«Ублюдок»
«Сволочь»
То и дело срывались с их языков. Подростки были так поглощены этим занятием, что не заметили, как рядом остановились ещё двое. — Похоже, они нас не видят, — Заметил Ло Бинхэ. — Мин Фань, ты же говорил, что Мэнмо не способен создавать людей с нормальными лицами? Вот и настал тот самый невыносимый момент! Испустив про себя тяжкий вздох, Мин Фань ответил: — Мэнмо действительно на это не способен, однако эти люди, не его творения. Присмотрись-ка к ним повнимательнее, Ло Бинхэ. Юноша медленно поднял на них глаза и, хоть выражение его лица не изменилось, спустя мгновение по его лбу скатилась капелька холодного пота. — Эти иллюзии не порождения Мэнмо, а реальные люди из твоих воспоминаний, — продолжил Мин Фань. — Контролируя твой сон, демон всего лишь поднял их из потаённых глубин твоего сердца. Однако Ло Бинхэ уже не слышал его, он прижал руки к вискам, словно его голову прошил невыносимый спазм боли. Мин Фань понял, что внутренние демоны Ло Бинхэ уже пробудились, атакуя его разум. Четверо нахальных подростков окружили сидящего на земле ребёнка, которому было не больше пяти лет, и принялись избивать его кулаками и ногами. Одетый в лохмотья парнишка скорчился, закрывая голову, но не издавал ни звука. Казалось, ещё немного — и его забьют до смерти! — Эй, у тебя что, глаз нет? Этот ублюдок осмеливается промышлять на территории старшего брата, отбивая у нас хлеб! — Тебе что, жить надоело?! — А ну поддай ему хорошенько! Разве он не жалок? Разве ему есть, чем набить брюхо? Не проще ли его убить — тогда ему больше не придётся беспокоиться о жратве! Голова Ло Бинхэ раскалывалась от боли. Весь мир сжался до этой скрючившейся на земле беспомощной фигурки. Теперь не оставалось ни малейшего сомнения, кто он. Из-под грязных нечёсаных прядей на окровавленном лице сверкали всё те же яркие, будто звёзды, глаза. Их взор, подобный двум лезвиям мечей, встретился со взглядом повзрослевшего Ло Бинхэ. И тот не смог отвести глаз. — Сосредоточься, это всего лишь иллюзия, — Раздался рядом глубокий голос Мин Фаня. Внезапно переулок, в котором Мин Фань находился вместе с Ло Бинхэ, искривился, явив их взорам совершенно иную сцену. Парень взмолился про себя: «О нет!», он был явно не готов к двум подобным искажениям подряд. На сей раз они очутились в ветхой хижине, всю обстановку которой составляла одна кровать, скамеечка и покосившийся столик — на нём стояла тускло горящая лампа. Лежащая на кровати измождённая пожилая женщина тщетно пыталась сесть. В этот момент в дверь влетела маленькая фигурка, всего десяти с небольшим лет от роду, с лицом, исполненным детской нежности. На тонкой шее мальчика висела та самая нефритовая подвеска. Маленький Ло Бинхэ поддержал женщину, помогая ей сесть, и принялся встревоженно увещевать её: — Матушка, вы что, опять пытаетесь встать? Разве вы сами не уверяли меня, что вам сразу станет лучше, если вы отдохнёте? — Что за польза в этом лежании, а?.. — Кашляя, ответила женщина. — Уж лучше я встану и постираю. — Я уже закончил со стиркой. — Заверил её Ло Бинхэ. — Так что пусть матушка полежит, а я приготовлю ей хорошее лекарство. Вот увидите, вам тут же полегчает, тогда и возьмётесь за работу! Лицо женщины приняло землистый оттенок, что свидетельствовало о том, что болезнь уже проникла в самое нутро — смерть явно стояла на пороге. Однако, она нашла в себе силы улыбнуться, коснувшись макушки Ло Бинхэ: — Бинхэ, ты такой послушный. — Заслышав похвалу, мальчик поднял лицо, усилием воли улыбнувшись: — Чем матушка желает подкрепиться? — Сейчас мне всё меньше и меньше хочется есть. — Помедлив в