Прошло две недели
Стрелка часов приближалась к восьми вечера, тёплый бразильский вечер постепенно переходил в ночь. Доктор Рамиля Эль Хашим между тем заканчивала своё двухдневное дежурство, чувствуя как усталость каждого из этих дней опускается на её саднящие от напряжения плечи. Было такое впечатление, что в её глаза каким-то непостижимым образом попал песок, словно она по-прежнему находится в Фесе, где подобное вполне вероятно, когда она заполняла последние карточки, прежде чем наконец отправиться домой. Женщина автоматически сверила время с наручными часами, поправляя кожаный ремешок на руке. Она успела сменить рабочую одежду и теперь была одета в светлую блузку с рукавами до локтя и практичные бежевые брюки, зауженные к лодыжкам, поверх её тёмных волос был тщательно накручен однотонный тюрбан, так что надо было только позвонить и вызвать такси — свою машину она накануне отвезла в сервис. А может и вовсе пройтись до дома пешком? Хорошая идея, если она пойдёт через пляж, но ноги ужасно гудели, учитывая, что она работала всю неделю до этого дежурства, не считая работы над книгой — это будет уже пятая книга из-под её пера. Издатель утверждал, что у неё получается говорить о медицинских диагнозах и психологических терминах простым и понятным языком. Особенной популярностью до сих пор пользовались издания о беременности и родах (забавно, что учила этому никогда не рожавшая женщина), и о её пребывании в Эфиопии, где были изложены не только подробности борьбы с инфекциями и вирусами, но и настоящие жизненные истории, рассказанные живыми людьми, со своими собственными эмоциями — такие книги продавались лучше всего. Она любила писать, но это отнимало много времени и сил, как и научная работа. Бесконечные приёмы, операции, вызовы на дом, иностранные конференции, работа с редактором, лекции в университете,— после последнего визита в Марокко, куда Рамиля ездила на свадьбу старшей племянницы, она так себя нагрузила, что едва успевала посмотреть вверх. Но и в этом были свои преимущества: когда удавалось выкроить немного времени на отдых, она не думала о лишнем. Например, что ей исполнилось сорок два, а она так и не приблизилась к пониманию семейной жизни. Годы шли, уже начинали создавать семьи дети её сестёр, и чем дальше, тем с большей жалостью на неё смотрели дома, что злило больше всего. Раньше она с нетерпением ожидала визитов на родину, но в последние годы Рамиля осознала, что даже дом, где она выросла, стал для неё чужим, потому что за годы вне дома она стала совершенно другим человеком. Рамиля вовсе не сожалела о своей жизни: она получила образование в различных отраслях, годами работала на благо людей, занималась саморазвитием, увидела мир, имела собственный дом, где каждая деталь была выполнена по её вкусу. Разве она бы этого добилась, выйди замуж в семнадцать лет? Не сожалела и о том, что не вышла за пожилых или несколько раз женатых мужчин, ранее неоднократно предлагавших Рамиле руку и сердце. Ей нравилась её жизнь! Но одиночество от этого никуда не исчезало, было ощущение, будто что-то неумолимо прошло мимо неё, что в её жизни однажды не произошло чего-то очень важного... Стук в дверь прервал ход её мыслей. — Войдите!— воскликнула Рамиля. К её величайшему удивлению, в кабинет вошёл Саид Рашид с огромным букетом красных роз, которые он протянул крайне шокированной Рамиле. Она не видела мужчину уже несколько недель, и откровенно говоря не ожидала, что увидит ещё раз после произошедшего с его женой. Последнее было одной из причин повышенного беспокойства Рамили, как ни пыталась она усиленно отмахнуться от своих переживаний: уже больше семи лет, до случая с Зулейкой Рашид, она не теряла своих пациентов. Она чувствовала, что могла бы сделать больше, хотя умом понимала, что делала всё от себя зависящее в сложившихся обстоятельствах. Где