***
— Дайте пройду! Роман вздрогнул, когда почувствовал грубое прикосновение к плечу, подвинулся: «да, конечно», пропуская к окну грузную фигуру в темной куртке и яркой вязаной шапке. Пассажирка прошлась ему прямо по ногам и даже не соизволила извиниться, Роман шикнул, но промолчал: скандалить не хотелось совершенно, и так перебор эмоций за сегодня. Покрутил головой, посмотрел за окно: темнота, похоже, электричка неслась через лес. Лес — значит еще полчаса минимум ехать. Ехать, смотреть, не видя, на входящих и выходящих пассажиров, безголосых певцов и торговцев всякой всячиной и жрать себя за то, что так забылся сегодня. Забылся, кто он, где и с кем, что чуть не… — Молодой человек, уступите место! — вновь вырвали его из мыслей, он покосился на стоящую в проходе дородную, шумно отдувающуюся молодуху — да на ней бы пахать! — но поднялся покорно. Все тело болело, и травмированные еще на войне места, и те, которые, казалось, болеть вообще не могут, и стоять сейчас совершенно не хотелось, но… — Пожалуйста, — он прошел ближе к дверям, прислонился к стене, прикрыл глаза. «А мог бы ехать сейчас на пассажирском в БМВ», — буркнул внутренний противный голосок, и Роман машинально помотал головой: не мог бы. «Подвезти?» — спросил Денис, когда они уже запирали ворота приюта, и Роман почти сказал «да», почти нырнул в теплое кожаное нутро дорогого автомобиля, но Денис прошел рядом, обдал запахом парфюма, скользнул по тыльной стороне ладони Романа полой пальто, словно кошка мазнула мягкой лапкой, и Роман тут же очнулся. Это же его начальник! И не только начальник, но и… Это был прекрасный день, который они провели вместе, бок о бок. Сначала разгребали завалы мокрого талого снега, Денис махал лопатой, строя высокий сугроб даже активнее самого Романа. Раскрасневшийся, без шапки, с мокрыми светлыми прядями, прилипшими ко лбу, он походил на школьника старшей ступени, хотя они были ровесниками, обоим под тридцать, это Роман узнал, когда лазил узнавать про начальника в интернет еще до личного с ним знакомства. Потом убирали вольеры. Роман не позволил Денису пачкать руки, сам подметал, менял опилки и стружку, вытряхивал матрасики, мыл решетки, а Денис лишь подвозил ему на тележке чистую подстилку и включал и выключал воду в шланге. Говорить было не слишком удобно: мешал то собачий лай, то грохот инвентаря и шум воды, но они все равно говорили. С таким жаром, с каким Роман давно ни с кем не беседовал, даже с Шуркой, а они стали хорошими друзьями за эти дни, перескакивая с темы на тему, но не перебивая, а дополняя друг друга. Говорили обо всем: о детстве, что у Дениса до определенного момента, пока его мать не встретила отчима, было совершенно обычным детством ребенка девяностых. О юности, о выборе, об ответственности. О том, что Денис хочет, когда Елисей, сводный брат и настоящий наследник Филимонова, вырастет и закончит бизнес-школу, отойти от дел «Фарматики», которой он сейчас управляет после смерти отчима, и заниматься только приютом, может, даже окончить курсы кинологов или что-то такое. О том, что они оба любят, ценят и о чем мечтают. У них оказалось столько общего… Роман тоже выложил все, как на духу, уже не стесняясь своих мыслей или мечтаний: про армию, про травму, про одиночество и Альму, про всю свою жизнь. Кроме одного, конечно: он умолчал о своей ориентации. И о том, что Денис зацепил его с первых секунд. Под занавес они выгуливали собак. Денис целовал их в морды, смеялся, когда они ставили лапы ему на плечи, пытался даже потанцевать с грозной дворнягой Бертой. На грозное «Денис, вы их разбалуете!», что Роман бросил больше про форма, чем на самом деле так думая — ласка никогда никому не вредила, как и веселье, тем более, брошенным несчастным животным, — только