Блики тепла на стёклах

Отправляя в мусор угробленную Луизой посуду, Камило животом чует, что это только начало. Абуэла, соизволившая лично сварить аж целый кофейник да угомонить ораву соседей, неторопливо вкушает ранний завтрак (или попросту сил на спешку не осталось, будем честны), а на кухню уже надвигаются тучи куда покруче маминого снега: Джульетту потянуло обратно к плите. Агустин конечно пытается её придержать, но выспавшаяся беременная жена неукротима, даже если живота ещё не видно. О своём вчерашнем горьком кофе она благополучно забыла, а о последствиях половина семьи не в курсе, вот до чего мы дружные, - морщится Камило, глядя на Агустинову бодрую пантомиму за её спиной: мол если что не так, просто сделаем вид что едим, а перекусим потом... Оптимист! Джульетта тут же начинает хлопотать, и вокруг воцаряется привычный бедлам. Она так поглощена возвращением к плите, так старается снова стать полезной, что даже не задумывается где все, почему ни одной её дочери нет на завтраке... а, вон одна есть. Выплывает Изабелла. Такая вся розовая, такая прилизанная... Камило уже отвык от этой её манеры, думал, она вконец розы на кактусы сменила, а она этак мимолётно приобняла маму, кивнула папе, и давай с бабушкой играть в улыбочки, как две довольных крокодилицы. Бабулины вчерашние угрозы, - вдруг дошло до Камило, - бабушка же вчера заявляла про "вырубить заросли"! Тут у него, вдобавок к предчувствию, ещё и холодок по спине побежал. А ведь именно что Изабелла, пожалуй, самая из них опасная. Не силами, нет - потайным своим поведением. И уж она, если захочет, отомстить бабуле сумеет, а сама будет мило улыбаться ей же в лицо... Зато на Агустине лица нету. Он с утра не видел ни Мирабели, ни Бруно, Камило в курсе, а больше рассказать-то и некому, не бабье это дело, хоть ты тресни! Да и что он может сделать, это тебе не старикашку запугивать... - Дбрутр, - О, папа проснулся. - А чего вы топчетесь на пороге, как бедные родственники? В самом деле, взбодрившаяся Джу как-то незаметно выперла их с Агустином из кухни. Решила, что они уже позавтракали, что ли? Да нет, на своей волне, видимо... Феликса так просто не выпнуть. Ему главное не себе, а жене набрать еды, и в комнату отнести, пусть хоть десять тёщ встанет на пути. - А где Тонито? - Спит ещё, - вовсе не соврал сын. Незачем папе знать, что младшенький ночевал у Луизы и вообще что вчера творил. С отца и маминых выходок вполне хватит. Снег вроде уже не идёт, но и солнца не видать, сплошные серые облака и тянет холодным ветром. - Пст! Помоги-ка мне, - подталкивает Феликс, - из рук вываливается... Гус, и ты помогай, ты там заснул? Что нового ты в этом окне увидишь? - Призрака ловлю, - ляпнул Агустин и прикусил язык, а поздно. Феликс, цепкий как репей, мигом взял его в оборот. Сперва заставил помогать донести еду, будто стырил полкухни, а потом, не без помощи сына, под белы рученьки уволок музыканта в свой сарай, чтоб уже там вытрясти из него всю правду. Правда вытряхивалась неохотно, и была такой же неприглядной, как смесь краски с песком, облепившая всё от пола до потолка. Без подпитки, чья бы она ни была, всё высохло и побурело, но слова "постапокалипсис" мебельщик не знал, а вот слово "уборка" - очень даже. Гадкое бессилие помочь своей Пепите жгло и требовало выхода. Так что мужчина поплевал на руки и взялся за дело сам. И помощничков припряг. Музыкант облегчённо выдохнул, надеясь, что об его обмолвке забыли, Камило надеялся отвертеться от вынюхивания... и Феликс бодро обломал их по всем пунктам. Очень уж здраво эти бредни шурина накладывались на его собственную чехарду в мастерской. Он-то не выжил из ума, никогда не взрывались у него банки с краской! В пропажу Бруно и Мирабели никто посвящать его не собирался, но стоило предложить позвать "задохлика, вот сам свой песок и поднял бы", как и эта правда вылезла наружу. - Ыть же ж твою, как вовремя он пропал! - горячился Феликс, выскребая особо неудобный угол на верстаке. - Теперь ещё и его искать, будто дел других нету!... Да помню я, что и Мирабель, не нагнетай, лучше ведро подай, ага... Сами справимся, толку с той магии... - Ну и как ты справляться собрался, с призраком? - пыхтит музыкант, проворно лавируя среди развалов и до сих пор ничего не обрушив ни на себя ни на других. Удивительно, как отсутствие лечебной еды помогает собраться, - Допустим, Камило таки разнюхает, где он прячется, входит, или что там делают призраки, а дальше-то что? Не поймать, не притащить... - Так выманим!.. - иногда на папу накатывает, непрошибенная уверенность такая, что Камило мысленно стонет. "На живца", что ли? - Успокойся, Гус, не пыли, сперва разнюхаем, а там разберёмся, понемножку съели кошку!... Парень аж вздрогнул. Обличье кота ощущалось даже чересчур живо, и снова превращаться в него он бы не спешил. К счастью, слово "разнюхал" папа воспринял не буквально, и тайну своего позорного превращения в кота удалось отстоять. Ведь страшно подумать, даже Касита не пускала его домой! Он просто не задумался, почему в семье никогда не держали кошек...