нерешительности, она добавила: — В прошлый раз молодой господин налил нам с тобой той жиденькой белой каши, пожалуй, я не прочь была бы отведать её, да вот только не знаю, осталось ли что-нибудь на кухне. — Я пойду и попрошу для матушки! — Энергично закивал маленький Бинхэ. — Попроси, а если не осталось, сойдёт и что-нибудь другое, пресное да пожиже, лишь бы наполнить желудок, — Наказала ему женщина. — Ни в коем случае не докучай главному повару! Пообещав, что так и сделает, мальчик со скоростью ветра унёсся прочь. Женщина некоторое время полежала спокойно, а затем потянулась к подушке, нащупав иглу с ниткой, и принялась за рукоделие. Свет в комнате померк. Захваченный потоком смутных мыслей Ло Бинхэ протянул руку, словно пытаясь за что-то ухватиться, но Мин Фань удержал его, сурово бросив: — Ло Бинхэ! Ты же понимаешь, что это не твоя мать! И ты больше не беззащитное дитя, которое можно безнаказанно унижать и оскорблять! Самое разрушительное свойство подобного кошмара заключалось в том, что, чем сильнее распаляются эмоции в сердце человека, тем более страшные раны получает его сознание. Сейчас Ло Бинхэ пребывал в крайне нестабильном состоянии, так что его разум воистину подвергался огромной опасности! Сцена вновь неожиданно переменилась. Похоже, этот кошмарный сон собрал в себе все невзгоды и раны, полученные Ло Бинхэ за его десять, с небольшим, лет жизни. Теперь маленький Ло Бинхэ просил повара пожалеть миску каши для его приёмной матери, но младший господин семьи лишь поднял его на смех. Затем они как по мановению руки оказались на пике Цинцзин, возле учителя с ехидством и безразличием обливающего нового ученика горячим чаем, усмехаясь над его беспомощностью и ничтожностью. Эпизоды беспорядочно громоздились один на другой бесконечной вереницей. Ло Бинхэ уже утратил способность воспринимать что-либо, кроме этих раздробленных кадров из его воспоминаний, исполненных негодования, отчаяния, боли и беспомощности. Пламенная ярость раздирала грудь, беспрерывно клокоча в сознании, подобно потокам лавы! Единственным способом выбраться из пут кошмара было снять с сердца гнетущий его камень — тогда оковы спадут сами собой. Ло Бинхэ с такой силой стиснул кулаки, что захрустели суставы, дыхание юноши сделалось прерывистым, глаза налились кровью. Еле различимый поток духовной энергии с головы до ног объял тело Ло Бинхэ, так что казалось, что его агрессия непрерывно возрастает. Мин Фань почувствовал, что в этот момент находиться рядом с главным героем стало смертельно опасно! Вокруг появились всё те же, безжалостно избивающие ребенка, мальчишки и глаза Ло Бинхэ стали свирепо красные от злобы и ненависти. — Не вступай с ними в бой! — Окоротил Мин Фань обезумевшего шиди. — Ударишь их — нанесёшь рану себе самому! Но Ло Бинхэ уже не слышал его. Он вскинул правую руку, и из центра ладони вылетел мощный поток энергии, посланный прямиком в группу хохочущих иллюзий! Мин Фань мысленно завопил, кляня свою судьбу. Уже предвидя, чего это будет ему стоить, он заслонил толпу наваждений, принимая атаку на себя — критический удар, который пришёлся прямиком в низ живота. Мин Фаню показалось, что ему зарядил ногой слон, в глазах потемнело. Не пребывай он в Царстве снов, из его рта при этом хлынул бы безостановочный поток крови, а сам бы он уже беззаботно почивал на небесах… Из глаз сами собой хлынули слёзы. Откуда, скажите на милость, взяться столь мощному удару у этого зелёного мальчишки? Похоже, удар Ло Бинхэ наконец положил конец иллюзии: призраки людей и декорации пошли трещинами и рассыпались, будто стеклянные. Царство снов обратилось