Starstruck

      Как и ожидалось, еда просто потрясающая.              Жаркое на высоте, запечённый картофель хрустит, а Дин даже выкроил минутку, чтобы приготовить свежий салат. Кастиэль чувствует себя настолько избалованным, что не может побороть самую глупую ухмылку на свете, наблюдая, как Дин накладывает еду на тарелки с ресторанным мастерством.              И Кастиэль не ждёт, сразу же приступая к делу. Главным образом потому, что он ужасно голоден и у него совсем не осталось терпения, но также и потому, что это занимает его рот. Последние двадцать минут было особенно тяжело не наклониться и поцеловать парня, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, и Кастиэль, честно говоря, не хотел бы доставлять Дину такое удовольствие. Мужчина и так выглядит слишком самодовольным, после исполнения серенады с музыкой и кокетливой улыбкой, и это не пошло бы на пользу его эго, если бы Кастиэль в конце концов сдался.              Так что да, еда.              Еда вкусная и неотразимая. Кастиэль, конечно же, не сдерживается и выразительно стонет при каждом очередном укусе, получая немалое удовольствие, наблюдая, как Дин ёрзает на своём месте.              В эту игру определённо могут играть двое.              — Итак, Дин, — Кастиэль повышает голос после того, как ему удаётся утолить свой голод, — расскажи мне о себе.              Дин смотрит на него в искреннем замешательстве.              Кастиэль ловит себя на том, что ухмыляется.              — Это ведь первое свидание, верно? Со всей этой неловкостью и неестественной светской беседой?              По крайней мере, Дин упомянул, что это именно то, к чему он стремится, и Кастиэль был бы более чем счастлив помочь ему.              Осознание быстро мелькает на лице Дина.              — О, да, точно.              Он посмеивается над этим, явно удивлённый тем, что Кастиэль подхватил эту идею так просто.              — Что ты хочешь знать?              Кастиэль вертит головой из стороны в сторону и размышляет, о чём было бы наиболее стереотипно говорить в таком случае. Прошло очень много времени с тех пор, как он был на чём-то, что вы могли бы назвать свиданием, и он обнаруживает, что немного подзабыл детали.              Но опять же, он черпал достаточно информации из сми, чтобы иметь смутное представление о происходящем.              — Итак, — говорит он, натягивая на лицо насмешливо-игривую улыбку, — чем ты зарабатываешь на жизнь?              Дин издаёт лающий смешок в ответ на это.              — Ты идёшь напролом, да?              — Мне нужно знать, с кем я имею дело, — раздраженно указывает Кастиэль. — У меня есть стандарты, понимаешь? Я не могу, чтобы меня увидели с каким-то подонком, который до сих пор живёт в подвале своей матери и целыми днями играет в видеоигры.              Глаза Дина радостно сверкают.              — Думаю, ты не ошибаешься.              — Так что?              — Я актёр.              Кастиэль изображает неодобрительную гримасу.              — О боже, — бормочет он. — Легкомысленный образ жизни, отсутствие стабильности, высокий уровень безработицы. Я не уверен, что ты такая уж находка, Дэн.              Дин плотно сжимает губы, явно сдерживая смех.              — Дин, — поправляет он его, его голос удивительно ровный для кого-то, кто так близок к тому, чтобы сломать комедию.              — Да, верно, Дин. — Кастиэль растягивает имя, как будто на самом деле не произносил его никогда в жизни. — Прошу прощения.              — Порядок, эм— Кас-тиил? — Дин прищуривается, как будто его мозг испытывает серьёзные проблемы с произношением данного имени. — Ты не против, если я буду называть тебя Кас? Твоё имя довольно громкое и всё такое.              — Как пожелаешь.              — Спасибо. — Дин ухмыляется. — И, хочу тебя заверить, что у меня всё путём. По крайней мере, я могу оплачивать свои счета, как большой мальчик.              — Что ж, я склонен тебе верить. Пока что.              Они продолжают в том же духе до конца трапезы. Со стороны это может выглядеть глупо и нелепо, но Кастиэлю это доставляет огромное удовольствие. Они дразнятся, притворяются неуклюжими и заведёнными, они рассказывают истории из своей жизни, некоторые близки к правде, некоторые просто совершенно сумасшедшие и чрезмерно абсурдные. Им даже удаётся привнести в разговор несколько (фальшивых) неловких пауз, совсем как на настоящем первом свидании.              Воистину весь этот опыт.              