Синее платье

Кожевенник Бранд из Гвидеона любил свою молодую жену. Веселая, работящая, она окружила его заботой, вела хозяйство, помогала ему в его ремесле, родила ему сына и долгожданную дочь. Мальчишка Робин рос здоровым, крепким и смышленым, с готовностью учился всему новому, верховодил ровесниками и дрался по любому поводу. Девочку назвали Лиз в честь первой супруги Бранда. Светловолосая и белокожая, в отличие от своего смуглого черноволосого брата, она была тихой, послушной и ласковой. Бранд обожал ее, баловал и старался проводить с ней как можно больше времени. После той весны, что Рия провела в Уффкомбе, в семье его среднего сына, когда разбойники Шервуда избавили деревню от псов Люцифера, они с сыном и малышкой вернулись в Гвидеон взбудораженные, с целым ворохом невероятных новостей. Оказалось, что знаменитый на всю Англию разбойник Робин Гуд — ее, Рии, сводный брат, тот самый молодой парень, с которым Бранд когда-то познакомился в доме мельника Метью. Она рассказывала о нем, о родном брате Маче, который тоже был в разбойничьей шайке, о жене Робина леди Марион из Лифорда… Бранд тогда еще подумал: «Леди Лифорд! Высоко же взлетел этот крестьянский сын, ничего не скажешь!» А потом по Гвидиону поползли слухи, еще более невероятные. Шептались, что преподобная аббатиса из Равенскара, которую все почитали едва ли не святой, превратила свою обитель в ведьмовский вертеп и собиралась призвать в этот мир самого прародителя зла. Бранд и Рия знали больше других, еще и потому, что сэр Эдвард, капитан стражи и правая рука графа Годвина, был одним из самых уважаемых клиентов их лавки. — Кто бы мог подумать, мастер Бранд, — вполголоса сетовал он в ответ на вежливые расспросы, — котел Люцифера прямо в святой обители! И единственный, кто пытался предупредить нас о том, что вытворяет эта ведьма, — разбойник из Шервуда, тот самый Робин Гуд, о котором что ни легенда, то баллада… А мы хотели его повесить! Слава богу, что ему удалось сбежать, что милорд граф не обагрил руки невинной кровью… После всех этих волнений и опасностей Рия словно по-новому ощутила ценность жизни, вкус к ней. Она не скупилась на ласки мужу, и к середине лета стало ясно, что ласки эти не остались бесплодными. А в сентябре сэр Эдвард снова пришел в мастерскую Бранда. Мастер изготавливал для него кожаные доспехи и собирался обсудить кое-какие детали. Рыцарь пришел раньше назначенного времени, и Бранд попросил жену достать с полки необходимые заготовки, а сам пошел встречать гостя. Кладовку от мастерской отделяла лишь приоткрытая дверь, так что Рия, забираясь на стремянку, прекрасно слышала голос рыцаря. — Я совсем ненадолго, мастер Бранд. Много забот. А тут еще новости из Ноттингема, которые очень расстроили милорда графа. — Из Ноттингема? — встревожился Бранд. — Да. Помните, мы говорили о разбойнике, который помог разоблачить ведьму из Равенскара? Так вот, шериф де Рено выследил и убил его. Коробочка, которую Рия достала с полки, упала на пол, со звоном рассыпав содержимое. Но женщина этого не заметила. Перед глазами все поплыло, ослабевшие пальцы разжались, стремянка под ногами поехала в сторону и с грохотом рухнула на бок. *** Прошло около двух недель. Кровотечение не останавливалось. Рия очень ослабела и не вставала с постели. Временами ее мучили сильные боли. Во всяком случае, так она объясняла слезы, которые то и дело текли по ее побледневшим щекам. За это время у ее ложа побывали все знахари в округе, даже тот, кто пользовал самого графа Годвина. Бранд не жалел денег ради спасения жены. Но все было напрасно. Вердикт всех знахарей сводился к одному: дни Рии сочтены. Бранд сидел возле постели жены, смотрел, как она спит, и в какой-то момент осознание неизбежной скорой потери накрыло его с головой. Он зарыдал, как мог беззвучно, спрятав лицо в ладони. — Все кончено, да? — прозвучал вдруг ее тихий голос. — Я умираю? Бранд вздрогнул, опустил руки, отвернулся, неловко пытаясь вытереть лицо. — Нет, что ты! Ничего… подобного, — пробормотал он вслух нетвердым голосом. На лице Рии появилась мягкая печальная улыбка. — Не