Глава 99
22 июля 2022 г. в 16:24
Предупреждение: Сцена Изнасилования.
Глубокой ночью Фань Юань направился к залу предков с фонарем в руке. Чем глубже он заходил, тем больше возрастало его восхищение планами отца и дочери Нин.
Родовой зал семьи Нин располагался в боковом дворе поместья Нин. Он был отделен от главного двора небольшим бамбуковым лесом, из-за чего ночью здесь было очень тихо, как будто, что бы ни случилось, никто никогда этого не обнаружит.
На самом деле все произошло именно так. В прошлой жизни главная героиня была подставлена своим двоюродным братом, чтобы в результате потерять целомудрие, затем Нин Чжэ приказал кому-то сбрить все ее волосы и наказал ей встать на колени в зале предков, чтобы покаяться перед своими предками. После этого ее отправили в женский монастырь в горах для самосовершенствования. Главная героиня была такой высокомерной — как она могла выдержать такие страдания, поэтому она прямо пошла и повесилась в зале предков. Прошло целых три дня, прежде чем ее тело было найдено.
Фань Юань время от времени слышал шелест бамбукового леса и чувствовал, как у него волосы встают дыбом. Семья Нин имеет сотни лет родословной, кто знал, сколько обиженных душ было похоронено в этом бамбуковом лесу. Это было одновременно трагично и прискорбно.
Увидев, что зал предков уже близко, Фань Юань тихо усмехнулся. Сегодня он мог считать, что расправляется со злодеями ради простых людей.
“Сяо Ву, ты можешь определить количество людей, присутствующих в зале предков?”
Динь. [Нин Си Рон, Нин Чжэ, старая экономка и четверо сильных слуг.]
“Так много людей, кажется, что сегодняшний вечер будет замечательным.”, - продолжил Фань Юань, закрывая лицо руками, - “Внезапно я немного предвкушаю это.”
Он наклеил талисман невидимости на свое тело и медленно приблизился к залу предков, заглядывая в бумажные окна, чтобы заглянуть внутрь. Нин Си Рон и Нин Чжэ сидели на самом верху, в то время как остальные пять человек почтительно стояли внизу.
Нин Чжэ нетерпеливо сказал: “Это злое существо все еще не прибыло?”
Экономка быстро склонила голову: “Отвечая Старому Мастеру, эта старая слуга уже передала эти слова Сюй йньян. Второй Молодой Мастер слушает ее больше всех. Эта слуга думает, что он обязательно придет.”
Нин Си Рон утешила его: “Не расстраивайся, отец. Даже если он сбежит сегодня, есть масса возможностей наказать его в будущем. Людей, которые порочат доброе имя нашей семьи Нин, категорически нельзя отпускать.”
Выражение лица Нин Чжэ было мрачным: “Если дело действительно так, как ты говоришь, что он добровольно опустился до того, чтобы стать содержанкой Юань Тина, я должен сегодня очистить дом от этой мерзкой твари! Столетняя научная родословная моей семьи Нин не должна быть осквернена другими!”
В глазах Нин Си Рон мелькнуло презрение, но она охотно согласилась: “Это естественно. Этот Юань Тин всего лишь грубый солдат, а предки семьи Юань были неграмотными мясниками. Как они могут хоть в чем-то сравниться с нашей семьей Нин? Хотя Нин Сици - всего лишь сын шу, в нем течет кровь нашей семьи Нин. Чтобы не любить себя так, он действительно полностью опозорил отца.”
Выражение лица Нин Чжэ стало еще более уродливым. Он считал свою репутацию даже более важной, чем его жизнь, поэтому в этот момент он был так зол, что несколько раз ударил по столу и сказал: “Сегодня я позволю ему спуститься и извиниться перед предками!”
Нин Си Рон посоветовала в акте неискренней вежливости: “Боюсь, это неуместно. Сюй йньян знает, что Нин Сици придет в зал предков, чтобы повидаться с отцом. Если он умрет вот так, разве эта женщина не возопит к Небесам, не ударится головой об пол и не предаст это огласке? Когда это время придет...”
