Яд моих снов

      Чего Эрен не любил делать — так это собираться, потому что обязательно что-нибудь да забудет. Конечно, общага — это не другая планета, но всё равно было бы досадно обнаружить, что он оставил что-то важное. Небольшая часть вещей всё равно будет находиться здесь, однако хотелось бы по возможности сюда возвращаться как можно реже. А лучше вообще не возвращаться.       Йегер вроде переезжал насовсем, но, возможно, и не насовсем, ведь Леви предложил попробовать пожить вместе, только попробовать. Чисто теоретически, это означало, что в любой момент Аккерман мог сказать: «Вали обратно в свою общагу», но Эрен понимал, что он, конечно, так не скажет. Парень был почти уверен, что всё сложится хорошо и они спокойно смогут ужиться под одной крышей, но всё же решил не отказываться от места в общежитии, оставляя себе пути к отступлению. На всякий случай.       К тому же Жан уже давно ныл, что мечтает хоть немного пожить один, и пока место в комнате закреплено за Эреном, к нему никого не подселят. Йегер не сомневался, что друг будет рад этой новости и за Эрена тоже порадуется, но, вопреки ожиданиям, услышав, что сосед съезжает, Кирштайн нахмурился, а потом и вовсе обиделся. — Жан, ты не видел мою зелёную рубашку? Не могу найти, — Эрен стоял у шкафа, задумчиво перебирая рубашки, висящие на вешалке.       Он решил не тянуть с переездом и на следующий же день после разговора поехал собирать чемоданы, причём Леви его энтузиазм только поддержал. Эрен паковал вещи уже второй час, поэтому его половина комнаты больше походила на свалку. Часть одежды уже лежала свёрнутая в чемодане, часть валялась на кровати, стол оказался завален тетрадями, учебниками, книгами и прочими вещами, которые Йегер хотел взять с собой.       Когда Эрен сказал другу, что переезжает и сегодня же хочет собрать вещи, он надеялся, что тот поможет ему и вдвоём они быстро управятся, но не вышло. Жан надулся на него, как мышь на крупу, сел на свой компьютерный стул, скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся, заявив, что раз с Леви ему больше нравится жить, то пусть он и помогает. Эрен только развёл руками, не понимая, почему друг так взъелся на него, и надеясь, что через часик-другой Жан сам успокоится.       Йегер пытался заговорить с ним, что-то спрашивал, делая вид, что всё в порядке, но Конь упрямо молчал. — Эй, — Эрен повернулся к другу, пытаясь привлечь его внимание, — рубашку, говорю, зелёную не видел? — В заднице у себя поищи, — злобно фыркнул Кирштайн, не оборачиваясь.       Йегер закатил на этот комментарий глаза, но в душе порадовался, потому что Жан наконец-то хотя бы заговорил с ним. — Да что ты так злишься? Лучше бы вещи помог собрать, тоже мне друг, — попытался упрекнуть его парень.       Он не рассчитывал, что слова возымеют эффект, но сосед вдруг, злобно крякнув, встал со своего места. Он быстрым шагом подошёл к кровати с вещами, и Йегер уже обрадовался, решив, что друг одумался и собирается помочь. Однако, вместо несложенных вещей, Жан обратил своё внимание на уже готовый чемодан.       Он откинул крышку, запустил руки в плотно сложенные вещи, захватил побольше и подбросил их над головой, устроив своеобразный показной фейерверк. Высказав подобным способом своё отношение ко всей ситуации, парень вернулся на своё место и снова сложил руки на груди, демонстрируя своё «фи». Эрен только рот открыл, наблюдая, как его вещи разлетаются по всей комнате. Помог блин. Лучше бы он и дальше просто сидел, и дулся как придурок. — Жан, ты больной? — возмутился Йегер, не ожидавший такого фортеля. — Хотя, знаешь, можешь не отвечать. — А ты предатель. Я думал, ты мне друг, а ты меня кидаешь, — резко повернувшись на стуле, обиженно завопил Кирштайн. — Блин, да я просто переезжаю, чо ты себя ведёшь как истеричка? — Предатель, — упрямо бросил Жан и снова отвернулся, — вот и вали к своему ебарю. — Эй, Жан, — Эрен зло сощурился, ощутив, как последние слова не на шутку задели его, — знаешь, который час? — Не знаю, — огрызнулся сосед, не оборачиваясь. — Самое время пойти тебе нахуй, — парню надоело пытаться нормально поговорить, если хочет — пусть дальше обижается.       Жан, услышав, куда его послали, наклонился, пошарил рукой под столом, а потом развернулся и швырнул Эрену в спину какую-то зелёную тряпку. Парень обернулся, подхватил то, чем в него попали, и хотел запустить в обратный полёт, но тут он понял, что это и есть его любимая клетчатая зелёная рубашка.       