надо врать, Бранд. Ты в этом ремесле никогда не преуспевал. Скажи мне правду, пожалуйста. Я… Мне надо знать, сколько еще есть времени. Это важно. — Они… не знают, сколько осталось, — с трудом ответил Бранд. Он никогда не мог отказать ей в просьбе. А уж если пришло время последнего желания — тем более. — Но… Господь милостив. — О да! — она почему-то снова улыбнулась. — Я не сомневаюсь в его милости: забрать меня вслед за ним… — Что? — Бранд нахмурил брови, не понимая. — Тебе не понравится то, что я скажу, дорогой супруг. Но, как говорят, в саване карманов нет, и не стоит тащить в могилу то, что принадлежит этому миру. Скажи, где сейчас Робин? — С Томасом в мастерской. — Пошли за ним. И прикажи собираться в дорогу. Мы отправляемся в Ноттингемшир. — Рия! О чем ты говоришь? Они… Они говорят, что ты и в покойной постели… всего неделю или две. А тут — дорога! Тряска! — Ничего, — упрямо мотнула головой Рия. — Я выдержу. — Но зачем? Твой сводный брат мертв, его не вернуть. Я даже не знаю, есть ли у него нормальная христианская могила. Если ты хочешь помочь Мачу, хорошо. Я отправлю туда людей, они найдут его и пригласят сюда, к нам. — Мач не один. О нем найдется кому позаботиться, — очень тихо, но твердо продолжила Рия. — Я поеду к леди Марион. Я хочу обнять ее на прощание и выплакаться вместе с ней. И я хочу оставить ей Робина. — Что-о? — Бранд вскочил на ноги и в ужасе уставился на жену. — Отдать? Отдать моего сына? Ты просто не в себе, Рия. — Успокойся, дорогой супруг, прошу тебя, — она подняла руку и указала на стул, с которого он только что встал. — Сядь и выслушай меня. Я предупредила, что тебе будет нелегко. Так получается, ничего не поделаешь. Бранд сел обратно на стул. Она была упряма, его Рия, он знал это лучше других. — У тебя есть трое сыновей, пятеро внучат и Лиз. Но Робин не твой и никогда твоим не был. Я зачала его в ночь Белтайна накануне нашего знакомства. Его отец — Робин из Локсли. Робин Гуд. Я знаю, что ты любишь мальчика и что он любит тебя. Но есть человек, которому его любовь сейчас нужнее, чем тебе. Потому что такая любовь, как та, что была у них, оставляет после себя выжженную пустыню. Это моя последняя просьба, Бранд. И я знаю, что ты мне не откажешь. *** Бранд шел рядом с лошадью, аккуратно придерживая ее под уздцы. В этом не было необходимости, но так кожевенник меньше нервничал. Сам он слышал о сэре Ричарде из Лифорда только хорошее, но это все равно не означало, что можно вот так вламываться к нему в замок без приглашения. Но Рия настаивала… Она очень исхудала за время пути, даже с чужой помощью едва вставала с постели, кожа ее стала бледной, голос звучал тише, и маленький Робин, то и дело бросавший на отца взгляды, полные отчаянной мольбы, не отходил от нее ни на шаг. Когда башни Лифорда показались на горизонте, она повеселела и даже рассказала сыну какую-то забавную историю из своего детства. Подъемный мост был опущен, решетка ворот поднята. Бранд глубоко вздохнул, оправил одежду и направил коня в ворота. Когда они въехали во двор замка, навстречу им вышел приземистый мужчина с открытым, приятным лицом. Они с Брандом поклонились друг другу. — Добрый день, господа, сударыня, — произнес мужчина. — Я камергер замка Лифорд, Стефан. Кто вы и что привело вас сюда? — Мое имя Бранд из Гвидиона, я кожевенник, — ответил тот, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и твердо. — Мы проделали долгий путь, чтобы побеседовать с вашей молодой хозяйкой, леди Марион из Лифорда. Моя жена познакомилась с ней в Уффкомбе на Скале. Камергер с минуту молчал, внимательно глядя на незваных гостей. — К сожалению, сейчас леди Марион нет дома. Они с сэром Ричардом поехали с визитом к соседям и могут вернуться поздно. Я прикажу устроить вас в замке. Отдохните с дороги, утолите голод и подождите их возвращения. Бранд был почти ошарашен его словами. — Но… это не слишком удобно, — пробормотал он. — Мне бы не хотелось вызвать недовольство сэра Ричарда. Возможно, где-то поблизости найдется постоялый двор… — Сэр Ричард будет недоволен, если узнает, что я отказал в приюте почтенному