Блики тепла на стёклах

Мелодия плывёт задумчиво и тихо, вздыхает на губах и за душу берёт... о, господи, вконец я превращаюсь в психа, когда вокруг толпа и каждый что-то врёт!... Тарам-пум-пум, мурлычет человек, распознающий ложь. Тарам-пум-пум, и никакой свечи ему для этого не нужно. Он просто знает, что сейчас ты врёшь, но ты его - не знаешь ни на грош, считаешь - недотёпой, но послушным... Сеньора Альма, власть пока у вас, ведь так грозны вы и бездонны, но ваши дети вас умней, а ваша власть - туман теней, ведь все мы здесь - хамелеоны... Невидимая тёща маячит в воздухе, в глазах немой укор: что ж ты сделаешь с этой правдой, зятёк? Агустин пощипывает струны и думает... не над новой мелодией, нет. А о том, что все едва ли не взбесились в эти дни. Что слишком часто ему приходится утешать заплаканную Луизу. Что Изабелла теперь не делает бабушкин вид "я уже взрослая для таких нежностей", а приходит к нему "просто посидеть" как в детстве, и так фальшиво говорит "всё хорошо, пап", что сама себе не верит... Что Мирабель на шуточки о Бруно то взвивается потревоженной змеёй, то несёт забавную околесицу... А Бруно, за выпады на Мирабель, расправляет сутулые плечи и начинает говорить отрывисто, тихо и твёрдо, совсем на себя прежнего не похоже. И Агустин даже не может сердиться на шурина, поскольку понимает: это правда, Бруно в самом деле готов её защищать, как и она его. Слышал он тут недавно блеянье Гузмана и ужаснулся: вот за этого вот... породистого осла... Альма собиралась отдать его дочку?! Его виноградинку Изабеллу?! Чтобы этот холёный бросил её на растерзание гиенам? Нет, гиена-то у нас одна, хоть и стоящая целой стаи, но рухни Касита вторично... и население больше им помогать не кинется. И тогда каждый, желающий защищать свою женщину, будет на вес золота, если это Бруно - пусть будет Бруно. Джу не поймёт, - музыкант мрачнеет, мелодия набухает дождливыми нотами. Джу охладела в последний год, и причина этому не ребёнок, спасибо, Долли, я тоже думаю, что самой ей пока знать об этом не нужно, спокойней будет. И обычные его методы тоже не помогают: Джу не смягчается, когда он в очередной раз приходит с покусами от пчёл (кажется, на том лугу пчёлы уже знают его как родного и даже кусают неохотно), не чувствует себя доброй феей-спасительницей, а только сердится ещё больше, и обниматься лишний раз не хочет, зато ночью вжимается ему в плечо так отчаянно, словно хочет срастись в единое целое... Доутешался, дружок, - едко заявляет невидимая тёща в голове, - говорила я тебе... Девять месяцев теперь всем расхлёбывать результаты твоего утешения, и это сейчас, когда магия всего год как воскресла! ...Заврались вы, сеньора, - мысленно в тон отвечает ей Агустин, - сколько от вас около-намёков и вскользь брошенных фраз о Педро ни слышал, столько уверен и ещё раз повторю: была там какая-то мутная история!.. Не просто так вы тут из нас всех образец лепите, фасад возводите, одну такую большую маску... С такими же интонациями вы нам втирали, что "магия крепка!" С такими же интонациями вы приняли от Бруно резную трость, как только его не перекосило всего, а ведь наверняка ночью не спал, чтоб так быстро сработать, и очень изящно получилось, и ручка точно в вашу ладонь легла, столь нелюбимый вами Камило примерял... Камило в последние дни почти дерзит вам, зато не подкалывает ни Мирабель, ни Луизу, увязывается за Долли когда мы репетируем песни, и в перерывах так ловко раскручивает меня на разговоры, юный мошенник!.. Агустин улыбается - обаянию "мошенника" трудно противостоять... Что ж ему надо, что ему моё детство? Ну держал нас всех папаша в кулаке, так он совсем был зверь... "Я из тебя мужчину сделаю!!" - не такими методами мужчин делают, папа, вот и сеньора Мадригал на те же грабли... Их тогда от выходок папаши защищал сосед - мужик страшный как смертный грех, пугавший их с сестричкой и братьями в детстве, когда они слишком орали под окнами, но в обиду - не дававший. Ещё тогда Агустин понял, как важны защитники, насколько странны б они ни были на вид. И понял, насколько страшны бывают власть и сила... Луизу, получившую силовой дар, он оберегал как мог, девочка не должна была пойти в такого дедулю, это вам не легендарный Педро... Альма, кстати, сопротивлялась их браку насколько могла, её тоже пугал неблагонадёжный дедушка... Тогда Джу, его храбрая, отважная целительница, пригрозила... даже вспоминать неловко, на что его девочка готова была пойти всего лишь ради него... что из её лепёшек уйдёт сила, - и Агустин слышал, она не лгала. Если её оставить без сердца... Что, доченька? Тихо гудит расстроенный Луизин бас. Паап, тянет она, паап, ты не знааешь... а яаа... как так получилось, а, пааап... Агустин слушает, радуясь тому, каких всё таки чутких и отзывчивых вырастили они детей. Никто не сдал Лу на растерзание абуэле, помогли, привели в чувство, и даже не сильно допытывались до правды. А каак я им скажууу... покаянно сопит Луиза, - они меня засмеюуут... бабуля снова скажет "осёл в писатели подался..." На этом месте Агустин заставляет себя разжать кулаки: дочка, судя по тону, эту фразу уже однажды слышала! И именно от тёщеньки, чтоб ей новенькая трость встала поперёк... кхм... Никому не дозволено сравнивать его дочку с ослицей! Даже ей! Ну да, сеньоре жалко, такая рабочая сила пропадёт, если девочка часть времени будет писать рассказы... Такая отличная плечистая девочка... Такая тихая, невинная девочка!.. А этого... нет, Лу, не вспоминай его имени, забыла - и пусть, я лучше у Бруно спрошу, он посмотрит, и мы с ним вместе сходим,.. размазать мало! Как можно было предложить девочке после тяжёлой работы - крепляк! Под видом сока! А девочка и не поняла, даже не унюхала ничего, ей того кувшина на пару глотков... Альме же всё мой папаня мерещился, Лу вина никогда и не пробовала, а ты это знал, подонок!... Не знал только, что она ночь не спала, писала свои рассказы!.. Не вышло из тебя соблазнителя, девочка отмахнулась от тебя как от мухи, и добралась до дома... Если б не дети, спасибо круговая порука, Альма бы с навозом её смешала и в поле выкинула!... Из окошка высунулась Джульетта - грудь теснит, в животе революция, воздуха не хватает, - и смотрит на странного мужчину в знакомом костюме, - если это её муж, то откуда в нём столько... ...силы, но додумать она не успевает. Мирабель появляется как раз вовремя и отводит маму в ванную, на ходу дожёвывая первый попавшийся пончик, и красное пятно на шее бледнеет и тает. Если что, Изе показалось, - утешает себя девушка, и вообще, это было не то, о чём бы могли подумать они все... на что она сама - разве надеялась?.. Румянец заливает лоб, полыхают уши и щёки, но Джульетте так плохо, что ей не до переживаний дочурки. Она просто поняла, отчего её крутит. Ну здравствуй, сынок, обессиленно думает она. Добро пожаловать в нашу дружную тюрьму Мадригал.