Блики тепла на стёклах

Добежав до Каситы, у двери Мирабель всё же притормозила. Слёзы схлынули перед опасливым удивлением: потом поплачем, что-то тут не так. И тут - не так! Да что ж такое! Девушка рванула ручку двери, влетела внутрь. Оглушительная пустота, без звуков и запахов, обрушилась на неё, окончательно вытесняя слёзы. Впрочем, однажды странную проекцию Каситы Мирабель уже видела - когда по стенам шли трещины, и в той проекции тоже никого не было. - Что ж ты мне теперь покажешь, Касита? - громко спросила девушка, и сама испугалась истеричного петуха в голосе, - Давай, ну, я готова! ("хуже уже не будет", - мрачно добавил внутренний голос, и Мирабель привычно отмахнулась от него). Домик не шелохнулся, зато из-за колонны показалась чья-то морда. Покрутила носом, высунулась целиком. Собака! В шесть лет, проведя целый год без двери, Мирабель имела глупость попросить у бабули щенка. О последовавшей отповеди лучше было не вспоминать. А собака уже высунулась целиком и рассматривала гостью, несмело виляя лохматым хвостом. Подавив восторженное "уйй, собачка!!" - а то ещё убежит, как Бруно... не думать, Мирабель, не думать!! - девушка присела на корточки, подражая Антонио, вот уж кто умеет успокаивать зверьков. Собака втянула воздух, повиляла хвостом смелее, и ухмыльнулась добродушной собачьей лыбой, вывесив светящийся язык. Припала на передние лапы, игриво скакнула и понеслась к лестнице наверх, но не успела Мирабель огорчиться - и эта туда же! - как та притормозила и обернулась, вильнув хвостом. "Ты идёшь?" - говорила вся её поза. Встряхнувшись - словно отвесив себе пинка - девушка побежала за собакой, как девочка Алиса из книжки за белым кроликом. Бабушка считала, что Алиса дура и мается от безделья, а нормальная девочка кролика силками изловит и суп на семью сделает. Как одного кролика хватит на ораву в полтора десятка человек, абуэла не поясняла. Кажется, ей был важен сам факт. Собак на цепь, кроликов на суп... - И свечу тоже на суп! - развеселилась Мирабель, взбегая по лестнице и не упуская из виду собачий хвост. - Ой, что это? А было на что посмотреть. Коридор исчез. Снизу виднелся, а теперь вдруг пропал. Двери кружились на полу без стен, меняясь местами, как поставленные на ребро карты. Это не были луизины "костяшки домино", нет, вполне себе невесомые, с золотыми контурами света. Только внутри у них творилась какая-то бесовщина: везде были намалёваны рожи зелёными штрихами. А на полу валялась небрежно перехваченная резинкой связка карандашей. Повинуясь детскому инстинкту "хватать и тянуть к себе", Мирабель сгребла её с полу, и чуть не швырнула обратно: кончики грифелей немедленно засветились. Но долго тупить ей не дали: в коленки ткнулся влажный собачий нос, и псина звонко гавкнула, подталкивая девушку лобастой башкой туда, к танцующим дверям. - Чего ты от меня хочешь? - озадаченно спросила Мирабель. - Вуф? - собака склонила набок башку и для пущего подтверждения подняла одно ухо: "сама не видишь?" - Ну что, ну да, мне тоже не нравятся эти рожи, но что я могу поделать? - Вуф! - и поскуливание, видимо на тупость двуногих, - Вуф! "Вуф", - сердито пробурчала себе под нос Мирабель, - "будет вам вуф, сами напросились, только потом не жалуйтесь..." Рожи были наглыми, зелёными и просили кирпича. Карандаши поверх них не рисовали, только рядом. Один человечек был весь скрюченный, и Мирабель немедленно нарисовала рядом такого же, но в полный рост. Рисунок вышел корявым, под стать рожам, - но зелёный поднял схематичную голову, осмотрелся, и принялся с усилием распрямляться, потирая поясницу. Другой был охвачен огнём. Сперва девушка решила нарисовать над ним наклонную бочку воды, потом передумала, и начертила вокруг квадратиков, типа кирпичики очага. Огненный оценил - блаженно развалился в нарисованных рамках, закинув руки за голову, а ноги на бортик, и пламя вокруг него уменьшилось до среднего огонька. Остальные зеленюки заинтересованно вытянули шеи со своих мест. Огненный презрительно показал им язык. - Не дразнись, - сурово сказала ему Мирабель. Огненный только прищурился на это. - А вы расступитесь, захороводили тут! До всех дойду! - двери продолжили танец, девушка продолжила рисовать. Понимание, что никто не требует от неё шедевров, можно просто "палка-палка-огуречик", придало ей какого-то детсадовского азарта. Один за другим, зелёные обретали своё облегчение. Гири уносило с плеч нарисованной связкой воздушных шариков. "Ворона влетит", - назидательно сообщала девушка разинутым пастям, и многоглавый монстр принимается ловить вёртких птиц, а зелёный отнимает руки от лица и даже пробует улыбнуться краешком рта. Перед носом бегущего в ужасе - появились финишная лента и кубок. Жирная жаба нацелила хищный язык на бабочку, но под взмахами карандаша сверху нависла сердитая цапля, и жабе резко стало не до охоты. "Свобода, свобода, - замурлыкала Мирабель, - свобода, свобода, свобооооода!" Вода льётся в дырявое ведро? Не вопрос, нарисуем сбоку нормальное и пусть льётся туда... Наконец последний зелёный сладко потянулся - и двери пропали. Зато остались карандаши. Подумав, Мирабель сунула их к себе в торбочку - не оставлять же на полу, и тут же была сшиблена с ног радостной собачьей тушкой. Всякие "ну фу, ну хватит!" на неё не действовали, зато после ритуала облизания полегчало на душе. Коридор вернулся в знакомый вид, но собака вдруг съёжилась, тяфкнула-скульнула, будто её пнули, и понеслась вперёд, пропав где-то за поворотом, оттуда же донеслись и звуки. Удивившись и обрадовавшись - люди! - девушка поспешила туда. А там - картина маслом. Мутузят друг друга трое мужиков, из них один зелёный, один нормальный, а третий... Бруно. Сцепились как собаки - водичкой бы их сейчас... - Скууу... О, да - вот же ведро! Даже не задумываясь, откуда оно в углу, девушка от всей души шваркнула светящейся "водой" на драчунов. Зелёный типчик сразу истаял дымом и просочился в пол. Бруно, тяжело дыша, откатился в сторону, кутаясь в оставшиеся от одежды клочья, завесился встрёпанными лохмами и попытался слиться с обстановкой. Но Мирабель не волновалась за него. Её внимание привлёк третий, настолько знакомый и нереальный, насколько может быть нереален и знаком украшенный сиренево-золотистыми фингалами портрет. - А...абуэло? Педро смущённо улыбнулся, утирая воду с лица и приглаживая вихры.