История Нигона

Насколько трудно человеку проникнуть в разум дракона, настолько трудно судить, что стояло для Мутары на первом месте — покорение новых земель или подчинение как можно большего числа своих сородичей. Чудовищам, и драконам в том числе, свойственно собираться в стаи — и многочисленные свидетельства подтверждают, что Владычица была одержима расширением своей гвардии любыми средствами, что можно воспринимать как проявление того же животного инстинкта. С другой стороны, она все еще была повелительницей одного из обширнейших королевств мира, и многие справедливо указывают, что тяга к завоеваниям была присуща ей задолго до превращения в дракона. Но эти две цели были тесно взаимосвязаны. Растущая «стая» Мутары пожирала несусветное количество ресурсов. В дикой природе одно семейство драконов может кормиться с области радиусом в сотни миль — оказавшись же собранными в большом количестве на сравнительно небольшой территории они становятся неспособны прокормить себя. Более того — всех добываемых в Нигоне угля и серы оказалось недостаточно, чтобы содержать королевскую гвардию, когда ее численность приблизилась к четырем сотням голов. Желала ли Госпожа обеспечить пропитанием своих подданных или увеличить их число за счет драконов других пород, предпочитавших в пищу кристаллы и ртуть (которых опять же было мало в Нигоне) — все дороги вели ее на Антагарич. Так или иначе, истинные мотивы Мутары нам неизвестны — она могла придерживаться любой их этих линий рассуждения или же ни одной из них. Факты же говорят о том, что весной 1163го года лесные стражи АвЛи начали обнаруживать массовые исчезновения зеленых драконов, гнездившихся в скалах над Тулареанским лесом. Сам этот процесс начался, вероятно, гораздо раньше — ибо к тому моменту, как он был обнаружен, нигонские троглодиты успели уже прокопать туннели и пересечь границу под землей. Их первоначальные атаки имели целью обыкновенный грабеж и подготавливали почву для подлинного вторжения — да и исчезновение драконов было не результатом какого-то продуманного плана, а лишь свидетельствовало о прибытии Владычицы — стоило ей высадиться в Эофоле, как крылатые звери всех окрестных земель, неспособные противиться ее зову, сорвались с насиженных мест и устремились на встречу. Некоторые из криганских невольников, освобожденных впоследствии, описывали дальнейшее так: Мутара восседала на гребне вулкана Синдерспайр, прямо над жерлом, и на протяжении долгих часов, днем и ночью, к ней подлетали драконы — зеленые, синие и другие, каких никогда раньше не видели. Оказавшись перед Владычицей, они простирались на землю, распластавшись лапами, хвостами и крыльями, и ползли вверх по склону на брюхе, стремясь коснуться мордами ее выставленной вперед лапы — подобно тому, как рыцари целуют руку даме. Порой, невзлюбив кого-то — преимущественно горячих молодых самок, что пресмыкались перед нею недостаточно охотно — королева набрасывалась на них и била когтями и крыльями, либо добиваясь в итоге полной покорности, либо сбрасывая в лаву навстречу гибели. В других же случаях самцы сами разрывали своих подруг на части и протяжным ревом, длившимся порой по несколько часов, заверяли Владычицу в своей преданности, стремясь завладеть ее вниманием. Она же ни с кем из них не пожелала совокупиться и лишь наслаждалась своей властью... Все это лишь слухи — наверняка, многократно преувеличенные — однако среди «похищенных» Мутарой драконов было несколько весьма известных и древних, так что по крайней мере часть этих историй имеет под собой основания. Так, двадцать шестого дня четвертого месяца посланцы короля Элдрича Парсона, войдя в Драконью Долину Рионпоинта, обнаружили ту совершенно пустой — все ее обитатели исчезли, включая и королеву-мать — одну из десяти старейшин всего драконьего рода. Схожие новости приходили и из прочих анклавов... В результате спасательной операции, проведенной Лесной Стражей в начале лета, королев удалось отыскать и отбить — но по крайней мере две золотые драконицы уже были вывезены в