Армин и Жан подарили её на день рождения ещё в выпускном классе. Эрену она очень нравилась, и он даже считал её счастливой, причём настолько, что именно в ней ходил на первое свидание с Леви. Друг знал, как она ему дорога, и спрятал нарочно, только чего именно он этим добивался — непонятно, однако поступок почему-то тронул Эрена. Он вдруг вспомнил ту, ещё по-зимнему холодную ночь, когда ребята в двенадцать часов пришли под окна его дома, чтобы поздравить первыми и вручить подарок. Йегер улыбнулся воспоминаниям и подумал, что не так много у него друзей, чтобы ссориться с ними из-за какой-то ерунды. — Жан, — негромко позвал он друга, который продолжал сидеть к нему спиной и никак не реагировал. — Жа-а-ан. Ну хватит дуться. Если бы ты переезжал к какой-нибудь своей девушке, я бы за тебя порадовался. — Ага, конечно, — иронично протянул Кирштайн, поворачиваясь лицом, — ты бы истерику закатил похуже чем я. — Да, наверное, — немного подумав, честно ответил Эрен, отчего виновато поджал губы. — Так что скажи «спасибо», что я только раскидал твои вещи, ты бы мои из окна выкинул, — обиженно нахмурившись, пробормотал сосед. — Не, я бы тупо их поджог, — вполне серьёзно признался Эрен, пожимая плечами, и, заметив, как Жан фыркнул, сдерживая улыбку, улыбнулся тоже, а потом и вовсе засмеялся, услышав сдавленный смех друга.       Парень прислонился спиной к закрытой дверце шкафа и съехал на пол, обречённо смеясь над всей ситуацией. — У вас правда всё так серьёзно? — перестав смеяться, спросил Жан и внимательно посмотрел на него. — Вроде да, — не очень уверенно ответил Йегер, чуть глуповато улыбаясь. — И ты реально хочешь с ним жить? — парень недоверчиво изогнул бровь, не понимая, как вообще можно находиться наедине с Аккерманом дольше пятнадцати минут. — Хочу, — произнёс Эрен, растягивая губы в мечтательной улыбке, — очень хочу.       В этот момент перед его глазами снова появилось лицо спящего Леви. Он любил его всякого, даже злого и вредного, но, пожалуй, сонный, ленивый Леви был его самым любимым. Ещё не проснувшийся, слегка помятый, такой тёплый и такой родной. — Ты изменился, — вдруг как-то по-другому посмотрев на друга, задумчиво сказал Жан. — В смысле? — голос соседа заставил его вынырнуть из приятных мыслей обратно в реальность. — Ты стал каким-то более взрослым, что ли? Ответственнее и увереннее. Лично я от этого не в восторге, но тебе на пользу, — Конь усмехнулся, а потом, опустив взгляд, тихо добавил: — Я даже немного завидую. — Чему? — Эрен нахмурился, уловив грустные нотки в его голосе. — Я бы тоже хотел когда-нибудь полюбить так сильно, — облокотившись о собственные колени и уставившись невидящим взглядом куда-то в другой конец комнаты, признался Кирштайн. — Так, чтобы хотелось стать лучше ради этого человека. — Если ты этого хочешь, то, значит, когда-нибудь полюбишь, — после небольшой паузы ответил Эрен, искренне так считая. — Наверное, — Жан задумчиво дёрнул бровью, сквозя еле уловимой тоской в голосе, но тут же мечтательно усмехнулся. — Ради твоей сестры я бы изменился. — Фу, Жан, ну не начинай, а? — Йегер заныл как большой ребёнок, страдальчески сведя брови к переносице. — Нормально же говорили. — Почему тебя это так бесит? — минутная грусть прошла, и вот перед Эреном сидел всё тот же весёлый Жан, каким тот и был почти всегда. — Чувак, она моя сестра, — парень развёл руками, не представляя, как друг может не понимать такую очевидную вещь, — любой, кто к ней подкатывает, меня бесит. Тем более мой лучший друг. — Почему? — недоумённо уставился на него Кирштайн. — Наоборот! Кому можно доверять сестру, если не лучшему другу? — Точно не тебе, потому что я знаю, какой ты придурок. — Так говорю же, я бы изменился, — парень прижал руку к груди, готовый хоть сейчас в этом поклясться. — Сначала изменись, потом поговорим, — Эрен был неумолим. — Так, стоп, — Жан поднял обе руки, как бы пытаясь сказать этому миру, чтобы тот притормозил, пока он не разберётся с одной очевидной несправедливостью. — То есть тебя подобрали грязного, блохастого, отмыли, приучили к лотку, на задние лапы поставили, а для сестры тебе дрессированного подавай? — Во-первых, спасибо на добром слове, друг, — саркастично произнёс парень, почти выплевывая последнее слово. — А во-вторых, почему вы все говорите обо мне как о собаке? — Йегер слегка обиженно, но больше непонимающе нахмурился, вспоминая Ханджи и, конечно, Леви. — У тебя глаза щенячьи, — недолго думая, ответил Жан, а потом спохватился. — А все — это кто? — Неважно, — буркнул Эрен себе под нос. — Да ладно, я же не со зла, — попытался оправдаться сосед, видя, что теперь, кажется, Йегер на него обижается. — Ты, вон, меня всё время Конём называешь, и ничего, терплю же. — Конечно, терпишь. На правду глупо обижаться, — фыркнул парень.       