В погоне за ветром

      «Что же, чёрт возьми, происходит?» — Марсель в ужасе осматривал окружавшие его стены, — «Да не может, не может быть, чтобы это стало для меня домом!»       Он задрал голову. Полил дождь. Капли пропитввали холодом насквозь. Марсель впился в волосы, взвзыв от безысходности:       «Господи, что я наделал? Почему я упустил последнюю возможность?» — юноша воззвал к чему-то невидимому: «Зачем я сбежал? »       Стихия разрасталась. Все лавки и кафе, будто специально, закрывались перед носом юноши. Тот же продолжал умолишённо метаться между зданиями. Кожа горячела под ледяным водным покровом. Бег его прерывался, дыхание постоянно сбивалось. Панически страх перед природой и перед людьми холодил ещё и внутренности. Коридоры серого небосвода не оканчивались. Ни одного навеса от ужасного свинца, который неищмеримо давил на мозги.       Но чудесам свойственно случаться. Он добрёл до жидкого укрытия. Там уже сидели люди. Люди, обнищавшие до такой степени, что просили милостыню. Посмеиваясь, переговариваюсь. Лица многих уже заросли. Только Марсель представил их разговоры, их одинаковые тянущиеся дни, их потерянное достоинство, в омерзении вскинул подбородок.       «Я — человек воспитанный, образованный, вместе со всей этой низостью, гадостью, на одной земле? Да ни за что!»       Тошнота скрутила горло: то ли от города, то ли от отвращения. В глазах потемнело. Марсель схватился за голову, опустился наземь, вытянул ноющие ноги. Жадно глотнул воздуха.       «Я схожу с ума. — похолрдевшими пальцами тот отодвинул ворот своего свитера в попытке охладить пылающую шею, — Или бреду.»       — Хе-хе, — раздались мутные голоса с другой стороны, — ещё один. Вы только посмотрите, господа, каких молодых людей губит мир.       — Да откуда нам знать, вдруг это просто пьяница или наркоман! — как же много упрёка было в этих словах.       — Бросьте, мой друг. — ответил первый. Он явно был доброжелательнее. Марсель насилу повернул голову в их сторону, сквозь млечную пелену проговорил:       — Как бестактно с вашей стороны. — обида разбушевалась в нём, — Хотя вы явно не в том положении, чтобы так выражаться об остальных. Вы…вы со своими руками и ногами просите деньги… у других таких же людей. А рассуждает так, будто… обладаете честью всего мира!       Тон его был слаб. Однако мужчина, дёрнув острым подбородком, отвернулся. В маленьких глазах за очками читалась злоба.       — Здесь никто не обладает честью всего мира. — улыбаясь проговорил более пожилой. — Поверь, сынок, слово «порядочный» уже никак не может нас коснуться. Улица — наш общий дом, а стыд — наша общая душа.       — Неужели вам… не жаль своего прошлого? — Марсель едва заметно вздрогнул при воспоминания об отце, — не противно перед… родственниками? Вы же не всегда ползали внизу, а были… нормальными, взрослыми людьми.       — Были. Да. Стыдно перед всеми, уважаемый.       — Тогда почему? Почему вы здесь?       Старик рассмеялся. Поправил седую бороду:       — Тот же вопрос мы можем задать и тебе. — он, кажется, разглядел гитару за спиной: — Таскаешь с собой непосильную ношу, и всё равно приходишь в такой проулок. Стыд-то есть, но если положения не исправить, этот червь сожрёт душу. А она у нас и так дырявая.       Марсель не смог оправдаться. Не хватало сил.       — …если мы говорим о чести, то продай её. — Марселя словно пронзило, он мигом обрёл остроту зрения и вперился в усталые синие глаза:       — Зачем?       — Не будешь просить подаяний. Получишь небольшую сумму. А другие смогут играть. Не лишай возможности других.       — Я… я и сам играю на ней.       — Безрезультатно. Зачем же мучить себя? Будь, что будет. У тебя есть такая возможность получить кусок хлеба без унидений, используй же её.       Он отверженно покачал головой, сдал пальцы вокруг грифа:       — Ни за что такому не бывать.       Он выглядел, как зверь, готовый защищать своё дитя. Старик лишь рассмеялся. Вернулся к рассматрению стекающих капель. Марсель же погрузился в болезненную дрёму.       — Нет, сынок. — внезапно выдал старик, вызвав у парня недоумение, — если ты хочешь кем-то стать или победить, то нужно стараться. Пока не встанешь на ноги — не пойдёшь. Дай своим желаниям быть возможными. Если же ты не веришь в их исполнение — отпусти.       Он обернулся. Взгляд стал глубже, чётче:       — Без боли нет достижений.