это видано чтобы женщина с такими патологиями рожала на дому? Реанимировать ребёнка получилось, а вот спасти женщину без надлежащих приспособлений оказалось просто невозможно, хотя она пыталась до последнего. Но с тех самых пор каждую вторую ночь она просыпалась от странных снов: чаще всего Зулейка в этих снах укоризненно смотрела на неё, только однажды обвинила Рамилю в том, что она нарочно не спасла её, чтобы украсть её мужа. Будучи образованной женщиной, Рамиля конечно же понимала, что это всего лишь игра её собственного сознания, но одновременно ей пришлось понять, что она действительно привязалась к Саиду Рашиду гораздо больше, нежели следовало бы привязываться к пациенту. Она прекрасно осознавала, что ему вовсе не нужно настолько часто приходить на приём, но всё же своим молчанием каким-то образом невольно подыграла ему, и дошло до того, что она начала ждать новых встреч с этим мужчиной, хотя осознавала всю неправильность подобной затеи и никогда бы не позволила ему поймать её на непрофессиональных чувствах. Саид Рашид определённо не был тем мужчиной, за которого она могла выйти замуж, даже если бы решилась столь радикально изменить собственную жизнь в таком возрасте. Он был слишком властным и производил впечатление человека всегда знающего чего хочет, не очень склонного к компромиссу, но хуже всего — человек ни во что не ставил собственных жён, с чем она никогда не смогла бы смириться, как и стать одной из нескольких жён. Ходили слухи, что некогда он был без ума от первой жены, женщины скандальной и эксцентричной, бросившей его годы спустя ради бразильца, после чего уже никому не открывал своё сердце, но Рамиля не по наслышке знала, что в слухах иногда очень мало правды, предпочитая делать выводы только из собственных наблюдений. Устроить из своего дома маленький гарем! Это же просто дико! Не удивительно, что в семье Рашидов настолько напряжённая атмосфера, они же буквально ломают психику друг другу, а страдают от этого в первую очередь дети. Она увидела более чем достаточно за свой недолгий визит в дом Саида Рашида, чтобы сделать определённые выводы. И несмотря на то, что он успел её зацепить, факт его насилия над женой окончательно убедил женщину, что между ними ничего не может быть. И тем не менее в груди у неё сразу как-то потеплело, за что Рамиля отругала себя. — Это очень неожиданно, сеньор Рашид,— прохладным тоном заметила она,— вы не по записи, а моя смена уже подошла к концу. — Я здесь не для осмотра, я надеялся, что застану вас, когда вы будете свободны,— он протянул ей букет, замечая как немного расширились зрачки женщины, хотя внешне она оставалась относительно невозмутимой и расслабленной. Чувствуя себя немного глупо, словно волнующийся юнец, Саид прочистил горло.— Я хотел перед вами извиниться, вероятно я произвёл на вас не самое лучшее впечатление... — Вы были в шоке. Я понимаю ваши эмоции, мне жаль, что не удалось спасти Зулейку... — Вы сделали всё возможное,— прервал её Саид.— Я говорил с врачами Зулейки, вероятность худшего исхода была высокой даже если бы она рожала в больнице, но я понятия не имел, что она настолько больна, иначе не позволил бы ей забеременеть второй раз!— почему-то у него сложилось впечатление, что Рамиля сочла его каким-то тираном, заставляющим жён рожать несмотря на плохое состояние здоровья.— Клянусь, я ничего не знал! Я спрашивал у врачей, но они ничего мне не говорили! — Они не имели права,— пожала плечами Рамиля,— мы не можем разглашать врачебную тайну, а ваша жена судя по всему хотела держать своё состояние здоровья в тайне. Это не редкость в семьях, где живёт сразу несколько жён и царит соперничество, и нельзя показать уязвимость... Я видела похожие случаи в своей практике. — Вы намекаете, что это я виноват?!— возмутился Саид, но сдержал свой характер, вспоминая что ей пришлось увидеть.