Жан, не глядя, нащупал первую попавшуюся ручку на столе и запустил ею в Йегера. Тот, весело смеясь, закрылся руками, а потом швырнул в ответ валяющийся рядом носок. — Эй, нет, так нечестно, — завопил Жан, увернувшись от вражеского снаряда, — у носков дополнительный урон от запаха. — Чувак, я тебе как друг говорю, завязывай так много играть, — обречённо качая головой, вкрадчиво произнёс Эрен. — А что мне ещё делать? — возмутился Жан, активно жестикулируя руками. — Если мой сосед то работает, то по командировкам шляется, то ко всяким коротышкам переезжает. — Да ладно тебе, я ж никуда не деваюсь, — вздохнув, сказал парень, понимая, что друг просто не хочет, чтобы что-то менялось, потому что и так всё было хорошо, — мы всё равно будем вместе тусить в универе и вообще. Буду иногда тут с ночёвкой оставаться, куплю приставку, будем в Mortal рубиться. Давно уже хотел вторую купить. — Ладно-ладно, можешь не утешать меня дальше, я понял, — наигранно снисходительным тоном проговорил Кирштайн и поднялся со стула, вставая на середине комнаты, уперев руки в бока. — Чо сидишь? Давай, вставай, надо твои тряпки новомодные собрать. Сам ты ещё три часа будешь ковыряться, а твоя вторая половинка столько ждать не будет, — командирским тоном пояснил Жан, принимая командование в операции по сбору вещей на себя, и, хитро улыбаясь, добавил: — Кстати, на твоём месте я бы об этом задумался. — О чём? — не понял его Эрен. — О второй половинке, — увидев всё то же непонимание на лице друга, Кирштайн развёл руки в стороны и вскинул брови. — Ну не может же полноценный человек быть такого роста! — Сука, завались, — в нахально ржущую лошадь полетело всё, что попадалось под руку.       Над Эреном он мог смеяться сколько угодно, но обижать Леви никому не позволено. После того, как Жану прилетел кроссовок в голову, он тоже это понял, а потом всё время ворчал, что Йегер стал слишком агрессивным. Парень слушал соседа и про себя фыркал, закатывая глаза. Объяснять, что дело не в агрессии, а в том, что Конь перешёл границу, которую переходить не стоит, всё равно бесполезно.       Через полтора часа вещи были упакованы, а Эрен заметил, что Жан, кажется, окончательно успокоился, и выдохнул с облегчением. Не хотелось бы съезжать от лучшего друга, как от какой-нибудь бывшей подружки под крики, ругательства и на ходу собирать выброшенные из окна вещи. С парнем такого никогда не случалось, но чего только не происходит в студенческой общаге.       Когда ближе к вечеру за Эреном заехал Леви, уже бывший сосед даже помог донести вещи до машины, а напоследок, расчувствовавшись, крепко обнял друга, будто они расстаются лет на десять, не меньше. Отпустив Йегера, Жан поймал на себе хмурый, пристальный взгляд, наблюдающий за ним из машины, нервно сглотнул и поспешил скрыться за дверями общаги.       Йегер перехватил взгляд Леви и только досадливо покачал головой. А он ещё думал, не познакомить ли его со своими друзьями. Если Аккерман будет так смотреть на всех, кто прикасается к Эрену, то у него очень быстро друзей не останется вообще. Лучше с этим повременить, да и Леви вряд ли согласится. Скорее всего, скажет что-нибудь про то, что обсуждать домашку и новое дополнение к WoW ему не интересно.       Закинув чемоданы в гардеробную по приезде теперь уже в свой дом, парень решил, что разберёт их завтра. Всё равно к парам он не подготовился, и делать ему в универе нечего. Он пропустил две недели, ещё один день погоды не сделает. Тем не менее Эрен решил, что с прогулами пора завязывать, по крайней мере, в этом году. Как хорошо, что от него осталось всего-то чуть больше трёх недель. — Забавно, — легко улыбаясь, сказал парень, устраиваясь после ужина на диване. — Что? — спросил Леви. — Вечер воскресенья, а я все ещё у тебя, — произнёс Эрен, по мнению Аккермана, слишком уж мечтательно. — Ну теперь, наверное, можно говорить «у нас».       Йегеру понравился смысл сказанного, но не понравился сарказм и брезгливые нотки. Да, Леви сам предложил съехаться, но, может, за день он успел передумать? — Ты не рад? — осторожно разглядывая его лицо, спросил парень. — Пока не знаю, — честно признался Аккерман, пожимая плечами, — поживём — увидим.       Леви сделал глоток чая и краем глаза заметил, как сопляк задумался и немного сник. Блин, он что, серьёзно сейчас будет обижаться? Мужчина вздохнул, но всё же решил, что стоит прояснить кое-что. — Эрен, жить вместе и приезжать на выходные — это не одно и то же. Я думал, ты понимаешь, — на долю секунды он даже пожалел, что не сказал этого раньше, может, и Йегер бы задумался, прежде чем соглашаться. — Вообще-то понимаю, — парень тут же развеял его сомнения серьёзным тоном. — Но если ты совсем не рад, тогда зачем предлагал? — Почему совсем? Я рад, что не буду мёрзнуть по ночам, — усмехнулся мужчина.       Йегер тоже улыбнулся, сообразив, что Леви просто как всегда упрямится. Он подобрался к нему поближе, заискивающе потёрся щекой о плечо и, дотянувшись губами, присосался к изгибу шеи. Аккерман чуть наклонил голову, чувствуя, как мурашки забегали по спине от прикосновения горячих губ. Он едва дотянулся, но всё же сумел аккуратно поставить чашку на стол, и, вывернувшись в объятиях, сам подставил губы под поцелуй. А потом позволил повалить себя на диван и, забыв обо всем, наслаждался тёплыми и крепкими объятиями, пока Йегер долго и жадно пил его поцелуем.       Эрен и правда боялся, что Леви может передумать — наверное, поэтому и перевез вещи с такой поспешностью. Возможно, не стоило так уж торопиться, но парень просто не мог усидеть на месте. Это же так здорово, они будут жить вместе. А главное, Аккерман не отвернулся от него, когда Эрен неожиданно даже для самого себя признался в своих чувствах.       