улыбнулся и сверкнул ясными глазами, медово-желтыми какими-то, как у его питомцев. А Роман ощутил себя при этом счастливым не меньше скалящейся довольно Берты. И вот, после короткого чаепития — у Романа были с собой бутерброды, а у Дениса — печенье, — они проверили все, выключили свет, вышли за ворота, Денис продолжил подвезти и… «Нет, я на электричке, спасибо!» — сухо отказался Роман от предложения, натягивая пониже шапочку: подмораживало. Бросил «до свидания, Денис», отчество проглотил, они вроде как перешли на «ты», хотя и не стоило бы, наверное, но это случилось как-то само собой, и торопливо побежал к станции, даже не дождавшись, пока начальник отчалит. Тихое «до свидания, Рома» прозвучало уже ему в спину и кольнуло прямо в самое нутро. Нельзя было вот так, некультурно, не по-мужски — сбегать, не принимать помощи, Денис ведь хотел как лучше, Роман не то чтобы пожаловался, но заикнулся, что после работы часто болели измочаленные во время взрыва ноги и ребра, но Роман не мог поступить иначе. Он… Он забылся, совершенно забылся за эти несколько часов, кто он и где. И кто с ним. И дело было даже не в том, что Денис — его начальник, хоть и в субординации — тоже. Просто… Просто несмотря на интересы, взгляды на жизнь, похожее детство и одни и те же книги, что они читали с фонариком под одеялом в юности и сейчас — в мягких креслах, они были людьми совсем разных миров. Из разных кресел. И не только это, даже не социальный статус их был барьером для их возможных — невозможных! — отношений, но и… — Не по Ромке шапка… — буркнул Роман себе под нос, выползая почти из электрички на платформу: все затекло ужасно. Покряхтывая, словно дед, еле-еле передвигая дрожащие ноги, он перебрался по надземному переходу через проспект, забрел в магазин за сигаретами. Теперь добраться до дома, выгулять Альму. Поужинать... Из зеркала в ванной, куда Роман зашел вымыть руки, смотрел кто-то с сероватой кожей, с уже приличной щетиной и пустыми усталыми глазами. Завтра выходной, наконец-то, можно будет передохнуть. Хотя лучше бы, наверное, ему на работу, там хотя бы можно будет отвлечься от мыслей, что он уже прекрасно знал, будут его преследовать теперь постоянно: о том, какой он идиот и неудачник! И что он недостоин даже думать о таком мужчине, не то что рассчитывать на что-то с ним, тем более — на что-то серьезное. — Идем, Альма! — позвал он собаку и как мог быстро вышел из ванной, чтобы только больше не видеть своего отражения. Лучше бы — никогда.***
Грохот, с которым Денис завалился на землю, не оставлял шансов на то, что падение пройдет без последствий. А Берта еще и поволокла его дальше по покрытому водой льду. Роман, с ужасом смотревший на происходящее, прямо физически ощущал боль, что сейчас испытывал Денис. — Отпусти поводок! Брось! — он был слишком далеко, чтобы перехватить собаку, хотя и летел через сугробы с максимально возможной для себя скоростью. Блядь! Зачем он позволил Денису взять Берту? Как посмел оставить их вдвоем и пойти делать другое дело? Это его и только его вина, что… Он подлетел к Денису, Берта, не понимающая, что произошло, не вовремя разыгравшаяся, прыгала рядом с громким хриплым лаем, припадая на лапы, отскакивала в сторону, поднимая тонны брызг грязной воды. Денис лежал ничком на земле, тихо постанывая, мокрые волосы падали на лицо, Роман не мог найти в себе сил, чтобы помочь начальнику перевернуться и подняться: боялся, не знал, что будет делать, если увидит кровь или что похуже. — Сидеть! — рявкнул он на Берту, что подскочила, скалясь, похоже, уже намереваясь завалить и его самого. Увести бы ее, но пока поймаешь, пока дойдешь до вольеров, пока запрешь… А тут человек, которому нужна помощь и прямо сейчас. Берта была самой неуправляемой собакой