— Я извиняюсь. Уверяю, вы видели меня в худшем положении, обычно я веду себя совершенно иначе. Но я был в шоке, и присутствие Рании просто вывело меня из себя, а потом ещё и Жади появилась... В общем, мне очень жаль, что вы видели меня таким ... — Её присутствие вывело вас из себя?!— уже искренне возмутилась Рамиля.— Да вы же просто набросились на жену! Если она вас так сильно раздражает, зачем вы на ней женились? Чтобы иметь рядом удобную мишень, чтобы скинуть своё раздражение? И я конечно не вправе вмешиваться в жизнь вашей семьи, но своими действиями вы побуждаете меня ответить! Мне показалось, что ваша бывшая жена была права, что вы просто используете свою дочь как способ отомстить ей за давние обиды. Девочка только что увидела, как мачеха, с которой она была близка, истекла кровью, рожая её сестру, ей было лучше провести это время рядом с матерью, но вы манипулируете её чувствами и вынуждаете делать выбор в вашу сторону. Похоже, ваша дочь боится потерять ваше одобрение и любовь, если сделает что-то не то! Точно так же как Зулейка скрывала своё состояние здоровья по похожим причинам! Если перед кем-то вам и нужно извиниться, так перед вашей женой Ранией, вы проявили к ней насилие, вы опозорили её перед всей вашей семьей, и что хуже всего, вам жаль, что я увидела вас таким , а не как вы себя повели со своей женой! Вы хотя бы извинились перед Ранией?— она невольно фыркнула, увидев выражение его лица.— Ну конечно, вы даже не подумали об этом! Вам ни капельки не стыдно? Для вас это уже привычка? Возможно, я имела "честь" увидеть только малую часть того, что вы делаете со своими женщинами? Вы делаете несчастной не только эту бедную девушку,— вашу жену, мать вашего сына!— но и родную дочь, используя её в своих играх! Мне стыдно за вас! — Вы правы,— резко ответил Саид,— вы не имеете никакого права судить о жизни моей семьи! Вы не знаете, через что я прошёл с матерью Хадижи, и что я вынужден терпеть от Рании! Вам удобнее просто сделать из меня монстра! — Я не делаю из вас монстра, я всего лишь высказала своё впечатление об увиденном в вашем доме! Какой бы ни была ваша жена, вы не можете с ней обращаться таким образом! А ваша дочь не виновата в вашем неудачном браке и не должна разрываться между отцом и матерью! И если вы не видите очевидного, это не мои проблемы... Я не пришла к вам домой, вы сами явились в мой кабинет и тратите моё — между прочим, уже нерабочее — время, потому я сочла, что имею право говорить откровенно! — Ну извините, что потратил ваше бесценное время,— саркастически заметил Саид,— если моё общество вам настолько неприятно, я уйду! — Пожалуйста, дверь прямо позади вас! Она невольно вздрогнула, когда мужчина бросил букет на стол и вылетел из кабинета, изо всех сил захлопнув за собой дверь.***
Стараясь оставаться бесшумной — шум в их доме в последние две недели не приветствовался — Хадижа тихо поднялась по лестнице, после чего быстро открыла дверь одним поворотом ключа и бросила на плетёное кресло в своей спальне школьный рюкзак, сумку для тренировок и ранее стянутый с головы светло-серый палантин. На самом деле, когда первый шок и последовавшая за осознанием кончины Зулейки истерика немного отступили и она снова начала осознавать себя и окружающий мир, она удивилась этой гнетущей тишине. Отец оставался хмур и молчалив, Рания с Аминой практически забаррикадировались в спальне отцовской жены, даже Мунир и тот не донимал домочадцев своими капризами. С каждым днём Хадижа острее ощущала, что осталась одна в этом доме после того как не стало Зулейки, она знала, что Рания затаилась только на время и вскоре непременно вылезет из своей норы, чтобы посильнее ужалить. Едва узнав о произошедшем в доме Саида, Жади буквально прилетела в район, где не бывала уже несколько лет с тех самых пор, когда бывший муж наконец позволил встречи