Нин Чжэ прервал ее взмахом руки и холодно сказал: “Чтобы учить и воспитывать такое бесстыдное злое существо, какое еще лицо у нее осталось, чтобы продолжать жить в этом мире? Просто позволь матери и сыну спуститься вниз вместе, чтобы составить, друг другу компанию.”
Фань Юань наблюдал за этой сценой из окна, и уголки его рта медленно приподнялись. Он достал реквизит, на который обменялся, и налил в пробирку наркотического дыма…
“Сяо Ву, как долго может длиться этот вид афродизиака?”
Динь. [...] Сяо Ву сказала: [Достаточно хорошо.]
Он кивнул и продолжил запирать двери и окна универсальным замком, который он обменял. Такого рода реквизит утратил бы свою эффективность через определенное время. С ухмылкой в уголках рта он установил время на два часа с помощью «щелчка», прежде чем заглянуть в окно прищуренными глазами.
Еще до того, как была выпита чашка чая, дурманящий дым уже начал действовать. Даже выпив две чашки воды, Нин Чжэ все еще чувствовал невыносимую жажду.
Те, кто существовал в чиновничестве, были самыми грязными и развратными, так как же Нин Чжэ мог не догадаться, что против него был составлен заговор? Он поспешно вскарабкался, чтобы приказать своим слугам открыть дверь, но обнаружил, что двери и окна были плотно закрыты. Несколько его людей крушили столы и стулья до тех пор, пока они не были полностью разрушены, но эта дверь все еще оставалась нетронутой. Всего за мгновение Нин Чжэ покрылся потом от волнения.
Фань Юань прищелкнул языком и вздохнул. Эти замки были очень дорогими, нужно было мечтать, чтобы подумать, что можно сломать их деревом.
Нин Си Рон была самой младшей из всех, поэтому она уже не выдержала воздействия наркотика и начала рвать на себе одежду. Нин Чжэ был так взбешен, что отругал: “Маленькая шлюха! Ты не знаешь стыда! Тебе лучше надеть свою одежду должным образом для меня!”
Нин Си Рон вообще не слышала его голоса. Все ее тело было мягким, как грязь, когда она безвольно упала и села на землю, снимая верхнюю одежду, чтобы облегчиться. Все эти слуги были людьми, полными энергии и жизненных сил, вдохнувшие наркотический дым, в настоящее время, пытаясь вынести пытку, и когда они увидели эту сцену, они, естественно, превратились в волков и бросились наутек.
Нин Чжэ хотел остановить это, но его подавили и прижали двое мужчин. Ему было всего чуть за 30, и он всегда вел роскошную жизнь, поэтому его состояние было лучше, чем у многих женщин. Эти двое мужчин горели жаркими взглядами, им было все равно, мужчина это или женщина. Они двинулись, чтобы разорвать на нем одежду, прежде чем втиснуться в него в то же самое время. Нин Чжэ был разорван на части в такой быстрый момент, и он громко взвыл от боли.
Фань Юань в шоке прикрыл рот рукой и сделал шаг назад. Он никогда раньше не видел «живую» версию этого. Это только началось, но он столкнулся с чем-то настолько интенсивным, что почувствовал, что это было одновременно волнующе и захватывающе. Таким образом, он пошел вперед, чтобы вырезать отверстие, из которого он наблюдал, немного больше, прежде чем продолжить подглядывать.
На Нин Си Рон напали двое других с обоих концов, спереди и сзади, и она продолжала дико кричать. Можно было сказать, что она испытывала огромное удовольствие. Из-за того, что старая экономка была впереди по годам, на неё не подействовал дурманящий дым. Когда она увидела эту сцену, она подумала, что в них вселилось зло! Забившись в угол, она начала неоднократно раскаиваться в своих прошлых преступлениях.