в приюте, недавно с улицы, совершенно невоспитанная, размером с хорошего теленка дворняжка, с ней не справлялся ни Роман, ни другой работник — Женя, ни Альбина. Но сейчас, первый раз за все время, она, не знающая и не выполняющая ни одной команды, кроме «обед», покорно упала на попу, а потом и вовсе легла, положив морду на лапы, и замолчала. То ли поняла, что виновата, то ли поняла, что если сделает еще что-то — ее не пожалеют. — Денис… — Роман все же подсунул руки под грудь начальника. Мокрое все: грудь, живот, от воды или от… — Ты как?.. Ты меня слышишь? Сейчас врача… Раньше в экстренных ситуациях, даже намного пострашнее этой, Роман мобилизовался и действовал без эмоций, по инструкции, как машина, накрывало уже потом, когда все было кончено. Но сейчас… Руки тряслись, мокрая болонья куртки выскальзывала из пальцев. Надо было как-то ощупать Дениса, убедиться, что с позвоночником все в порядке, все же летел он здорово. И лицо еще… — Я в норме, не надо врача, — прохрипел Денис. — Помоги сесть, — опираясь на левую руку, приподнялся. Правую, которой он держал поводок, он прижимал к груди. Сломал? Роман помог ему подняться, тоже плюхнувшись на колени в мокрый снег, придержал за плечи. И этот «не надо врача». Сговорились они, что ли? Или это судьба так хочет Романа под монастырь подвести, что он не оказывает нормальную помощь пострадавшим, а полагается на чудо и русский авось. — Где болит? Голова? Спина? Руки? — лицо Дениса было цело, насколько Роману было видно: ни крови, ни глубоких ссадин, пара царапин на щеке только. Может, обошлось малой кровью, как говорится? — Рука, — Денис все еще баюкал ее, прижав к груди, Роман опасливо потянулся к ней. — Поводок… Я дебил, Ром, я его на руку намотал… Дебил. Форменный! Потому что… Роман вздохнул, все же взял руку Дениса в свою, осторожно провел по запястью, чуть сжал: — Больно так? Пошевели пальцами, — на войне на такие травмы даже не обращали внимания. Но то на войне, а Денис не… Денис покорно пошевелил пальцами, всей кистью. Роман, конечно, не рентген, но вряд ли есть перелом, правда, убедиться не мешало бы в этом. А вот остальное… Кожа была хорошо так содрана жестким поводком и на запястье, и на ладони. — Наложу повязку сейчас. Но надо встать. Ноги как? Нормально? Обопрись на меня! — Роман закинул руку Дениса себе на шею, медленно поднялся. Денис был нелегонький, но старался помочь как мог, правда, поскальзывался на каждом шагу. — Прости… — прошептал тихо, когда Роман помог ему по ступенькам взойти на крыльцо домика. — Вызвался помочь, а сам… Не злись только, ладно? Роман ничего не ответил, лишь сгрузил начальника в кресло в медкабинете, а сам поспешил опять на улицу: Берту все же следовало вернуть на место. — И опять ты облажался, Рома! — рыкнул Роман сам на себя, запирая собаку в вольере. — По всем фронтам. Раньше он не так часто принимал неверные решения, теперь же… Как он мог позволить другому человеку, неспециалисту, выполнять за него свою работу. Да, Денис был тут хозяином и мог делать, что его душе угодно, хоть на голове ходить, хоть собак заставлять ходить на передних лапах. И Роман должен был исполнять все его прихоти, если хотел тут работать. Но он не должен был взваливать на Дениса свои задачи! А он что? Когда начальник в очередной раз появился в приюте, взял и всеми силами начал его избегать, потому что… Втрюхался в него по самые уши, чего скрывать от себя-то. Втрюхался! А как тут избежишь, если вариантов не так и много? Только не позволять ему работать с собой в паре, а дать ему другую задачу. Вот и дал! — Дал, блядь! — Роман готов был себя ударить. Из-за того, что он так вот себя повел, Денис теперь травмирован. И ладно если обойдется только поврежденной рукой, а не чем похуже. — Ты просто