Золото Стамбула.

Ибрагим стал Великим Визирем Османской империи и теперь был птицей высокого полёта. Я была рада, ведь это означало, что он сможет поддержать Арманшаха. В этом году я не рискнула рожать, так как моё здоровье было для меня приоритетом. Зато Таня Хатун и её подруга Елена прошли по золотому пути. Так Таня превратилась в Гуляру, а Елена в Гюльджахан. — Кажется Сулейман помешался на цветочных именах. — произнесла я. Гюльбахар не сдержала смешка, как и Гюльшах. — Почему ты так спокойно к этому относишься, мама? — спросила Михримах, смотря на меня. — Моя луноликая девочка. В постели твоего отца может быть любая, но вот в его сердце я одна. — ответила я дочке с улыбкой. Блондинка кивнула, а после вернулась к Лейле. Маленькая сестрёнка была для неё всем. Так же трепетно она относилась и к Дефне, и старшей дочери Султана было так же больно потерять Разие. О, она помнила эмоции мамы и видела как она плакала над телом Амира. Запомнила как мама на совсем раннем сроке родила мальчика, который не дышал. — Кстати, мама. Папа одобрил для меня уроки сабли. — произнесла она с гордостью. — Будешь, как тётя Хатидже. — произнесла я с улыбкой, заплетая дочери косу. — Тётя Хатидже владеет саблей? — с удивлением спросила девочка. — Да. — ответила я дочери, и перекинула через плечо её волосы. — Готово, беги на занятие. Не забудьте, что завтра мы провожаем отца в поход. — дала я наказ и все дети разбрелись по занятиям. Со мной остался Мехмед и Лейла. Я решила навестить Гюльфем. Направляясь к её покоям я заметила, что в ташлыке ссорятся Гуляра и Гюльджахан. — О, не думаю, что ты в его сердце. Не будь глупой, Гуляра. Он любит лишь Озкан Султан. То, что ты привлекла его внимание ничего не значит.  — раздался насмешливый голос Гюльджахан. Это был русский. На слух у меня получается его воспринимать, а вот в письменном виде это хуже. — Я и только я, его королева. Он станет моим рабом и эта женщина скоро уйдёт из его жизни.  — раздался её нахальный голос. Я лишь хмыкнула и направилась дальше к Гюльфем. — Гюльфем, мы с детьми решили навестить тебя. Как ты? — спросила я с беспокойством. — Моя Разие покинула меня. Как я могу себя чувствовать? — спросила она с печалью, укачивая Тургула. — У тебя есть Дефне, есть Тургул. Иншалла, у тебя будут ещё дети. — произнесла я, обняв её. Маленький Мехмед ползал по полу, а я держала на руках Лейлу. — Завтра отбывает Сулейман. — произнесла я с грустью. — Я надеюсь, что он скоро вернётся. — сказала Гюльфем. — Мне Хатидже Султан написала. У неё родилась дочь Эсмахан Бахарназ. — перевела тему Гюльфем. — Я рада за госпожу. Она стала матерью, а это лучшее, что может познать женщина. — сказала я с улыбкой. Мы проболтали с Гюльфем около часа, а после я вернулась в покои, где дети уже вернулись с занятий. На следующий день я стояла с теплой улыбкой, провожая Сулеймана в поход. — Озкан, моя Мекка, я не прощаюсь. — произнёс он и не дал поцеловать себе руку, а поцеловал меня в лоб. Каждый из наших детей удостоился поцелуя и ласковых слов. С Гюльфем он также сердечно попрощался, а вот прощание с Гюльнихаль было прохладным. Я лишь усмехнулась, а после вышла из покоев. В начале мая выяснилось, что я, Гуляра и Гюльджахан беременны. Гюльнихаль же видела, что сделал Ибрагим, когда она начала на него наезжать. Он просто смог сделать так, чтобы Сулейман отдалился от неё. Такого она перенести не могла. Найдя яд девушка аккурат после его отъезда отравила себя и детей. Нельзя их тут оставлять. Озкан не даст им жизни. Так в один день погибли Альмасшах Султан, Шах Султан и Гюльнихаль Хатун, некогда любимая наложница Сулеймана, которую он легко забыл. Предпочёл другим. На утро тела обнаружила Нилюфер. Она знала, что её госпожа хочет кого-то отравить, но и не могла подумать, что саму себя. Сейчас единственное что могла она сделать это положить пузырёк к одной из служанок Озкан Султан, чтобы вина пала на неё. Алжирка донесла флакон до покоев главной наложницы и после осмотрелась. Внутри никого не было и это был лучший способ. Она зашла в покои и положила флакон в одну из шкатулок Озкан Султан. Быстро выбежав она направилась на кухню, где уже были