в основном из-за потребности быть ближе. Чтобы поделиться чем-то друг с другом. И Кастиэлю это всегда нравилось, но он никогда не испытывал к этому какой-то жажды. Люди, говорящие о том, что большую часть времени они едва способны контролировать свои желания, никогда не переставали быть для него полной загадкой.              И его это совершенно устраивало.              Дафна и он были на одной волне в этом вопросе, так кому же нужно сексуальное влечение, когда у вас есть прочная связь? В какой-то момент своей жизни Кастиэль объявил весь этот вопрос излишним и неважным для своего существования.              Он всё равно считал, что это не входит в его планы.              Конечно, он никогда не был идиотом в этом вопросе, всегда понимая общую концепцию в целом, о влечении, феромонах и тому подобном. Однажды он написал эротическое произведение для урока английского языка в колледже, которое на самом деле заставило их преподавательницу покраснеть и впоследствии сказать Кастиэлю, что это было одно из лучших описаний предмета, которое она когда-либо читала.              Так что да, он понимает это, в определённом смысле.              Однако он никогда не чувствовал этого раньше. Во всяком случае, не так.              Но теперь Дин снова перевернул его мир с ног на голову, и Кастиэль понятия не имеет, что с этим делать.              Часть его самого просто очень хочет забыть всё, что когда-либо происходило, и просто продолжать жить своей жизнью. В конце концов, эти чувство вполне могли быть исключительно последствием того буррито, которое он съел по дороге сюда и которое в конце оказалось немного странным на вкус. Или, возможно, сегодня вечером в воздухе витает нечто нарушающее функции его мозга. Или, может быть, он очень странно реагирует на сильный деревенский запах в доме.              Вероятно, существует множество различных объяснений, которые могли бы прояснить это сразу.              Но другая часть Кастиэля действительно очарована таким поворотом событий. Ему всегда нравилось смотреть на Дина и его приятные черты лица, и иногда он ловил себя на том, что смотрит чуть пристальнее и чуть дольше, чем это было строго необходимо. Однако он никогда особо не сомневался в этом. Он лишь предположил, что это результат особого обаяния Дина, и оставил всё как есть.              Но, возможно, эти инциденты действительно были чем-то большим, чем кажется на первый взгляд.              И не говоря уже об инциденте в Клойстерс, когда они были так близко и смотрели на губы друг друга, и ни один из них не горел желанием отступать.              Теперь это, казалось, достигло своего пика, и Кастиэль в конце концов действительно возбудился, увидев обнажённого Дина. Обнаружив, что испытывает к нему сексуальное влечение. Почувствовав сильное желание прикоснуться к нему, провести руками по всему телу мужчины и услышать, как Дин издает одобрительные звуки в ответ.              Хм.              Довольно интересно.