Блики тепла на стёклах

Звуки везде; шепчутся, бьются; Звуки грохочут и тают, и гаснут, как птица в силке... воды в реке, грабли в руке, сплетни и ругань, задние мысли, секретики, споры, день изо дня на повторы, и вся эта пряжа опять у меня на ушах... Рявкнуть бы "ша!", вон как мама на тучку и та растворяется, но не теперь... Братец за дверь... судя по шелесту, изображает цветок... Слабовато, браток! Мама тебя перехватит за твой лепесток, выжмет как тряпку и спустит тебя в водосток... "Здесь ты, Долорес?.." - о нет, абуэла! - "Да-да?.." Бабушке не угождать вот уж точно беда, это не мамина вам ледяная вода, бабушка с лёгкостью всем отравляет года... НО! есть пределы, и слушать по делу - пускай, а до шпионства себя никогда не спускай! Это уже ниже бабушки краевый край... Абуэла сбивает внучку с мысленного речитатива, заставляет "смотреть в лицо, когда с тобой старшие разговаривают". Долли изумлённо хлопает ресницами: включать дурочку она умеет не хуже Камило. Столько лет наблюдения за мамой - душа нараспашку, над головой все оттенки дождя, любуйся кто хочет! - привели дочку к выводу, что кто холодней, тот и сильней. Не размочит же дождём каменную стену. Но сдерживать лицо очень трудно, у Камило морда вообще расползается в безобразную кучу, а вот гибкую маску, как папа, вполне можно! Всегда весёленький, на тёмном подвижном лице обезьяньи гримасы - а не прочтёшь по папе Феликсу ни крошки, ни капли! Даже Камило не всегда папу читает, а уж он дока... Ему бы работать сыщиком, но он о своих талантах молчит, тоже не первый день с бабулей плавает, ещё к делу приставят... Долли натягивает мордочку "аквариумной рыбки" (вот же далась всем за десятилетия эта рыбка, прям хуже преступления за дядей Бруно и не было!) - глаза как плошки, ума ни крошки, одни уши и в тех пусто... что-что, бабуля? Да нет, как можно, если я включу полную озвучку, то я же и о любимой бабушке что-то могу услышать секретное... Нет, новая Касита меня блокирует, да, раньше она так не делала, не знаю, абуэла, ничего не знаю, я же дура лопоухая, что с меня взять... Долли не упрямая, Долли - скользкая. Тут слышу, тут не слышу, а там покупки заворачивают. Хотя, чтобы не услышать, как пульс Мирабели начинает частить при дядюшкиных шагах, надо быть вообще недоразвитым. Она сама думает, что при нём успокаивается... в каком-то смысле так и есть, но под их сердцебиение запросто можно румбу плясать. А братец Кам глотает почти беззвучное "хихи", глядя на них, сюда иди, что задумал, поганец? Ухмыляется. Гнусный план, небось? Что ты играешь бровками в сторону дядиной башни? А, вот ты о чём... всё-таки наш с тобой язык жестов удобен, формально я "ничего не слышала", ладно, договорились. В конце-то концов, кому как не Долли, знать, что Бруно - заслужил счастье? Десять лет, десять долбаных лет! Усталый шорох за стенами, тяжёлое дыхание, ушибленная нога, звяканье шпателя об ведро шпаклёвки, и горький сбивчивый шёпот в ночных его кошмарах... Именно тогда Долорес и стала разбалтывать чужие секреты (выбирая то безобидные, то слишком вредные) - чтобы выплеснуть свербящую в каждом ухе чужую боль. Из-за этого она теперь знает о бабушке больше, чем всем бы хотелось... На помолвке она чуть не лопнула, слушая дядюшкино волнение, а ведь "разболтать хоть что-нибудь" её просила сама Изабелла! Чтоб ещё какое-то время побыть свободной. За шуточку про пятерых детей Иза её, кстати, чуть не прибила. Все в Энканто повально хотят тройню, равняясь на всесильных Мадригал... Ничего, тётя Джу им шаблон пообломает, Кам говорит, несколько дней сроку, мне ещё и не слышно ничего, будет у них совсем младшенький... Только