Нигон, где их содержали в клетках — одну в Драгонаде и другую в Бэтфанге — выставляя на обозрение для гостей как предмет национальной гордости, а также использовали для выведения новых пород, скрещивая с красными, черными и лазурными драконами. Получившиеся гибриды непонятного цвета, уродливые и зачастую лишенные крыльев, не распространились широко, однако эрафианская армия столкнулась с ними в ходе Великого контрнаступления 1166 года — так что можно с уверенностью заключить, что некоторые из них выжили и состояли на службе у Мутары. Что до их злосчастных прародительниц, то известия о них со временем перестали поступать, и хоть возможно, что они по сей день томятся в рабстве, наиболее вероятно, что они были казнены или просто подохли с голода, когда Нигон окончательно обеднел и ресурсов на прокорм чужих драконов не стало. Но хоть завоевательница подчинила себе многих, королю Парсону — единственному из ее противников, на службе у которого также состояли драконы — удалось отстоять большую часть своих (из-за чего вся эта война и получила название Схватки Драконов). Это стало возможно благодаря своевременным и решительным действиям Лесной Стражи. Рейнджеры не только освободили плененных матерей-королев, но и раздобыли один из сосудов с кровью Отца Драконов. В отличие от многих прежних и последующих авантюристов, пытавшихся повторить подвиг самой Мутары по испитию драконьей крови, эльфы распорядились своим шансом более мудро и использовали сосуд, чтобы увеличить силу драконьих матерей. Будучи прародительницами всех добрых драконов, те также обладали мистическим влиянием на своих потомков, пусть и не могли сравниться со способностями Мутары — но благодаря волшебной крови это стало возможно, и хотя АвЛи не вернула ни одного из уже подчиненных королевой самцов, дальнейших потерь удалось избежать. Укрытые в тайных убежищах золотые драконицы успешно сдерживали влияние захватчицы, позволяя драконам сохранить свободу выбора — хотя бы в пределах АвЛи. Не остановившись на этом, король эльфов привлек на свою сторону волшебных драконов — могущественных, но игривых существ из глубин эльфийских лесов, обычно слишком легкомысленных для участия в войнах — однако в этот раз они согласились помочь своим соседям, почуяв исходящую от Мутары угрозу порабощения... Однако даже с этим приобретением силы двух драконьих армий и близко не были равны. Сил матерей-королев едва хватало, чтобы заглушить зов Мутары над гнездовьями зеленых драконов, но все остальные масти и весь остальной Антагарич оставались в ее власти — и все новые чудовища выбирались на свет Божий в местах, где об их присутствии раньше не догадывались... Ржавые драконы из серных рудников Эофола и Крулода, и лазурные, спустившиеся с заснеженных вершин Бракадских гор — каждое из этих чудовищ могло уничтожить целую армию в одиночку или растерзать двух драконов любой другой масти — и они присоединялись к гвардии Мутары десятками. Общая численность крылатой армии достигла к этому моменту пяти сотен, из коих три составляли красные драконы и более сотни — черные, в то время как в войсках АвЛи зеленых, золотых и волшебных драконов вместе набиралось хорошо если сто... В таких условиях о прямом столкновении не могло быть и речи, и эльфы прибегли к партизанской тактике — пользуясь тем, что Мутара отчаянно нуждалась в ресурсах и отделяла от своей армии отряды для охраны захваченных месторождений и сопровождения обозов, рейнджеры начали усиленно атаковать именно эти отряды. Поначалу те состояли лишь из троглодитов, гарпий и криганских союзников — но по мере того, как эльфы уничтожали их, а ресурсная проблема становилась все острее, Королеве Драконов пришлось делить на части собственную гвардию. Этого ее враги и добивались — как бы страшны ни были драконы, их можно было убить, атакуя превосходящими силами и из засады. Поговаривают, что герои Лесной Стражи использовали силы волшебных драконов, чтобы маскировать свои армии и даже делать их полностью невидимыми — так или нет, в итоге им удалось