сцыкло, тварь и мудак. Так и знай! И если он тебя и не винит, перед собой ты не оправдаешься! Трус! Что не можешь лицом к лицу со своей слабостью встретиться. И ответить, как мужик, не можешь. Перед собой же. Надо было тебе тогда вместе с Альмой… Продолжать монолог вслух было нельзя — вернулся к домику, где ждал Денис, но вот мысленно никто не мешал ему себя костерить на все лады. И Роман рычал неразборчиво, кусая губы и внутреннюю сторону щек, обрабатывая Денису поврежденную ладонь, благо, что антисептиков и заживлялок тут было достаточно, заматывая туго его запястье, а потом помогая начальнику снять мокрую куртку и... — Тебе… — он оборвал себя: никаких «ты», раз уж он установил такую дистанцию между ними. — Вам надо переодеться. Где вещи, в которых вы приехали? Сегодня Денис поразил Романа светлым свитером крупной вязки, голубыми джинсами, подчеркнувшими его прекрасные ноги и зад, и короткой светлой же курткой. Чистая Снегурочка, но мужского пола! — В раздевалке, — Денис мотнул головой, поморщился. — Мы снова на «вы»? — посмотрел не хуже Берты, что сейчас, когда Роман запирал ее в вольере, выглядела жутко виноватой. — Идем, — Роман выдохнул: трус! — Помогу переодеться… Помогать снять Денису куртку и толстовку было… нормально, Романа даже не тряхнуло, когда он увидел эти лопатки вразлет, потом, когда Денис повернулся, чтобы взять свитер, покрытую светлыми волосками грудь, на белой коже выделялись отчетливо темные соски… Но вот когда Денис посмотрел щенячьим взглядом и попросил помочь снять ему насквозь промокшие брюки, вот тогда переебало будь здоров. Сбежать бы, но от себя все равно не сбежишь. Роман решительно потянул за язычок на молнии… Шумный выдох Дениса прозвучал откуда-то сверху, Роман закусил щеку так, что почувствовал во рту кровь. Ну молодец! Он почти сорвал с начальника штаны, стараясь не смотреть на его пах, прикрытый черными трусами, подал джинсы: — Натягивай! А это пойду закину в машинку… — сгреб мокрые и грязные вещи и торопливо вышел прочь. Кажется, он не облажался. Ну или не фатально, по крайней мере. Как бы ни дрожали руки, как бы ни хотелось просто выйти за ворота и никогда не возвращаться сюда больше — трус!, — надо было продолжать работать: псы были не виноваты, что за ними ухаживает такой вот мудила, как Роман. Потому он собрал себя в кучу, взял в руки и вернулся к прерванной уборке вольеров. Потом очистил дорожку, проверил, есть ли у псов корм, раздал, кому было положено, витамины и лекарства. Посмотрел на часы и охнул: два часа уже прошло, как он оставил Дениса в домике и не заходил туда больше. А что если ему там плохо стало, а он не мог позвать на помощь? Надо было, все же, вызвать хоть местного фельдшера, деревня через железную дорогу, должен же там кто-то быть. Роман почти бегом поднялся по ступенькам, влетел в домик: — Денис! — позвал. Он оставил начальника в раздевалке, потому сунулся сначала туда — никого. Поднялся на второй этаж, где была комната отдыха. — Как вы… Ты?.. — спросил уже спокойнее, остановившись на пороге и прислонившись к косяку. Денис сидел за служебным ноутбуком и что-то читал, склонившись к экрану и высунув язык, похоже, и правда не слишком пострадал, раз не лежит и не стонет, а сидит в интернете. — А?.. — Денис вздрогнул, обернулся, улыбнулся. Волосы у него высохли уже, и прядки теперь по-дурацки вились у лица, он убрал их за уши, и Романа опять перетряхнуло, но теперь от накатившего чувства нежности и… зависти. Зависти к рукам Дениса: как бы он хотел сам коснуться этих прядок, пропустить их между пальцами, убрать в сторону. Приласкать уже почти незаметную царапинку на щеке под глазом… Нечего об этом думать! — Я закончил работу и собираюсь домой… Вряд ли Денис тут будет торчать дальше без