Он вообще-то не собирался делать это так спонтанно, просто всё произошло как ответная реакция на происходящее. В тот момент он даже не представлял, что можно ответить как-то по-другому. Что ещё он мог сказать, если сердце заходилось от счастья и стучало в висках одной единственной мыслью «Я люблю. Люблю тебя. Люблю»? Наверное, ещё ни разу он не хотел так безумно сильно, чтобы Леви принадлежал только ему, всегда был только его.       Когда разбушевавшиеся чувства поутихли, парень подумал, что, может, всё же поторопился. Он ведь действительно прекрасно понимал, что Леви не ответит ему взаимностью, и всё равно не сумел сдержать этот порыв. Порой Эрен бывал слишком импульсивным, эмоциональным и порывистым. Сначала делает, а потом думает. Возможно, ему бы стоило поучиться выдержке у своей пары. Вот уж кому самоконтроля точно не занимать.       Однако Аккерман с этой мыслью в тот момент бы не согласился. А всё потому, что с появлением в его жизни Йегера всё больше и больше переставал понимать себя. Он ведь не планировал съезжаться так поспешно. Да, в минуты слабости в его голове проскальзывали такие мысли, но даже тогда он понимал, что это просто временная блажь. Но вот стоило сопляку оставить его на две недели, и Леви вдруг понял, что больше никуда не хочет его отпускать, даже в пресловутую общагу.       И не успел он это осознать, как слова слетели с языка, а восторженный пацан бухнулся перед ним на колени, признаваясь в любви и сверкая своими жуткими глазищами. Даже если Леви действительно захотел бы в тот момент отказать ему, оттолкнуть, примирить с реальностью, то всё равно бы не сумел. Как бы он смог это сделать, если Эрен смотрел на него как на самое дорогое, что есть в его жизни? Ничего другого не оставалось, кроме как принять его чувства и позволить ему разрушить очередную линию обороны. Нет, не последнюю, но очень важную.       Теперь не получится спрятаться за обособленностью и отчуждённостью, несерьёзностью того, что между ними происходит. Не то чтобы Леви часто прятался, но всё же было спокойнее, когда точно знаешь, где находятся запасные выходы из этого «самолёта». А теперь пацан перекрыл и их. И спастись в одиночестве собственного дома больше не удастся, ведь отныне это и его дом тоже. И могло ли подобное произойти раньше, когда он в самом деле контролировал себя и свою жизнь? Да чёрта с два.       Осознав в полной мере всю серьёзность произошедшего, Леви и правда запаниковал. Вот так глупо и позорно. Пожалуй, только гордость удержала его от того, чтобы признаться, что он испугался, и пойти на попятную. Ну уж нет. Перед каким-то пацаном пасовать? Не дождётся. К тому же это ведь его пацан. Тот самый улыбчивый и тёплый, немного легкомысленный, но надёжный, заботливый и очень ласковый. Уже какой-то совсем привычный и даже родной.       Усмирив ворох беспокойных мыслей и чувств и убедив себя, что всё не так уж и плохо, Леви окончательно смог взять себя в руки только утром, наблюдая, как едва шевелятся каштановые пряди от размеренного дыхания спящего парня. Глядя на его расслабленное, безмятежное лицо, Аккерман вдруг ощутил полное умиротворение, медленно растекающееся в душе густым прозрачным медом. Тихо выругавшись себе под нос (не от злости, а, скорее, в насмешку над самим собой), Леви, наклонившись, нежно поцеловал тёплую щёку и отправился на работу.       По дороге он думал о том какой, пусть не очень долгий, но всё же путь они уже вместе прошли, вспоминая, как сопляк заставлял его смеяться, злиться, раздражаться, радоваться, чувствовать, но ни разу не заставил о чём-то пожалеть. На мгновение его посетило странное чувство правильности происходящего, и собственная недавняя паника показалась невероятной глупостью. Сейчас он был абсолютно уверен, что отпускать парня точно не захочет.       Эрен проснулся поздно, вдоволь насладившись возможностью выспаться на большой кровати, раскинувшись на ней звездой. Сладко потягиваясь, он на секунду подумал, что за возможность спать каждый день на таком шикарном ложе даже готов ходить до универа пешком, если Леви вдруг откажется возить его на машине. Парень усмехнулся от этой мысли, но решил, что Аккерман ни в коем случае никогда не должен о ней узнать.       Завтракая теперь уже на своей кухне, Эрен вдруг понял, что сейчас, когда имел право чувствовать себя здесь как дома, испытывал неловкость. Он чувствовал себя по-прежнему комфортно и расслабленно, но как-то непривычно. Причём даже в своё первое утро в этом доме он себя так не ощущал. Видимо, просто раньше он не задумывался о том, что это не просто жилое помещение, а чужое личное пространство, в которое он так нагло вломился.       Пожалуй, только сейчас Эрен понял, о чём именно вчера говорил Леви, когда сказал, что ещё не знает, рад он переезду Йегера или нет. Парень теперь и сам не был до конца уверен, задумываясь над такими мелочами, как: «А Леви не будет против, если я положу учебники в шкаф в его кабинете? А он не разозлится, если я постираю свои вещи без спроса? А можно мне будет подключить приставку к телевизору в гостиной?».       