с дочерью за пределами своего особняка. Она хотела утешить дочь и намекнуть Саиду, что Хадиже будет лучше вынести это сложное время подальше от отцовского дома, намекая, что уже подготовила комнату для неё. Отец Хадижи однако усомнился в добрых намерениях бывшей жены, подозревая, что она опять попытается похитить дочь, его не убедили даже весьма веские доводы, что у Жади целая жизнь и двое других детей в Рио-де-Жанейро, чтобы просто взять и уехать непонятно куда. Саид заявил, что Жади уже бросила одного ребёнка, так почему не может бросить других? После этого мать Хадижи вышла из себя, а Саид только подогревал её возмущение своей неуступчивостью и только вмешательство самой Хадижи помешало скандалу. Она сказала, что хочет остаться дома, потому что не может сейчас оставить маленьких сестёр, которые только что потеряли мать, она обещала Зулейке заботиться о них и выполнит своё обещание. Конечно, это была не главная причина, прежде всего Хадижа опасалась за отца. Даже с учётом того, что она никогда не любила Ранию, произошедшее в ночь гибели Зулейки откровенно её напугало и поразило. Она никогда не думала, что её отец, которого она считала самым замечательным и щедрым человеком, может быть таким, убеждая себя, что Саида подкосило горе от потери жены, а Рания в любом случае змея и заслужила подобное обращение. Хадижа настойчиво гнала от себя иные мысли, как старалась не вспоминать и ту памятную сцену в развалинах, когда только её заступничество спасло мать от наказания плетьми. Как любой ребёнок, пусть она уже достаточно выросла и стала юной девушкой, Хадижа предпочитала не замечать недостатки родителей, что помогло ей в своё время вынести их расставание и последовавшие за этим ссоры из-за неё — ни Саид, ни Жади не хотели уступать дочь другому, даже не задумываясь как ранит Хадижу их отношение друг к другу. Она с трудом смирилась, что их идеальная семья, какой они казались в раннем детстве Хадижи, была всего лишь иллюзией, но мириться с их явной ненавистью гораздо сложнее. Стоило бы подумать, если уж они оба живут дальше, они могли оставаться вежливыми ради неё, хоть на минуту отбросив в сторону свои разногласия! Хадижа ужасно устала быть постоянно раздираемой с обеих сторон, думать как бы никого из них не обидеть, не заставить считать, что кого-то она любит меньше. Конечно, она хотела провести время с матерью, даже присутствие её мужа не было бы помехой! Лукас чаще всего оставлял их наедине, когда замечал, что девочка не может чувствовать себя свободно в его присутствии, и в любом случае в его обществе было гораздо комфортнее чем с Ранией. Хадижа сомневалась, что сможет общаться с отчимом так же, как это удавалось Самире. Она не любила читать газеты, не интересовалась политикой и экономикой, в чём несомненно разбиралась её двоюродная сестра, кроме того, что немаловажно, Лукас не разрушал брак родителей Самиры, потому между ними не было напряжения. А что сказал бы её отец, начни она общаться с мужем матери?! Рассказывая о визитах к Жади, Хадижа всегда предпочитала делать вид, словно они были только вдвоём, лишь изредка вставляя в повествование сводных брата и сестру, подозревая, что даже это неприятно отцу. И Самиру она тоже не упоминала, сестра последние годы считалась персоной нон грата в семье Рашидов, хотя отец наверняка подозревал, что мать часто нарушает его запрет на общение Хадижи с Самирой. Время, когда отец вкрадчивым тоном просил рассказать как она провела время в доме матери, было самым сложным, она всегда терялась что сказать, чтобы никак не задеть Саида, начиная репетировать уже в машине по пути домой. Конечно, с ней отец никогда не бывал груб, но любое неосторожное слово могло повлиять на их и без того непростые отношения с матерью. Как же она устала! Направляясь в детскую, которую она лично помогала Зулейке обставить