Дурень моего сердца

Аркадий

- Муха, подожди! - выкрикнул Алекс, попытавшись схватить разбушевавшегося друга за рукав его кремовой рубашки, но все было без толку. Стоило Василию услышать дверной стук, как он со всех ног поспешил к выходу в надежде встретить на пороге нашего дома свою возлюбленную Софью. Вася, спотыкаясь на широких ступеньках, бежал по лестнице и не замечал того ажиотажа, который он вольно или невольно создал среди нас всех. Сжав зубы и закатив глаза, я молча наблюдал за тем, как воздыхатель младшей сестры моей супруги летит к выходу, и с грусть думал о том, что, если бы Василий явился в наш дом хотя бы на пару минут позже, то нам с Алексеем непременно удалось бы обо всем поговорить и обсудить ту щекотливую ситуацию, в которой мы оба невольно оказались. Наверное, если бы не случайная встреча с моей ныне почившей маменькой, я бы никогда не узнал о том, кем мне приходится Алексей, с которым мы, волею обстоятельств, оказались по разные стороны баррикад. Всю свою жизнь я винил Алекса в гибели своего отца. Всю свою жизнь я считал Александра Тарасова убийцей и тираном, а в смерти своего старшего брата Андрея я винил лишь Александра и никого более. Боже, если бы я знал! Если бы я только знал о том, кем на самом деле мне приходится Александр Тарасов, которого я ненавидел долгие годы и который лишь благодаря моему несправедливому доносу оказался на каторге, которая и закончилась для него трагически... Но, увы, изменить прошлое я был не в силах. Оживить погибшего по моей вине родного отца я также не мог, зато мог попытаться помириться с младшим братом, который, благодаря моим возмутительным поступкам, теперь меня ненавидит и будет ненавидеть всегда, до своего последнего вздоха. Да, и, что уж говорить, в тот момент я ненавидел и презирал себя не меньше Алексея, ведь в прошлом желание мести настолько застилало мне глаза, что я и вовсе не замечал очевидных вещей. От воспоминаний о прошлом мое сердце больно сжалось в груди, а слезы вновь предательски выступили на моих глазах. Но, все же, я смог сдержать себя и не разрыдаться на глазах своих друзей, точнее, семьи. Крепкой, но пока еще не особо дружной, но, все же, семьи. Рядом сидевшая Мария мгновенно почувствовала мое состояние. Сжав мою ладонь в своих руках, она с нежностью посмотрела на меня, а затем чуть слышно сказала: - Аркадий, не печалься. Все будет хорошо, Алексей обязательно тебя простит. В тот момент глаза любимой искрились добротой и заботой, и в ту минуту я вновь почувствовал себя чудовищем, ведь невольно также причинил боль и любимой своим молчанием и своей скрытностью. А ведь Машенька всегда была единственным человеком, которого я любил искренне. Она была единственной девушкой во всем мире, которую я любил беззаветно, которую любил всем сердцем и всеми фибрами своей души. Я не хотел причинять ей боль, особенно после всего того, что моя любимая пережила в прошлом в браке со своим первым супругом, Пьером Бергом, который был не достоин не то, чтобы ее руки, но и ее взгляда. Рядом со мной Машенька впервые за долгое время стала оттаивать. Рядом со мной она впервые почувствовала себя счастливой и осознала, что может целиком и полностью мне доверять, ведь я никогда не предам ее, чтобы не случилось. Никогда не предам, даже если ценою верности станет моя собственная жизнь. Но, все же, я причинил ей боль. Пусть и невольно, но, все же, причинил, и лишь одна мысль об этом разрывала мое сердце на части. И, будто бы прочитав мои мысли, Машенька вновь улыбнулась. Она ласково приобняла меня за плечо, а затем нежно коснулась губами моей щеки. - Все хорошо, mon cher, - поглаживая меня по волосам, пробормотала любимая, - Я прощаю тебя. От слов Марии я невольно вздрогнул и перевел взгляд в ее сторону. - Прощаешь? Но ведь я поступил просто ужасно по отношению к себе! - выпалил я, хватаясь руками за голову, - Ведь я причинил тебе боль! Пусть и невольно, но, все же, причинил! И