Всё-таки ему потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть, освоиться и разобраться с особенностями проживания в этом доме. Он бы нисколько не удивился, если бы с утра на подушке обнаружил отпечатанный перечень правил и запретов. На секунду Эрен даже думал, что так было бы намного проще, чем ходить и приставать к Леви с каждой мелочью.       Решив, что Аккерман лучше него понимал, на что шёл, парень постарался задвинуть назад неловкость и мысли, начинающиеся с: «А Леви не будет возражать, если я… ?». В конце концов, если хозяина дома что-то не устроит, они с этим разберутся. С таким настроем Эрен принялся за работу, начав разбирать тетради и учебники. Он решил, что нужно хоть немного просмотреть пропущенный материал, переписать одолженные у Жана лекции и сделать хотя бы парочку обязательных заданий, а потом уже можно будет быстренько раскидать футболки по полкам.       Просидев за учебниками как добросовестный студент почти весь день, Йегер, довольный проделанной работой, наконец принялся распаковывать вещи. Осматривая помятые пиджаки, он досадливо поморщился, ругая себя, что не сообразил вчера повесить хотя бы костюмы. На вешалке они, конечно, довольно быстро расправятся, но надо поскорее спрятать их в шкаф, пока Леви не увидел.       Аккерман ещё вечером ткнул ему пальцем на специально освобождённые для него перекладины и полки со словами: «Всё твоё, развлекайся». Не то чтобы хозяину пришлось из-за него изрядно потесниться, скорее, немного подвинуться. Гардеробная у него вместительная, со множеством шкафов и полок, а вещей, как оказалось, не очень много. Так что перед приездом Эрена он просто сдвинул всю одежду в одну половину, оставив вторую для парня.       Быстро развесив костюмы и рубашки, Эрен разложил оставшиеся вещи по полкам и ящикам, всё больше ощущая себя действительно дома. Приятно, когда всё лежит на своих местах, а не сложено на скорую руку в чемодане — сразу появляется чувство постоянства. Видимо, дом там, где твои вещи аккуратно лежат на полке. Покончив с захватом территории в шкафу, парень встал и огляделся, почёсывая затылок и думая, куда бы пристроить теперь уже пустые чемоданы так, чтобы не мешались. Нижние полки теперь все оказались заняты, но, подняв голову, он увидел, что антресоли оставались почти пустыми.       Эрен легко усмехнулся, понимая, почему Леви не трогал верхние полки, и вспомнил, как Аккерман шипел на него, когда он без особого труда извлёк закинутый им туда красный свитер. Парень, конечно, не забыл про него, определив место среди своих вещей. Он даже не знал, почему ему так понравился этот атрибут рождества — то ли тем, что был мягким и забавным, то ли тем, что Аккерман смотрел на него как бык на красную тряпку.       Подхватив опустевший чемодан, Эрен, встав на цыпочки, легко закинул его на самый верх и потянулся за вторым. Он немного не рассчитал их размеры и, подняв второй чемодан, понял, что сначала надо отодвинуть в сторону первый. Достав до него кончиками пальцев, парень начал двигать его к стене, но опять слегка перестарался, отчего чемодан сдвинулся больше, чем надо, и зацепил, стоящую у края картонную коробку.       Эрен с ужасом наблюдал, как коробка секунду балансировала на краю полки, а потом всё же соскользнула вниз, с глухим хлопком ударившись о пол. Парень виновато скривился, глядя на её рассыпанное содержимое, и не знал, кому молиться, чтобы внутри не оказалось ничего хрупкого или ценного. Вряд ли, конечно, у Леви там хранился антикварный хрусталь, да и, судя по звуку, стекла нет, но хрупкие вещи не обязательно звенят, когда ломаются. Йегер присел на корточки, перевернул коробку и облегчённо вздохнул, обнаружив только явно не новые вещи, заметно потрёпанные блокноты и вылетевший дальше всех большой бумажный конверт.       Парень не собирался разглядывать и, тем более, рыться в обнаруженных вещах, но было странное чувство, что в его руки случайно попало нечто особенное. Одно то, что Леви хранил все эти вещи, уже говорило за то, что это не просто старый хлам, а что-то важное для него.       Укладывая одежду обратно в коробку, Эрен вдруг понял, что она была слишком маленького размера. Не удержавшись, он развернул первую попавшуюся кофту, поднял её, вытянув руки, и порядком удивился. Это были не просто маленькие вещи — это были детские вещи для ребёнка лет пять, не больше. Их было совсем немного, но зачем Леви хранил, по-видимому, свою детскую одежду — непонятно. Не похоже на него.       Собрав с пола разбросанные блокноты, Эрен также уложил их обратно. Он не читал, что в них написано, просто с каким-то трепетом касался кончиками пальцев исписанных до боли знакомым, резким, убористым почерком страниц. Видимо, все эти потрёпанные блокноты с пожелтевшими от времени листами тоже важны для Леви.       