Фань Юань с удовольствием наблюдал за происходящим, но внезапно кто-то сзади прикрыл ему глаза, и его тело сразу же напряглось. В настоящее время он был невидим, поэтому единственным человеком, который мог его видеть, был……
Янь Жуй спросил его на ухо: “Это очень интересно наблюдать?”
Фань Юань покачал головой и тихо пробормотал в ответ: “Это не так.”
На это неинтересно смотреть, но ты все еще смотришь не отрываясь? Янь Жуй разозлился на него, тихонько фыркнув, он потащил его за руку вглубь бамбукового леса. Фань Юань неуклюже последовал за ним с невинным выражением лица: “На самом деле, я просто наблюдал за ситуацией. Я потратил так много очков опыта. Было бы невыгодно с точки зрения затрат, если бы они ушли...”
Янь Жуй холодно посмотрел на него, и его тон был пропитан холодом: “Похоже, сегодня я не удовлетворил тебя в гостинице вот почему у тебя все еще есть энергия, чтобы делать такие бессмысленные вещи.”
Услышав, как он упомянул гостиницу ноги Фань Юаня стали мягче, но он решительно собрался с духом, чтобы сказать: "Янь Жуй, ты... ты смеешь!”
Янь Жуй коснулся его волос и сказал мягким голосом: “Осмелюсь я сделать это или нет, разве ты не знаешь?”
Фань Юань сглотнул и отступил на шаг назад: “Не... не будь импульсивным - по этому пустяку, что касается...”
“Пустяку?” Холодный взгляд Янь Жуя сузился: “Ты подглядывал за телами других мужчин и женщин, и ты все еще смотрел с удовольствием. Это пустяк?”
Фань Юань был крайне раздосадован. Он просто смотрел фильм, почему он показался таким аморальным, когда этот парень описал его?
Видя, как он шаг за шагом приближается с хмурым видом, Фань Юань быстро извинился: “Я знаю, что ошибаюсь, я не посмею сделать это снова в будущем. Не подходи ко мне, Брат…Старший Брат? Отец!”
Продвижение Янь Жуя слегка приостановилось, а затем уголки его рта внезапно расплылись в улыбке: “Иди сюда, позволь мне обнять тебя.”
Фань Юань понял, что он больше не сердится, когда увидел, что выражение лица Янь Жуя внезапно прояснилось, поэтому он послушно подошел. Одним махом Янь Жуй притянул его в свои объятия и несколько раз поцеловал, уговаривая: “Зови меня «Муженек».”
Фань Юань, естественно, не хотел этого делать, но Янь Жуй опустил руку, чтобы пошарить у себя между ног, отчего Фань Юань чуть не подпрыгнул в шоке. Он проглотил свое унижение и решил смириться с этим.
*******************
Видя, что срок действия универсального замка почти истек, Фань Юань вернулся в зал предков, чтобы проверить ситуацию, хотя и под присмотром Янь Жуя, но на этот раз он не осмелился заглянуть внутрь. Он просто прижался к двери, чтобы прислушаться к звукам внутри, убедившись, что внутри все еще идет очень ожесточенная война. После этого он, наконец, сказал Янь Жую: “Сначала возвращайся в мою комнату и жди. Я пойду и устрою групповое выступление, а потом вернусь и лично навещу тебя*.”
*автор использовал термин, который Император использует, когда говорит с наложницей о ночном визите.
Янь Жуй увидел, что он ухмыляется, как кот, укравший рыбу, и это заставило его сердце сильно зачесаться. Как он мог отказаться, но... лично навестить? Он многозначительно кивнул, повернулся и исчез в ночи.
Фань Юань обернул записку, которую он первоначально подготовил, вокруг небольшого камня и бросил ее в комнату Нин Си Минь. Камень ударился о край его резной деревянной кровати и издал глухой звук.
