Свинцовые узы

      — Я вот подумал, Бет: а если выкинуть тебя из окна? — предложил Чарли Селвин.       Его школьного приятеля, Гилберта Брэдли, научили колдовать именно таким способом. Гил рассказывал, что его дядя — боров, в три раза больше самого Гилберта — подошёл к нему как-то на балконе, схватил под мышки, поднял, но не успел даже толком выставить племянника над садом, как Гил взмыл в небо и очутился на крыше. Он говорил, что ни одно заклинание потом не могло повторить того, что он ощущал тогда, в семь лет, сидя на крыше в обнимку с изваянием сфинкса и наблюдая, как взрослые, охая, выясняют, как его оттуда снять.       Но худенькая Бет подалась назад, закрылась локтем. Её вторая рука легла на журнальный столик, рядом с кипой бумаг и увесистой статуэткой, изображавшей какого-то старого монаха в молитве. Ярко-голубые глаза Бет метали молнии.       — Отстань от меня, Чарли, — с нажимом произнесла она. — Сам прыгай, если так нравится.       — Я-то могу и прыгнуть, и полетать, — Чарли рассмеялся и выудил из кармана волшебную палочку, описал её кончиком в воздухе несколько незамысловатых петель. — Но мне-то что? Мне это ни к чему, а тебе, Бет, может помочь. Вдруг не всё потеряно? Вдруг ты полетишь?       — Или вдруг я разобьюсь насмерть? — прошипела Бет, шагнув к двери.       — Насмерть не разобьешься, — Чарли снова помахал волшебной палочкой. — Второй этаж всего.       Бет, моргнув, отошла назад. От двери её отделял метр, не больше.       — Эй, я, вообще-то, для тебя стараюсь! — воскликнул Чарли.       Бет метнулась к двери. Чарли, охнув, поспешил за ней — тяжёлая мантия, путаясь, неудобно била его по ногам. Он уже схватился за ручку, когда под его носом щёлкнул дверной замок.       — А… Ал-лохом… Да чёрт с ним! — Чарли сунул волшебную палочку обратно в карман и пробубнил себе под нос: — Вообще-то, в чистокровной семье Селвинов из «священных двадцати восьми» вероятность рождения сквиба не так уж велика.       Чарли глянул в зеркало, висевшее на стене неподалёку. Костлявая Бет внешне походила на отца, а вот Чарли больше пошёл в мать: у него было круглое лицо, карие глаза, и когда он подрастёт ещё на несколько дюймов, то будет вполне себе симпатичным.       Насвистывая что-то под нос, Чарли сбежал по лестнице. Сам толком не зная, куда направляется, он прошёлся по коридору и в дверях столкнулся с отцом — тот отступил на шаг назад, странно заложил руку за спину.       — Чарли, где Бет? — спросил он. — И где твоя мать?       — Мама вроде в гостиной, — Чарли пожал плечами. — Ну или чай пить пошла. А Бет закрылась от меня в дальней кладовой. Наверное, всё ещё сидит там и выходить не собирается.       Отец на миг замолчал, вздохнул и, прикрыв глаза, потёр переносицу пальцами. Чарли обеспокоенно подумал, как бы тот не протёр себе дырку вместо носа.       — Да… — отец растерянно сунул руку себе в карман и вытащил помятый кошелёк. — Отдай деньги матери и скажи ей, что она может их потратить, как ей захочется. Скажи, чтобы купила себе новую мантию или духи… А Бет отыщи и приведи ко мне в подвал.       — Есть, сэр, — Чарли шутливо отдал честь, хотя, на самом деле, внутри него начинало скрестись беспокойство. — Что-то случилось?       — Нет, Чарли, всё хорошо, — пробормотал отец. — Просто… приведи мне Бет, хорошо?       — Угу, — Чарли кивнул и пошёл по коридору к лестнице.       Уже стоя на нижней ступеньке, он, нахмурившись, быстро повернулся: отец стоял на том же месте, закрыв лицо руками. Что-то тут было неладно.       Взлетев по лестнице, Чарли быстро прошёл по комнате и наклонился над дверью.       — Бет, эй, Бет! — застучал он.       — Чего тебе? — отозвалась с той стороны сестра.       — Вылезай, — сказал Чарли и, подумав, прибавил: — Отец тебя ищет. Он выглядел обеспокоенным.       Пару секунд в комнате стояла тишина. Затем послышался тихий, неуверенный щелчок, и в щели между стеной и приоткрывшейся дверью показался полыхающий ярко-голубой глаз Бет.       — Если ты…       — Что если я? — тут же возмутился Чарли. — Сдалось мне тебя обманывать! Отец ждёт тебя в подвале, туда и иди.       Бет прошмыгнула мимо него к двери — Чарли задержал на ней взгляд. Ну, одно дело сделано. Чарли не до конца понимал, что происходит, но он ведь может помочь отцу?       Мать нашлась в гостиной — она, откинувшись на спинку кресла, сидела с чашкой чая в одной руке и каким-то дурацким журналом в другой. На ней была всё та же мантия с расшитым воротом, то же ожерелье с зелёными камнями. Она как-то качнулась в кресле, вжавшись затылком в подушку на спинке, выставив вперёд ступни в остроносых туфлях.       — Мам? — Чарли подошёл ближе. — Отец искал тебя…       Она приподняла голову. Тонкая шея напряглась, карие глаза, под которыми залегли тени, скользнули по лицу Чарли. Она выглядела нездоровой.       — Он просил передать тебе это, — Чарли протянул матери кошелёк. — Сказал, можешь тратить, как хочешь.       Мать, отставив чашку, неуверенно приняла кошелёк из его рук.       — Как? — пробормотала она. — С чего это?       — Не знаю, — пожал плечами Чарли. — Но он так попросил, и я подумал, что, может, какие-то ваши дела.       — Чарли, ты ведь слышал наш спор, — мать отложив журнал, встала с кресла. — Мы не можем позволить себе тратить деньги на ветер, а тут отец просто так отдаёт мне их? Говорит тратить, как захочу?       Она повертела в изящных ладонях кошелёк, посмотрела на Чарли:       — Где отец? — спросила она.       — Бет он велел отправить в подвал, — ответил Чарли, — так что сейчас они, наверное, там.       Мать убрала кошелёк и быстро направилась к двери — полы её мантии развевались за ней. Чарли недоумённо огляделся, а затем побежал за матерью. Они прошли по коридору, мимо кухни… На винтовой лестнице Чарли остановился:       — Послушай, может, это отцовские дела? — неуверенно пробормотал он. — И… он же не хотел, чтобы мы вмешивались. Деньги можно и не тратить.       Мать посмотрела на него. Стройная фигура, идеальная осанка, волосы, убранные в аккуратную причёску — она выглядела истинной английской леди.       — Это семейные дела, — сказала она Чарли. — Пойдём.       Они спустились по лестнице — от двери в подвал их отделял последний, совсем маленький коридор. Мать положила ладонь на массивную ручку двери. Здесь, снизу, было темно. Долетавшие с верхних этажей тусклые лучи света играли на волосах, уложенных на затылке матери. Она нажала на дверную ручку. Неестественный желтоватый свет хлынул ей в лицо, и оно исказилось.       Чарли подался вперёд, заглянул ей за плечо. В небольшой камин в углу был втиснут алхимический котёл, в котором что-то бурлило — на поверхности мутной бордовой жидкости надувались и лопались пузыри, к потолку от неё поднимался пар.       В центре комнаты на сооружении из старого круглого столика, раньше стоявшего в саду, стула и нескольких досок лежало тело мужчины. Череп Чарли словно стянуло металлическим обручем. На лбу выступил пот, но Чарли не мог ни сдвинуться с места, ни даже отвести взгляд. От тяжёлой мантии мужчины — это же волшебник, он же был волшебником! — был оторван рукав, в обмякшую руку были воткнуты иглы. На полу стояла полупрозрачная колба с широким горлом. Другие склянки, пробирки и флаконы были рядом или на столе; некоторые и вовсе лежали опрокинутые — отец никогда не доставал всю свою алхимическую коллекцию разом и никогда не обращался с ней так небрежно.       — Чарли! Мама!       Не моргая, Чарли повернул голову. В углу сидела Бет, привязанная к стулу: её руки были стянуты за спиной, голову держал на месте ремень. Глаза Бет бегали из стороны в сторону.       — Помогите! — прокричала она.       Чарли ни сделал ни шагу. Он прижал к груди скрючившуюся ладонь, толком не понимая, как у него получилось даже это.       — Роберт… что здесь происходит? — произнесла мать. Кажется, она всё ещё старалась держать себя в руках.       Отец повернулся к ним. Его ярко-голубые глаза горели, худое лицо было залито пёстрыми отблесками света от лампы на потолке, от камина и жидкости, бурлящей в котле.       — Тебя не должно быть здесь, — сказал он.       — Это безумие, — пробормотала мать и шагнула вперёд. — Этот человек… ты убил его?!       — Он спровоцировал меня, — прошипел отец и поднял голову. — Сьюзен, остановись.       Мать будто и не слышала его.       — Что ты делаешь? — прозвучал её голос.       В следующий миг Чарли, как магическая плеть со свистом рассекла воздух. Мать вскрикнула и, пошатнувшись, отпрянула назад. Она прижала ладонь к лицу: на коже виднелась красноватая отметина, ткань мантии была разорвана.       — Я… я должен это сделать, выбора больше не осталось. Меня, в любом случае, видели, — отец повернулся к столу, взял крохотную банку с каким-то зеленоватым порошком. — Ещё давно я читал об одном ритуале. Это тёмная магия, естественно, но что ещё мне осталось?       Бет дёрнулась на стуле, чуть не опрокинув его.       — Древние рукописи тринадцатого века, если не ошибаюсь, — бормотал отец. — Кровь волшебника, смешанная с бадьяном и печенью дракона и подвергнутая правильной частичной трансфигурации, способна исцелить магические недуги и пробудить магию в том, в ком она дремлет…       — И ты веришь каким-то средневековым текстам? — воскликнула мать. — Да если бы это было правдой, в мире вовсе не было бы ни сквибов, ни маглов!       — Заткнись наконец, Сьюзен! — крикнул отец и вскинул руку с палочкой. Воздух снова рассекла плеть. — Я пятнадцать лет только и делаю, что каждый день слушаю твои вопли! С меня довольно этого воя!       Бет попыталась опереться на ногу, но потеряла равновесие — стул с грохотом упал на каменный пол.       — Чарли, подними сестру, — выдохнув, приказал отец.       Оцепенение, напавшее на Чарли, наконец отступило. Он прошёл по комнате, схватился за спинку стула. В голове было пусто.       — Развяжи меня, — шепнула Бет.       Напрягшись, Чарли поставил стул на ножки и посмотрел на отца. Тот моргнул:       — Хорошо… — замявшись, произнёс он. — Теперь иди сюда. У меня нет драконьей печени, но, думаю, кровь тоже подойдёт. Найди мне флакон, он должен быть подписан на латыни. Ты ведь уже проходил это в школе?       — Да, — слабо кивнул Чарли и покорно протянул отцу флакон. На его дне плескалась густая тёмно-красная жидкость.