Парень потянулся за бумажным конвертом, схватил за край и потянул на себя, но уже не в первый раз за сегодняшний день понял, что это не самая удачная мысль. Конверт оказался незапечатанным, и, когда Йегер потянул, из него вылетели белые прямоугольные карточки, создавая на ковре белую дорожку. Эрену даже не потребовалось их переворачивать, чтобы понять, что это такое. Перед ним лицевой стороной вниз лежал целый ворох фотографий.       Закусив нижнюю губу, парень осторожно поднял одну, с надеждой поворачивая к себе изображением, и чуть не взвизгнул от восторга, когда увидел на ней Леви и какого-то русоволосого парня с только что полученными дипломами в руках. Вот это действительно обалдеть какая находка. Эрен не видел в доме ни одной фотографии и вообще не думал, что у Леви они есть, а тут не одна и не две, пожалуй, навскидку штук тридцать наберётся точно, а может, и больше.       Йегер подобрал их с пола, сложив аккуратной стопкой, и задумчиво нахмурился, поджав губы. Ему ужасно хотелось посмотреть все, но хорошо ли разглядывать чужие фото без спроса? А может, Леви не хотел их показывать и рассердится, если узнает? Решив, что лучше сначала спросит у него об этом, Эрен хотел убрать фотографии обратно в конверт, но не удержался и снова взял в руки ту, что лежала сверху, всё равно он её уже видел.       На фото сероглазый паренёк обнимал Леви, закинув ему руку на плечо, и они оба демонстрировали камере свои дипломы, стоя на фоне университета. Аккерман выглядел почти так же, как сейчас, но всё же заметно моложе. У него была всё та же стрижка и тот же взгляд, только более открытый и не такой уставший. Он слегка улыбался уголком губ, одна бровь была насмешливо вскинута, а воротник рубашки забавно поднят вверх. Рассматривая его лицо, Эрен сам не заметил, как тоже начал улыбаться. Хорошее фото. — Это выпускной.       Внезапно услышав голос, Йегер чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он так увлёкся фотографией, что даже не услышал, как в гардеробной за его спиной появился Леви. — Чёрт, напугал, — выдохнул парень и, обернувшись, виновато посмотрел на мужчину, чувствуя себя застуканным за чем-то нехорошим. — Извини, я не рылся в вещах, честно, просто коробку случайно уронил. — Всё нормально, я уже и забыл про неё, — совершенно спокойно сказал Аккерман, снимая пиджак и вешая его на плечики. — Я не собирался смотреть фото без спроса, только верхнюю, — пояснил парень тоном нашкодившего ребёнка, всё ещё чувствуя себя неловко. — Можешь посмотреть, я не против, — ответил Леви и, стянув галстук, неожиданно сел рядом на пол, намереваясь присоединиться к просмотру. — Это вы уже магистры или бакалавры? — спросил Эрен, всё ещё удерживая в руках то же фото. — Бакалавры, с магистратуры фоток не осталось, если я правильно помню, — отозвался Аккерман, слегка нахмурившись, припоминая, так ли это. — А почему у тебя воротник так странно поднят? — не отставал с расспросами Йегер. — Мне было двадцать два, я хотел выглядеть круто, — недовольно хмурясь, отмахнулся мужчина, явно не испытывая желания об этом говорить. — Ты хотел выглядеть выше? — закусив нижнюю губу, чтобы спрятать весёлую улыбку, догадался парень. — Да, — ненавидя себя за эту глупость, вынужденно признался Леви и зло сощурил глаза, когда паршивец захохотал в голос, — завались.       Мужчина пихнул хохочущего парня в плечо так, что тот завалился на бок и отвернулся от него, обиженно поджав губы. Эрен, продолжая смеяться уже над собой, снова сел, обхватил его руками за талию и притянул к себе, положив голову на плечо. — А мне твой рост нравится, — сказал он и несколько раз настойчиво поцеловал мраморную щёку, пока Леви не перестал на него дуться. — Кстати, забыл сказать: еда на столе на кухне. — Еда? Ты что, готовил? — спросил Леви, едва уловимо сквозя тревогой в голосе. — Нет, не волнуйся, — улыбнулся Йегер, понимая, чего он так испугался, — китайскую лапшу заказал. — А, — облегчённо выдохнул Аккерман, — позже поем.       В памяти снова всплыл тот единственный раз, когда готовил пацан, и то, как почти два часа он приводил после него кухню в порядок. Как он умудрился так всё заляпать, Леви боялся спрашивать. Наверное, надо иметь настоящий талант, чтобы за раз так всё испачкать.       Устроившись поудобнее и крепче обняв мужчину со спины, Эрен наконец оставил фото с выпускного в покое и взял следующее. В основном на фотографиях были запечатлены моменты из студенческой жизни. На них мелькали не такой статный, но всё такой же бровастый Эрвин, молоденькая Ханджи в очках, толщиной с тройной стеклопакет, пару раз мелькнула Нанаба с ужасно рыжими волосами, а на более поздних появился и лохматый Моблит.       