бы Педро не назвали, не превратили ещё кого-то, как её саму, в оживший памятник... Нет, ну вам было бы приятно носить имя "скорбь" в честь бабушкиной потери?! В гробу видать такую честь. Шурх... бабушка остановилась на лестнице, опять сердце схватило? А я что, я ничего не слышала... Бодрое топанье Миры как стадо тапиров - несётся к дяде, мерить рубашку... Братец заварил ядрёный, как мамина гроза, кофе, пропитал им сладкую тётину лепёшку и скормил самым любимым дядиным крыскам, благо он их различает не хуже Тонито (только не по голосу, а на вид). А те и затеяли у Бруно весёлую возню. Братец прикинул, что хоть что-нибудь из ветхих одёжек при этом не выдержит, и чтоб ему провалиться, если Мира упустит такой шанс. Долли честно старается не слушать, но комната внезапно становится проницаемой, как марля, слышно смущённое дыхание, натужные шуточки, заикающиеся смешки... о, непроизвольный Мирин выдох, видимо наш провидец снял-таки ошмётки рубашки... Нет, кузина, ты что, всерьёз полагала, что там одни рёбра?? С такими лестницами, плюс десять лет перелазов за стенами? Или ты думаешь, я не слышала, как он твою увесистую тушку держал на весу, когда ты за ним галопировала по убежищу? Дядя сбивчиво что-то бормочет под шелест песка, Мира перебивает его восхищённым "да от твоего пинка должны дохнуть страусы!" и они начинают ржать как кони. Нечеловеческим усилием Долорес натягивает на свою комнату неслышимость. Если у них дойдёт до поцелуев, лучше быть не при делах. Ля-ля-ля, ля-ля-ля... Очень помогает. Напроситься бы к дяде Агустину на подпевки! Тошнит уже всю жизнь слушать других людей. Даже стихи Мариано стали казаться надуманными и пресными, да и весь он какой-то... бицепсы над прессом. А куда теперь его деть? Он уже переключился с Изабеллы, теперь будет окучивать её... как куклу поменял, матерь божья! По одной вздыхал - другую найдём. А что он во мне нашёл, на самом деле-то? У Изы хоть красота есть, меня же чисто взяли на замену. Но к Изе он теперь не сунется, нос породистый бережёт... Ля-ля-ля... Попросить дядю Агустина написать песню "ты козёл" и вслух исполнить - интересно, сбежит или нет? Тогда абуэлу точно удар хватит, вторая лопнувшая помолвка семьи Мадригал... Снизу скандал. Что там такое? А, бабуля выговаривает папе? Камило к делу приставить?! Это уже не ля-ля, это гы-гы... по папиным интонациям слышно (к счастью, абуэла чутка не до такой степени, и принимает пиетет за чистую монету). Спуститься вниз тётю проведать, ей нельзя сейчас волноваться, будем с Камило по очереди громоотводом работать... В дверях возникает Камило в виде укутанного в зелёное пончо страуса. Страус лупает ядовито-зелёными очами. Сестра запускает в него подушкой, и птыц отбивает её мощным пинком, на ходу превращаясь в братца. Даже Касита хихикает, поскрипывая ставнями... Внезапно девушка замирает, подушка приземляется ей на голову, сбивая повязку и причёску. Глазища из круглых становятся едва ли не квадратными. Брат непроизвольно превращается в абуэлу (самый защищённый и властный человек во всём селении!), но всё ещё в пончо и с зелёнью в глазах. Сестра даже не улыбается, настолько ошарашена услышанным, и мимо него несётся из комнаты вниз, стараясь делать вид, что никуда не спешит. - Долли! - яростным полушёпотом в спину. - Долли, что там?! - Тихо, балбес! Хочешь, чтобы все столпились? Там Луиза... и она пьяная... - Средь бела дня?! А где взяла... это ж сколько ей надо выпить?! - Тише ты! Ей же нельзя, абуэла её убьёт... Лу тихонько сопит на стуле, и всё бы ничего... но даже вдвоём им не поднять её на этаж. Камило не слышит, чьи там шаги в дверях.