***
— Вик, подумай, не теропись. — причитал Дамиано, внимательно глядя на девушку, которая собирала чемодан. Она оторвалась от своего дела, осуждающе глянула на Давида: — Я всё решила. Хватит с меня. — Нет, Вик, не хватит. Научись думать о других. — угрожающе поднял тон собеседник. — Науважалась уже, пусть и меня поуважают. — с отвращением выкрикнула она, забрасывая пару брюк в чемодан. — Хватит эгоизма! — Дамиано поднялся со своего места, закрыл чемодан и пустил его по кровати. — Ты когда начнёшь ценить хорошее отношение, м? Что он тебе, жизнь испоганил? Скорее наоборот. Ты его убьёшь. — Не правда!.. — в страхе выкрикнула она, заметалась. Голубые глаза забегали по комнате. — Да? Подумай. Сколько можно показывать свой чёртов характер, Виктория? Ты испугалась. — Нет!.. — Да! Ты струсила и теперь из-за этого страдают все: мы, наши планы, и этот несчастный парень в Берлине. — Хватит, замолчи! — девушка закрыла уши, выбежелала через оставшееся место между молодым человеком и стеной. — Слышать о себе такое — действительно стыдно, но ты сама виновата, как не понимаешь? — продолжал кричать ей вслед Дамиано. Девушка вернулась, побелевшая, с новой копной белья. — Ты издеваешься? — Не мешай, уйди!..- голос дрожал. Казалось, Виктория сейчас заплачет. — Вик, ещё не поздно всё исправить. — спокойно проговорил Давид. — Поздно, очень поздно, Дамиано. Я хочу побыть со своей семьёй. Эти люди тоже по мне скучают, ты не смеешь это осуждать. — Не смею. Я хочу, чтобы ты попрощалась с нис, как человек. — Так будет только хуже. Чем меньше вспоминает, тем быстрее забудет — Виктория, прошу, очнись, он тоже человек, почему, почему ты с ним так поступаешь? о — Тебе жалко только его, а ментня совсем нет? — Потому что он тобой восхищается, он за тобой пойдёт всегда, не лги сама себе, пожалуйста! — Это пройдёт, а я не хочу вступать в прошлые ошибки, понимаешь? — Ах, вот оно что. — Дамиано взял девушку за плечи, посмотрел в её глаза. Та старалась выдержать его вызнавающий карий взгляд, унимала дрожь, стискивала зубы. — Вик. Что тебя так напугало? Он ведь дорожит тобой. Чего ты боишься? Что он не перспективе? Что не добьётся? Заметь, парень тебя в итоге послушался, уехал от нас на время. Добывал на еду путём крови и пота. — Я не знаю, что будет дальше. — прохрипелп она. — У меня не было на него никаких надежд, а тут… Он… Я… — Ты считаешь его лучше себя. И боишься. — диагностировал Дамиано, отстранился от Анджелис. Та чувствовала себя прозрачной, словно все мысли были на виду. — Он предельно расчётлив. Ты понимаешь?.. Он всё знает и умеет, быстро учится… А вдруг, она превзойдет себя и я… Нет, Дамиано, я не буду.! Её прервал звонок стационарного телефона. На протяжении всей поездки никто из ребят не замечать телефона в номере. А тут зазвонил. Виктория перевела взгляд на Дамиано, тот качнул головой. — Бери трубку. — уверенность, спокойствие тона. Так и звучит приказ. — Зачем? — робко прошипела девушка, пожала плечами, стараясь вырваться из собственной шкуры. — Ты знаешь, что это тебе звонят. Она оглянулась на телефон. Грудь разрывали слёзы. Хотелось оттолкнуть Дамиано как можно дальше и сбежать, лишь бы не ползать в этой липкой паутине, которая тянет за собой всё. — Бери, Вик. Ты смелая. И не один человек так считает. — поднуривал Давид. Девушка с надеждой взглянула на него. Тот покачал головой, рукой показал в сторону аппарата: — Я не буду его брать. Это твоя жизнь. Разгребай. — Дамиано, прошу… — слёзы задолжали. Виктория всхлипнула, пытаясь вызвать жить каплю жалости у Дамиано. Тот не был ни жестоким, ни безжалостным, но помогать Виктории не собирался. Виктория представляла, как постепенно тяжелеет телефонная трубка в её руках. Шею пекло, воздух застревал в горле. Пальцы быстро холодели. — Не нервничай. Просто подними трубку. Я здесь. Да и человек не