От школьных годов осталась только одна фотография. На ней был запечатлён ещё совсем маленький Леви (лет десяти, не больше), держащий за руку высокого человека в плаще и шляпе с вытянутым лицом. — Это Кенни. Мой дядя, — пояснил Аккерман, — какая-то сердобольная мамаша сняла нас возле школы. Зачем, не знаю. — Зато фото осталось, — ответил на его пренебрежительный тон парень и поднёс изображение поближе к лицу, рассматривая маленького, но уже тогда невесёлого мальчика. — Хорошенький, — заключил он, улыбаясь и погладив большим пальцем глянцевую поверхность фотографии. — Тощий и бледный уродец, как и сейчас, — фыркнул Леви, не разделяя его умиления. — Ты красивый и в отличной форме, не наговаривай на себя, — Эрен ткнул его носом в щёку. — А твой дядя похож на какого-нибудь сериального детектива. — Вот бы он посмеялся, услышав это, — усмехнулся Аккерман. — Почему? — Потому что на самом деле он вор и мошенник, возможно, убийца, точно не знаю, — невозмутимо ответил Леви. — Ого, — искренне удивился парень, не ожидавший слушать такое, — и как в приюте ему отдали тебя, если он преступник? — Как ни странно, перед законом он чист. — Что, ни разу не поймали? — насмешливо вскинул брови Эрен. — Ловили, и не раз, доказать не смогли, — Леви косо глянул на удивлённое лицо парня, — старый чёрт умел выкрутиться. — А где он сейчас? — Понятия не имею, — равнодушно ответил мужчина, — может, помер уже. Я ничего о нём не слышал с тех пор, как поступил в универ. — Выходит, у тебя из родни совсем никого не осталось? — слегка погрустнев, произнёс Эрен больше утверждая, чем спрашивая. — Не страдаю по этому поводу, — невозмутимо отозвался Леви. — У меня есть верные друзья и глазастый щенок, этого вполне достаточно.       Парень спрятал довольную улыбку у него на плече, а потом, не удержавшись, потёрся носом о щёку и поцеловал, когда Аккерман приглашающе подставил её.       Фото с дядей сменили снимки студенческого похода, поездки на море в компании друзей и просто каких-то посиделок. Оказалось, что почти все кадры были подписаны с обратной стороны. На них обязательно стояла дата и короткое описание происходящего на снимке. Эрену особенно понравилось фото с пляжа с весело смеющимися Эрвином и Леви и визжащей, поджимающей одну ногу Ханджи. Подпись гласила: «16.07 Очкастая. Ожог медузы». — А я говорил ей «не трогай», — усмехнувшись, сказал Аккерман. — Слышал бы ты, как она вопила, мы с Эрвином чуть от смеха не сдохли. — Тоже мне друзья, — упрекнул его Эрен, про себя, однако, думая, что, наверное, тоже просто стоял и ржал как конь. — Сама виновата, — фыркнул мужчина и уже более мечтательно продолжил: — зато она потом с нами три дня не разговаривала. Это были самые спокойные три дня в моей жизни. — Не сомневаюсь, — хмыкнул Йегер.       Он взял следующее фото, почти уверенный в том, что уже ничего не сможет его удивить, и уронил челюсть на пол, когда увидел изображение. — Гонки? Ты был гонщиком? — не своим голосом вопил парень ему на ухо, не в силах оторвать глаз от Леви в чёрно-зелёном мотоциклетном костюме, вальяжно облокотившимся о свой байк на фоне гоночной трассы. — А ты думал, мы мотоциклы купили, чтобы просто по дороге кататься? — хмыкнул Аккерман, гордо вздёрнув подбородок, когда заметил, с каким восторгом парень рассматривает фотографию. — О-фи-геть, — по слогам произнёс Эрен, безуспешно пытаясь подобрать челюсть с пола. — Сколько тебе здесь? — Хм, — мужчина нахмурился, вспоминая, когда было сделано фото, — переверни. — Попросил он и, прочитав «23.05 Капитан. 9-ый заезд», подумал ещё немного, — где-то как тебе сейчас, получается. — «Капитан»? Твоё прозвище? — спросил Йегер и, дождавшись утвердительного кивка, жалобно заныл. — Блин, почему ты не рассказывал об этом раньше? Это же обалдеть как круто! — Ты не спрашивал, — беззаботно пожав плечами, ответил Леви, на что парень только фыркнул.       Эрен никак не мог перестать смотреть на фото, желая поставить его в рамочку на рабочем столе или вообще украсть и всегда носить с собой. На мгновение ему представилось, как было бы здорово, будь они ровесниками. Парня более чем устраивал возраст Леви и то, каким он есть сейчас, но так было бы интересно встретиться с тем молодым горячим гонщиком на фото.       Эрен ходил бы на все его гонки, каждый раз сначала умирая от страха, а потом от гордости, когда он выигрывал. Ведь Леви по-любому всегда выигрывал, правда? И следующее же фото доказало, что так оно и было. На нём оказался запечатлён Аккерман в том же костюме с небольшой статуэткой увенчанной золотым мотоциклом в руках в окружении ещё нескольких людей. — Это что, Эрвин? — удивлённо спросил парень, указывая на стоящего за правым плечом Леви растрёпанного блондина с недельной щетиной и маленьким серебряным крестиком в ухе. — Он самый, — усмехнулся Аккерман. — Он тогда как раз магистратуру закончил и бухал неделю, поэтому такой помятый. — Значит, тебе тут двадцать три? — быстро прикинул в уме Эрен, вопросительно приподнимая бровь. — Ага, — отозвался Леви, лениво зевая. — О, это же Майк! — без особого труда узнал Йегер своего почти не изменившегося начальника на время командировки, возвышающегося с левой стороны. — Он тоже был с вами? — Да, правда не с самого начала. Он немного позже подтянулся, — пояснил мужчина. — А рядом с Эрвином — это кто? — задумчиво нахмурившись, парень разглядывал невысокую девушку с ирокезом, бритыми висками, вызывающим макияжем и россыпью колец в ухе, как вдруг узнал её. — Нанаба? Это Нанаба? — Не говори ей, что ты видел это фото, иначе она нас обоих закопает, — предупредил Леви, как-то невесело ухмыляясь. — Значит, она тоже гоняла? — Они с Эрвином на гонках и познакомились, — непривычно охотно начал рассказывать мужчина. — Он как-то всю свою наличку поставил на один заезд, уверенный, что выиграет. В итоге Нанаба уделала его на три корпуса. После этого она к нам и присоединилась. За ней сначала и Майк ухаживал, но она всё равно выбрала Смита. Бровастый до сих пор её в тайне к Майку ревнует. — Я бы тоже ревновал, — признался Эрен, ощущая в этот момент некую мужскую солидарность с Эрвином.       