в дремучий лес под пологом тёмно-синего небосвода, озарённого золотистым сиянием висящей высоко над головой луны. Разум Ло Бинхэ мигом прояснился. Прежде всего его взгляд упал на Мин Фаня, который, не устояв на ногах, безмолвно опустился на одно колено, затем он опустил глаза на собственную ладонь, на которой виднелись тянущиеся от кончиков пальцев нитевидные струйки духовной энергии, и в голове забрезжили смутные догадки относительно того, что он только что натворил. По лицу юноши мигом разлилась мертвецкая бледность. Он тотчас бросился к Мин Фаню, чтобы поддержать его. — Мин Фань! Ты… почему же ты не ударил в ответ? — Дурачок, — От всей души бросил Мин Фань, а затем слабым голосом добавил: — …я ведь сделал это, чтобы ты не пострадал. Сам посуди, был бы в этом смысл, если бы я сам ударил тебя в ответ? Заслышав обессиленный голос шисюна, Ло Бинхэ с такой силой хлопнул себя по груди, что этот удар едва не стал смертельным. — Как мог этот ученик причинить боль Мин Фаню! Ты… ты всегда меня защищаешь, а я… Это всё моя вина… — «Защищал… Эх, может боль, это карма за мои деяния?» При виде того, как юное лицо Бинхэ омрачилось невыносимым чувством вины, Мин Фань не выдержал: — Ты тут совершенно ни при чём. Представители рода демонов действуют по велению порыва, избирая весьма странные пути, а потому их поступки невозможно предугадать. И если ты впредь не желаешь попасть в подобную переделку, то тебе следует стать сильнее! Безмолвный Ло Бинхэ всем сердцем впитывал каждое его слово. Внезапно вскинув голову, он устремил пристальный взгляд прямо в глаза Мин Фаня. Сердце парня мигом ухнуло в пятки. Хоть глаза Ло Бинхэ были черны, как обсидиан, они сверкали ярче луны и звёзд — и в их глубине Мин Фань видел отражение всего окружающего мира. Это же… тот самый взгляд! Исполненный «крепкой веры» и «пламенного боевого духа» взгляд главного героя! «Неужто… меня уже угораздило сделаться путеводной звездой главного героя на его жизненном пути?!» — возопил про себя парень. Опустившись на колени рядом с Мин Фанем, Ло Бинхэ звонко воскликнул: — Я понял. «Эй, погоди, что ты там понял?!» — Тут же запаниковал Мин Фань. — «Хорош уже недоговаривать, выкладывай всё до конца!» — Впредь я… никогда не допущу, чтобы подобное повторилось. — Защищая своего слабого и бесполезного шиди, шисюн был ранен из-за него… Нет, такое ни в коем случае никогда не должно повториться! Мин Фань не знал, что сказать на это «…Что вообще тут творится?» — негодовал он про себя. Почему у меня внезапно возникло то самое чувство «попадания в сферу покровительства главного героя», это что ещё за новости?! При этой мысли Мин Фань испытал целую бурю противоречивых чувств: «Вашу ж мать! А ведь это убеждение, что ему надлежит стать сильнее, дабы защитить дорогих для него людей, должно было появиться у Ло Бинхэ после того, как он своими глазами увидит, как нежная и хрупкая дева с благоуханным дыханием и очаровательными чертами пострадает ради него… И что же, теперь мне ещё и роль девушки главного героя отрабатывать?!» Мин Фань пару раз кашлянул, с сожалением обнаружив, что во сне даже как следует харкнуть кровью не получится. Протянув Ло Бинхэ руку, он предложил: — Так, мы все ещё находимся в твоем сне, поэтому, помоги мне подняться и пойдём искать выход. После того, как Мин Фань отнял руку, по запястью Ло Бинхэ разлилось необычное чувство, сродни лёгкому онемению, не лишённому приятности. Осознав, о чём думает, юноша тотчас от души выбранил себя за подобные помыслы, оскорбительные по отношению к его шисюну, и честно попытался привести мысли в порядок, как учил его друг.