Сюмбюль и Гюль ага. — О, Нилюфер, неужели твоя госпожа завтрак заказала? — спросил у неё Гюль ага. — Нет, она всё ещё спит. Я сама зашла перекусить. — ответила девушка. Она сдерживала трясущиеся руки и выпила чай, а в прикуску ела рис. — С тобой всё в порядке? — спросил с беспокойством Сюмбюль. Несмотря на то, что он верно служил Озкан Султан, но с другими слугами он так же хорошо общается. — Кошмары вернулись. — вывернулась девушка. — Смерть брата. — произнесла она и отвернулась. «Прости, Рашид, что прикрываюсь тобой. » — подумала она. — Я пошла, госпожу будить. — произнесла она с натянутой улыбкой. Придя в покои она подошла к Гюльнихаль и пощупала пульс. Его не было ни у неё, ни у девочек, а после она закричала. На крик прибежали девушки из гарема и увидев плачущую над маленькой девочкой служанку всё поняли. Валиде, которую тут же подняли прибежала одной из первых допросить служанку. Нилюфер переглянулась с Назлы. Она знала что скажет, а вот за слова Назлы не могла отвечать. Эта девушка не была настолько предана русинке. На вопрос, кто это был алжирка фыркнула, но громко ответила. — Да, только Озкан Султан так может поступать. У неё здесь холодное сердце. — произнесла Нилюфер и смотрела на Валиде с решимостью. — Или она сама. — тихо сказала Назлы. — Она не могла смириться с тем, что Повелитель её не любит. — Следи за языком, дура. Падишах любит её. Уж не знаю, что сделала эта ведьма, что он только к ней ходил, но Гюльнихаль он любит. А, ты не смей так говорить про неё. Ты даже её волоса недостойна. Почему же ты не была на том ложе вместо Эсмы. Она точно была всегда на стороне госпожи. — прокричала Нилюфер Она выплескивала всё свои эмоции. О, любые слова Гюльнихаль она воспринимала как правду в последней инстанции. — Замолчи, Нилюфер. — прогрохотала Дайе и девушка затихла. В это время в моих покоях была ревизия. — Гюльшах, проверь все мои шкатулки. Эта Нилюфер с лёгкостью могла мне подложить что-то. — произнесла я. Гюльшах кивнула и мы после нескольких шкатулок нашли пустой пузырёк из-под яда. Я вышла на балкон и положила пузырёк в один из своих тайников, где хранились яды. Когда ко мне пришла Валиде со слугами я была готова к этому. — Ничего. И почему эта безмозглая рабыня так разоралась? — спросила Валиде. — Потому что мы с Гюльнихаль очень не ладили. Она хотела быть единственной, а я не переносила грубости. — ответила я женщине. Я следила за ходом беременности и когда начались пинки, то я заметила их с двух сторон. — У вас двойня, госпожа. — произнесла Арифе Хатун с улыбкой. Я тоже была счастлива. — Как протекает беременность Гуляры и Гюльджахан? — спросила я у повитухи. — У вас всех многоплодная беременность. — ответила женщина, а я поправила платье и кивнула. — Раньше всех родит Гюльджахан. У неё судя по всему тройня. Вы вторая по сроку. Последней разродиться должна Гуляра Хатун. Выслушав её я кивнула. Мы вышли из дворца, где я наблюдала за тем как Арманшах бьётся на матраках с каким-то мужчиной. — Я победил, шехзаде. — произнёс мужчина и я поняла кто это. Насух Эфенди. Он ухаживал за Викторией. — Красивый. — произнесла Гюльбахар с улыбкой. — На любителя. — ответила я ей и мы усмехнулись. Арманшах услышав это повернулся ко мне. Насух склонил голову, не поднимая её. Его друг стоял так же. — Мой храбрый лев, ты научился новому виду битвы? — спросила я сына, взлохматив ему волосы. — Практически! — воскликнул он. — Тётя Гюльбахар, скажи а когда твоя свадьба? — спросил он. Мы недоуменно переглянулись. Откуда у него такие мысли? — У меня жениха даже нет. Да и откуда у тебя такие мысли возникли, Арманшах? — с удивлением спросила моя кузина. — Ну, тётя Хатидже вышла замуж, у меня даже сестрёнка есть Эсмахан, тётя Шах выйдет в этом году, а ты? — спросил он у неё. — Когда твой папа вернётся, тогда и поговорим. — ответила Гюльбахар. — Тем более, мне хочется ещё с сестрой побыть. — сказала она и легонько сжала мою руку. Я улыбнулась ей. Нам принесли подушки, а после прибежала Михримах. Мы наблюдали за боем, а я смотрела на Луку Эфенди, друга Насуха. Он осматривался тут и был потерянным. Я лишь наблюдала за сыном с улыбкой. Это был идеальный день.