я никогда не прощу себе этого... С этими словами я проглотил в горле невидимый ком и до боли прикусил свою нижнюю губу. - Тссс... ничего не говори, - попросила Маша, поглаживая меня по волосам, - Я все понимаю. Тебе было сложно принять такую новость, касаемую Алексея, ведь все эти годы вы были врагами... Она ласково обхватила мое лицо руками и с нежностью вгляделась в мои голубые глаза. - Я все понимаю, правда. И я прощаю тебя за все. В тот момент в глазах любимой искрилась такая любовь и нежность по отношению ко мне, что я и думать забыл обо всем плохом. Машенька, моя любимая и родная Машенька, действительно любила меня, хотя я и не достоин ее вовсе, ведь она заслуживает всего самого лучшего, и она уж точно не заслужила боль и холодность с моей стороны. - Машенька, я..., - начал было я, но в следующую секунду Мария накрыла мои губы своими, и я сразу же ответил на ее нежный поцелуй. Боже, как же мне не хватало в то мгновение ее любви! Каким же глупцом я был, когда из-за собственных страхов и опасений невольно отталкивал от себя эту удивительную и одновременно прекрасную женщину! Оторвавшись от моих губ, Машенька вновь улыбнулась, а затем чуть слышно повторила: - Ничего не говори, просто... Но в следующий момент нас прервал мощный поток нецензурной брани, доносившейся с первого этажа, и в тот момент я понял - в наш дом пришла вовсе не Соня, а кто-то другой. Кто-то, кто вызвал такую жгучую ярость в нашем довольно горячем и эмоциональном Василии. Сделав глубокий вдох, я нехотя выпустил из объятий свою любую, а затем от бессилия громко стукнул кулаком по стене. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что Алексея и Антонины в комнате уже не было, а, значит, они уже долгое время находились на первом этаже, беседуя с нашим неожиданным визитером. Посмотрев в сторону любимой, я одарил ее печальным взглядом, а затем грустно пожал плечами. - Кто-то пришел... Мне нужно спуститься, - выдохнул я, кусая губу от волнения. Поймав на себе мой взгляд, Машенька утвердительно кивнула. - Конечно, иди. Но я, пожалуй, останусь здесь. После выкидыша я чувствую себя прескверно, и, боюсь, что мне может стать плохо, и я невольно упаду с лестницы. С этими словами Маша тяжело вздохнула и опустила взгляд. Подойдя к любимой, я нежно коснулся губами ее лба, а затем чуть слышно сказал, обращаясь к ней: - Конечно, родная. Береги себя, а я попрошу Оленьку за тобой присмотреть. С этими словами я одарил свою супругу ласковым взглядом, а затем, наконец, покинул комнату. Встретив в коридоре нашу горничную, я попросил Ольгу присмотреть за моей супругой, ведь состояние Марии все еще пугало меня, и я боялся, что ей может стать только хуже после всего пережитого. Спустившись в гостиную, я обомлел - на пороге стояла Катерина Черкасова, близкая подруга моей дражайшей супруги и прима балета. Девушка о чем-то беседовала с рядом стоявшей Антониной, которая лишь вздыхала и кусала губы от волнения, а неподалеку стоявший Алексей всеми силами пытался сдержать разбушевавшегося Василия, который прожигал нашу гостью злобным взглядом и осыпал ее проклятиями. - Как ты могла это сделать? - рявкнул он, не отводя злобного взгляда от нашей гостьи, - Отвечай на мой вопрос, шваль! Он отчаянно пытался освободиться из цепких рук Алекса, но это было безуспешно. - Муха, остынь, - попросил Алексей, отпуская своего товарища, - Пусть дамочка сначала расскажет обо всем. Он смерил Катерину внимательным взглядом, а затем, вмиг преодолев расстояние между ними, схватил девушку за горло и злобно спросил, обращаясь к ней: - Не так ли, Катерина? С этими словами он чуть наклонил голову вбок и внимательно вгляделся в глаза девушки, которую мгновенно обуял страх. - Я не понимаю только одного, как ты могла предать меня, ведь все эти годы я считал тебя своим другом! Как ты могла так со мной поступить? Ну, как? Он все еще сжимал в своей руке тонкую шею девушки, которая отчаянно глотая