Нин Си Минь была кузиной Нин Си Рон. Они были прирожденными врагами. С юных лет они боролись за любовь старших, а когда выросли, то боролись за звание талантливой женщины. Чтобы победить, друг друга, обе стороны использовали всевозможные грязные средства, и в прошлой жизни Нин Си Рон была побеждена руками Нин Си Минь. На этот раз в конце истории Нин Си Минь должна была бы с треском умереть, но сейчас это может быть не так…
Когда Нин Си Минь слегка пришла в сознание, она открыла глаза и увидела бумажный шарик, лежащий на земле, отраженный лунным светом. Подозрение зародилось в ее сердце, заставив ее оглядеть каждый уголок своей комнаты, и только тогда она взяла его в руки. Когда она развернула бумагу, то сначала была ошеломлена, а затем пришла в восторг.
—У Нин Си Рон свидание с мужчиной в зале предков.
Она была умна, поэтому не осмеливалась действовать опрометчиво. В глубине души она думала, что не знает, были ли слова в записке правдивыми. Если бы она попала в ловушку других, это было бы ужасно. Поразмыслив над этим, она яростно опрокинула комод в своей комнате и закричала: “Кто-нибудь, подойдите, там вор! В поместье проник вор!”
Охранники в поместье примчались очень быстро, услышав эту новость. Она оделась должным образом и сказала им: “В моем оцепенении я, кажется, видела, как мою старшую сестру похитили воры. Сначала зайдите в ее комнату, чтобы убедиться, что она в безопасности, иначе мне будет не по себе.”
Группа людей подошла к комнате Нин Си Рон, чтобы проверить, и, естественно, она была пуста. Нин Си Минь в значительной степени имел представление о том, что происходит. В этот момент другие люди в поместье тоже были разбужены сложившейся ситуацией. Мадам Нин отругала ее за то, что она вызвала беспокойство во всем поместье. Нин Си Минь быстро призналась, что видела, как воры похитили ее кузину, и что они, похоже, направлялись в зал предков.
Когда мадам Нин услышала, что ее дочь похищена, она испугалась до глубины души. Ее младший сын уже превратился в живой овощ, и если бы ее единственная дочь тоже умерла, у нее не было бы никакой надежды в жизни. Следовательно, ей было наплевать на все эти повороты и перипетии, когда она взяла на себя инициативу отвести стражников в зал предков.
В тот самый момент, когда дверь открылась, все были ошарашены…
В зале предков, за исключением старой экономки, которая была так потрясена, что упала в обморок, остальные пятеро мужчин и одна женщина были совершенно голыми. Это было полное игнорирование того, кто был хозяином или слугой, отцом или дочерью, или пола. Они были переплетены, как дикие животные. Сцена была одновременно нелепой и похотливой, сравнимой с реальной эротикой без какого-либо итога.
Мадам Нин издала жалобный вопль и упала в обморок, в то время как Второй Мастер Нин быстро заставил мужчин разделить их шестерых. Он наставлял своих приближенных: “Нин Чжэ совершил такой грязный поступок перед предками, это просто... просто кощунственно по отношению к предкам семьи Нин! Он не имеет права наследовать дом предков семьи Нин. Идите и пригласите главу клана и старейшин принять решение!”
Нин Си Минь прищелкнула языком и с улыбкой покачала головой, сказав: "Кузина, я только думала, что тебя похитили воры. Я не ожидала, что ты на самом деле испытываешь муки удовольствия. Даже твой собственный отец тоже… Если тебя увидит Третий принц, я не знаю, полюбит ли он тебя когда-нибудь снова?”
Нин Си Рон услышала слова «Третий принц», и ее тело яростно задрожало. В это время действие препарата в значительной степени ослабло. Она издала пронзительный крик и закрыла свое тело руками, рыча в гневе: “Нин Си Минь! Должно быть, это ты накачал меня наркотиками! Ты ядовитая женщина. Ты уже причинила мне вред в течение одной жизни, и ты все еще хочешь причинить мне вред в этой! Я хочу убить тебя!”
Сказав это, она набросилась на Нин Си Минь и вступила с ней в драку…
Все это время Фань Юань лежал в своей постели и сладко спал в объятиях Янь Жуя.