несколько недель назад, девочка по-прежнему оставалась в форменном школьном костюме: белая рубашка с рукавами до локтя и нашитой на груди школьной эмблемой, доходящая до колен серая юбка-клеш, длинные гетры и лаковые чёрные туфли на застёжках. Следовало принять душ и переодеться перед обедом, но это могло немного подождать, сначала она хотела увидеться с отцом, зная, что он дома в это время суток, как было все последние дни, его местонахождение тоже отнюдь не было для Хадижи секретом. Желая поддержать отца, девочка старалась не оставлять его одного, занимая разговорами, по этой же причине она не только не отправилась в дом матери, но отказалась также от визита к тёте Латифе и даже от заранее оплаченной школьной экскурсии, хотя ей было сложно оставаться в доме, где каждая деталь напоминала Зулейку. — Хадижа,— Саид сразу же отвёл глаза от колыбели, где дремала его младшая дочь, едва услышал как открывается дверь,— ты уже вернулась, дорогая. Как дела в школе? — Всё как обычно,— пожала плечами Хадижа, полагая, что отцу не особенно интересны подробности из жизни её одноклассников.— Был тест по истории, я получила восемь баллов из десяти, это неплохой результат. По алгебре проходим производные функции, скукота жуткая, я едва не уснула. И через неделю у меня очередной спектакль. Ты придёшь?— она всегда спрашивала, но он редко приходил, во многом потому что Жади практически не пропускала её представления, и Саид не хотел делать свои непростые отношения с бывшей женой достоянием общественности, поскольку многие одноклассники Хадижи были детьми его деловых партнёров.— Мама уже обещала приехать, она отменит свои дела, и хотела чтобы потом мы вместе пошли куда-нибудь поужинать. — Тогда я полагаю, что вам будет удобнее вдвоём, у меня в любом случае много работы,— он легко поцеловал дочь в волосы, про себя отмечая, что она продолжала собирать их в такую же причёску как в своё время предпочитала делать Жади.— Не расстраивайся, дочка, я уверен, ты отлично справишься. Знаешь что,— вдруг скрепя сердцем заявил Саид,— а почему бы тебе прямо сегодня не поехать к своей матери? — Сегодня?— поразилась Хадижа. — Именно,— уже увереннее ответил Рашид,— ты соберёшь свои вещи и водитель отвезёт тебя прямо к дому твоей матери, ты проведёшь там неделю, а на следующий день после своего спектакля вернёшься домой. Как тебе идея? — Я даже не знаю...— растерялась она. О, Хадижа была просто в восторге: целая неделя с матерью, они пройдутся по магазинам и выучат новые танцы, а ещё она сможет увидеть Самиру, сестра приедет на время, если Хадижа попросит её об этом! Хадижа с трудом сдержала свой восторг, а потом весь пыл потух, когда она встретилась взглядом с отцом.— А как же ты, папа? Ты что останешься на целую неделю совсем один? Нет...— она покачала головой.— Я так не могу... — Ну почему же совсем один? Со мной будет Рания,— Саид криво улыбнулся этой мысли. — Тем более! Уж с Ранией я тебя точно не оставлю! Нет-нет,— фыркнула Хадижа, копируя свой детский тон, что заставило Саида улыбнуться. Как будто она могла доверить кого-либо, и особенно любимого отца, заботам Рании! Первая мачеха никогда не воспринималась ею как настоящая спутница жизни отца, сколько бы ни старалась Хадижа изменить своё мнение. Казалось, давно пора осознать, что вовсе не Рания стала причиной разрыва родителей, а может им даже лучше отдельно, учитывая как они относятся друг к другу, когда больше не нужно перед ней притворяться, и всё же она не могла хорошо относиться к первой (а теперь опять единственной) супруге отца, и Рания не пыталась изменить что-либо, снова и снова подрывая их отношения своим бесконечным шпионажем и придирками. В конце концов, Хадижа решила, что Рания получает чего заслуживает, и Саид никогда не делал дочери замечаний, лишний раз подтверждая, что не любит молодую жену. — Не волнуйся за своего старого отца, Хадижа,— тепло усмехнулся Саид, слегка обнимая дочь за плечи.