добиться определенных успехов, уничтожая небольшие группы кристаллических, ржавых и даже пару лазурных драконов — хоть и провальные операции не были редкостью и стоили АвЛи жизней сотен отборнейших воинов. Между тем сама Мутара оставалась непобежденной, а ее тактика в управлении крылатой армией была безупречна, как и прежде. Источники расходятся в оценках того, сколь большое влияние оказали диверсии рейнджеров на исход войны — пока одни утверждают, что эти атаки полностью истощили нигонскую армию и практически обратили ту в бегство даже без генерального сражения, другие справедливо указывают, что общие потери Мутары от них составили порядка пятидесяти драконов — не более одной десятой численности ее сил. Называются и другие причины, весьма убедительные, что могли заставить Королеву Драконов повернуть назад. Первая из них, очевидная — все та же ресурсная проблема. Сами по себе нападения на драконов могли быть для Мутары не так страшны, как то, что в результате них она теряла контроль над только что приобретенными месторождениями и сами конвои с ресурсами. После высадки на континенте численность драконьей армии значительно выросла, а вот пропорционально увеличить ее содержание не удалось. И хоть никто не видел ни одного дракона умирающим от голода, представляется, что инстинкт выживания мог пересилить контроль Мутары, заставляя чудовищ отделяться от стаи в поисках пищи. Вторая возможная причина истощения сил захватчицы могла состоять в том, каких именно драконов она призвала к себе на службу. В Нигоне основу ее армии составляли черные драконы — которые, хоть и превосходят большинство своих сородичей размерами и силой, относятся к ним снисходительно — и склонны скорее защищать слабых особей, чем притеснять их. На Антагариче же роль высших хищников отошла к лазурным драконам — созданиям кровожадным и немилосердным. Привыкшие выживать на горных пиках, в условиях нехватки пищи и жесточайшей конкуренции, они немедля атакуют любого сородича, оказавшегося в их поле зрения — и если два представителя этого вида еще имеют некоторые шансы, устав драться, разойтись миром, то для их меньших родственников такое нападение заканчивается быстрой и неизбежной гибелью. Очевидно, Королева Драконов была способна сдерживать кровожадность новых подданных, пока они находились в ее присутствии — но едва удалившись от своей хозяйки, они вновь начинали буйствовать — и многочисленные свидетели показывают, что лазурные драконы с одинаковой яростью расправлялись как с эрафианскими грифонами и драконами АвЛи, так и с собственными «союзниками»... То был, однако, лишь начальный этап их приручения, и поскольку их наблюдали в рядах нигонских армий и в дальнейшем, следует полагать, что там научились решать эту проблему — но все же поначалу распри между драконами могли причинить крылатой гвардии куда больше ущерба, чем эльфийские засады. В качестве еще одной причины поражения Мутары указывают на ее стратегическую ошибку. Несмотря на то, что из Эофола можно было свободно атаковать как АвЛи через Тулареанский лес, так и Эрафию через Огненный брег, завоевательница предпочла переправиться через Мшистую реку северней Великого озера и вторгнуться сразу в оба королевства — что, возможно, и соответствовало ее наступательным возможностям, но все же мудрее было бы атаковать сперва одно из них, а уже затем другое. В итоге же враги Мутары сплотились. Роль эрафианской армии в Схватке Драконов часто недооценивают — не имея ни собственных драконов, ни способности реализовывать партизанскую тактику так же эффективно, как это делали эльфы, она стала легкой добычей для опустошающих атак Мутары. Но даже проигрывая, эрафианцы убивали драконов — понемногу, однако эти потери складывались с теми, что те несли на другом фронте. Хоть первоначальные приобретения нигонцев вполне соответствовали амбициям их королевы — за полгода ей удалось занять область, превосходившую по площади все владения криганцев в Эофоле — она также заплатила за них великую цену, какую ни один из Владык до нее