Когда они доедают десерт — восхитительный карамельный пудинг, который Дин приготовил на скорую руку из ничего, — атмосфера снова становится немного более серьёзной, и Кастиэль несколько раз ловит на себе напряжённый взгляд.              — Что такое? — В конце концов подталкивает Кастиэль.              Дин опускает взгляд.              — Ничего, — говорит он, пожимая плечами. — Я просто подумал…              Когда он замолкает, явно не зная, как продолжить, Кастиэль наклоняется немного ближе.              — Подумал о чём?              Дин молчит, и на мгновение Кастиэль уверен, что он не ответит. Но как раз в тот момент, когда он готов убедить его забыть о том, что он когда-либо спрашивал, Дин снова поднимает голову и смотрит ему прямо в глаза.              — Мне просто интересно, с чего всё это началось, понимаешь? — говорит он. — Если я был самым большим идиотом в истории человечества, пропуская миллион очевидных намёков за последние несколько месяцев.              Кастиэль не может сдержать лёгкой улыбки. Это чувство, безусловно, можно передать.              — Не волнуйся, — отмахивается он. — Согласно кое-каким источникам, я и сам был достаточно слеп. Здесь мы в одной лодке.              Дин издает хриплый смешок.              — Приятно это знать.              Кастиэль не может удержаться, чтобы не потянуться через стол и ободряюще не сжать руку Дина.              — С чего всё началось? — Он ловит себя на том, что ухмыляется при этом воспоминании. — На самом деле, я не уверен, что ты хочешь это знать.              Дин хмурит брови.              — Что? Нет, конечно же хочу!              Что ж, да будет так.              — В последние пару месяцев после нашего воссоединения, у меня мелькали мимолетные мысли то тут, то там, — признаётся Кастиэль. — Но на деле ничего серьёзного. Думаю, что в то время я не понимал этого и сразу же отмахнулся от всего.              Дин внимательно смотрит на него.              — Что поменяло твой взгляд?              Кастиэль не может подавить усмешку, когда отвечает:              — Момент, когда я зашёл к тебе в ванную.              Как и ожидалось, Дин весело реагирует на это откровение. Сначала его глаза расширяются, удивление охватывает все его черты, прежде чем красивый румянец поднимается по его шее и оседает на щеках.              — Эм— ты...?              Кастиэль хихикает.              — Да.              Дин облизывает губы, явно одновременно взволнованный и позабавленный всей ситуацией.              — В общем, ты взглянул на мою голую задницу и понял, что хочешь кусочек?              Он определённо шутит, пытаясь поднять настроение и особенно успокоить себя, но в его тоне также слышится явная нотка любопытства. Всё это время он, вероятно, пытался забыть об этом инциденте и, скорее всего, молился тому, кто мог бы его услышать, чтобы ему никогда больше не пришлось говорить об этом. Но теперь, получив эту информацию, он не может не чувствовать себя заинтригованным точкой зрения Кастиэля на этот счёт…              — Во первых, позволь мне уточнить, дело не только в сексуальном подтексте, — заявляет Кастиэль, указывая на них двоих. — Мои слова могут показаться поверхностными и объективирующими, но я уверяю тебя, что это не то, о чём я говорю. Ты ведь знаешь это, да?              Выражение лица Дина смягчается при этих словах.              — Да, я знаю.              Ни тени сомнения в его голосе. Ни миллисекунды колебаний.              Он просто знает.              И на секунду Кастиэль честно подумывает о том, чтобы просто наклониться и целовать Дина до конца вечера. Это определённо звучит как приятное времяпровождение.              Но потом он напоминает себе, что сначала нужно снять с себя этот груз. Чтобы признаться и ответить на вопрос Дина, с чего же всё началось. Дин, безусловно, заслуживает того, чтобы знать всю историю.              — В тот момент, я почувствовал притяжение, — пытается объяснить Кастиэль. — Я вдруг почувствовал такое невероятное влечение к тебе, что мне пришлось сдерживаться, чтобы не прикоснуться к тебе. Мысленно я упрекал себя, как маленький ребенок, собирающийся сделать что-то проказливое. — Он опускает взгляд. — Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Я не знал, что с этим делать, и в конце концов решил просто сосредоточиться на твоём поврежденном пальце и как-то взять себя в руки.              Кастиэль вспоминает, что ему это давалось с большим усилием.              — Как ты, наверное, помнишь, я справился с ситуацией, не поставив себя в слишком неловкое положение, — продолжает он. — Но, конечно, это заставило меня задуматься. Если бы я чувствовал нечто подобное раньше и никогда не признавал его существования. Что если это продолжалось какое-то время, а я просто закрывал на это глаза...              На мгновение Кастиэль подумывает о том, чтобы сказать Дину, что это, возможно, было очень здорово, потому что он впервые испытал настоящее сексуальное влечение. Так что это было по-своему умопомрачительно.              Но в конце концов он оставляет эту мысль себе. Это тема для другого раза.              — Я позвонил Клэр и попросил совета, — говорит Кастиэль. — И она фактически сказала мне, без всяких приукрашиваний, что я невнимательный идиот.              Дин посмеивается над этим, и Кастиэль не может не задаться вопросом, слышал ли он что-то подобное от самых близких ему людей.              — Конечно, люди говорили мне это и раньше, — признается Кастиэль. — Мэг, например, очень часто упоминала об этом. Но в то время я подумал, что они просто слишком зациклились на этом интервью. Что они слишком увлеклись историей о давней детской влюбленности, как будто это настоящее, а не прошлое.              Дин фыркает в ответ. Он, конечно, может относитесь к этому снисходительно, учитывая всё внимание СМИ, с которым он столкнулся после интервью.              — То есть ты хочешь сказать, что, увидев мою голую задницу, ты подумал, что люди, возможно, были правы всё это время? — удивляется Дин, в его тоне слышится веселье. Какого бы ответа на свой первоначальный вопрос он ни ожидал, сам по себе он, вероятно, не установил бы эту связь, не в ближайшее время.              — Ну, если ты хочешь так выразиться... — Кастиэль ухмыляется. — Хотя, если честно, я даже мельком не видел твою задницу. В конце концов, ты был слишком занят, выставляя на передний план...              — Да, да, — вмешивается Дин с пренебрежительным жестом руки, его уши краснеют. — Я помню, большое спасибо.              Кастиэль смеётся, чувствуя себя в приподнятом настроении оттого, что наконец-то может поговорить об этом с Дином. Как будто с его плеч свалился груз, которого он раньше даже не замечал.              — А что насчёт тебя? — в конце концов спрашивает Кастиэль, вопрос вертелся у него на языке практически с тех пор, как Дин втянул его в тот захватывающий (и отвратительный) поцелуй у пруда. — Ты помнишь?              — Когда я впервые осознал, эм, всё это? — Дин заканчивает за него, указывая на них обоих. — Э-э, если быть до конца честным, я не знаю, чувак.              Он наклоняет голову из стороны в сторону, очень тщательно обдумывая это.              — Ну, конечно, я помню то время, когда мы были соседями, — говорит ему Дин. — Я думаю, что не было какого-то определённого момента или чего-то ещё, в какой-то момент я просто знал. Я немного волновался из-за этого, из-за того, что ты парень и всё такое— по крайней мере, я впал в какое-то безумие, когда был в своей постели поздно ночью, в полном одиночестве. Однако, когда я был с тобой, всё имело смысл, и внезапно это не казалось таким уж большим делом.              Кастиэль одаривает его успокаивающей улыбкой.              — Мне жаль, что тебе пришлось нелегко...              Дин мгновенно отмахивается.              — Это было не так уж сложно. Думаю, в конечном итоге, ты сгладил углы.              Кастиэль рад это слышать. Мысль о том, что Дин справляется с кризисом в одиночку, без того, человека который держал бы его за руку и помог ему пройти через это, определённо не из приятных. Так что приятно знать, что Кастиэль смог ему в чём-то помочь, даже если он не совсем осознавал это в то время.              — А теперь? — Дин морщит лоб, вспоминая всё, через что они прошли за последние пару месяцев. — Не могу сказать, прости. Может быть, Сэмми был прав, и все мои подростковые чувства никогда не исчезали— по крайней мере, не полностью...              Кастиэль должен признать, что мысль о том, что Дин испытывает к нему такие чувства более двадцати лет, одновременно волнует и немного пугает. Для него одного, это, конечно, слишком.              — Извини, я не хотел тебя пугать, — поспешно добавляет Дин, морщась, поскольку он, очевидно, с лёгкостью читает мысли Кастиэля. — Я просто—              — Нет, пожалуйста, всё в порядке, — уверяет его Кастиэль. — Это просто немного сюрреалистично, что кто-то может испытывать ко мне такие чувства. В конце концов, я— это просто я...              — О чём ты говоришь? Ты потрясающий! — с ударением заявляет Дин, явно оскорблённый за Кастиэля. — Ты добрый, весёлый и чертовски горячий — в общем, полный набор. Как я уже говорил, многие люди были по уши влюблены в тебя, и на это определённо есть причина.              Кастиэль не может сдержать румянца из-за убеждённости в голосе Дина. Никто никогда не говорил о нём в таком ключе. По крайней мере, не прямо ему в лицо.              И поэтому он решает, что Дин заслуживает того, чтобы знать, когда объявляет:              — Думаю, когда мы были соседями, я, возможно тоже был в тебя влюблён.              Эта информация явно застает Дина врасплох.              — Да?              — Тогда я не воспринимал это как что-то иное, кроме платонических чувств, — признаётся Кастиэль. — Я легко признал, что ты был моим любимчиком в то время. Я чувствовал себя намного лучше, когда ты был рядом. И мой мир стал совершенно несчастным, когда тебе пришлось уехать.              Дин кивает в знак согласия.              — Это было совсем недавно, с тем интервью, нашей встречей и всем прочим… С того времени я начал задумываться о своих собственных чувствах, — признается Кастиэль. — Ты знаешь лучше, чем кто-либо другой, что я довольно равнодушен к такого рода вещам. Когда мы были подростками, я даже не предполагал, что у нас может быть что-то большее. По крайней мере, когда рядом не было никого, кто мог бы указать мне на это в мельчайших подробностях. — Кто-то как Мэг и Клэр в последние несколько месяцев. — Но сейчас, вспоминая те дни—              Он снова замолкает, не совсем уверенный, как правильно это сформулировать. Последние два десятилетия он старался не слишком много думать о том времени, боль от потери Дина была ещё слишком свежа, и теперь, спустя всё это время, довольно трудно понять его чувства. Он помнит, что наслаждался обществом Дина, больше, чем кто-либо другой, но был ли он когда-нибудь загипнотизирован всем существом Дина? Смотрел ли он на губы Дина и спрашивал себя, каково это —целовать их? Держать его в своих объятиях и никогда не отпускать?              — Значит, если бы я во всей своей неуклюжей подростковой красе попросил тебя стать моим парнем, ты бы согласился? — Дин со смешком поддразнивает его.              Кастиэль наклоняет голову.              — Я бы, по крайней мере, подумал над этим.              Дин смеётся.              — Чёрт, ты настоящий романтик, Кас.              — Это правда.              — Я знаю, приятель. Знаю.              После этого они оба снова замолкают, но это ни в коем случае не неловко. Они просто сидят бок о бок, наслаждаясь моментом тишины, позволяя себе немного времени, чтобы всё утряслось. В каком-то смысле это удивительно приятно.              —Итак, что насчёт остальной части вечера? — В конце концов Дин снова обретает дар речи. — У меня не было времени арендовать кинотеатр или что-то в этом роде, но мы вполне можем посмотреть BluRay или что-то в этом роде. Не совсем модно, я знаю, но я подумал, что это может быть мило...              Кастиэль уверен, что так бы и было. Но прямо сейчас у него на уме кое-что другое.              — Я бы очень хотел, чтобы это свидание закончилось, — решает он. — Пожалуйста, отведи меня в мою спальню.              Лицо Дина вытягивается.              — ...О.              Кастиэль довольно сильно закатывает глаза.              — Не расстраивайся. В конце концов, это всё твоя вина.              Дин хмурится, видимо, слишком медленно соображая.              Кастиэль только рычит, прежде чем взять Дина за руку и потащить его за собой в направлении лестницы.              — Ты приводишь меня в бешенство! — шипит он. — У меня были все намерения оставаться сильным и пережить вечер, но потом у тебя хватило наглости приготовить самое замечательное блюдо и открыто заявить о своих чувствах. И, боже мой, гитара и песня! Как тут устоять?              Дин, спотыкаясь, поднимается по лестнице прямо за Кастиэлем, несколько раз чуть не теряя равновесия, полный решимости не отставать.              И Кастиэль продолжает идти, как человек на задании. Сосредоточенный только на своей цели, потому что в данный момент ничто другое не имеет значения.              Он резко останавливается прямо перед своей комнатой, останавливаясь так резко, что Дин чуть не врезается в него.              — Хорошо, вот мы и пришли, — объявляет Кастиэль, совершенно излишне. — Ты проводил меня до двери, как настоящий джентльмен. Это та часть с поцелуем, верно?              