Наконец взгляд парня упал на последнего человека на фото, ближе всех стоящего к Леви. Русые волосы, светло-серые глаза, мягкая приятная улыбка. Он уже видел его сегодня на нескольких фотография и вдруг сам без подсказок понял, кто же он такой. — Это Фарлан, да? — спросил Эрен, непроизвольно делая голос немного тише. — Да, — спокойно ответил Леви, удивив этим самого себя.       Ещё несколько месяцев назад он не мог посмотреть на свой мотоцикл, не ощутив внутри тупой боли, а теперь смотрел в некогда такие близкие глаза, чувствуя лишь небольшое сожаление о том, что друг так рано ушёл из жизни. Похоже, ему и правда удалось освободиться и отпустить этот груз, что держал его столько лет. И смог он это сделать только благодаря Эрену. — «05.07 Крылья. 38-ой заезд», — перевернув фото, парень вслух прочитал надпись. — Это была последняя удачная гонка. Через пару недель его не стало, — задумчиво хмурясь, сказал Леви. — А что значит «крылья»? — спросил Йегер, выдёргивая его из воспоминаний. — «Крылья свободы». Так наша команда называлась. — Красиво, — шепнул парень, заметив у всех одинаковые нашивки на груди в виде двух перекрещенных крыльев. — А почему с вами не было Ханджи? — Как это не было? А кто, по-твоему, сделал фото? — усмехнулся Аккерман. — Она, правда, не гоняла, только смотрела и лечила, когда кто-нибудь с трассы вылетал. — И часто такое бывало? — в голосе парня послышалась нотка весьма запоздалой тревоги. — Не очень, — просто ответил мужчина, считая, что ему не нужно знать о том, что если гонщик вылетал с трассы, то в большинстве случаев заканчивал, как Фарлан.       Взяв в руки последнее фото, Эрен снова, уже который раз за вечер испытал удивление. Сама фотография отличалась от остальных по размеру и была явно их старее, судя по пожелтевшим краям. Со снимка на него смотрела зеленоглазая девушка с двумя маленькими хвостиками каштановых, почти красных волос и открытой радостной улыбкой. — Кто это? — парень сам не заметил, как тоже улыбнулся в ответ этой большеглазой девчонке. — Это девочка, которую я знал, — тяжело вздохнув, ответил Леви. — Мы познакомились, когда я попал в приют. Она единственная из детей была добра ко мне. Потом, когда уже Кенни взял меня к себе, я навещал её так часто, как мог. А однажды мне сказали, что она пропала. Не знаю, что с ней случилось, но явно ничего хорошего. Район, где находился приют, был, мягко говоря, неблагополучным. Тогда многие дети пропадали, вот и от неё осталась только фотография.       Его голос звучал спокойно, но по-грустному тихо. Эрену вдруг захотелось обнять его, закрыв собой от всех бед и неприятностей. Сжать его ладонь в своих руках, чтобы он знал, что не одинок. Леви не нужна его жалость, он и так справился со всеми утратами и стал от этого сильнее, но даже самому сильному человеку нужна поддержка. Нужен кто-то, кто будет стоять за его спиной и держать за руку, что бы ни происходило. Парень перевернул фото и прочёл выведенное явно не рукой Леви имя девушки: «Изабель Магнолия». — Магнолии? — полуспрашивая произнёс Эрен, задумчиво хмурясь. — Да, — кивнул Леви, поняв, что парень имеет в виду. — Сад возле дома — это память об Изабель. — А что за вещи и блокноты? — спросил Йегер и кивнул на коробку, решив сменить не очень приятную тему, но, как оказалось, вышло чуть ли не ещё хуже. — Это одежда, которую сшила мне мама. Мы жили бедно, иногда даже на еду не хватало, поэтому она перешивала старые вещи. Это всё, что мне от неё осталось, — пояснил Леви, запустив руку в коробку и осторожно прикасаясь к пуговицам разного размера на детской кофточке. — А блокноты — это мои старые записи, заметки. Если честно, понятия не имею, зачем всё это храню. — Как зачем? На память, — касаясь носом его щеки, сказал Эрен. — Ладно, убери всё обратно в шкаф, и пошли ужинать, — привычным тоном скомандовал Леви и поднялся на ноги, выныривая из потока воспоминаний. — Сколько их у тебя ещё? — спросил парень и подозрительно сощурил глаза, глядя на Аккермана. — Чего? — Секретов, которые ты мне не рассказал, — в голосе Йегера отчётливо послышался упрёк, а взгляд говорил: «Почему я не знал обо всём этом раньше?». — Немного, — беспечно ответил Леви, запуская руки в карманы брюк. — Штук тридцать-сорок, не больше. — Змеюка, — фыркнул парень, убирая коробку на верхнюю полку и на этом заканчивая вечер памяти.