просто не смог бы себе позволить. Наконец, существует еще одно предположение, весьма оригинальное, но непопулярное по эту сторону баррикад — оно гласит, что наша неспособность понять образ мышления той, что была наполовину драконом, а наполовину Подземной Владычицей, привела к непониманию и самой природы этой войны. Мутара, возможно, вовсе не планировала завоевывать Антагарич (как минимум в этот раз), а просто устроила набег в традициях старого Нигона, хоть и стократ более масштабный, чем все когда-либо совершавшиеся — ну и в итоге, заполучив новые виды драконов для разведения и награбив какое-то количество ресурсов, собиралась возвратиться со всем этим в Нигон, чтоб перезимовать, дать драконам спокойно высидеть яйца и, возможно, продолжить кампанию на следующий год... В прошлом Подземные Владыки и просто банды троглодитов поступали так неоднократно — и никто из них не стремился к территориальным приобретениям на Антагариче. Чем подчинять себе заморские земли, которыми впоследствии придется управлять и оборонять их от прежних владельцев, легче было позволить местным отстроиться, разбогатеть — и затем снова ограбить. Эта пиратская логика была близка владыкам Нигона, многие из которых и вели свое происхождение от пиратов — и тот факт, что армия Мутары сжигала города вместо того, чтобы занимать их, косвенно свидетельствует о том, что она могла быть близка и ей — хотя многие видят в этом лишь проявление природы этой самой «армии» как звериной стаи. Можно долго спорить о том, какие из этих факторов оказали влияние и в какой степени, но результат известен — к началу зимы силы Мутары оставили занятые территории и возвратились на побережье, намереваясь, очевидно, погрузиться на корабли и плыть в Нигон. Но тут-то их настигла эрафийско-авлианская армия — в результате чего произошла собственно Схватка Драконов. Масштабы этого сражения нередко преувеличивают, но даже и без того оно является одним из грандиознейших в истории, в том числе по охвату площади — ибо развернулось оно в небесах над Нигонским заливом, северо-восточной частью бывшей эрафианской провинции Огненный Брег и южным Эофолом — территориях трех разных государств, отделенных друг друга днями и днями пешего пути... Что касается количества задействованных драконов, то у Мутары к этому моменту оставалось их едва ли больше сотни — не только из-за понесенных ранее потерь, но и потому что часть армии она успела уже переправить в Нигон — и примерно столько же было у ее врагов. Эльфийские полководцы успели уже изучить недостатки в управлении драконьей армией — и собирались воспользоваться ими всеми. Свои атаки она начали разом по всей области, вынудив Мутару разделить силы для их отражения — и хоть ее драконы были сильнее в отдельности, в отсутствии хозяйки они проигрывали в тактике и особенно дисциплине — а для управления драконами АвЛи были привлечены их матери-королевы, что опять же не были ровней нигонской Владычице, но зато превосходили ее числом и через то могли присутствовать на многих фронтах сразу... Но даже так союзники все еще не смели рассчитывать на победу в воздухе — и потому на земле в засадах ожидали эрафианские рыцари и эльфийские снайперы. Своих драконов они использовали в качестве охотничьих соколов, разделяя и заманивая жутких зверей Мутары, чтобы затем наземные силы могли одолеть их числом. Эта тактика оказалась крайне эффективна — несмотря на то, что в некоторых местах засады провалились или драконы-загонщики были растерзаны прежде, чем успели завести в них добычу, союзные силы достигли общего успеха, частично уничтожив, а частично рассеяв гвардию Мутары. Это стоило им большей части их собственных крылатых зверей, но в отличие от своей противницы, они имели значительные силы на земле — и к тому моменту, как она осознала свою ошибку и поспешила собрать вместе уцелевших драконов, их осталось уже слишком мало, чтобы разбить войска союзников — а поскольку у завоевательницы не было ни серьезной наземной армии, ни хотя бы укрепленной базы, ей оставалось