главе семейства с женой и ребенком, да еще и на ночь глядя, — с улыбкой возразил Стефан. — Прошу вас, располагайтесь. Вы просто плохо знаете хозяина этого дома. Бранд с благодарностью поклонился и повернулся к жене, которая просто светилась от радости. «Ну, что я тебе обещала?» — говорил весь ее вид. Сама она уже не могла спуститься с повозки и очень стеснялась своих окровавленных пеленок, поэтому супруг поднял ее на руки вместе с одеялом, на котором она лежала. Стефан позвал служанку, она помогла уложить Рию в постель, а сам мажордом вышел из комнаты и позвал с собой Бранда. — Госпожа больна? — спросил он. — Надо пригласить лекаря? — Лекари ее уже смотрели, — тихо вздохнул кожевенник. — Жена потеряла ребенка, и что-то там, у нее внутри, не желает заживать. Лекари говорят… В общем… Я привез ее попрощаться. — Господь милостив, — ответил Стефан, кладя руку на плечо Бранда. — Я приглашу лекаря. Так как Рия не могла встать, а Робин отказывался оставить ее даже на несколько минут, служанка принесла ужин для всего семейства в отведенную им комнату. — Мы тут люди простые, без церемоний, — тараторила она, расставляя на столе тарелки и горшки. — Меня зовут Марта. Если что нужно, говорите, не стесняйтесь. Она помогла Рии сесть в постели и тут же ловко подсунула под спину вторую подушку, чтобы было удобнее. Поставила перед ней деревянный поднос с душистой наваристой похлебкой, вытащила, словно фокусник, из-под какой-то крышки яблоко и вручила его Робину. — Кушайте на здоровье, поправляйтесь, набирайтесь сил. Закончив накрывать, она перестала суетиться и замерла, спрятав полные руки под передник и наблюдая, как гости принялись за еду. — Ты о чем-то хочешь спросить? — догадался Бранд, поймав ее взгляд. — Да уж, вы простите меня, болтушку, — стесняясь, ответила она. — Мне там во дворе послышалось, что вы упомянули Уффкомб на Скале. Вот я и решила спросить, не слышали ли вы о Гаральде из Уффкомба? — Не только слышали, но и хорошо знакомы были, — тихо произнесла Рия, делясь с сыном своей похлебкой. — Он был хорошим человеком и очень отважным. Благодаря ему деревня избавилась от самой настоящей напасти. — Был? — дрогнувшим голосом переспросила Марта. — Да, — Рия вздохнула. — Он погиб. В мае. Всадники убили его. Это были люди, переодетые посланцами тьмы. Он отдал жизнь, чтобы спасти других. Марта медленно опустилась на табурет, что стоял у двери, и уронила руки на колени. — Господи помилуй! Как так-то? Он ведь был в наших краях аккурат после Белтайна, в Лифорд заглядывал, говорил, что жизнь у него наладилась… Ох-ох! — Странно, что вы не знаете эту историю, Марта, — Рия после еды стала не такой бледной, и даже голос ее, пусть по-прежнему тихий, приобрел интонации. — Ведь именно ваша молодая госпожа и ее муж, Робин Гуд, спасли нас тогда. Их привел Гаральд из самого Шервуда. Марта нервно обернулась на дверь. — Хозяин не велит нам говорить об этом. Строго-настрого запретил напоминать миледи о прошлом. Да разве это поможет? Она, бедняжка, просто на глазах тает. День ото дня все бледнее и печальнее становится. Милорд добивается у короля прощения для нее, все деньги, что были в замке, считай, за него отдал. А теперь по гостям ее возить начал, заручиться поддержкой местной знати пытается. А она, как послушная дочь, поедет с ним, а потом целыми днями и ночами плачет, даже из комнаты своей не выходит. Тоскует по своему Робину. У Рии из груди вырвался странный вздох, больше похожий на стон, и впалые щеки вновь побледнели. Бранд с тоской покачал головой. Он убедился, что Рия права, и что им с Марион будет о чем поговорить. Но позволит ли это сэр Ричард? Поняла это и Марта. — Вы ведь о чем-то… из прошлого хотели поговорить с миледи, не так ли? — Да, — по щеке Рии уже медленно ползла первая слеза. — Мне это очень нужно. И ей тоже. Может быть, она даже немного утешится, обещаю вам. — Тогда не рассказывайте ничего хозяину. Я сама ей скажу, как она вернется. И сюда приведу. Рия уже не могла говорить, спрятав мокрое лицо в ладони, и Бранд ответил за нее: — Спасибо вам, Марта. И Робин тоже сказал: — Спасибо!