Уголки рта Дина приподнимаются.              — Оооо, так это то, что тебе нужно?              Кастиэль фыркает.              — Да, конечно. Что же ещё?              Дин смеётся и открывает рот, скорее всего, готовый к остроумному ответу, но Кастиэль не оставляет ему ни малейшего шанса вставить хоть слово. Вместо этого он хватает мужчину за воротник рубашки и притягивает к себе для поцелуя. Нежный, сладкий и целомудренный, именно таким и должен быть поцелуй после первого свидания.              Дин улыбается одними губами.              — Так что, я полагаю, свидание было не совсем отстойным, да?              — Если быть до конца честным, мы могли бы закончить на полу твоей крошечной гостевой ванной, поедая рамён из коробок, и это всё равно было бы здорово, — поясняет Кастиэль. — Я не очень требователен.              Дин фыркает.              — И ты говоришь мне это сейчас?              Кастиэль проводит пальцами по волосам Дина, нежно играя с несколькими прядями. Ему нравится, как мужчина всегда тянется к прикосновению, стремясь к большему.              — В любом случае, — говорит Кастиэль после минуты уютного молчания, — это было лучшее свидание, которое у меня когда-либо было. Никто никогда не делал для меня ничего подобного.              Дин выглядит одновременно гордым и застенчивым из-за этого заявления.              — Ну, эм, для тебя только самое лучшее.              Кастиэль думает о вкусной еде и их оживлённом подшучивании, он думает о Дине, излучающем столько энергии и красоты, когда он пел и играл на гитаре, он думает о том, как Дин специально держал свой музыкальный талант в секрете, чтобы однажды удивить Кастиэля…              И вот Кастиэль ныряет за очередным поцелуем, потому что больше не может сдерживаться.              Сначала Дин издает удивлённый звук, этот глупый человек, очевидно, совершенно не готов к такой реакции Кастиэля. Но когда Кастиэль тихо вздыхает и притягивает его ближе, Дин быстро включается в программу. Они теряются друг в друге, и, даже прежде чем Кастиэль понимает, что происходит, он обнаруживает, что прижимает Дина к ближайшей стене. При этом мужчина издает чудесный звук в глубине своего горла, явно более чем довольный таким развитием событий, и Кастиэль ощущает, что его чувства довольно быстро затуманиваются.              Так что в конце концов ему приходится немного отступить, прежде чем он сделает что-нибудь безрассудное, например, залезет на Дина, как на дерево, прямо здесь, в коридоре.              — Эм, кино? — хрипит он, его голос почти неузнаваем для него самого.              Дин прижимается лбом к лбу Кастиэля и вынужден сделать несколько быстрых вдохов, чтобы набрать достаточное количество кислорода обратно в лёгкие.              — ...Да, хорошо...              Кастиэль бросает взгляд на дверь спальни Дина, как можно более бесстрастно.              — У тебя в комнате есть телевизор, да?              Дин удивлённо поднимает брови.              — Э-э, да? — признаётся он немного нерешительно. — Я почти не пользуюсь им или что-то в этом роде... Но он там...              Кастиэль сияет.              — Отлично, — объявляет он. — Потому что последние несколько дней я пытался добиться от тебя ещё нескольких объятий в твоей постели, но ты оказался довольно тупым в этом вопросе.              Дин ошарашенно моргает, глядя на него.              — Хм?              Кастиэль многозначительно приподнимает бровь и ждёт, пока мужчина поймёт суть происходящего. И в конце концов довольно забавно наблюдать, как осознание медленно проступает на лице Дина.              — О чёрт, — бормочет он, его глаза расширяются. — Всё время, когда ты упоминал Реджинальда, шаркающего под твоим окном—              — Я надеялся, что ты снова пригласишь меня в свою постель, да, — подтверждает Кастиэль со смешком. — Мне очень понравилось в первый раз, и я бы не возражал против новых объятий. Но вы, несносный джентльмен, всего лишь предложили поменяться комнатами...              Дин стонет и на секунду зажмуривается.              — Твою мать, я идиот.              Кастиэль смеётся над этим, снова проводя пальцами по волосам Дина, наслаждаясь ощущением.              — Всё в порядке, ты милый. Я прощаю тебя.              Дин притворно надувает губы, прежде чем быстро поддаться вперёд, чтобы украсть у него лёгкий поцелуй.              — Ублюдок, — говорит он, и в его голосе слышится сильная привязанность.              Кастиэль лишь усмехается в ответ.