лишь отступить. Как и всегда в таких случаях, начался хаос — у Мутары не хватило кораблей, и ее гвардия попыталась пересечь залив по воздуху — а рейнджеры преследовали их на драконах и на кораблях, убивая или просто утомляя погоней, так что в итоге обессилевшие звери погибали в море... В определенный момент пошли слухи о том, что убита сама королева — но они не оказались истиной: в двадцатый день четвертого месяца та объявилась в Драгонаде живая и, сидя верхом на клетке с пленной золотой драконицей, мучила ту и душила хвостом к огромному восторгу подданных, оставивших множество свидетельств о данном событии. Таким образом, итоги Схватки Драконов можно оценивать по-разному в зависимости от нашего представления об изначальных целях сторон. Если считать, что Эрафия и АвЛи ставили целью убийство самой Королевы Драконов, а также верить тем, кто утверждает, что для Мутары вся эта война была лишь походом за ресурсами и новыми драконами — то получается, что она победила — ибо не дала врагам добиться своего, а собственные цели реализовала как минимум частично. Большинство летописцев и участников событий, однако, придерживается в точности противоположной точки зрения, приписывая решительную победу коалиции АвЛи-Эрафии. В чем же эта «победа» могла состоять? Существует версия, яростно отрицаемая рейнджерами — но в Эрафии к ней относятся куда спокойней и не стесняются порой озвучивать — дескать, главной целью и, соответственно, главным итогом Схватки было уничтожение огромного числа драконов с обеих сторон. К этому моменту все уже имели возможность убедиться, сколь грозным оружием они могли стать в лапах Мутары — а методы сопротивления ее контролю были в лучшем случае ненадежны и притом совершенно не решали проблемы диких драконов, что не желали эти методы на себе опробовать. Создавалось впечатление, что Мутару невозможно победить, пока существуют драконы — и в итоге она признала свое поражение и отступила лишь после того, как их осталось совсем мало. Это факт — как факт и то, что по ходу сражения обе стороны лишились практически всех своих драконов... Входило ли это в изначальные планы союзного командования или все получилось само собой — другой вопрос, ответа на который мы скорее всего никогда не узнаем. Что до чисто военных итогов кампании, то они сложились не в пользу союзников. Все стороны понесли большие потери, но ни одна не сделала сколь-либо значимых приобретений. Поражение Мутары не привело к ее гибели — и теперь, когда большая часть ее гвардии погибла, ей уже хватало ресурсов для содержания того, что осталось — таким образом, она избавилась от главной своей слабости и стала едва ли не опасней. Огненный Брег, временно занятый эрафианской армией, был возвращен криганцами в том же году без серьезных боев — а затем они пошли еще дальше и захватили Рионпоинт, причем в ходе этого нападения была убита одна из последних королев золотых драконов, переживших Схватку — и так могуществу этой древней расы был нанесен еще один сокрушительный удар. С другой стороны, как непосредственные участники войны, так и безучастные наблюдатели по обе стороны баррикад получили ценнейшие знания и опыт. Появилось понимание того, как противостоять армии драконов, а многие виды чудовищ, считавшихся прежде легендарными, стали из неизвестного зла известным — и, следовательно, менее опасным. Несмотря на то, что в Войнах Возрождения драконы продолжали активно использоваться, их число с каждой из сторон измерялось уже не сотнями, а десятками — и притом появилось большое количество опытных героев, умеющих с ними сражаться. Как метко отметил летописец, автор Эрафианской Хроники, «на смену Войне Драконов пришла Война Героев» — и в этом, как представляется, был главный результат и та самая победа, в которой эльфийские «друзья драконов» стыдились признаваться: человечество в очередной раз оспорило у чудовищ власть над миром — совершив в итоге то, что не удалось Владыкам Нигона в 1160м. И хоть сами чудовища никуда не делись, страх перед ними уже не был прежним.