воздух, задыхаясь от стальной хватки Алексея. - Алекс, хватит! - одновременно с Антониной взмолились мы. И Алексей послушал нас. Выпустив шею девушки из своих цепких пальцев, он одарил меня хмурым взглядом, а затем посмотрел в сторону Антонины, которая уже подбегала к Черкасовой и пыталась ее хоть как-то успокоить. Каким-то чудом Катерине удалось удержаться на ногах, и она не упала. Потирая ушибленную шею, девушка прошла в гостиную, а затем присела в одно из кресел и, положив руки на подлокотники, тяжело вздохнула. В тот момент один лишь я не понимал, что происходит и почему наша гостья вызвала такую ярость у Алексея с Василием. Переведя взгляд с Алекса на Васю, я задумчиво почесал подбородок, а затем осторожно спросил: - Что здесь происходит? Почему госпожа Черкасова вызвала у вас такую ярость? Я ничего не понимаю... - Не понимаешь? - фыркнул все еще стоящий возле двери Василий, - Эта плеха похитила мою Соньку! - злобно бросил Василий, потирая руки. Он уже сделал было шаг в сторону девушки, как Антонина жестом его остановила. - Довольно! - рявкнула она, стукнув кулаком по столу, - Пока госпожа Черкасова нам обо всем не расскажет, мы ее и пальцем не тронем! С этими словами девушка сверкнула злобным взглядом в сторону нашей гостьи и сложила руки на груди. А сама Черкасова, выждав недолгую паузу, вскоре заговорила: - Да говорю же вам, я не похищала ее! Это сделал мой брат! Точнее, сводный брат, Кирилл Воронцов! На этих словах девушка вновь вздохнула, а затем взяла со стола стакан с водой и вмиг его осушила. В тот момент в ее глазах читалось отчаяние и растерянность, и создавалось ощущение, будто бы она боится, что мы ее просто убьем. Поднявшись со своего места, Черкасова тяжело вздохнула, а затем подошла к неподалеку стоявшему Алексу и с мольбой во взгляде уставилась на него: - Алексей... Алекс! - выдохнула она, опуская взгляд, - я умоляю, прости меня! Ведь я действительно ничего не знала о проделках своего полоумного братца! Поверь мне, я ничего не знала до последнего! С этими словами она проглотила в горле невидимый ком, а затем чуть слышно продолжила: - Поверь, мне до смерти надоели выходки этого дуралея! А похищение сестры твоей жены уже перешло всяческие границы, собственно, как и убийство моего супруга в Петербурге. Последнюю фразу Черкасова произнесла чуть слышно, словно надеясь, что мы не услышим ее слова. Но, все же, все мы, включая Алекса, прекрасно все услышали. От слов Катерины Алексей мгновенно изменился в лице. Он одарил нашу гостью испуганным взглядом, после чего чуть слышно сказал: - Но ты говорила... - Он погиб при пожаре. Знаю, и это действительно так, только тот пожар устроил никто иной, как мой полоумный братец, и устроил это он аккурат в тот день, когда мой супруг отказался в очередной раз оплачивать его карточные долги... С этими словами Черкасова закрыла лицо руками и громко зарыдала. - А ведь я любила Арсения. Ведь я пламенно и нежно любила его! - со слезами на глазах произнесла девушка. В тот момент ее одновременно душили боль и обида и с большим другом Черкасовой удалось взять себя в руки и перестать плакать. Облокотившись на стену, она вновь тяжело вздохнула, а затем чуть слышно произнесла: - В тот день я поклялась себе, что больше никогда и не при каких обстоятельствах не стану жалеть этого человека, даже несмотря на то, что обещала покойным родителям заботится о нем после их гибели... Она вновь вздохнула, а затем подойдя к нам чуть слышно сказала: - Я расскажу вам обо всем. Только прошу вас, будьте осторожны! Кирилл несдержан и очень опасен! От услышанного на лице Василия мелькнула едва заметная усмешка: - Не опаснее меня, - сжимая кулаки, проговорил он, - Ну, что ж, будешь рассказывать нам о местонахождении Соньки, или же нет? - прожигая взглядом Катерину, поинтересовался он. Бросив короткий взгляд в сторону Василия, Черкасова едва заметно улыбнулась: - Расскажу. Принепременно расскажу.