— Со мной всё будет в порядке, а ты поезжай и хорошо проведи время, я хочу чтобы ты как следует повеселилась, я же вижу, что ты хочешь этого. Я давно обещал отпустить тебя в гости к матери, но каждый раз появлялись новые обстоятельства...— он вздохнул, не желая очередной раз углубляться в обсуждения недавней трагедии.— Ты не должна лишать себя чего-то, чтобы угодить мне, я хочу видеть тебя счастливой, Хадижа. Безусловно, Саиду было приятно, что дочь предпочитает его матери, по каким бы причинам она этого не делала, он будто каждый раз возвращал бывшей жене хотя бы часть той боли, что она в своё время ему причинила, но вспоминая выговор Рамили он невольно испытал стыд за свои мысли. Рашид предпочитал не задумываться, что своими действиями может причинять боль своей дочери. Разве не достаточно того, что он позволил Жади видеться с дочерью ради счастья Хадижи? И это после всех выходок бывшей жены! Однако со стороны люди видят лучше, а Рамиля была умной женщиной, и она утверждала, что он причиняет боль собственной дочери, что Хадижа несчастна, а это было последнее чего он хотел. Если в ситуации с Ранией он склонен был не соглашаться с мнением женщины (она не знала все обстоятельства их брака, не знала как Рания выводит его изо дня в день), к её мнению относительно Хадижи он решил прислушаться. Пусть дочь чаще видится с матерью, если это сделает её счастливее, в любом случае через несколько лет она выйдет замуж, и как бы ему не хотелось провести как можно больше времени с дочерью, Саид хотел видеть Хадижу счастливой. Впервые за долгие годы Рашид почувствовал такой глубокий стыд, когда его отчитывали точно школьника! Он привык ощущать себя хозяином положения, но Рамиля одним выговором изменила его мнение, и как только прошла первая злость, он понял, что она совершенно права: он не смог получить Жади и теперь мстил ей, используя в своих целях Хадижу... Отнюдь не таким он представлял себя будущего в молодости, осознание этого пробуждало непонятные эмоции. А ещё он знал, что ему отчаянно необходима Рамиля Эль Хашим... Он хотел разгадать, понять женщину, хотел чтобы она ждала новой встречи с ним, чтобы она отдала ему своё сердце. Похожие эмоции Саид чувствовал только перед первой женитьбой, задолго до того как его вечная война с Жади ожесточила его сердце, и чувствовал себя немного глупо из-за того, что такой солидный человек как он до сих пор может потерять голову. Но разве не за этим чувством он скучал все эти годы? Он должен добиться её внимания — не может же ему очередной раз не повезти, судьба не может быть к нему настолько жестокой! Конечно, Рамиля вряд ли согласится стать одной из двух жен, но Саид в любом случае решил расстаться с Ранией раз и навсегда. Он достаточно ждал, чтобы убедиться, что с этой женщиной он не видел своего будущего, потому его решение было окончательным. Но только от неё будет зависеть, каким образом пройдёт их расставание: либо она без ничего (не считая своего золота и одежды) вернётся в Фес к отцу, где будет наказана за своё неподобающее поведение в роли его жены, либо он купит ей большой дом в Рио, выделит приличное содержание и позволит Муниру проводить время в доме матери, а со временем даже подберёт подходящего мужа. Саид решил сначала посмотреть на поведение жены, чтобы принять окончательное решение. Он же не может развестись, когда не прошло время скорби по Зулейке (девушка отдала свою жизнь рожая его ребёнка, он обязан отдать ей дань уважения), а потом следует устроить помолвку Хадижи — Саид нашёл достаточно перспективного, умного и во всех смыслах приятного молодого человека, выросшего в Сан-Паулу выходца из Марокко, за которым наблюдал уже несколько лет, чтобы убедиться в безупречности его репутации и доброжелательном