В погоне за ветром

Десерт подали. У Марселя гудела голова от разговоров о ценах на нефть и пианистка, что сидела поодаль. Её фарфоровая кожа казалась светящейся. Пальцы медленно перескакивали по клавишам. Она была самой отрешённой в этом зале, просто выполняла свою работу, сохраняя небольшую улыбку. Он сжимал губы, чтобы не зевнуть, ибо потом сонливость не остановишь. Юноша безжизненно наблюдал за блестящей посудой и струящимся над чашками паром. Обилие сладких запахов туманило мозг. Девушка напротив устало ковырялась в торте. Видно было, что ей всё тоже как кость в горле. Сливовая помада очерчивала красивую линию губ. Марсель опустил взгляд на тарелку. В омерзении выпятил губы. Спина болела от ровной осанки. Марсель понял, что всё это время хотел спать. И теперь желание упасть на кровать стало ещё больше. К счастью или сожалению, пустая пресная беседа затянулась очень надолго. Ребят, словно марионеток, сводили вместе. Оба выполняли пожелания принести и подать какую-либо родительскую вещь безо всякого удовольствия. Однако, конец наступил. Марсель вместе с родителями усталым взглядом проводил гостей, пока старший по дому брал обещание о повторном приезде. Юноша безжизненно поплёлся в дом. На крыльце лежал тонкий слой снега, ветер дул прямо в лицо. Погодка такая себе. Внезапно он ощутил вцепившиеся в плечо пальцы, уволочившие его на пол. Затылок парня встретился с полом, он смог разглядеть изуродованное гримасой злобы лицо отца. — Ты что творишь, падаль? Я тебя спрашиваю, что ты творишь? Отец хорошенько зарядил по рёбрам. Боль, словно молния, пронеслась по всей груди. Марсель столкнулся с осуждающим взглядом, растрёпанной укладкой отца и его самым суровейшим тоном. — После такого ты смеешь на меня смотреть?! — взвыл он, схватив парня за грудки, прижав к тому же кожу на шее. — Отвернись, когда получаешь наказание, ты не достоин поднимать глаза! Неожиданно он разжал пальцы. Юноша, упав на пол, скрючился, перевернулся набок. Рука занемела. — Ты опять, опять меня подставил! — надрываясь, величаво вскрикивал отец. От эха сжималось сердце. — Сволочь! Дрянь, да как тебе вообще можно что-то поручать! Ботинок впечатался в плечо. Установился, вжимая в кафель. Марсель сдавленно промычал, о чём сразу же пожалел: — Больно, да? Больно тебе, сукин сын?! Пожалеть тебя нужно? — со всей возможной неприязнь он швырнул в лицо юноши платок из своего кармана. — Вытри слёзки, маленький мальчик! Вытирай я сказал! Марсель боялся пошевелиться. Белая ткань приземлилась рядом с лицом. Марсель испуганно посмотрел на неё, сглотнул подступающий ко рту ком. — Такой позор не смывается молчанием. — укоризненно прошипел Влад. — Тогда вставай. Он убрал вдавливающую в пол ногу. Легче не стало. Глаза парня ещё больше распахнулись от ужаса. — Встань! — драл горло Влад. — Говорю, поднимись! Хватит тут валяться, хватит! — следующий удар пришёлся на нижнюю часть позвоночника. Понятию это не поспособствовало. Лишь новый приступ острой, сырой боли, от которой уже тошнило. — Ты будешь мужчиной или нет? Горячие пальцы вцепились в волосы на затылке. Потянули наверх. Влад смог поднять только голову, отчего заныла шея. Марсели стиснул зубы, едва успев подставить больную руку. — Научись слушаться. — задыхаясь от ярости, шептал на ухо Влад. — Ты выглядишь жалко. Неужели забыл, кто есть? Парень чуть приоткрыл рот, пытаясь вдохнуть. Осторожно, не задевая больные участки тела. Холодная струйка воздуха постепенно поступала к лёгким. — Молчишь? — медленно, словно проворачивая в руках голову фарфоровой куклы, Влад повернул к себе Марселя. Взмокшие линии старческих морщин, налившиеся кровью белки, жар изо рта: — Трус! Боишься собственного отца, чего ты добьёшься в жизни, если не можешь ни на что ответить! Он отбросил юношу, как ненужную игрушку. Отдаляющиеся шаги. Марсель машинально приподнялся, встал на четвереньки. Голова кружилась от многочисленных ударов и страха. — Нет, такого я себе позволить не мог, и знаешь, почему? — монолог чеки вёл отец. Марсель безжизненно глянул вбок, решаясь. Одним болезненным рывком он встал на ноги, после чего принялся разгинать спину. Все чувства притуплялись. Этим юноша и пользовался, надеясь убежать как можно скорее в свою комнату. Речь отца прервалась. — Ах, ты поднялся? Можешь, когда захочешь? Стой же теперь достойно! Удар пришёлся по нижней части голени. После и по верхней, чего Марсель совсем не ожидал. — Ты опять падаешь, так я и думал! — он обошёл сына, обхватил его подбородок. Какое-то правильное чувство не давало Марселю глядеть в его искарёженное злобой лицо. — В тебе нет силы. Никакой. Ни моральной, ни физической. Что из тебя вырастет? Слащавый гомик? Ты себя прекрасным принцем вообразил? Смотри на меня, когда с тобой говорят! Юноша возмущённо надул грудь. Слова не решались вылиться наружу. Но и такого предательства он простить не мог. — Я сказал, смотреть на меня! — Влад с силой дёрнул голову юноши вверх. Ничего не изменилось. Тот отдёрнул ладонь, непонятно осмотрел Марселя. Несильная, но звонкая затрещина пришлась по одной, затем по второй щеке. — Ты как себя ведёшь? Ослеплённый обидой, Марсель наконец посмотрел на отца. Тот сразу поменялся. Растерянность, просвечивающий страх. Юноша постарался подняться. Усталость, видимо, порождает сильных. Вся эта бесчестная возня уже вымотала его. С определённым омерзением он осмотрел отца. Желание вступать с ним в драку испарилось. Марсель, прихрамывая, направился к лестнице. Не успел он ступить на первую ступень, как новый толчок пришёлся на лопатки. Равновесия он не удержал. Упал на обитую красным ковролином лестницу. Ненавистно поджал губы, оглянулся через плечо на Влада. С этого момента он перестал для юноши быть полноценным человеком. Вся подлость и мерзость открылась в таком поступке. На языке расплылся терпкий солоноватый привкус. Коснувшись пальцами губы, Марсель впоследствии обнаружил кровавое пятно. — Ничтожество. — ненавистно прошептал Влад. — Ступай в своё убежище. Зализывай раны. Трусливое создание.