чужой. При слове «чужой» руки затряслись с новой силой. Виктория истерически замотала головой. — Или. — вкрадчиво шепнул Давид, подталкивая Анджклис. — Нет… — шепнула она, панически посмотрев в ту сторону. Но Дамиано был непреклонен. Виктория молилась, чтобы вызов оборвался. И действительно. Мелодия замолкла. Всё внутри девушки упало. Она сглотнула слёзы, коротко втянула воздух, повернулась к собранные вещам. Дамиано привередливо сжал губы, принялся сверлить спину Анджелис взглядом. Телефон снова зазвонил. Виктория опешила, оглянулась. Дамиано восторжествовал. — Поднимай. — звонко воскликнул он, не сделав ни единого движения. Вик втянула голову в плечи, приоткрыла рот. И тоже не тронулась с места. — Мне нечего ему говорить… — прохрипела она, часто заморгала. — Возьми. Быстрее. — Нет… — она действовала более решительно, взялась за чемодан, но не сдвинулось. Продолжала смотреть на телефон. — Виктория. Бери трубку. Говори всякий бред, но говори, ему не важна причина, а сама же знаешь. — Нет… — Он не сделал ничего, чтобы заслуживает такой ненависти с твоей стороны. — спокойной продолжал Дамиано. Виктория опустила голову, сжала ручку чемодана. Скулы её задвигались, подбородок задрожал. — Дамиано, не мучай меня. Отпусти. — Тебя совесть держит, а не я. — молодой человек вглядывалсч в её лицо строгими карими глазами, угрожающе сжимал челюсти. — Ты мучаешь его, а она — тебя. Всё лаконично, а главное, справедливо, да? Только вот он перестанет звонить, а ты себя предашь. Навсегда. — Не говори… — Бери трубку. — Дам… — Бери. Трубку. Хватит спектакля. — Я ухожу. — Уходи, только я тебя больше не приму честным и порядочным человеком. Слышишь? — Не делай этого, не… — Бери трубку. Девушка моляще сверкнула глазами. Плечи дрожали. — Я не могу. — Борись. — Дамиано, отпусти, я не хочу, не буду… Виктория расплакалась, закусила нижнюю губу до острой боли. Дамиано прескорбно помрачнел. Звук оборвался. Тишина. Вик перестала всхлипывать. Она стояла, уставившись в темноту, борясь со своими чувствами. Придя в себя, шумно вздохнула, выскочила из номера. Дамиано спохватился, вы крикнул ей вслед: — Гитара, Вик!.. — Я не возьму. Пока. Хлопнула дверь. Дамиано зажмурился от резкого хлопка, осел на кресло. Подпёр голову руками. — Люди… чёртовы! Чёртовы люди! — закричал он, впиваясь в волосы. Горло жгло от обиды и разочарования. Молодой человек оглянулся на телефон. Маленький экранчик померк. Гитара Виктории тоже осталась брошенной, как и он, как и Марсель. Дамиано думал, как сказать ребятам. Они же придут с минуты на минуту, радуясь завтрашнему концерту. Найти замену Вик они не могли. Всё пошло вверх дном.***
Марсель отнял телефон от уха, прескорбно посмотрел на него. Всё словно обвалилось в момент долгих, протяжных гудков. Рана перестала колоть, голова словно загорелась. Повесив трубку обратно, он опёрся на хлипкое пластмассовое ограждение, что впоследствии задрожало. Юноша напряжно выдохнул. Пустота вокруг подкашивала ноги. В глазах темнело. — Молодой человек… — Марсель изо всех сил впивался ступнями в пол, пытаясь сохранить равновесие. Здесь он упасть не может. — Вам плохо?.. Склонив отяжелевшую голову набок, кивнул. Скрывать нечего, да и кровь уже полностью пропитала пальто. — О, господи! — воскликнула женщина, видимо, разглядев. — Да у вас… Не волнуйтесь, сейчас приедут… боже мой! Его поднимали, затем опускали. Казалось, на руках несли. Из-за противного звонка в ушах он ничего не слышал. Перед глазами пелена, размытость. Яркий свет походил на солнце в знойный день. По лицу тёк холодный пот. Мысли путались. Кто-то спрашивал имя или документы, но информация не воспринималась юношей. -…что-то у него с собой было? -… гитара только, да и всё. Бродяга, похоже. Парень встрепенулся, насилу повернул голову, прокряхтел, собрав остаток сил: — Гитару не трогайте…