характере — без лишних скандалов. Пройдёт несколько месяцев прежде чем он сможет с чистой совестью освободиться от Рании, но Саид уже начал готовить нужные документы, главное не посещать спальню жены, чтобы избежать неожиданной беременности, что серьёзно усложнит процесс развода. Это будет несложно, за последние две недели он едва видел Ранию, и пожалуй даже был рад этому, как бы Саид себя ни оправдывал, а ему было стыдно и неловко за свою жуткую выходку. Он проявил насилие по отношению к жене, чего обычно не допускал, да ещё на глазах у всех родственников! — Папа, ты слушаешь?— он встретился с пристальным взглядом Хадижи, явно слегка подозрительной из-за его задумчивости. Он обнаружил, что дочь уже стояла около колыбели, держа на руках младшую сестру. — Да, конечно. Я просто задумался...— Саид надеялся, что говорит достаточно убедительно. — Я говорю, что имя Фархана ей очень подходит,— девочка улыбнулась младенцу, уже уснувшему на её руках, бережно укладывая обратно в колыбель,— это значит счастливая... — Я надеюсь, что оно принесёт ей счастье,— со всей искренностью ответил Саид, потому что начало жизни его дочери определённо не было счастливым. Он одобрительно смотрел, как дочь возится с младшей сестрой.— Однажды ты станешь отличной матерью, Хадижа. — Наверное...— смутилась Хадижа. Она любила детей, но достаточно ли этого, чтобы стать матерью?— Если мой муж захочет... Откровенно говоря, теперь она не знала хочет ли выйти замуж сразу после школы. Недавняя беседа с учителем по поводу будущей профессии заставила Хадижу задуматься: у всех её одноклассников были свои планы (даже желающие выйти замуж девушки надеялись по крайней мере влюбиться в своих будущих мужей), а ей даже не обязательно беспокоиться о своих оценках, в любом случае в доме мужа эти знания Хадиже не пригодятся, особенно если она уедет после свадьбы в Марокко. Может она могла бы начать шить костюмы для постановок, если не стать актрисой? Или писать сценарии? Ей обязательно дадут рекомендации из кружка, и оценки по литературе у неё достаточно хорошие. Она не думала о поступлении в университет (это наверное ужасно трудно), но есть же разные курсы, не слишком длительные. Любое связанное с театром занятие было бы приятным. А ещё она может путешествовать, увидеть мир, это наверное будет ужасно интересно, по крайней мере её мама была в восторге... В детстве Хадижа больше всего на свете хотела выйти замуж, и желание до сих пор оставалось сильным в глубине души, но хотелось немного оттянуть этот момент. Она не думала о свиданиях с мальчиками (хотя её приглашали, это не изменилось даже после того как она надела платок, что было необычно для Бразилии), поскольку знала, что в этом нет никакого смысла, так или иначе ей должен выбрать подходящего спутника жизни отец. И не то чтобы она не доверяла мнению Саида, просто глядя на девочек вокруг, наблюдая за отношениями Амина и Эмме, Хадижа невольно начинала задумываться о запретном... Какая девушка в шестнадцать не хочет немного любви? — Иди и собирайся, дочка. Я не хочу чтобы ты была в пути вечером, в Рио высокий уровень преступности, и хотя ты будешь в безопасности с охранником, не стоит лишний раз рисковать. — Ты уверен?— снова спросила Хадижа, уже представляя выходные с Жади и Самирой. — Конечно,— улыбнулся Саид, хотя был совсем не уверен, что хочет давать Жади лишнюю возможность переманить дочь на свою сторону. Но он знал, что Хадижа не поддастся уговорам матери, в отличии от Жади дочь его любила. Наблюдая за убегающей Хадижей, мужчина размышлял, что пока старшая дочь будет проводить выходные в доме своей матери, а младшие останутся под присмотром нянь, ему предстоит заняться воспитанием Мунира. Мальчик вёл себя ужасно, Рания настолько избаловала сына, что он даже её не слушался, и с этим надо что-то делать, и как можно скорее!