него. Вообще вопрос, почему он не уехал раньше, если делать тут ему уже было нечего. Ждал пока?.. — Хорошо, — неловко орудуя левой рукой, Денис закрыл что-то на экране, захлопнул крышку ноутбука, встал. Роман видел, что движения даются ему если не с трудом, то не очень легко, может, все же стоило вызвать врача. Но чего он будет опять лезть: Денис большой мальчик и сам может решить, что ему нужно, а что — нет. — Я тоже еду. Спустились. Роман вымыл лицо, руки, торопливо переоделся в городское, решив, что пассажиры в электричке переживут, не так уж сильно от него и пахнет псиной, а дома как следует отмокнет в ванне. Денис уже ждал его у выхода в своей «снегурочкиной» куртке, поигрывая ключами от машины. Роман хотел спросить, уверен ли начальник, что ему стоит садиться за руль сейчас, но не успел, потому что Денис сам про это заговорил: — Ты умеешь водить? Не думаю, что я сейчас в состоянии и… — неуверенно он протянул ключи. Роман повел плечом, хмыкнул: — Умею, — чего он только ни умел, вождению научился еще в юности, даже до армии, а потом уж сдал на права. Только вот… — Только у меня нет машины, — спасибо кэп, уж это Денис должен был заметить и так, что его иномарка — единственная сегодня на парковке. — И поэтому и прав с собой нет. А платить штрафы, — Роман с какой-то мстительной радостью отсек предложение даже до того, как оно успело поступить, — я не собираюсь. Вышли на улицу, дошагали до парковки, попутно погладили провожающую их живность, что совала морды между прутьев. Берта лизнула Дениса виновато в ладонь, он просунул руку в вольер, погладил ее между ушей, шепнул мягко: «я на тебя не злюсь…» — Ладно, — Денис остановился около автомобиля, припорошенного свежим, недавно начавшимся снегом. Роман подумал, что начальник все же сам сядет за руль или позвонит, чтобы вызвать такси или подменного водителя, но тот лишь пикнул брелоком сигнализации, подергал дверь и направился к калитке. Он с ним собрался ехать?! — Ты… хочешь со мной? — серьезно? Он намылился ехать с Романом в город? Думает, что Роман тут на такси разъезжает? Или надеется, что… — Ты против? — Денис обернулся уже за калиткой, махнул, чтобы Роман тоже выходил, сам запер замок, набрав код сигнализации. — Или что, дорога куплена у тебя? — Н-нет, — Роман осекся, облизал губы. А потом махнул рукой: ну что бегать от него, ну что он, мальчик, чтобы бегать? Ну хочется Денису с ним — ну пусть, Роман сможет удержать себя в руках. — Только я на электричке езжу… — высказал он последний аргумент, что смог бы все же вернуть его право на одиночество, но увы, бесполезный, потому что Денис лишь дернул плечом: — Ну и ладно, — и кивнул в сторону станции. — Туда? Идем. Не опоздаем? Во сколько там поезд? Блядь! Народу было немного, и им даже удалось занять соседние места. Денис устроился у окна, Роман постарался сначала держаться на расстоянии, но потом к ним подсела еще пассажирка, и отстраняться стало совершенно некуда, пришлось вжаться в Дениса. Через две куртки чувствовалось его тепло, легкий аромат одеколона будоражил ноздри, а потом Романа всего опять перетряхнуло, когда Денис, задремав, устроил голову у него на плече. Роман покосился на него, подумал разбудить или хотя бы заставить сменить позу, Денис мог бы и к окну прислониться, но… не стал. Лишь поерзал, чуть поворачивая плечо, чтобы Денису было удобнее, и замер. Пусть… От долгого сидения не шевелясь да еще и в не слишком удобной позе все затекло, Роман застонал, поводя плечом, осторожно касаясь руки Дениса: надо было будить, уже подъезжали к городу. — Денис… — он осторожно позвал его, пробегая пальцами по куртке, потом — по голой ладони. Денис среагировал мгновенно: сжал руку, поймал пальцы Романа, вздрогнул, выпрямился. Захлопал совершенно не заспанными — обманщик! — глазами, глядя на Романа. — Почти приехали. Я на следующей выхожу. Ты до конечной поедешь?.. Денис жил где-то в центре, кажется, и ему было явно проще доехать до вокзала и взять такси там. И дешевле, хотя его, конечно, это вряд ли тревожило, и быстрее. — Я?.. — Денис покосился за окно, потом посмотрел на Романа, улыбнулся как-то хитро, явно что-то задумав, облизал губы. Роман залип на движении языка и даже не сразу понял смысл следующей фразы. — С тобой выйду. К тебе… «К тебе…» Чего?! Роман взвился, отстранился, благо что было куда: соседка уже вышла, уставился на Дениса. К Роману? Но зачем? Это что за фокусы еще? Или… — Не то чтобы я был негостеприимным хозяином, но... — Но? — улыбка Дениса стала еще наглей и шире. — Просто посмотрю, как живет мой сотрудник. Напоишь меня чаем. И все... И все. Роману не пять лет, чтобы в это верить! Но ему и не пятнадцать, и он не верит уже в чудеса, не верит, что Денис правда хочет посмотреть, как живет Роман, а не… Да не может он хотеть лечь с Романом в постель. Это глупо и невозможно! Но зачем тогда?.. — Наша станция, — буркнул Роман и пошел к выходу: поезд уже тормозил у платформы. Плевать. Что бы там ни задумал Денис — пусть. Либо он убедится, что Роман ему не пара, либо… либо он убедится, что Роман ему не пара. Если он вообще думает о чем-то таком, а не… Мысль, кажется, пошла по кругу, Роман потряс головой, как пес, выгоняя все оттуда. Плевать! — Только из чая у меня лишь заварка. И мне надо сначала выгулять собаку, — с какой-то злостью сообщил он Денису, уже подходя к парадной. Денис морщился, шагая рядом, но за все эти десять минут от станции до дома не пожаловался на боль или неудобства, хотя шагать по колдобинам была та еще задача, и сейчас лишь кивнул. Что ж… — Входи. Альма, сидеть! Альма — это Денис, свой. Денис, это Альма. Располагайся, мы быстро… А вот теперь он сбегал. Даже не показав Денису квартиры, хотя что было показывать в однокомнатной хрущевке, Роман пристегнул поводок к ошейнику Альмы и ретировался из собственного дома. Это было мерзко, мелочно, трусливо — вот так поступать, но Роман не мог найти в себе смелости и сил поступить иначе. Из-за этой трусости он даже гулял с Альмой не обычных двадцать минут, а почти час, даже до магазина с ней дошел, а потом неспешно брел обратно еще минут пятнадцать, позволяя ей обнюхать каждый куст и столб. Оттягивал момент встречи с Денисом, разговор, что должен был последовать явно. Хотя, мелькнула мысль, а что если Денис ушел? Просто ему надоело ждать и… Дверь можно было просто захлопнуть. В коридоре было темно, Роман не стал включать света, прошел в кухню: на столе стояли две чашки с холодным чаем, обе нетронутые. А где Денис? На шум он не отозвался никак. Правда, ушел? Кольнуло неприятно под ребрами, хотя Роман только что об этом мечтал. Он прошел в комнату: Денис был там. Лежал калачиком на неразложенном диване, подложив руку под щеку и чему-то улыбаясь. И теперь не притворялся, как в электричке, а совершенно точно крепко спал. Роман шикнул на гавкнувшую Альму, покачал головой — вот этого он ожидал меньше всего — и пошел к шкафу доставать запасную подушку и плед, все постельное было в самом диване. Осторожно подсунув подушку под голову Дениса, тот даже не пошевелился, лишь нахмурил смешно брови, и укрыв его пледом, Роман на цыпочках ушел в кухню. Мелькнула мысль о покупке раскладушки, но он тут же ее отогнал: не стоило мечтать, что так будет часто. Не стоило даже думать, что это может повториться хотя бы еще раз. Когда утром Роман проснулся в своем спальнике наполовину в кухне, наполовину в коридоре, иначе было никак не улечься, Дениса в квартире уже не было. Остался лишь запах его одеколона и аккуратно сложенный на диване плед. И все…